«У воды мы познаём рыбу, а в горах мы познаём песни птиц.»
Когда в жизни происходят такие непростые события, которые сложно пережить, некоторым людям нужно отстраниться от реальности, чтобы прийти в себя, уложить мысли в голове, но главное – отдохнуть от людей в том числе. Поэтому уединенная хижина в лесу неподалеку от озера стала для цензора идеальным убежищем. Ровно до того момента, как он встретил монаха за серебристой ивой на берегу озера. Гуань Шэн планировал, как целыми днями будет слушать лишь пение птиц. Здесь в озере водилась рыба и он мечтал о том, как днями на пролет с самого утра будет рыбачить. Все это перестало быть важным моментально. И дело было даже не в монахе. Хотя и умирающий монах признакам скрывал какие-то тайны да и он больше не умирал. Жожо дала ему противоядие, и он перестал стонать о своей скорой кончине. Чуть позднее цензор хотел переговорить с ним один на один в надежде узнать правду о его личности.
У Жожо были новости из родового поместья. У Фэй в руках письмо из столицы. Обе женщины отвели цензора в свободную комнату и плотно закрыли за собой дверь, чтобы слуга не подслушивал чужие разговоры. У обеих были бледные, как бумага и встревоженные лица, а это означало, что с содержанием одного письма они уже ознакомились несмотря на то, что печать выглядит нетронутой. Значит, поставили новую, эта выглядит уж слишком свежего оттенка киновари. Вот мастерицы, научились и это подделывать! Но пока еще недостаточно хорошо. Слишком алая, а должна быть по происшествии времени цвета запекшейся крови. Цензор вдруг вспомнил о том, что письмо в алом конверте, присланном из столицы так и осталось невскрытым. Как он мог про него забыть? Куда же он его положил?
– Ну что? Меня уже вызывают в столицу? – поинтересовался цензор, уставший отдыхать и бездействовать.
– У нас две новости. И обе плохие, – обнадеживающе сообщила Фэй.
– Я уже догадался по вашим бледным лицам. Зная Вас, с путными новостями Вы бы не стали приезжать и тревожить мой покой. Ничего хорошего от Вас не дождешься! Тогда без разницы с какой начинать.
– Тогда мы доложимся по очереди. И я возьму слово первой, – решилась на откровение Фэй незамедлительно продолжила. – Провинциальные города в хаосе, повсюду продолжают распространяться провоцирующие листовки, о том, что император незаконно занял престол. И правит, попрекая Небесный мандат, забыв о потребностях народа, потакая лишь продажным чиновникам в их алчных желаниях загубить народ.
– Фэй, ты только что довольно смело высказала серьезное обвинение против власти. Но подобные беспорядки должна решать Парчовая стража – это их компетенция.
– Вы уверены в этом? Говорят также и то, что Желтая обезьяна объявилась в столице.
– Только не все кряду, – цензор понял, что дальше придется выслушать нечто тяжелое.
Жожо дождалась, когда Фэй закончила говорить обо всех столичных новостях безрадостных и тоскливых и взяла слово следом:
– Тогда хорошо, что Вы уже сидите, потому что мне удалось найти сосуд с Темным духом Гу! – похвасталась счастливая Жожо. Эта единственная новость казалось хорошей, однако, видимо был какой подводный камень. – Мы обо всем подробно расскажем, но сначала…
Чем же занимались женщины пока цензор отсутствовал в родовом поместье? Они располагали полной свободой действий, могли спокойно перемещаться и ходить куда вздумается, отдыхали и занимались своими делами.
Жожо не все время искала сосуд с Темным духом Гу, изучала библиотеку, нашла там несколько книг про травы и несколько трактатов о врачевании, которые очень ее удивили. В древнем трактате она случайно вычитала об очень действенном способе, моментально помогающем против бессонницы. Когда цензор вернется, она обязательно испробует этот метод и он навсегда лишиться этого злосчастного недуга!
Оказавшись в новом месте Жожо также решила изучить местность. Каждый день она надевала на спину плетеную корзину и обследовала склоны и горы в поисках трав для лекарств. Смотрела какие травы растут в Яншо, какие из них использовать для лекарств, какие лучше для противоядий, а какие можно использовать в качестве яда, и за месяц изучила всю местную флору и фауну. А потом служанки обучили ее искусной вышивке, и она плотно занялась рукоделием, решив сделать своими руками мешочек для благовоний. Вышила сама на нем рисунок с уточками-мадаринками с лучшим пожеланием конечно же для своего любимого господина.
Фэй в это время тренировалась в стрельбе из лука, которой владела, как она считала не слишком то хорошо. Господин в стрельбе из лука превосходил ее навыки имея лишь один глаз. Это раздражающее для воина превосходство следовало устранить. Мишенью служили пугала, которые должны были отгонять назойливых птиц, портящих посевы на полях. Пугала послужили отличной мишенью, одетые в яркую синюю и красную одежду, а вот птицы их совершенно не боялись и Фэй решила усложнить себе задачу, стреляя по движущимся мишеням, устраняя летающих. Она подстрелила достаточно много и часть добытого она приносила на кухню, часть раздавала слугам. Целый месяц она тренировалась в стрельбе и владении мечом и отрабатывала необходимые навыки, чтобы они не подзабылись. В остальное время она тоже наслаждалась безделием или помогала Жожо искать проклятый темный сосуд, в существование которого не очень верила. Но заняться в поместье было больше нечем, и поиски предмета были довольно занятным времяпрепровождением, отнимающем немного сил, но зато много времени.
На исходе второго месяца, возвращаясь с полей, которые стали местом стрельбищ, она заметила мальчика, в котором сразу же узнала слугу из поместья. Мальчик выглядел лет пятнадцати, шел понурившись, женщина заметила на его штанишках пыльные отпечатки обуви. Видимо на его теле были и другие следы побоев и издевательств.
Она не могла смириться с несправедливостью и жестокостью мира и догнала мальчишку, которого ей стало жалко, развернула его к себе и спросила, что случилось.
Мальчик узнал ее, проникся к ней доверием и не сдержав слез, захныкал как маленький ребенок и поделился своей историей. Его обижали деревенские парни примерно его же возраста. Раньше он был в их компании, но узнав, что он сын служанки, в обязанности которой входит подметание пола, обсмеяли его и перестали с ним дружить. Мало того, каждый раз, когда его посылали с поручениями на торговую улицу, купить что-то, его бывшие друзья отбирали у него деньги и колотили, прося чтобы он принес им еще.
– Мне уже страшно каждый раз, когда я иду туда, озираюсь постоянно, чтобы они меня не заметили…
Мальчик должен перестать быть трусишкой и стать немного увереннее в себе.
– Я обучу тебе технике, которая сможет помочь тебе расправиться с твоими обидчиками! – заверила его суровая воительница и мальчик воспрял духом.
И Фэй посвятила время обучению мальчика, чтобы передать ему свои знания и опыт, заставляя его тренироваться вместе с ней. Обучила его техникам цапли, тигра и змеи.
Но после обучения мальчик снова вернулся поколоченным. Снова в слезах, хромая, с отбитыми локтями и коленками, он вернулся назад и высказала все своему шифу[1].
– Меня снова поколотили! Как же так? Я думал, что, обучившись этим техникам, я стану сильным и смогу отомстить своим обидчикам! Я выучился у тебя техникам, но они не смогли мне помочь! А все потому, что ты – плохой учитель!
Ребенку было невдомек, чтобы освоить даже простые техники одного месяца упорных тренировок слишком мало, чтобы освоить полностью то, на что у других уходят годы упорного труда. Слишком мало времени прошло, слишком мало опыта и практики.
– Они снова напали на тебя всей гурьбой? – уточнила суровая женщина с мечом, догадавшись в чем заключалась главная проблема.
– Верно, и отколотили так, что я еле дошел обратно. Посмотри, я снова побитый и весь в синяках.
– Маленький дурачок! Нужно было выслеживать обидчиков по одному, а не выходить одному против семерых. Слышал поговорку такую: «Один в поле не воин»? В следующий раз подгадай момент, когда обидчик будет без толпы своих друзей и дерись с ним один на один как я тебя учила и вот увидишь – ты окажешься быстрее и сильнее и сможешь его поколотить как следует!
Последовав совету воительницы, мальчик так и сделал, и у него получилось отомстить своим обидчикам, чтобы те к нему больше не приставали.
Поехав с Фэй-Фэй, Жожо нарушила обещание не беспокоить цензора в Одиноком убежище своим присутствием, но взяла на себя ответственность забрать из поместья с собой сосуд с Темным духом Гу, который она нашла, когда рылась на чердаке дома среди старых вещей. Запечатанный сосуд нашелся в старом сундуке, сверху которого лежали парчовые ткани и шелк, а ниже заложен старой полуистлевшей одеждой. Хуже всего то, что этот сосуд следовало вскрыть снова, чтобы показать цензору вещественное доказательство своей правоты. В итоге суеверная госпожа Тан была все-таки права и не безумна.
Поэтому чтобы приготовить лекарство для проклятого господина, способное помочь избавиться от проклятия у Жожо ушло несколько бессонных дней и ночей. Нужно было найти абсолютно белую кошку и правильно ее приготовить. Самым сложным было заставить цензора съесть приготовленное мясо, выдав кошатину за что-то другое.
После новости об объявлении Желтой обезьяны для цензора вскипятили успокаивающий чай имеющий название «Небесный аромат», чтобы не быть окончательно сраженным остальными новостями.
– Что еще Вы приготовили для меня? – хмурясь, спросил цензор, морально будучи готовым к еще чему-то плохому. Новая головная боль ему была обеспечена.
Хотя что могло быть хуже известного убийцы? Этот человек известен тем, что убивает исключительно чиновников и его не могут никак поймать вот уже на протяжении десятка лет. Его называют: «Неуловимая Желтая обезьяна». Убийцы такого рода не входят в компетенцию расследований цензората. В прошлом цензор столкнулся с подобным безумцем – Демоном из Чэнду, лишь больная удача тогда помогла цензору найти ритуального убийцу. Но Демон Чэнду был страшен лишь одному городу Чэнду, этот же был печально известен во всей империи. Он не оставляет следов после своих преступлений и его невозможно поймать.
– Особое блюдо! Господин, Вам верно надоело месяц напролет есть одну лишь только рыбу, – Жожо была странно немногословна, обычно она рассказывала полный состав блюда с подробным описанием трав и приправ, которыми она улучшила вкус. Выложив из корзинки высокую деревянную шкатулку с отделениями, лекарь вытащила оттуда глиняное блюдо, сверху прикрытое тарелкой.
– Что это? – весьма настороженно спросил цензор. Время было еще не позднее, ужинать было рано. Но после длительного пребывания на свежем воздухе он чувствовал себя голодным. После длительного расставания, вновь увидев своих наложниц он ощутил и другой голод, который тоже стоило утолить.
– Прежде чем я покажу Вам найденное доказательство, Вы должно хотя бы попробовать это блюдо.
– Почему у меня такое предчувствие, что ты хочешь меня им отравить? – и тут Гуань Шэн догадался о причине неприятного ощущения. – Ты хочешь отомстить мне за то, что я поднял на тебя руку? Я хотел извиниться за свою дерзость и грубость, но тогда был слишком зол на тебя.
– Пустяки! Я уже забыла об этом! А вот Вы должны попробовать хотя бы кусочек этого блюда, иначе мы больше не произнесем ни слова.
– Пусть тогда слуга сначала попробует это твое «особое блюдо!» – заявил отказывающийся от непонятного и подозрительного яства, которым его так настойчиво пытаются накормить. Разве они сначала не должны обсудить важные дела, еда может немного подождать.
– Как ты назвала это блюдо кстати? – спрашивает Фэй, пока цензор разглядывает содержимое чаши с кристальной лапшой и кусочками мяса, сверху украшенное зеленью.
– «Сокровище Тяньцю».
– Почему именно так?
– Я нашла сосуд в сундуке с тканями из Тяньцю и его спрятали будто бы это какое-то сокровище!
– Ах вот оно что! -кивнула Фэй. -Да, действительно это название очень подходит. Но мне так обидно – я провела с тобой столько времени в этих поисках, а в итоге ты нашла сосуд без моей помощи! Господин, Жожо обошла все склоны и равнины в Яншо в поисках лекарственных трав и интересных приправ, пожалуйста, будьте добры оценить это блюдо. Пусть Вас не устроит вкус, важно лишь попробовать немного.
Жожо выложила из шкатулки еще и закуску из маринованных овощей, любимых Шэн Мином.
– Вы можете заесть этим, если не понравится вкус.
– Это выглядит так, будто Вы обе сговорились меня отравить! – подозрительно глядя на странно переглядывающихся женщин заявил цензор с претензией. – Должно быть, Вы совсем не скучали без меня?
– Господин, оставьте свои домыслы при себе. Еда приготовлена из свежайших ингредиентов и не отравлена – можете быть спокойны, – заверила Фэй с непоколебимой уверенностью личного телохранителя.
– Тогда под твою ответственность, – предупредил ее недоверчивый ко всему новому Шэн.
Цензору протянули сделанные из бамбука палочки. Он подцепил небольшой кусочек мяса в подливе и отправил его в рот. Вкус действительно, как и ожидалось был странным. По вкусу нельзя было утверждать что это была какая-то птица. Мясо также не была похожим по вкусу на говядину или свинину. Непохоже, чтобы это был дикий кабан? Оленина? Конина? Собака? Сладковатое, жестковатое мясо, очень похоже на кролика? Он почти забыл этот деликатесный вкус.
– Что это за мясо? – Гуань не смог определить самостоятельно и, хотя блюдо имело непривычный вкус, есть его было слишком подозрительно, не зная правды. Запах? Незнакомый, сдобренный приправами, чтобы сбить вкус и запах настоящего мяса.
– Это мясо белой кошки, – ответила Жожо и цензор поспешил заесть острыми маринованными овощами. Реакция цензора на вкус казалось совершенно ее не волновала, важен был только сам результат.
Фэй-Фэй налила цензору воды, чтобы прополоскать рот. Вода для заваривания чайных листьев была еще недостаточно горячей.
– Можете отдать это слуге, думаю он не откажется попробовать местную экзотику! – велел цензор, отодвинув от себя тарелку подальше. – Надеюсь, больше никаких сюрпризов Вы не подготовили для меня?
Фэй-Фэй спрятала смешок, вырвавшийся у нее за внезапным приступом кашля. Цензору следовало ждать еще какой-то подлянки от своих наложниц. С ними не заскучаешь!
– А теперь живо объясните мне, почему мне сначала нужно было попробовать это так называемое «Сокровище Тяньцю»?
– Это был единственный способ снять проклятие Темного духа Гу. Теперь я могу показать Вам.
После этих слов Жожо безбоязненно вытащила на свет таинственный сосуд, выглядевший как большая напольная ваза, горлышко которой запечатана красными тряпками, как бутыль с вином. Широкое горлышко вазы позволило заглянуть внутрь, чтобы рассмотреть содержимое. Жожо, уже видевшая составляющее и слышавшая ранее, тут же прикрыла нос рукой. Душный застарелый запах мертвечины мгновенно распространился по комнате, хотя внутри был всего лишь свернутый скелет змеи, облаченный в давно высохшую светло-серую серебристую змеиную кожу в ошметках непонятного происхождения, но, судя по всему, с другими ранее жившими там существ и их отходами. Сосуд отвратительно пах и вызывал только чувство стойкого отвращения.
– Это твое проклятое чудовище? – уточнил цензор, после того как зажав нос рукой заглянул в сосуд, ожидавший что увидит в нем нечто более жутковатое. Мертвых змей он не боялся. – Но это всего лишь кожа змеи и ее скелет, – заявил цензор, а самого прошило острой болью осознание.
Недавно он почему-то рисовал женщину, глаза которой принадлежали змее. И эта змея пыталась его проглотить каждый раз являясь в сны, пока он жил здесь в горах Яншо. Эта женщина могла существовать на самом деле. Он четко осознавал, что найденный сосуд -это еще не конец истории…
– Проклятие заключается в том, что Темный дух Гу преследует проклятых людей вплоть до их неизбежной скорой кончины, – объяснила женщина, хотя цензор итак прекрасно знал, но не хотел признавать даже сейчас. Особенно сейчас, когда правда, в которую он отказывался верить столько лет вот, открыто распространяла миазмы зловония и тлена прямо перед ним.
– Но я же отведал «замечательной кошатины» и пока еще жив. Это должно было мне помочь, разве нет?
– Нужно еще убедиться, что лекарство действительно помогло.
– И как собираетесь убедиться?
– Понаблюдаем за Вами некоторое время.
– Так, где ты это умудрилась найти?
– На чердаке дома.
– Но я не жил дома на протяжении больше пятнадцати лет. Как это может быть со мной связано?
– Проклятие накладывается не на определенного человека, а на всю семью, вернее род.
– Это чудовище вобрало в себя жизненные силы других ядовитых существ, собранных в одном месте для недолгого знакомства. Ядовитые твари: пауки, лягушки, жабы, скорпионы сражались за право быть остаться в живых в этой маленькой обители, которая стала для них сначала тюрьмой и навечно гробницей. Видимо змея проглотила и переварила всех, совладав с другими ядами, став даже сильнее. Пока чудовищная тварь была жива, у нее периодически забирали кровь и откачивали яд, чтобы отравить ненавистных людей. Другими словами, кто-то из ненавистников давал Вам пить кровь этой змеи. Могли подмешать в еду и питье кто угодно и видно, что случилось это достаточно давно. Сложно сказать, когда именно Вас поразил дух Гу, который преследовал, угнетая Ваше здоровье и лишая жизненных сил. Из-за него Вы не были способны зачать детей. Но только благодаря ему Вы смогли пережить отравление китайской кобры.
– Кто мог это сделать?
– Этот сосуд может приготовить только женщина, желающая мести.
– На что ты намекаешь?
– У меня нет никаких догадок. Вам лучше знать, кто желал причинить вред всей вашей семье. И этому врагу почти удалось достичь своей цели.
Желая как можно быстрее закончить неприятный разговор, телохранительница успела вовремя сменить тему:
– Кстати, господин, Вы открывали письмо, что прислали Вам из столицы в алом шелковом конверте? – Фэй сделала вид, что ее вовсе не интересует ответ цензора. Она сходила за чайником и разлила по чашкам зеленый женьшеневый чай.
Эти двое женщин все еще ревновали из-за того, что сердце цензора принадлежало другой женщине, которую он никак не мог забыть. Он проводил с ними ночи в наслаждениях, ценя удовольствие, но они понимали, что не смогут стать чем-то большим, пока его сердце было занято. И слуга рассказал много противоречивых историй о брачной жизни супруг. Они наверное даже ненавидели Дзинь Хуа, даже зная что она им больше не соперница, но даже мертвой она оставила такой неизгладимый след в сердце цензора. Она не просто оставила сердечную рану, которая не могла зажить со временем, она раскрыла бездну, которую невозможно было ничем заполнить.
– Итак, – цензор достал кожаный сверток, который внезапно вспомнил, куда положил, в котором обнаружился красный конверт с золотым тиснением. Полностью развернув складную ширму, чтобы все смогли ознакомиться с содержанием. Сообщение было не слишком информативным.
– Император решил вознаградить Вас женитьбой! – прочитав быстрее всех воскликнула Жожо.
– Примите наши поздравления, – без особой радости сухо поздравила телохранительница, сцепив обе руки в кулак в военном жесте.
– К сожалению, я не могу занять должность выше той, на которой нахожусь без официальной жены, Вы же это понимаете. Для Вас так даже будет лучше, если Вы займете почетное место официальных наложниц и будете получать жалование от меня, а не быть моими служанками, как считают Вас все остальные люди.
– Если этот вопрос решает за Вас Его Величество, то ждите того, что станете частью его семьи. Если Вам удастся породниться с императором, то все мы заживем совсем по-другому.
– Не стоит ожидать многого. И я не восторге от такой мысли – что в этом хорошего – породниться с императорской семьей? Да, каждый об этом мечтает. Богатство, почет, жизнь при дворе, полном ограничений и этикета. Он может подарить мне одну из своих ста четырнадцати наложниц, а это не обрадует никого из вас, в том числе и меня.
– Но разве наложницы императора не принадлежал ему одному? Или я чего-то не понимаю? – Жожо нахмурилась, ее отец был лекарем, которого несправедливо обвинили в отравлении, которого на самом деле не было. Закулисные интриги при дворе лишили множество жизней самых важных подданых.
– Если одна из них попадет в немилость, ее могут не просто сослать в Холодный дворец[2], но избавится таким вот образом, в качестве подарка другому человеку, подарив женщину, как ненужную вещь.
– Значит, быть наложницей императора – это еще хуже чем быть чьей-то служанкой!
– Пожалуй так, – не мог не согласиться цензор. – Это и есть «вдыхать Небесный аромат». У них нет никаких гарантий и ничего за душой. Нет своих вещей, хоть и живут они в отведенном им почетном крыле дворца. Эти женщины живут в золотых дворцах словно птицы в клетках. Это считается почетным, пока император вызывает в свои покои, выбирая твое имя, кинув дощечку на пол перед главным евнухом.
– Пожалуй, Вам тоже, господин Мин, скоро понадобятся такие дощечки, чтобы выбирать женщину на ночь! – разумно рассудила Фэй, которая могла без труда их сделать. – Если любовниц станет трое. Я с большим трудом терплю ее, – кивнув в сторону Жожо, призналась Фэй. – Не представляю, как сдержаться от кровопролития, если в поместье появятся еще женщины.
– Не трое, а четверо, – уточнил Шэн, более сведущий в этой теме. – К официальной жене полагается еще и официально подаренная наложница. Про Ваше существование хоть и известно, но наши отношения пока что тайна для всех остальных.
– Тогда скоро у Вас будет целый гарем, то дощечки точно понадобятся, – говоря это Жожо, по-видимому, уже начала ревновать к еще несуществующим соперницам и похоже, будет готовиться отравить каждую, кто будет занимать свободное время господина.
Как же страшно! Одна готова зарезать, вторая – отравить соперницу! Шэн Мин ужаснулся от мысли, что в будущем ему придется следить за порядком в этом ужасном змеином гадюшнике. При мысли об этом его почти затошнило.
– Ну я никогда не считал Вас моими служанками, хотя вы и без распоряжений исполняли мои просьбы и свои обязанности. И потом, я ни к чему Вас никогда не принуждал и не склонял потому, что уважаю мнение других людей. Но мне известно много случаев, когда мужья соблазняли служанок в своем поместье, а потом выгоняли их на улицу с животом, не желая признавать детей. Но мы отвлеклись. Похоже, что право выбора кандидатур на жену и наложницу Тянь Ши оставляет за собой.
– Гуань, ты называешь императора по имени – это непочтение! – поправила его внимательная к деталям телохранительница.
– Я его доверенное лицо, мне можно, – уверенно заявил Шэн, гордящийся своим исключительным и пользующийся бесконечным доверием императора.
– Важнее другое, это значит, что позднее, когда он определится с выбором Вам пришлют портрет предполагаемой супруги?
– Боюсь, что у меня уже есть догадки… И боюсь, меня вызовут во дворец и по всей видимости довольно скоро.
И цензор не ошибался в своих предположениях. Он вообще крайне редко в чем-то ошибался.
Все лето Линфэн Сию безостановочно щебетала своему отцу об обаятельном молодом человеке, который очаровал ее не только своими манерами и необычной внешностью, ее покорило его добродушие, чистое сердце и та спокойная уверенность, которую он излучал, производя впечатления человека решительного и благородного. Девушка была глубоко впечатлена и уверена, что данное слово этот человек сдержит любой ценой, несмотря на все преграды. Именно таким ей представлялся Гуань Шэн Мин – помощник Верховного цензора.
Явившись утром к отцу на поклон во дворце Небесного почтения, младшая внебрачная дочь Линфэн, поднося чашку с горячим чаем, осторожно поинтересовалась у своего отца Тянь Ши Хуан Ди:
– Отец, Вы подумали над моей просьбой?
– Мы отклонили уже столько выгодных браков: тайский принц, корейский посол, надзорный над шиланами[3] и каждого постигала незавидная участь: бесследно исчез, убит, тяжело заболел. Кто-то очень не хочет, чтобы ты снова покидала столицу. Пока даже Парчовая стража не в силах разгадать замысли наших врагов.
– Но отец… – начала знакомую песню дочь. – Как я могу полюбить незнакомца? Если я проживу всю жизнь несчастливо то сведу счеты с собственной жизнью! – дочь знала, что подобные угрозы хорошо помогают шантажировать, дабы получить желаемое.
– Ты принцесса и не можешь выйти замуж за помощника Верховного цензора, – зная о чем просит дочь, отец безапелляционно отказывал снова и снова по простой причине, видимо все еще никак не поддающейся непокорной дочери объяснению. – Он имеет высокий первый ранг, как у Наместников, но скользкое положение министров во дворце сделает ситуацию опрометчивой, шаткой и это решение будет не в нашу пользу… Будет выглядит так, словно я благоволю тайному цензору, невзирая на традиции. Другое дело, если кандидатурой будет Верховный цензор. При таком раскладе цензорат станет подконтрольным мне лично ведомством, не способным пойти против члена императорской семьи.
– Отец, он стар и говорят, жутко развратен! Недавно завел себе новую наложницу!! Говорят, она совсем молоденькая! И собирается взять еще одну наложницу, которая на сорок лет моложе его!
– Но он руководит работой Шести Ведомств, а не расследует частные случаи. Связь с ним укрепит нашу власть в управлении государством, а там глядишь он и помрет скоро, раз старый и развратный…
– Нет, только не этот старик! Почему тогда просто не назначить Гуань Шэн Мина Верховным цензором? – упрашивает дочь, считая, что у отца нет никаких препятствий к этому.
Но дело было в обычной выгоде, а это никогда расчетливые люди не упускают из виду. А великие стратеги тем более, они еще и просчитывают шаги других на всю игру вперед. Иной раз стоит пожертвовать пешкой ради победы, но только в самом конце игры.
– Это не так то просто претворить в жизнь. Это преемственная должность. Перед смертью Верховный цензор Джун Чэн должен написать завещательное распоряжение в котором он напишет имя в ком он видит своего приемника и обяжет условия, при которых тот займет его должность. С этим я не могу поспорить и это решение никак не зависит от меня. Таков высочайший порядок, таковы законы империи Тан!
– Тогда исправьте эти дурацкие законы! Разве сделать это не в Ваших силах если это так необходимо? – просит дочь и умоляюще преклоняет колени перед отцом.
– Устои нерушимы, мы обязаны им следовать. Я не могу так поступить.
– Но они безнадежно устарели!
– Неважно. «Правитель, который меняет закон не на благо народа, а для своей выгоды – не достойный правитель», – процитировал Тянь Ши известную фразу из изречений древних мудрецов, что так любят цитировать ученые, принимая участие в дебатах. – Во мне сразу же разочаруется народ и перестанет верить.
– Но это же в Вашей власти! Ничего не стоит издать соответствующий указ. Ну ради меня, прошу пожалуйста-а-а…
– Хватит со мной спорить и меня умолять! Мне виднее, что для тебя лучше! Я не желаю, чтобы столица погрузилась в хаос из-за того, что ты влюбилась не в того человека.
– Какой может быть хаос? Тем более из-за моего замужества?
– Его отец был лучшим министром дипломатии. Получается, что, идя по твоему указанию – я благоволю не волей долга, а следую воли чужого сердца, что неприемлемо для правителя, который только во вторую очередь отец, а в первую мудрый правитель. Это слишком невыгодный союз. Благоволить семье, чей отец был министром, означает, что я симпатизирую этому ведомству в целом. И я вовсе не хочу, чтобы другие министерства и управления ополчились против меня, что я не женю других своих дочерей на их сыновьях!!! Как ты не понимаешь очевидных вещей!?
– Глупый, глупый отец! – рассердилась дочь и грубо обозвав императора в стенах небесного покровителя повернулась к нему спиной и убежала с красным лицом, проглатывая горькие слезы. Манипуляция в очередной раз не удалась…
В эту ночь Шэн Мин друг за другом снились яркие, но странные сны. Сначала ему приснилась упомянутая желтая обезьяна. Мартышка сидела высоко на фруктовом дереве и кидалась в него почему-то камнями, а он никуда не мог убежать, даже сдвинуться с места, как это бывает часто во сне, когда пытаешься бежать, но что-то задерживает бег и ноги вязнут словно в болотной трясине.
В следующем сне ему привиделся Золотой дракон и Шэн тут же поинтересовался кто такая эта желтая обезьяна?
И Золотой дракон, моргая огромными янтарными глазами вместе с пламенем выдохнул ответ-загадку:
– Он, как и ты-ы-ы, тож-же челов-е-е-ек.
Всеобъемлюще. Понимал ли о чем именно спрашивал его цензор, имея в виду Желтую обезьяну, которая снова объявилась в столице.
Пришлось уточнить какую именно обезьяну он имел в виду на самом деле, после чего Золотой дракон ответил снова загадкой:
– Он скрывается за спиной твоего нового друга.
Следующий сон тоже был дичайшим. Грудь сдавило чем-то тяжелым, как будто положили каменную глыбу, стало тяжело дышать. Ему снилось, что на его груди восседало уродливое мрачное создание, темный дух, что пришел, чтобы его задушить.
Он уже не спал. В комнате было прохладно и душно не было. Но ощущение тяжести на груди никуда не исчезло. Он находился в своей кровати, в одиноком убежище, но на его груди лежала большая толстая жаба! От жабы исходил вполне уловимый «аромат» тухлой воды и чего-то еще резкого и удушливого… Это ему не приснилось!!! Гадкая жаба действительно была тяжелой!
Это все проделки Жожо с ее проверками проклятия!
Громкие крики, раздавшиеся ближе к утру, смогли разбудить даже обычно крепко спящего слугу.
Жожо встретила свое утро стоя на коленях перед кроватью цензора с извиняющимся видом, но не без лукавой улыбки. Фэй находилась в этой же комнате, в отдалении, чтобы иметь возможность обозревать всю картину целиком и в крайнем случае прийти к одному из них на помочь. Назревала очередная ссора, после которой очевидно, одна из женщин попадет в немилость.
– Ты виновата! Что ты скажешь в свое оправдание? – потребовал немедленного ответа Шэн Мин. – Я чуть не поседел раньше времени.
Недовольство мужчины можно было понять.
Жожо уткнулась глазами в пол и угрюмо молчала, боясь еще больше разгневать злящегося мужчину, лицо которого было хмурым как грозовое небо, готовое ударить молниями, покарав грешную землю.
– В конце-концов Вы отделались только одним испугом. Но говорят, это средство хорошо помогает от бессонницы.
– Жожо не желала причинить Вам зла, – заступилась за лекаря телохранительница. – Она взаправду считала, что наконец-то нашла эффективное средство!
– Нет, так не пойдет. Жожо, давай-ка я тебе напомню, что тот, кто верит в проклятья – обречен вечно блуждать в тумане! Я совершенно не понимаю Вас иногда – ведете себя как неразумные дети! Каждый раз выводите меня из равновесия! Мало мне в жизни потрясений, теперь еще и такое «лечение», от которого свихнуться можно! Если подобное хоть раз еще повториться – я Вас обоих выгоню и женюсь на принцессе!
Днем цензор посетил гостевую комнату, где разместили раненого монаха и Гуань провел еще одну разъяснительную беседу, пытаясь выпытать о его прошлом.
Гипноз на него не действовал. Довольно странно, раньше цензору не приходилось сталкиваться с подобным. Какую защиту носил при себе монах?
Впервые цензор встретился с человеком, на которого не действовало его воздействие золотого песка, и он не мог понять причину. Какого совершенствования успел достичь этот непонятно откуда взявшийся в этих горах странный монах? Какими техниками созерцания он владел? И что он скрывает за своей выдуманной историей, в которую трудно поверить? Они не такие простаки и много повидали в жизни, чтобы так легко вестись на обман.
Тогда цензор решив поинтересоваться у лекаря:
– Ты ведь осматривала его тело? При нем были какие-то защитные амулеты?
– Амулетов не заметила. Четки были, длинные, деревянные, буддийские. – А что?
– Не могу добиться от него правдивых слов.
– Ты не пробовал его расспрашивать? – мягко поинтересовалась Жожо.
– Я спрашивал. По -разному.
– Мы знаем, как ты обычно спрашиваешь… Ты в первую очередь забрасываешь человека вопросами, словно допрашиваешь и человеку сразу становится неуютно, при этом возникает странное ощущение, как будто он виноватым себя чувствует, пусть и ничего плохого в жизни не совершал. Но возьми меня – я убийца, Фэй убила стольких, что и не помнит точное количество, Би Эр – в прошлом вор. Ты… – Жожо немного растерялась. – Тебе тоже приходилось защищать свою жизнь. Никто не безгрешен. Человеку свойственно скрывать плохое и неприятное, зачем ворошить чужое прошлое?
– У меня плохое предчувствие насчет него.
– Какое?
– Что он принесет лишь беды.
– Не обязательно. Беды тебя сопровождали и раньше, но если у нас получилось избавиться от проклятия, то они тебя минуют.
Ван Би был простым и открытым от природе с широкой душой. Поэтому ему легче всего было поладить с монахом. Поболтав с ним совсем немного, тот охотно поделился с ним, тем, во что верил сам, увлекшись даосизмом, и поделился как в древнем трактате в храме узнал о би фа[4]. С помощью молитв и заклинаний ее священнослужители оказывают безграничное влияние на добрых божеств и духов шэнь, а также носителей зла, призраков – недобрых духов гуй, неизбежно влияющих на человеческие инь и ян, которых они олицетворяют. Поэтому в реальное существование Темного духа Гу, он очень даже верил. Встречи с ним, если предначертано судьбой – не избежать, а избавиться – крайне трудно. И никакие традиционные средства не помогут, особенно кошки и жабы.
[1] Шифу- наставник, учитель
[2] Холодный дворец- место забытых женщин, куда отсылали опальных наложниц императора, попавших в немилость
[3] Шилан – помощник начальника ведомства
[4] Би Фа – религиозная магия