Уже через час после трагедии ритуальный зал опустел. Теперь посреди цветов и подарков стояла лишь огненная звезда. Она рассматривала алтарь и стены, которые также были декорированы слезами силан – так много Дитя принесло их из сокровищницы, что помимо алтаря слуги смогли заполнить две огромные стены зала этими злополучными слезами. Огненная звезда всегда была уверена, что даже владея безграничной силой можно не уметь ей пользоваться, а потому считала решение Луны о характере церемонии выбора Матери Небес совершенно глупым. Галатея поднесла к глазам кулон – шлифованную слезу в оправе – такие кулоны носил каждый житель Разгада – как небесной его части, так и земной. Благодаря камню силы светил централизовались и удар был мощнее, по крайней мере так говорила ее мать. Пользы в этих камнях для простых жителей не видел никто. Галатею всегда завораживали эти камни, они были повсюду – Разгадцы носили множество украшений с ними, их вплетали в волосы, ими украшали платья. Огненная звезда уже давно хотела узнать природу этих камней, их происхождение, возможности для использования, но об этом мать всегда молчала, а теперь уже никогда и не скажет. Галатея сняла кулон и стала пристальнее рассматривать камень. Уже не в первый раз она это делала, но понять секрета не могла. Она была уверена, что мать что-то не договаривала, но что?
Красные от долгих рыданий глазки уставились на Галатею с другого конца зала. Титания незаметно подкралась к сестре и уткнулась в ее плечо. Галатея уже четыре раза успокаивала Титанию. Никак звезда не могла взять в толк, почему Титания скорбит по Луне – она была никудышной матерью и еще более никудышной госпожой. В смерти Матери Небес Галатея видела только превосходную возможность поднять Разгад с колен, улучшить правление и укрепить военный строй.
Совет Разгада заседал уже три часа. Селениана порядком устала слушать бесконечные доклады о последней деятельности ее матери. Каждый советник начинал свою речь, конечно же, с выражения соболезнования присутствующим дочерям Луны. Самые умные из советников быстро переключались со слов вознесения заслуг Луны на панегирики Новой Госпожи, в которых помимо прочего, они умудрялись перечеркнуть все свои похвалы умершей Матери Небес, тонко подметив, что без влияния Селенианы ни одна из заслуг Луны не состоялась бы. Подобная лесть казалась Селениане кощунственной – ведь тело ее матери еще даже не было предано небесам. Поэтому уже после третьей речи Селениана перестала вникать в происходящее на собрании Совета. Все ее присутствие теперь ограничивалось лишь кивками и улыбками. Водной звезде вспомнилось, как мать показывала ей потайную комнату. Сложно вспомнить где именно она находилась, но в детское сознание запала ее обстановка. Небольшой камин с неутихающим пламенем, расстеленное на полу лоскутное одеяло цвета пера ясинки, огромный сундук с причудливым замком, ключ от которого Селениане так и не довелось увидеть. Луна показывала дочери какие-то свитки и спрашивала может ли она понять, что в них говорится. Конечно, Селениане не удалось понять, но мать еще долго настаивала, чтобы она внимательней рассмотрела письмена. Всякие попытки оборачивались неудачей, и в конце концов Луна сдалась. Но еще долго она водила Селениану в ту комнату и показывала странные вещи, из которых звезде больше всего запомнился альбом с рисунками лесных жителей Разгада. На одном из этих рисунков была девушка с золотыми крыльями. Сложенные они напоминали роскошную мантию, достойную мудрейших королей. Вспомнив все это, Селениана вдруг поняла, что эта комната была окутана какой-то тайной, скрываемой ото всех. Звезде не удалось припомнить, чтобы мать хоть раз говорила с ней или с кем-то другим об этой комнате за ее пределами. Маленькая деталь той загадочной комнаты, которая неожиданно пришла водной звезде на ум, пока советник Стакс распинался перед Советом, кружась в непонятном танце своего доклада, до ужаса напугала ее. Селениана вдруг вскочила с места, прервав этим ход мыслей Стакса, и в непонятной для всех дрожи начала спрашивать, что присутствующие знают о потайной комнате замка. Скучающая Галатея вмиг вышла из оцепенения и обратилась в слух. Она никогда не питала иллюзий, что мать показывает и рассказывает ей все то же, что и Селениане, поэтому стоило сестре упомянуть о каком-нибудь разговоре с матерью, как Галатея уже чуть ли не хваталась за карандаш и бумагу, чтобы не упустить ни одного слова. Из десяти советников ни один не смог припомнить, чтобы ему «доводилось до сего дня услышать от Луны или от кого-то другого о потайном проходе или же если угодно потайной комнате Замка Света», как сказал советник Фавль. Селениана в несвойственной ей манере выразила, а правильней даже сказать, выкрикнула своё пожелание заполучить планы и чертежи Замка Света. Тут уж Галатея не смогла сдержать смеха:
– Сэл, этот замок из страны силан, если ты не знала – чертежей нет.
Селениана надула губки и уже через секунду высказала новое, теперь уже возложенное на служанку, мирно ждавшую у входа, поручение:
– Приведи мне любого, кто способен найти эту чертову комнату.
На том собрание и закончилось, что жутко обрадовало Титанию – она уже не могла сидеть среди такого огромного количества взрослых, рассуждающих на самые неприятные для ее ушек темы. Уже близился столь горячо ожидаемый звездой вечер, ведь его наступление означало, что она может пойти в сад. Пожалуй, только для Галатеи оставалось загадкой что Титания делала в саду каждый вечер на протяжении уже трех месяцев. Не так давно ныне покойная Матерь Небес в разговоре со своей старшей дочерью высказалась на этот счет:
– Разве что слепой не заметит переглядываний Титании с Кироном.
Покойная Матерь Небес всячески поощряла эту привязанность. Именно эта ускользнувшая от глаз Галатеи привязанность могла объяснить ей причину столь возросшего в последнее время внимания всех окружающих к Титании. Но звезда все также оставалась в неведении. А суть этой новой привычки Титании была проста. В саду малютка Титания встречалась со своим возлюбленным Кироном- самым младшим среди братьев Сумерек. Этот молодой человек во всем был похож на Титанию кроме одного и, сказать по правде, даже это различие никак нельзя считать неиграющим в его пользу. В любом поступке Кирона, в любом его слове были видны мудрость и здравомыслие. Да, единственной разницей в характерах наших возлюбленных было отсутствие наивности у Кирона. Ему несвойственно было верить каждому на слово, несомненно, он был добр, но все же он мог отличить лицемерный интерес, от искреннего, он мог понять манипулируют ли им или нет – и это умение вносило гармонию в пару наших возлюбленных. Их брак навсегда мог бы запомниться людям, как самый красивый, сердечный и благодушный. Мог бы, если бы не одно обстоятельство, но об этом позже. А сейчас вернемся к Селениане, которая вышла из зала в самых расстроенных чувствах. Еще долго не уходили из ее головки, обрамленной серебристыми волосами, воспоминания о потайной комнате. Водная звезда решила во что бы то ни стало раскрыть ее тайну. Почему-то ей казалось, что в понимании той маленькой детали, что пришла ей на ум на собрании, не последнюю роль может сыграть Галатея, у двери которой Селениана как раз сейчас стояла.
Вообще Селениана давно не наведывалась в спальню сестры; комната наверняка уже выглядит по-другому, ведь так всегда бывает – перемены происходят, но мы не замечаем их, потому что всегда рядом, но стоит отвлечься на минуту, как вдруг понимаешь, что все вокруг уже не выглядит так, как раньше. Ни то что бы Селениана ошиблась в своих суждениях – как только дверь была открыта, перед водной звездой предстала все та же обстановка, которую она хорошо помнила. Во-первых, это, конечно, облако пыли, которое устремлялось в лицо каждому, посмевшему нарушить покой обители Галатеи. И во-вторых, горы книг, что буквально обрушивались на любого, открывшего дверь – без шуток, открытие двери спальни Галатеи было чревато травмами, ведь не каждый был готов к такому, в отличие от умудренной опытом Селенианы, ловко отпрыгнувшей от 15 упавших неведомо откуда книг. Да, книг все также было бесчисленное множество (количество которого Галатея легко могла припомнить, если бы у кого-то вдруг появилось желание узнать точное число книг в ее комнате) от книг ломились полки, столы, шкафы и тумбы, книги стопками лежали на полу без единой опоры, что уж там говорить о стопках, возвышающихся у каждой стены, полностью перекрывающих обои и гобелены, служившие когда-то украшением комнаты. Сейчас же книги служили единственным украшением комнаты и одновременно ее центром. Продвигаться вперед было практически невозможно, пол был начинен всяческими препятствиями – бумагами, чертежами, статуэтками и невообразимым количеством книг, конечно же – ковер проглядывал лишь маленькой полоской, ведущей от одной полки к другой и возвращающейся к выходу, огибая кровать. Как уже было сказано, Селениана для себя решила, что обстановка осталась неизменной, но это была лишь ее субъективная оценка, созданная невнимательностью, а моет быть и нежеланием что-либо подмечать. На самом же деле составляющая «библиотеки» Галатеи изменилась, ведь выросли новые горы книг случайно найденных авторов и уже знакомых, сменились старые горы – в некоторых книгах Галатея разочаровалась, некоторые покоились в библиотеке многие годы оставаясь непрочитанными, а когда их обладатель все же удостоил их обозначенной чести, они были изгнаны, поскольку не оправдали возложенных на них ожиданий. Но от мимолетного взгляда Селенианы на названия с обложек и корешков эта перемена вкусов и предпочтений, конечно, ускользнула – ведь не упомнить же тысячи названий книг и их авторов, особенно если ты никогда по-настоящему и не интересовалась этим, а лишь делала вид. (Что для Галатеи не было секретом – по ее мнению, все живое пропитано эгоизмом и глупо делать вид, что это не так. Она часто поговаривала: «нам всем плевать друг на друга, мы ищем общества кого-то только потому что нам нравится то, что МЫ ощущаем рядом с этим человеком». Но о циничных взглядах Галатеи мы еще много узнаем потом.). Зато, в отличие от незамеченных новых книг, пока Селениана, едва касаясь пола, умело парила по комнате, стараясь не задеть ни одной вещицы, от ее щепетильного взгляда не ускользнул слой пыли на всех книгах и предметах, любовно разложенных на каждой полке пред книгами, на книгах, между книгами. В комнате Галатеи не существовало, как она говорила, иррационально использованного пространства. Повсюду стояли пузырьки и флакончики духов из стекла самого разного цвета – красного, синего, бутылочно- зеленого, даже редко встречающегося эльфийского, играющего в лучах солнца невообразимыми красками. На полках и стопках книг возвышались огромные гипсовые бюсты и лепнины, наверняка отколотые Галатеей от стен домов древности, которые она по долгу службы посещала, останавливая забастовки. Служба Галатеи позволила ей собрать столь обширную коллекцию предметов и книг в своей комнате. И, конечно же, на книжных полках военачальника стояло множество маленьких иноземных статуэток, которые изображали невиданных зверей и существ. Застывшие в круговерти танца фарфоровые эльфы с их нежными и благородными телами, очертание которых невозможно скрыть изысканными полупрозрачными нарядами и элегантными ювелирными изделиями, являли собой разительный контраст со стоящими неподалеку грубыми и угловатыми фигурками нефритовых гномов, которые твердой рукой держали кирки и лопаты, врезающиеся в куски яшмы. Единороги и пегасы, драконы и фениксы, люди и вартаны- сколько еще великолепных контрастов можно было найти на полках комнаты огненной звезды! По отдельности простому обывателю эти фигурки показались бы неказистыми, даже странными, но в ансамбле всяческих красок и образов, эти предметы идеально оттеняли друг друга и создавали невероятную атмосферу. Тут нельзя не отдать должного талантливой руке Галатеи, столь тщательно подобравшей и искусно выставившей все эти фигурки в идеальный тандем – яркие фигурки привлекали внимание, которое позднее переходило на другие, более грубые, тем самым позволяя зрителю по достоинству оценить и те, и другие. И, конечно же, не стоит забывать, что все эти предметы были окружены различными ювелирными изделиями, которые Галатея практически не носила. Здесь можно было увидеть колечки и браслеты, подвески и кулоны, даже серьги, ношение которых вот уже много лет было для Галатеи недоступно. При первом взгляде казалось, что столько вещей просто не может вместиться в такое маленькое помещение. Да, комната была набита под завязку, многие бы наверняка именно так ее описали, если бы только смогли – каждому было известно, что высказанная вслух подобным образом оценка обители звезды обязательно дойдет до ее ушек, и уж тогда каждое слово будет подвергнуто серьезной и, надо признать, обоснованной критике. Ведь «книги не навалены, они лежат аккуратными стопками, каждый предмет, находящийся в комнате, имеет определенное значение и неважно эстетическое или практическое, а про беспорядок вообще нечего сказать, потому что это творческий беспорядок». Здесь невозможно не согласиться, поскольку помимо чтения Галатея неплохо рисовала и постоянно оттачивала этот навык, что в некоторой степени дополнительно оправдывало хаос, царивший в ее покоях. Что до пыли, то ее чрезмерное наличие можно объяснить тем фактом, что в свою комнату звезда не пускала слуг, поскольку они «уж наверняка перепутают все записи и разобьют добрый десяток статуэток».
Подведем же итог. Преодолев все выше перечисленные препятствия (которые иногда являлись таковыми исключительно потому что заставляли остановиться на полпути к желаемой цели, чтобы получше их рассмотреть и повертеть в руках, подобно сыру в мышеловке), Селениана-таки нашла Галатею под столом за чтением очередной книжки и теперь желала оторвать сестру от этого занятия, чтобы прояснить сказанное ею на собрании Совета Разгада.
– Что ты имела в виду?
Дочитав предложение, Галатея недовольно подняла непонимающие глаза на сестру, которая, уже поняв возникшее затруднение, постаралась дословно пересказать доклад всегда лаконично выражающего мысли военачальника:
– Луна вела дела неправильно и подтверждением тому ее смерть, кажется так.
– Тебе известно, что дворцовая стража почти сразу поймала убийцу?
– Естественно, мне сразу же доложили об этом, – фыркнула Селениана, отметив про себя, что усилиями советников осведомленность обо всем происходящем в Разгаде сделалась ее верным спутником только несколько часов назад, но она уже спела привыкнуть к этому положению, и теперь подобные вопросы даже немного раздражали ее, в конце концов она по сути новая Матерь Небес и уж в курсе судьбы убийцы ее предшественника.
– Тогда меня удивляет твой вопрос. Убийцей нашей матери стал недовольный торговец – выходец земной части Разгада.
– И что же? – от возмущения Галатея резко вскочила, позабыв, что для ее головки это будет не слишком приятно. Потирая ушибленное место, она продолжила:
– Если бы ты видела недавние восстания, видела людей и ярость в их глазах, тебе было бы проще понять – люди устали терпеть жестокую политику нашей матери. Ее убийство – только начало уже давно обещанной Разгаду войны.
– Ты вечно видишь повсюду войны, потому что страстно желаешь их, а на поверку оказывается, что речь идет о мимолетном недовольстве, быстро сменившемся неистовым преклонением и любовью. Думаю, ты ошибаешься и сейчас.
– Говорю тебе, Разгад на пороге войны. И эта война будет хуже любой из тех, что когда-либо видели небеса. Сегодня мне доложили, что с севера идут племена людей, которые заковали поток огня в железо по какой-то древней технологии. Мы не знаем всех возможностей этого оружия, я не исключаю, что мы на пороге войны, грозящей светилам уничтожением.
Когда до Селенианы дошел весь ужас произнесенных слов, она побледнела и опустилась на пол рядом с сестрой. Повисло долгое молчание, нарушенное в конце концов шепотом Селенианы:
– Почему ты не сказала это на собрании?
– И не вызвала массовую панику? – горько усмехнулась Галатея – уж кому как ни ей знать о ужасе подобного положения.
– Что ты собираешься делать? – предвидя подобный вопрос, Галатея пододвинула сестре открытую книгу. Селениана прочитала подчёркнутые военачальником слова:
ВРАТА СТРАНЫ СИЛАН