– Куда ты ходила? – Гвиннор удивлённо смотрит на дочь, застывшую в дверях столовой. Ровен, бледная и растерянная, дрожит как осиновый лист. Стол накрыт ко дню рождения: свежие круассаны, фигурное печенье и праздничный торт. Стул Ровен украшен цветочными гирляндами, а на её тарелке лежит подарок: свёрток в красивой бумаге, перевязанный лентой с большим бантом.
– На кладбище.
– Зачем?
– Утром бабушка не пришла меня поздравить, и я испугалась, что случилась беда. – Ровен чувствует, как у неё дрожат губы. – И я не ошиблась.
Мама бросается к ней и крепко обнимает:
– Бедная моя девочка. Что случилось? – Мама подводит Ровен к столу и осторожно усаживает её на украшенный стул.
Кое-как проглотив вставший в горле ком, Ровен рассказывает о произошедшем на кладбище. О своём страшном видении, которое никак не выходит у неё из головы.
– Бедная девочка. – Мама гладит Ровен по голове. – Представляю, как ты испугалась. Да ещё прямо в твой день рождения! Сделать тебе успокоительный чай?
Ровен молча кивает. Сейчас она рада любому невкусному зелью, лишь бы оно помогло выбросить из головы страшную картину, открывшуюся ей в видении. Краем глаза она замечает белую тень в дверном проёме. Это бабушка Мори. Как хорошо, что она пришла!
– С тобой всё в порядке? – спрашивает Мори, встревоженно глядя на внучку.
Ровен слабо кивает.
Бабушка входит в столовую, по-прежнему не сводя глаз с Ровен.
– Ты понимаешь, что нельзя оставлять всё как есть? Надо что-то делать. – Мори садится за стол рядом с Ровен. Не потому, что устала или ей трудно стоять. А потому, что знает: так внучке будет спокойнее. В последние годы их лучшие разговоры всегда происходят за столом.
Ровен крепко зажмуривается.
– Нет! – произносит она так громко, что мама испуганно вздрагивает и проливает чай на стол.
– Что за… – Гвиннор вытирает стол тряпкой. – А, понятно. Здесь бабушка?
– Да, и она говорит, мы должны что-то делать с моим видением. – Голос Ровен опять начинает дрожать. – Но что я сделаю?! Я ничего не смогу! Ты же знаешь, что я трусиха! Мне страшно!
Мори пристально смотрит на внучку.
– Ты сама видела, что натворят эти кошмарные волки. Теперь уже не получится притвориться, будто тебе неизвестно, что будет, Ровен. У меня нет ни малейших сомнений, что всё это так или иначе связано с графом. Как только он появился на нашем кладбище, к тебе пришло видение. Мы не знаем причину, но одно уже ясно: нельзя сидеть сложа руки, иначе мы потеряем кладбище. Ты же не хочешь этого? – Мори неловко ёрзает на стуле. Она понимает, что это нечестно: нельзя давить на Ровен. Но больше никто не сумеет спасти их семейное кладбище. Только Ровен – живой человек, обладающий редким даром видеть призраков мёртвых и разговаривать с ними, – сможет предотвратить надвигающуюся беду.
Ровен уныло отпивает приготовленный мамой чай и медленно мотает головой:
– Нет, не хочу.
– Что говорит бабушка? – Гвиннор выпускает из рук цепочку с янтарным кулоном, за которую машинально схватилась, когда начала понимать, что происходит. Она ласково берёт в ладони лицо Ровен и проводит пальцами по четырём крошечным точкам у неё под глазами, вытирая ей слёзы. – Не плачь, милая. У тебя есть особенный дар, и его надо использовать. Не зря же твоё имя на нашем древнем языке означает «Пророчица».
Ровен шмыгает носом и вытирает глаза рукавом.
– Что надо делать? – тихо спрашивает она у бабушки.
С явным облегчением Мори поднимается из-за стола.
– Мы, обитатели кладбища, не можем выйти за его пределы. А твоя мама не видит призраков. Ты единственная из всех нас, кто может отправиться на поиски графа. – Мори ласково смотрит на внучку. – Прости, малышка, но, кроме тебя, больше некому. Тебе придётся его разыскать и узнать, зачем он приходил.