«Чем дальше от столицы, тем сильнее суеверия»
В Поднебесной в долине реки Минцзян расположился удивительный, красивый и успешный город Чэнду, богатый удивительной историей, который на протяжении своего становления то ослепительно вспыхивал и блистал, то превращался в руины, осыпаясь пеплом. Несмотря на былые угнетения здесь до сих пор земля полна чернозема, а крестьяне, работающие от рассвета до заката трудолюбивы. Жизнь городка относительна спокойна.
Город с удивительной погодой – круглый год здесь влажно и тепло, и соответственно зелено. Прожив в Чэнду ровно год, можно убедиться в этом: попеременно проводив влажно-теплую зиму, встретив раннюю весну, притомившись от духоты летом, встретить великолепную по красоте осень. Так что неудивительно, что здесь обожают пить красный чай, который к слову хорошо спасает в жару и жасминовый чай, так как повсеместно здесь выращиваются.
Благодарю культурному наследию и большому количеству монахов и просветленных стал настоящей приманкой для приобретения нового опыта и переосмысления старого, во многом благодаря известному хранилищу истоков даосизма, здесь есть чему поучиться у просветленных монахов. Здесь любят говорить: «Наблюдайте за своими мыслями, не следуйте за ними. Дайте им свободно течь и перемещаться по руслу реки – вашему уму, не гонимому внешними течениями, и вскоре вы сможете превратить разум в спокойное горное озеро и покорить горные вершины, о который Вы доселе даже не мечтали».
Кухня здесь чарующая своими приправами и остротами, но годится не для каждого здорового желудка. Славится город Чэнду традиционными блюдами, обладающими настолько чарующими ароматами, что невозможно пройти мимо заведения, а покинув оное – не можешь напиться, чувствуя, что способен превратится в огненно-дышащего дракона от острой пикантности приправ. Чего только стоит один местный супчик под кричащим названием: «Похлебка пылающего языка»! Яркое название говорит само за себя – слезы будут обеспечены приезжему так точно, а местные жители уже не чувствуют вкуса как такового от смеси пяти жгучих перцев…
Если Вы любите праздничные развлечения, то здесь можно познакомиться с лучшей классической оперой и самыми известными театральными постановками.
Однако, если подходить к самому важному, то символом роскоши и богатства этого города была парча Шу. Чэнду именно так и называли Цзиньчэн или Парчовый город. В Чэнду следили за модой, несмотря на звание провинциального города. Одеяния в эпоху Тан подчеркивали естественную красоту и свободу людей. Стиль женской одежды этой эпохи отличался изяществом и утонченностью, при этом оставляя впечатление благородства. Одеяния Тан что мужчин, что женщин были похожи на экзотические цветы, напоминая яркую одежду коренных народов Корё. Ткани были воздушными и чрезвычайно тонкими. Украшения из натуральных камней – изысканными и притягивающими взгляд дороговизной блеска. Женская обувь изготавливалась в основном из шелковой ткани или плелась из пеньки и соломы, обязательно украшалась изображением раскрывшего крылья или парящего феникса. Прически старались делать такие, чтобы волосы обрамляли лицо и закрывали виски, хотя обычно волосы собирали высоко в пучок, делалось это для удобства – бамбуковая шляпа, защищавшая от дневного зноя, завершала облик.
Стоит упомянуть, что «правило широкого пояса» для мужчин никто не отменял. Древняя традиция требовала носить на поясе различные предметы, в том числе украшения, благодаря чему можно было определить ранг государственного чиновника.
И раз речь зашла о чиновниках, то было в прошлом помощника Верховного цензора Гуан Шэн Мина одно страшно запутанное дело, но именно это дело послужило началом его службы в цензорате.
В Чэнду об этом страшном деле помнят все: от малого до умудренного летами. Однако, все подробности этого дела были известны далеко немногим, в том числе нашему главному герою – ему тогда было как раз исполнилось двадцать два года. Молодость отличается особой смелостью и бесстрашием, умудренному же годами этого не понять, когда ценится стабильность и спокойствие каждого прожитого с облегчением дня.
Это событие произошло в седьмой месяц года Водяного Тигра, первый случай во время начала Фестиваля голодных призраков. Праздник голодного призрака пришелся на пятнадцатую ночь седьмого месяца и совпал с полнолунием и началом сбора урожая. На улицах города было празднично и шумно, ведь никто не спал этой ночью. Говорят, что убийство в ту страшную ночь совершили голодные призраки, вылезшие из темноты и не нашедшие чем поживиться, напали на людей, высасывая жизненную энергию и душу.
Все храмы в эту ночь не закрывались, там читались сутры, возжигались благовония и сгорало огромное количество свечей, так что от ладана и спертого воздуха было непривычно тяжело дышать. Несмотря на то, что всех храмах были зажжены все свечи, было даже странно, что ни одного пожара в эту ночь так и не произошло. Зато произошло жестокое странное убийство.
Чтобы задобрить голодных призраков в начавший страшный месяц монахи щедрой рукой бросали рис в воздух и в речную воду, чтобы разделить эту скудную пищу вместе с призраками. Лавочки в тот день были закрыты, люди выходили из домов на улицы и площади, чтобы посмотреть на праздничное шествие, послушать гипнотическое пение буддийских монахов. На каждой улице стоит жертвенник со свежими фруктами и дарами, возложенными на нем для душ, не нашедших покоя и ищущих отмщения. Эта ночь была создана для праздника не только призраков, но и людей. Каждый считает своим долгом и обязанностью опустить бумажный фонарь на воду и загадать исполнение своих заветных желаний. Чтобы через две недели выловить из воды фонарь и выставить его перед входом в свой дом до конца зловещего месяца.
Суеверные твердят, что первое убийство совершил призрак. Тому было даже несколько свидетелей. Те, кто видел призраков в эту страшную ночь, утверждают: «Что у них были длинные тонкие шеи, потому что их семья не отдала им должное при жизни, что их не накормили, не воздали почести и поэтому они тянут свои шеи к пище или к живым родственным душам».
Люди в страхе стали раньше возвращаться домой и запирать дома свои покрепче, укреплять заборы на придомовых территориях. Однако от призраков не было спасения даже в собственном доме за несколькими дверьми – зверские убийца продолжались…
В то время Гуань Шэн Мин даже не мечтал о должности цензора, будучи еще служащим в канцелярии казначейства. Его тогдашним начальником Департамента главного казначейства был Цин Жу – человек добропорядочный, но страшный педант и перфекционист, считал, что строгое соблюдение писаных правил и законов являлось главным смыслом в жизни человека. Ошибок он не прощал, провинившихся служащих в случае неподчинения или обхода правил строго наказывал публичной поркой. Славился дурной славой консерватора и в силу не конфликтного, но неуступчивого упрямого характера совершенно не имел друзей, зато каким-то образом добился такого высокого поста.
В обязанности молодого служащего была любая помощь: от посланца мелких поручений до помощника по ведению счетов под строгим руководством Главного казначея. Со временем проверка заполняемых секретарями реестров, в которых не допускались даже маленькой описки, стало скучным бытовым занятием, требующим лишь внимательности и минимум профессиональных знаний. Другие проверки Начальник департамента часто брал на себя, ибо даже своим людям не доверял, будучи дотошным во всех делах. Иной раз самостоятельно заполнял и составлял отчеты для императорского казначея о сборах в провинциях. Молодой секретарь, благодаря своей усидчивости, вскоре удостоился вовсе не повышения, став его помощником, а появлению новых обязанностей, теперь в ему можно было поручать проверку отчетов, поступающих от Наместников провинций о собранных податях за прошедший год.
С приставлением к Начальнику департамента казначейства молодого секретаря – сына уважаемого чиновника Министра дипломатии и главного посла империи Цин Жу стал все больше доверять ему часть собственной работы, отметив, что тот хорошо воспитан, умен, аккуратен и главное трудолюбив. Когда подошел очередной срок сбора податей Цин должен был отправиться в город Чэнду с инспекцией. Но все равно не хотел Жу брать с собой в Чэнду юного и неопытного молодого человека даже в качестве своего помощника. Но так некстати его первый помощник заболел оспой, а другой сослался на красную луну в месяц голодных призраков и суеверно остался дома, так невовремя ему понадобились отпускные дни, чтобы приглядывать за внезапно больной сестрой, за что потом получил выговор, когда выяснилось, что у нее, по словам лекаря оказался лишь мокрый кашель.
Император, ныне уже только пребывающей в небесах, но в те времена еще живой и здравствующий издал указ, в котором говорилось, что для благополучной доставки будущей государственной казны Ци Жуну дается сто пехотинцев и двадцать конных всадников для охраны и безопасной доставки в столицу провинциальных податей. Беспокойством озадачена верховная власть, ведь превыше всего имеет значение государственная казна, важно было, чтобы денежные средства ни минули мимо казначейства, не «потерялись» по дороге и не были растрачены нерадивыми чиновниками. В итоге выходило, что такое количество охраны не только могло обезопасить будущую казну от расхищения, но и от возможных растрат лицами, имеющими к ней временный доступ.
Получалось, что сам государь не очень доверял своим подчиненным и особенно чиновникам – страшное было время. Оно и понятно, даже к цензорам в то время было меньше уважения. Где же найти сановника с чистыми руками? Сейчас же страшно только от одного только произнесенного слова – «цензор». Потому как правящий нынче император Тянь Ши Хуан Ди предоставил им власть целых Шести ведомств, а не просто управление и разжалование чиновников!
В тот благословенный хорошей ясной погодой день Цин Жу прибыл в город Чэнду для встречи с местным сборщиком налогов, и в то ранее время еще не было обнаружено сразу два новых тела.
Осознание очевидной причины продолжающихся убийств не могли понять даже опытные коронеры. Но люди, уставшие от жизни в страхе, хотели одного: жить свободно и мирно, не боясь появления убийцы на каждом шагу.
Указом Наместника Чэнду приезжих не желали впускать через ворота. Велено было пропустить лишь после того, как городская стража несколько раз проверит подлинность врученного разрешения для въезда в город, уточнения причины, требования предъявить указ и просмотра пайдзы, и другие документы в качестве подтверждения цели прибытия.
Таким образом, после первого же препятствия в город въехала большая процессия на лошадях, сопровождаемая звонким стуком копыт и окруженная топотом пеших солдат. Элитный отряд из двадцати вооруженных воинов смотрелся очень воинственно, особенно угрожающе, с направленными, отпугивающими приближаться народ, обоюдоостро заточенными копьями. А впереди этой шумной процессии ехали глашатаи, звеня в бараны по несколько раз, оглашая улицы города о приезде чиновника высокого ранга. Обычно столичных приезжих встречает бродящая по городу толпа зевак. В этот раз город Чэнду, в котором оказался путешествующий Гуань Шэн, встретил удивительным безмолвием и даже тишиной. Их никто не встречал. Празднования велись во всех городах империи, однако, здесь часть городских улиц была перекрыта и окружена городской стражей непонятно по какому поводу, что затрудняло проезд. Пришлось ехать объездной дорогой, благо такая вообще была, что для провинции довольно уникально, в связи с чем проезжающая мимо процессия, направляющаяся к поместью Наместника, не заметила размазанную кровь на булыжной мостовой, затоптанную множеством двуногих и четвероногих.
Теплого приема для Начальника департамента казначейства никто не ждал, но он был оказан согласно этикету. Наместник разместил небольшую делегацию у себя в западной части поместья, предназначенной для приема важных гостей, где прибывшим чиновникам были предложены легкие закуски, вино и свободный проход на любую цветочную лодку. Однако, Цин Жу был не таким человеком, которого можно купить усладами для тела и души. Развлекаться он не любил, дома его ждала любящая жена, изменять которой в угоду собственных низших слабостей супруг не думал и не собирался впредь, о чем прямо заявил оторопевшему от такого прямого отказа Наместнику. И официальным тоном попросил подготовить для передачи собранные денежные средства и все отчеты, если они готовы, в любой момент готовый к подсчету слитков и опечатыванию сундуков с серебром. Наместник, рано обрадовавшийся приезду столичных гостей, грустно вздохнул и велел немедленно найти сборщика налогов и привести его в здание магистрата.
Вошедший тип был крайне неприятного вида, с редкими длинными усами, напоминающими тараканьи, потрепанное лицо было покрыто рыжими веснушками, а подобострастное[1]поведение быстро вывело Начальника казначейства из себя. После того, как все представились, Цин Жу перевел тему из весьма нескромных развлечений Чэнду в рабочее русло и потребовал выдать ему на руки отчеты и приготовить собранное серебро к пересчету. Хорошо, что запрошенное было исполнено быстро, иначе терпение Цин Жу уже подходило к концу. Выданные реестры и бумаги с виду выглядели слегка потрепанными, вызвав у него легкое разочарование. Эх, какая небрежность! А выставленные сундуки при беглом осмотре набиты серебром лишь поверхностно.
– Потребуется несколько дней для проверки. Можете быть свободны, – строго распорядился он, командуя в поместье Наместника Чэнду, желая, чтобы все поскорее удалились восвояси, особенно слуги.
Отчеты и реестры были у него в руках, но едва оказавшись в комнатах, предложенных для отдыха Наместником, Цин Жу заметил наличие лишних кроватей, что вызвало приступ смеха у приличного человека.
– Думали, мы только развлекаться с куртизанками приехали! – говоря это Гуанб Шэню, Начальник департамента имперского казначейства направился к столу, на котором наблюдались некоторые лишние детали, отвлекающие от работы. Он попросил своего помощника оставить на столе только нужные для работы вещи, а именно: писчие принадлежности, коробочку с тушью, подсвечник со свечами и чайный сервис.
Цин Жу выпил несколько чашек зеленого чая и призадумался, глядя на сложенные перетянутые белой нитью реестры. Проверять счета следует внимательно. Для такой работы нужна тишина и спокойная атмосфера расслабленности. С этого стола было удобно глядеть в открытое окно и ощущать дуновение ветерка. Шум уличного празднества начал отвлекать уже ближе к середине дня, а дразнящие и даже жгучие запахи непонятных блюд будоражили не только воображение и ноздри, но и заунывно урчащий живот, требующий чего-нибудь съестного.
Однако, как только Начальник департамента достаточно созрел для того, чтобы прогуляться по городу, чтобы своими глазами убедиться в существовании блюд, опознаваемых лишь по ароматам, рисовавших ему воображение, хорошая погода быстро сменилось сильным ветром и дождем. Город Чэнду был известен своей непредсказуемостью. Всего то час назад светило солнце, а сейчас хмурое небо да тучи, грозящие скоро вновь пролиться проливным дождем.
Он послал своего секретаря купить ему что-нибудь вкусного и желательно сделать это под навесом, игнорируя затрапезные лавочки. Гуань Шэн вышел, выпросив у встреченного в поместье слуги бумажный зонт.
Такая резкая смена погоды плохо влияла на настроение и самочувствии Начальника. Суставы болели от сырой погоды и долго держать шею в согнутом положении над бумагами, напрягая глаза, вызвало бы новые приступы боли. Отчего то глаза слипались и потянуло в сон. После принесенной еды работалось еще тяжелее. Ничего страшного, если он поспит днем и восстановит силы, ведь теперь у него есть надежный помощник, которому можно поручить важное дело.
Как же вообще было хорошо, что можно поручить свою работу кому-нибудь другому, а самому позволить немного отдохнуть, если б не погода, то он и сам бы все проверил и прогуляться бы тоже сходил. Так что эта поездка станет очередным испытанием для будущего карьерного роста молодого человека. И ему отдали на чтение и проверку крайне важные документы.
Сонная апатия чуть не захватила и молодого человека, который не страдал от ломоты в суставах в силу возраста, но хмурая погода все равно удручала, особенно когда ты лично познал ее превратности. Потребовалось несколько более углубленного чтения и столько же часов, чтобы разобраться в денежных делах города Чэнду и выписать колонками нужные сведения для сверки. Какие несколько дней? Сутки? Тут основной работы было то на несколько продуктивных часов! В самом начале нашлись ошибки, суммы в отчете не сходились на нескольких страницах, а дальше все стало понятно. Кое-кто намеренно занизил сумму предполагаемого ежегодного сбора в несколько раз, списывая обстоятельства, от которых зависел сбор, якобы продовольствия не хватало, народ бедствовал в последние неурожайные кварталы, Чэнду якобы страдал от незатихающих пожаров и продолжительных засух, от которых ничего не слышала столица. Обычное дело там, где целый год влажность заставляет изливаться потом. Пострадало множеством посевов, зерна склевали птицы, но не настолько же, чтобы выклевать целый урожай? Какая глупость!
Хитрый сборщик налогов думал, что столичные чиновники тоже ничего не сведущие глупцы? Или же собирается подкупить их, заплатив за раскрытие своего обмана, о котором, судя по всему, не ведал Наместник.
Цин Жу проспал глубоким сном до самого вечера, успело стемнеть и часовой на улице прокричал о наступлении позднего часа Собаки. Час свиньи, следующий следом за ним, считался уже комендантским и строго ограничивался свободой передвижения по городским улицам, по которым проходили патрули. Выходить из усадьбы Наместника было уже нельзя. Жаль.
Гуань Шэн доложился об исполненной работе проснувшемуся Начальнику, решившему завтра утром лично встретиться со сборщиком податей, чтобы потребовать объяснений и призвать виновного к ответу. Согласна традиции по данному требованию ему нужно было написать подробный доклад с объяснением причин почему так произошло.
Однако, утро началось не так как планировали. В назначенный час сборщик налогов не явился. Не явился он и после нескольких часов мучительно всех раздражающего томительного ожидания. Раздосадованный этим обстоятельством Цин Жу, для которого служба была чуть ли не важнее остальной жизни, позабыв о вежливости, которую он должен был соблюдать с Наместником, по рангу, находящемуся гораздо выше его, повысил тон голоса и важно потребовал:
– Где Ваш этот гнилой сборщик податей? У меня к нему важное дело! Врученным им вчера реестры у меня совершенно не сходятся по суммам!
Работу, полностью выполненную его юным помощником, даже не оценили по достоинству, не высказав ни слова похвалы, как само собой разумеющиеся завершение дела, присвоив всю славу себе. Секретарь на него не роптал. Обиды не затаил. Но так не могло продолжаться вечно – молодое упрямое сердце требовало общественного признания и призвания собственных заслуг.
Испуганный повышением голоса и тем фактом, что он может быть замешан в каких-то чужих махинациях, быстро сориентировался, перехватив инициативу и тот же тон собеседника, Наместник города Чэнду закричал на своих бестолковых слуг:
– Где этот засранец и обманщик Мань Юй!? Где он? Срочно разыщите и приведите его сюда! Полдня прошло, а его все нет!
Не явился он и по велению разозленного Наместника. За это время Гуань Шэн Мин успел пересчитать все количество зажжённых свечей в огромном холле для приемов и даже несколько раз пересчитать количество свитков, уже изрядно запылившихся на полках. Слуги в поместье и правда были бестолковы. Даже отсутствие чистоты и порядка на полках выдавало безразличие Наместника к внутренним делам провинции.
Тогда Цин Жу в сопровождении своего помощника и двух выделенных Наместником секретарей в сопровождении охраны поехали к дому, где жил сборщик податей Мань Юй.
Прибыв ко двору его дома они обнаружили его мертвым, лазуревого цвета одежда были покрыты и заляпаны кровью. Человек скончался от потери крови. Его ударили по затылку каким-то оружием или предметом, но достаточно весомым, чтобы человек от неожиданности нападения потерял сознание. Тело еще не успело остыть, крови натекло много, а это означало, что еще при жизни ему было нанесено множество ранений, представляя собой по итогу кровавое месиво.
Закончить свою нечестную жизнь столь ужасным образом не пожелаешь и врагу. Зато последняя по писку моды одежда, сшитая из парчи Шу цвета цин[2]кем-то, была старательно расправлена, даже все складочки на рукавах. Будущий цензор, стоявший позади в окружении двух секретарей, возомнил себя юным следопытом, подмечая для всех очевидные детали, зримые любому наблюдателю, но заметные лишь смекалистым людям, и слушал их разговоры:
– Получается кто-то прибыл в поместье рано утром, чтобы его убить!
– Как раз в тот час, что он должен был явиться на встречу с господином Цин Жу.
– Необязательно. Может убийца был из поместья? Обиженный на постоянное битье слуга или подверженная насилию служанка? Характер и манеры сборщика податей были развращенными, в своих стремлениях он не ведал границ, – охарактеризовал не лучшим образом Наместник своего мертвого чиновника.
Рядом с поместьем стали собираться люди, бурно обсуждаю ситуацию:
– Да он скорее всего наворовал не один, подозреваю, что у него был сообщник, который ему помогал!
– Что-то мне подсказывает, что главный подозреваемый это сам Наместник. Сам наворовал сполна и приказал убить помощника-подлеца, чтобы скрыть следы своего преступления.
–Т-с-с-с… ты это потише говори. Чиновники рядом.
– Ага, но в таком случае тогда это уже компетенция цензоров.
Гуань Шэн Мин не мог не согласиться с чужими предположениями, люди довольно здраво рассуждали. У кого еще был мотив для убийства? Но вина Наместника пока не доказана, а обвинять такую важного сановника вправе только цензорат. В случаи подобного рода не стоит вмешиваться другим ведомствам. Ясно было одно – сборщик податей проворовался, о чем стоило доложиться во дворец докладом на стол императору. Впрочем ежегодный сбор податей в связи со смертью сборщика никто не отменит, главное чтобы денежные средства благополучно добрались по итогу до столицы, дабы передать собранное в казну на благо государства.
Секретари послали стражников привести судью и коронеров, остается все меньше времени для первичного осмотра. Шэн Мин отошел от болтающих секретарей в сторону, ближе к лежавшему телу. Он впервые видел труп человека, да еще так близко. Каким бы мерзким обманщиком ни был при жизни этот человек – он не заслуживал такой смерти. А каким он был, кстати, человеком? Судя по рассказам Наместника не особо хорошим.
Не стоило терять драгоценное время. После беглого осмотра, Гуань представился секретарем, но не уточнил какого именно министерства, потому что времени до приезда судьи оставалось мало, успел задать несколько вопросов толпящимся слугам этого поместья.
Как выяснилось, ни жены, ни детей у того не было, вел он распутный образ жизни, тратя большие суммы на посещение цветочных лодок и выпивку. Если пил вино то бывало напивался, тайно баловался опиумом, и к служанкам тоже приставал, слуг бил ногами, устраивал бурные попойки для своих близких друзей, тратил большие деньги на безделушки для себя и подарки куртизанкам, покупал лучшую парчу Шу для праздничных и даже повседневных одеяний. Повариха с кухни сообщила ему, что хозяин даже приглашал домой куртизанок, а последнее, как известно, требовало очень внушительных вложений.
Шэн Мин тоже заметил, что на убитом была одета праздничная одежда цвета Цин. Впрочем неудивительно, ведь месяц голодных призраков пусть и был мрачным по своей сути, но все-таки считался праздничным. Эта неизвестная общая деталь преступлений исчезала из внимания следопытов каждый раз, потому что к месту происшествия всегда прибывали разные коронеры. Однако, этот факт все-таки был замечен и народ начал шептаться. Именно это до прихода стражей Гуаню поведал один из разговорчивых слуг.
Впрочем, убийство и разбирательства такого рода не должны были касаться государственных чиновников, прибывших с определенной миссией. А вот хищение казны уже дело серьезное. Стоило дождаться имперского цензора.
И по случайному стечению обстоятельств, им стал именно Джун Чэн.
Молодому любопытному человеку стало интересно, и он, не дожидаясь приезда цензора, сам стал расследовать это убийство, предполагая, что возможно, как высказали ранее, у убитого был сообщник, главным подозреваемым которого так и оставался Наместник Чэнду. Вряд ли это дело будет улажено «без подачек в открытую пасть тигра». [3]
Ежегодный сбор не досчитался приличной суммы и пока нужное количество серебра еще не было собрано, поездка за податями затягивалась ожиданием прибытия столичного цензора.
Днем после выполнения всех поручений Гуань Шэн освобождался под предлогом, что купит Начальнику его любимых сладостей или диковин, гулял по городу в поисках возможных улик, задавал вопросы, разузнал о приятелях сборщика налога, ища их по всяким злачным местам и цветочным лодкам.
Завидев симпатичного молодого человека на пороге Павильона Наслаждений, его не отпускали до самого рассвета. И не спавши всю ночь напролет, он отправлялся назад, выполнять несложные поручения из разряда подай и принеси.
Так порочный круг повторялся на следующий день. Скоро молодой человек по глупости по видимому увлекся выпивкой и развратной жизнью, которые одновременно открылись ему в злачном городе Чэнду, славящегося подобного рода развлечениям. Еще несостоявшегося будущего помощника Верховного цензора не повезло быть замеченным людьми цензора в столь неподобающем для чиновника поведении. И это ровно год до повторной сдачи экзамена на чиновника на ранг выше. Если бы в столице люди знали, как он праздно проводит свои ночи вместо саморазвития и обучения. До поры до времени никто не подозревал о темной ночной жизни Шэн Мина, пока, однажды, он не был лично пойман Цин Жу, когда он тихо выбирался из поместья с заходом солнца. Привычный маршрут темноте был незрим охране поместья, а дерево, соприкасающиеся с закругленной крышей густой кроной скрывала перемещения одетого в темные цвета человека. На этот раз не удалось покинуть поместье Наместника незаметно.
Неожиданный вопрос Наставника застал его в дверях, когда он собирался перелезть через открытые ночному воздуху ставни.
– Опять пошел развлекаться, срывая нераспустившиеся цветы[4]?
Вопрос, заданный в спину, неожиданно показался молодому человеку обжигающе ледяным, как приставленное острое лезвие ножа к коже. Взгляд человека за спиной казалось прожигал насквозь и было стыдно поворачиваться лицом, но оказавшись раскрытым в ночных побегах не было смысла придумывать иные отговорки – он был застигнут с поличным. Но обернувшись, он убедился в том, что ему никто не угрожает оружием в спину. Когда нет времени придумать красивую ложь лучше сказать чистую правду.
– Чтобы узнать об убитом сборщике налогов хочу выяснить имена его друзей, которые могли быть его подельниками. Один из них может быть убийцей. Чтобы понять это – нужно узнать какой жизнью жил убитый, – честно признался секретарь своему Начальнику.
– Аа-а-а… так значит только для этого проводишь время на цветочных лодках вплоть до рассвета? И что потом? Повторишь судьбу убитого и начнешь воровать, когда закончится жалование за этот месяц?
– Я так не поступлю, – уверенно заявил молодой человек, щеки которого вспыхнули румянцем от смущения.
– Знай одно – я в тебе оказался крайне разочарован. Свою жизнь ты закончишь, боюсь, что также – убитым, – сказав это Начальник развернулся, высказав свое недовольство, предрекая горькую кончину своему любопытному секретарю, сующему свой нос в чужие дела.
И с испорченным настроением, но предоставленной свободой оставил молодого человека с невысказанными оправданиями. Наставник не стал бы останавливать человека, даже если его путь вел к разрушению судьбы.
Были ли сказанные слова беспокойством о судьбе молодого человека? Зачем ему было ввязываться в расследование этого дела? Но разве он каким-то образом подвергает свою жизнь и репутацию опасности? Он желает разузнать побольше об убитом, жить его жизнью, чтобы найти ниточки и связи. Что в этом такого уж плохого и недостойного?
Гуань Шэн Мин от природы был одаренным: ему повезло наследовать от отца пытливый ум и хорошую память к языкам и с внешностью повезло, правда, он был больше похож на мать, чем на отца, обладая более мягкими и миловидными чертами лица.
Разве признается он начальнику Цин Жуну, что с него еще ни одной монеты не взяли ни в одной из цветочных лодок. Ведь шел он туда опрашивать куртизанок да постояльцев, проводя опросы за вином, чтобы собеседнику легче было развязать язык, сам то он, не хмелел, хоть от него и пахло утром вином, разум при этом оставался чистым и ясным. Да и платил он за сведения, а не за развлечения, оплачивая лишь вино и цену входного сбора.
В итоге поговорив со всеми, с кем только было возможно, он узнал следующее. Жертва была не первой. Места убийств были разные. Жертвами были люди, между которыми не было ничего общего.
Первым обнаружили мужчину, им оказался торговец пряностями, приехавший на верблюде в столицу, чтобы открыть здесь свою палатку с товарами, привезенными из Персии. Второй ужасной жертвой стал ребенок: маленькая девочка восьми лет, отбившаяся от незадачливых родителей, и потерявшая на западном рынке и убитая там же, где ее нашли под палаткой, продавшей другим детям засахаренные фрукты. На следующей неделе убитым оказался местный купец, торговавший солью. Потом не повезло цветочнице, продававшей желтые хризантемы. Следующей жертвой оказался стражник, получивший свой долгожданный отпускной день. Его тело было найдено у восточных ворот, возле которых он при жизни всегда стоял на страже.
После продолжающейся череды убийств к ним стали относится серьезнее, но лишь тогда, когда был убит тот самый сборщик податей. Должно быть хоть что-то, что их объединяло! Несомненно, есть общие детали, которые местные упускают из виду!
Но была все же одна схожая странность между убитыми. Неизвестный убивал прохожих людей в одежде одинакового цвета, а именно цвета Цин. Цин – это красивый цвет: одновременно и лазуревый, и зелено-голубой, и нефритовый. Причем, убийце было неважно: освященная ли улица, оживленная или пустынная. Ходят по этим улицам глашатаи, стражники или нет. Демон Чэнду, как его прозвали в народе, голодный дух-призрак ничего и никого не боялся. Людей убивали ночью в своих постелях, за работой, на прогулке, прямо посреди оживленной улицы, в полдень, и никто не видел, как именно было совершено убийство. Странным было и орудие убийства, трудно было предположить, что это было.
Возможно, между жертвами была какая-то определенная связь, о которой другие просто не догадываются…
[1] Раболепное, льстивое, угодливо-покорное поведение
[2] Цвет Цин – голубовато-серо-зеленый, цвет нефритовой посуды
[3] «Без подачек в отрытую пасть тигра- то есть дело не обойдется без взяток не только для «правильного» рассмотрения, но и для ускорения рассмотрения дела
[4] Срывать бутоны – проводить время в наслаждениях с женщинами