Иногда Конни казалось, что Сен Линсей не реален, что весь этот остров – плод воображения какого-то неизвестного чудака или художника, вроде её отца. Многие вещи здесь поражали её и вызывали ощущение сказочности происходящего: смешение стилей, культур и своя собственная, оригинальная мифология.
У Сальтхайма было два своих особых бренда – Солёное озеро и фестиваль Волчьей ягоды, и оба, конечно же, шли в сопровождении целой кучи пёстрых и волнующих старых легенд, щекочущих нервы. Что же ещё может так увлечь человека, как не страшные сказки под хрустальный звон бокалов? Атмосфера грядущего действа ощущалась уже при первом взгляде на город: плакаты, театральные декорации, флажки повсюду, а так же ряженые аниматоры у торговых центров и все прочие аспекты индустрии, направленной на выкачивание денег из туристов, заполняли собой чуть ли не каждый квадратный метр каждой улицы. Но, стоило отвлечься от всей этой мишуры, и глазам представал город, настолько странно контрастирующий с Линсильвой, что могло возникнуть ощущение, будто ты вдруг очутился в совсем другом государстве.
Во-первых, тут и впрямь было прохладнее. Когда Конни и Берт садились в поезд, вокзал столицы буквально плавился от жары, а воздух вокруг нервно дрожал, визуально искажая линии дорог и рельсов. Но, сойдя на перроне в Сальтхайме, оба Ди Грана ощутили приятный бриз и насыщенный аромат хвои и можжевельника, от чего по всему телу пробежала приятная дрожь.
Во-вторых, архитектура и инфраструктура города были другими. В отличие от Линсильвы, Сальтхайму была совершенно не свойственная средиземноморская романтика. Центр города был плотно застроен угрюмыми и в то же время монументальными серыми зданиями с элементами немецкой готики, а по окраинам разместились до тошноты одинаковые современные серые домики в скандинавском стиле. Да и жители здесь вели себя иначе – казались более сосредоточенными, а передвигались быстрее и решительнее, на ходу распивая кофе и поглядывая в телефоны. В Линсильве то ли из-за жары, то ли из-за особенностей менталитета, граждане всегда вели себя так, словно они в отпуске и никуда в этой жизни не торопятся. Иногда это раздражало.
Немного полюбовавшись на цивилизацию, брат и сестра тут же потеряли её из виду. Такси свернуло в сторону набережной, и глазам Маршанов открылось изумительное зрелище – огромное и сверкающее всеми оттенками лазури озеро, окружённое скалистыми холмами и стенами вековых голубых сосен. С одного берега озеро примыкало к городу, и здесь был оборудован симпатичный белокаменный променад с беседками, велодорожками, фонтанчиками и выходом к песчаному побережью.
Над всем этим уютным пространством доминировало единственное относительно высокое строение со своей собственной огороженной территорией и причалом, возле которого мирно покачивались на воде лодки и катера. Само по себе здание казалось старинным, но качественно отреставрированным и в меру роскошным. Исполненное в стиле раннего барокко, здание цвета слоновой кости имело форму буквы «п», ряды многочисленных колонн по периметру и ажурный гипсовый орнамент, опоясывающий весь дом под окнами второго этажа. Над центральным, массивным фронтоном в свете полуденного солнца переливались золотые буквы с названием.
– Значит, вот он какой… этот «Эрнан»… – внимательно рассматривая проплывающий мимо светлый силуэт роскошного отеля, проговорил Берт вслух. Таксист, будто бы всё это время ожидавший, что кто-то из пассажиров заговорит первым, тут же охотно подхватил слова Ди Грана.
– Отличный отель! Роскошный! Но особенно известен их ресторан. Моя кузина там справляла свадьбу и… Бог ты мой! Какие закуски! А ещё авторские коктейли!
Он так и продолжал говорить про свадьбу двоюродной сестры, пока, наконец, «Эрнан» не остался далеко позади. Может, он продолжал бы и дальше, но Конни стратегически перевела его внимание на обсуждение погоды и вероятности дождя в дни фестиваля. Водитель заверил её в том, что праздник пройдёт отлично, и им совершенно не о чем беспокоиться. Далее поток сознания повёл его в совсем уж расчудесные невиданные дали, и к моменту, как автомобиль обогнул озеро, оказываясь, фактически, на противоположном от «Эрнана» берегу, мужчина уже во всю советовал пиво, которое на дому варит какой-то его знакомый. К счастью, именно сейчас впереди показались широкие деревянные ворота курорта «Домик Егеря».
Брат и сестра выдохнули с облегчением. Дорога оказалась совсем не такой лёгкой, как они ожидали. Расплатившись и распрощавшись с назойливым таксистом, они извлекли из багажника авто свои вещи и направились ко входу. Здесь их уже ожидал высокий тёмно-русый мужчина лет сорока с пронзительно холодными голубыми глазами. Одет он был аккуратно, но в тоже время очень повседневно, что никак не выдавало в нём управляющего столь известного курорта: зелёная клетчатая рубаха, накинутая поверх белой футболки, тёмные джинсы и кроссовки. Да и расплываться в улыбке перед гостями он явно не собирался.
– Добрый день. Вы, я полагаю, господин и госпожа Маршан? – спросил он спокойно и протянул руку, намереваясь взять чемодан Констанции. – Меня зовут Кристофер Хегер. Я провожу вас к вашему шале.
Никаких «добро пожаловать» и прочих любезностей от Кристофера Хегера ожидать не стоило. Открыв калитку, он прошёл на территорию, а брат с сестрой покорно и молчаливо двинулись следом. Территория «Домика Егеря» очень напоминала парк или заповедник, так как домики и другие объекты курорта здесь очень гармонично сливались с природой. Деревянные и гравиевые тропинки петляли меж высоких елей и пихт, а аккуратные шале располагались на достаточно приличном расстоянии друг от друга, подчас почти полностью утопая в тени деревьев и густых кустарников. Под ногами скрипели сухие хвойные веточки, а воздух был прохладен и полон пьянящих ароматов леса.
– Здесь у нас главное здание и ресепшен, – небрежно махнув рукой куда-то в сторону, пояснил Кристофер. Действительно, домик, который они сейчас проходили, отличался от остальных – он был более высоким, широким и имел два входа, над одним из которых красовалась вывеска «Сувениры от Егеря», а, кроме того, вокруг него располагалось забетонированное пространство со скамейками и беседками, обвешанными бусами фонарей.
Следом за главным зданием обнаружился очень симпатичный ресторанчик, а за ним – бар, расположенный прямо на песчаном берегу озера, здесь же – причал с лодочками, катерами и сап-сёрфами. Обо всём этом Крис отчитался так же коротко и безэмоционально, как и в случае с главным зданием. Наконец, он совсем стих, и несколько минут управляющий и гости шли в абсолютной тишине.
Впрочем, Конни это даже понравилось. Она вдыхала волшебный кристально-чистый воздух и прислушивалась к шуму ветра, путавшемуся в кронах деревьев. Где-то неподалёку было слышно, как белка стремглав пронеслась по стволу вверх, и с ели посыпались пахучие иголочки. Далеко позади, в районе игровой площадки, смеялись дети. Из какого-то домика доносилась музыка. По озеру недалеко от берега проплывала лодка с парнем и девушкой на борту. Он старательно грёб, она – вслух читала книгу. Похоже на идеальное свидание.
Линия берега всё сильнее сужалась, уступая плотной стене леса, и именно здесь располагались самые дальние шале. Некоторые из них стояли удивительно близко к воде и даже имели свои собственные маленькие деревянные пирсы. У одного такого дома Крис вдруг остановился.
– Шестой, – отрапортовал он сухо. – Здесь две спальни. На случай, если к вам с супругой приедут ещё гости.
– Две спальни – это хорошо. Мы ведь уже давно не спим вместе! Кризис в отношениях – все дела, – с усмешкой выпалил раскрасневшийся Берт. Похоже, он немного отвык от таких энергичных прогулок на свежем воздухе, и перенасыщение кислородом подарило ему не только нездоровый цвет лица, но и острую потребность неуместно пошутить.
– Какая пошлость, – тяжело вздохнула Конни, одаривая брата долгим усталым взглядом. Затем она обернулась к Крису, обнаружив, что того всё-таки вывела из равновесия неожиданная ремарка Берта. Взор его казался смущённым и немного растерянным. – Мы брат и сестра, – пояснила девушка терпеливо, – поэтому две спальни – это как раз наш вариант. Спасибо.
– Но когда-то же мы спали в одной постели! – не унимался братец, таща свои сумки и мольберт по тропинке в сторону крыльца дома.
– Нам было по пять лет.
– С тех пор мы в кризисе… – кряхтя и потея, добил-таки свою юмористическую мысль брат. Констанция лишь покачала головой.
– Понятно, – после некоторой паузы, выпалил Крис и как-то иначе взглянул на двух гостей. Что именно поменялось, Констанция считать не успела. – Так вы друзья Лив?
– Вроде того. И спасибо вам за то, что выручили нас. Знаю, накануне фестиваля попасть к вам непросто, – Конни попыталась растянуть на лице максимально искреннюю улыбку, но усталость и спорное чувство юмора Берта этому препятствовали.
– Это не я, а Линда. Так что поблагодарите её при встрече, – угрюмо ответил Кристофер и засобирался уходить. – В доме есть всё необходимое, но, если что-то понадобится дополнительно – в холле есть телефон внутренней связи. Звоните на ресепшен.
Конни смотрела вслед удаляющемуся силуэту мужчины и мысленно сравнивала этот образ с тем, кого описывала ей Лив незадолго до их отъезда из Линсильвы. В её рассказах это был убеждённый холостяк, харизматичный и весёлый любимец женщин, обожающий свою работу. Что ж, видимо, они и впрямь очень давно не виделись. И, если когда-то он был для Лив лучшим другом, то почему сейчас даже не поинтересовался о том, откуда она знает Маршанов и как вообще её дела?
Конни медленно выдохнула, чувствуя, как капли пота сбегают по вискам и шее, ошпаривая разгорячённую от активной ходьбы и сбившегося дыхания кожу. Лениво переставляя ноги, она зашагала к крыльцу их пристанища на следующие пару недель. Домик выглядел очень уютно – окантованное серым речным камнем основание и белый фасад в стиле фахверк. Просто и со вкусом. Ничего лишнего.
Внутреннее содержание шале соответствовало внешнему – тёмные паркетные полы, деревянные балки под потолком и светлые стены, украшенные картинами с карандашными изображениями животных и редких насекомых. В небольшой гостиной, начинавшейся сразу за углом от небольшой прихожей, по центру располагался камин, инкрустированный всё тем же серым речным камнем, а по бокам от него манили к себе мягкие кожаные диваны с раскинутыми на них тёплыми пледами. Кухня от гостиной отделялась деревянной барной стойкой, и единственным хоть сколько-нибудь ярким пятном здесь выступала большая и пёстрая пиала в марокканском стиле, заполненная ароматными лимонами. Вокруг пахло деревом и цитрусами.
– На втором этаже матрас похуже, но вид из окна лучше. Ты где кости кинуть планируешь? – спускаясь по скрипучей, застланной тонкой ковровой дорожкой, лестнице, громогласно поинтересовался Берт.
– Мне без разницы. Это же ты у нас художник. Вид тебе важнее матраса?
– Ну уж нет уж! – отмахиваясь от сестры с таким видом, словно она предложила самую очевидную на свете глупость, выпалил белокурый Ди Гран. – Хороший сон – залог моего вдохновения! На озеро я и с берега полюбоваться могу. Кроме того, наверху нет кондиционера…
– Эй!
– А чего ты бесишься? Вот и узнаешь заодно, действительно ли здесь такой мягкий климат!
– Мы только въехали, а ты уже меня бесишь, Берт! – рыкнула на брата Конни, решительно вручая ему все свои сумки. Под ложечкой у неё неприятно засосало – сказывалась долгая дорога и, возможно, недружелюбное приветствие со стороны управляющего. – Тащи багаж наверх и не попадайся мне на глаза, пока я чего-нибудь не поем!
– Чего ты заводишься? Сама предложила здесь остановиться. Могли бы сейчас пить авторские коктейли у бассейна в «Эрнане» и бед бы не знали…
– Мои вещи всё ещё здесь, а я всё ещё голодна, Адальберт! – сквозь зубы процедила Констанция, и брат, услыхавший своё полное имя, тут же засеменил по ступенькам на второй этаж, ворча себе под нос что-то о том, что ему одному в их семье досталось врождённое добродушие и безобидное чувство юмора.
Пока он это делал, Конни улучила момент и заглянула за дверь слева от входа в дом. Тут располагалась та самая спальня первого этажа – просторная квадратная комната с большим угловым окном, занимающим сразу две стены. За стёклами мирно покачивались на ветру пушистые ветви хвойных деревьев и разукрашенные алыми бусами ягод кусты волчеягодника, почти полностью закрывая собой вид на озеро и пирс. Тем не менее, такая плотная стена живой и подвижной зелени, создавала непередаваемое впечатление, словно ты очутился в аквариуме, где природа смотрит на тебя, а не наоборот. В этом присутствовала своя собственная, нетипичная романтика, которая, видимо, и впечатлила Берта. И ещё кондиционер, конечно же.
– Когда Лив приедет? – донёсся голос брата со второго этажа, когда Конни вернулась в прихожую и заглянула за дверь ванной. Ничего особенного, но аккуратно и чисто: светло-серая плитка «кабанчик», полупрозрачная душевая шторка без рисунка, плетёная корзина для белья и картина с пастельным профилем гнедой лошади над унитазом. Почему люди вообще придумали развешивать картины в туалете? Конни щёлкнула выключателем, и ванная комната сгинула в темноте вместе с лошадкой, повидавшей слишком многое.
– Ближе к вечеру. Ей надо закончить какие-то дела на работе, – ответила девушка, решительно направляясь на кухню. Созваниваясь с Линдой Хегер для подтверждения брони и оплаты, девушка узнала, что к их приезду можно заказать кое-какие продукты, поэтому они не стали заезжать куда-либо по пути сюда. Хозяйка курорта их не обманула: в жужжащем холодильнике обнаружились запакованные сырные и мясные нарезки, яйца, молоко, бекон, (неожиданно) бутылка белого вина и два контейнера с готовым обедом, состоящим из мясного рагу с картофельным пюре. Конни решительно надрезала плёнку на упаковке и тут же почувствовала приятный аромат мяса, куркумы и чесночного масла. В животе у неё заурчало. Девушка поспешила засунуть контейнер в микроволновку и нажала кнопку для разогрева. Берт наблюдал за всем этим с некоторым скепсисом во взгляде.
– Пахнет вкусно, конечно, но… – поморщился он, когда сестра запустила в нутро микроволновой печи ту порцию обеда, что предназначалась ему.
– Но? – вопросительно вскинула брови Конни и, ловко подцепив вилкой немного картошки с густой тёмно-оранжевой мясной жижей, немедленно отправила обжигающую порцию еды себе в рот. Пюре оказалось сливочным и воздушным, как заварной крем, а мясное рагу – мягким и неожиданно сладко-солёным со множеством пряных вкусовых переливов.
– Но это не похоже на то, что готовит господин Орман, честно говоря, – пояснил своё отношение братец и ещё больше скривился, глядя на то, как уверенно его сестра принялась поглощать содержимое пластикового контейнера.
– Как быстро тебя избаловали деньги! – довольно улыбнулась она, чувствуя, как по горлу и пищеводу растекается живительное тепло. Никогда в жизни она не ела таких вкусных обедов из пачки. – Ты ещё пару месяцев назад лапшу быстрого приготовления запивал дешёвым ромом, а теперь от готовой еды нос воротишь?
– Во-первых, с ромом это было на спор. А, во-вторых, разве не в этом суть богатства? Чтобы нос воротить от всякого… Ладно! Дай вилку мне уже! Что ты там так аппетитно наворачиваешь? – нервно выпалил Берт и, приняв в руки столовые приборы, тут же бросился опустошать свою порцию. – Бог ты мой! Пища богов! – изумился он, когда обнаружил, что в контейнере ничего не осталось. Тогда он принялся вертеть его во все стороны в поисках этикетки. – А кто производитель?
– Линда Хегер, – быстро пояснила Констанция, которая успела прочитать всё, что нужно, пока распаковывала еду. – Это у неё побочный бизнес такой, видимо. Очень толково придумано и качество хорошее.
– Думаешь, Орман обидится на нас, если привезём домой парочку таких обедов?
– Задушит тебя во сне тем же вечером – это без вариантов, – со вздохом констатировала Конни, и Берт не смог не согласиться с этим выводом.
– Почему на этом острове всё такое вкусное? Как будто Сен Линсей жаждет моего ожирения…
– С твоим метаболизмом об этом можно не беспокоиться! – Конни весело отмахнулась от слов брата. Благодушие волшебным образом вернулось к ней вместе с сытостью. – К слову, тебе не показалось, что Кристофер Хегер был нам не рад?
– Ещё бы! Я удивлён, что он не пнул нас в сторону этого шале, если уж на то пошло. Интересно, это так на контрасте кажется? – задумался парень, хмуря брови.
– На каком контрасте?
– Ну, знаешь, – Берт театрально развёл руками, – обычно все вокруг, узнав в нас Ди Гранов, принимаются нас с тобой со всех сторон облизывать. А тут и в лицо не признали, и фамилия не та, и вообще за семейную пару приняли. Вот и вся любезность испарилась.
– Даже если никто не понял, кто мы, я вообще-то по двойному тарифу заплатила. В «Эрнане» чисто теоретически с нас взяли бы столько же. Понимаешь, к чему я?
– К тому, что это место не стоит своих денег?
– К тому, что мы с тобой хоть в статусе Ди Гранов, хоть как «беспородная» супружеская пара – перспективные богатые клиенты! А Хегер стремился от нас как можно скорее сбежать и даже не объяснил ничего толком. Странно всё это. Лив вроде бы говорила, что он обожает свою работу.
– Так Лив его пять лет не видела и словом с ним не обмолвилась. Она сама мне говорила.
– Ах да, пять лет, – Констанция понимающе закивала. – С тех пор, как Бритта умерла…
– Что за Бритта? – насторожился Берт, и Конни вдруг осознала, что так и не рассказала брату ту историю, которой дочка доктора поделилась с ней в порыве откровенности и под явным влиянием ежевичного вина. На мгновение девушка замерла, пытаясь вспомнить, не просила ли Лив сохранить всё это в тайне, но вроде бы ничего подобного оговорено не было.
– Лучшая подруга Лив умерла здесь, на этом курорте, пять лет назад. Она разве не рассказывала тебе? – изображая святую невинность, изумилась Конни, но брат её талантливую пантомиму не оценил. Сощурившись, он взглянул на сестру с подозрением.
– Та-а-к, – выдохнул он медленно. – И это, естественно, никак не связано с тем, что мы решили в дни фестиваля поселиться именно здесь?
– Не начинай! – оборвала его Констанция. – Не всё в моей жизни крутится вокруг загадочных убийств! Да и Бритта погибла в результате несчастного случая. Никакого криминала.
– А что с ней случилось? – Берт не то чтобы поверил, но и развивать свои предчувствия с подозрениями не стал. С интересом он подался вперёд, опираясь локтями о барную стойку, но Конни вроде как и рассказывать было нечего. Из их с Лив разговора она помнила очень немногое.
– Споткнулась на пирсе рано утром, ударилась виском о край конструкции, потеряла сознание и упала в воду. Чудовищная случайность.
– Понял. Держаться подальше от пирса… – Берт принялся водить воображаемой ручкой по воображаемому блокноту. Конни сделала вид, что забирает блокнот и криво усмехнулась.
– Достаточно просто смотреть под ноги и не злоупотреблять горячительным. Справишься с этим?
– По поводу второго пункта ничего обещать не могу. Сама понимаешь – фестиваль!
– Дурачок, – девушка потрепала волосы брата и тут же направилась к выходу из домика. Где-то там, неподалёку от их крыльца были слышны голоса, среди которых явно выделялся женский. Разобрать, о чём говорят беседующие, не представлялось возможным – шум ветра уносил обрывки фраз вдаль, к озеру. К счастью, Конни успела распахнуть дверь до того, как собеседники разошлись бы в разные стороны.
– Госпожа Хегер? – увидев в конце дорожки, упирающейся в пирс, симпатичную пожилую даму, позвала Констанция. Женщина тут же оторвалась от разговора с мрачноватым молодым человеком и сначала как будто испугалась, а затем растянула на лице приветливую улыбку.
– Госпожа Маршан! Ах, да-да, Крис сказал мне, что вы уже заселились… Я ведь к вам и шла! – затараторила она суетливо и, вновь обернувшись к своему собеседнику, поспешила извиниться: – Я вас поняла, господин… эм?
– Эдмон, – спокойным низким голосом ответил гость. Телосложением он был очень похож на Берта – сухощавый и плечистый. Одет он был в тёмно-бордовый брючный костюм и чёрную водолазку, а на ногах его сверкали чёрные лакированные туфли, что казалось странным и неестественным для этих мест. Даже Конни озаботилась подбором более расслабленной и удобной одежды. Для сравнения, на ней сейчас была белая футболка, синие бриджи и кеды, которые после долгой дороги уже не казались такими светлыми, как при покупке.
– Господин Эдмон, я займусь вашим вопросом или пришлю Криса сразу же, как появится минутка. Дело ведь терпит? Мне нужно встретить гостей.
– Терпит, – молодой человек кивнул и только теперь обернулся в сторону Констанции, прервавшей их разговор с хозяйкой курорта. Лицо его оказалось бледным и худым, а радужки глаз были настолько тёмными, что больше походили на чёрные дырки, выбитые в белках. Тем не менее, острые линии скул, резко очерченные линии губ и острый подбородок делали его облик на удивление привлекательным. Эдмон походил на меланхоличного вампира, явившегося со страниц девчачьих романов.
– Добрый день, – девушке стало вмиг не по себе от тёмного взгляда незнакомца, но она постаралась не подавать виду и нацепила на лицо дежурную улыбочку.
– Вот уж не думал, что застану настоящих Ди Гранов в этих краях, – проговорил гость и одарил Конни очень странной, немного ленивой ухмылкой. Жуткий тип.
– Что?
– Ч-что? – следом за Констанцией немного растерялась и Линда Хегер. Она замерла на месте и смотрела то на флегматичного гостя, то на новую постоялицу шестого шале, не имея ни малейшего понятия о том, что всё это значит.
– Моё имя Эдмон, – представился молодой человек повторно, протягивая Конни ладонь для рукопожатия. – Мы с моей подругой остановились по соседству, в четвёртом шале. Рад встрече.
– М, взаимно. Констанция Маршан, – кое-как девушка заставила себя поймать бледную и холодную руку соседа.
– А, понимаю, – на его бледно-розовых губах расползалась дьявольская улыбка, обнажая ряд маленьких жемчужных зубов. – И надолго ли вы с братом в наших краях?
– Пока не решили, – расплывчато ответила Конни, чувствуя, как по спине бежит неприятная липкая дрожь. Эти чёрные глаза прожигали её насквозь, а манера поведения соседа выдавала в нём человека, считающего себя чтецом человеческих душ. Вот только госпожа Маршан не любила, когда её пытались «читать». Машинально она скрестила руки на груди и обратилась к хозяйке курорта: – Госпожа Хегер, нам с братом нужно где-то отметиться, на ресепшене или?.. Просто мужчина, который встречал нас, как будто куда-то торопился…
– Ах, да! Крис, он… – женщина на мгновение замялась, и Эдмон воспользовался образовавшейся паузой, чтобы вновь вставить своё слово.
– Он бежал не от вас, а от этого шале. Говорят, здесь плохая энергетика.
– А, так мы за плохую энергетику заплатили по двойному тарифу? – на крыльце за всей этой сценой терпеливо наблюдал Берт и только сейчас решил подать голос, одаривая странноватого соседа едкой ухмылочкой саркастичного засранца. Конни чуть было не поперхнулась своим дыханием и, краснея от стыда, обернулась к хозяйке курорта. Невысокая и худая, словно девочка-подросток, Линда Хегер продолжала недоумевать и тщательно подбирать слова, но собравшаяся толпа сбивала её с толку своими разрозненными репликами. Наконец, большие бледно-синие глаза, обрамлённые сеткой морщин, упёрлись в лицо гостьи, и во взгляде пожилой дамы мелькнуло осознание.
– Я…вам нужно что-нибудь, госпожа Ди…Маршан?
– А давайте пройдём в дом и всё обсудим? Я очень устала с дороги и хочу присесть, – предложила Конни и, в последний раз обернувшись в сторону соседа, выпалила приторно-вежливо: – Хорошего вам денёчка, господин Эдмон.
– Просто Эдмон. Это имя.
– Хорошего вам денёчка, просто Эдмон! – звонко вскрикнул Берт вместо сестры и принялся энергично махать чудаковатому молодому человеку. Столь красноречивый намёк юноша не мог не понять и, одарив Маршанов ещё одной жутковатой улыбкой, направился прочь от шестого шале. Дождавшись, пока фигура в тёмно-бордовом костюме полностью скроется вдали, Берт презрительно цыкнул: – Глядите-ка – Эдвард Каллен для бедных!..
***
Иногда Лив казалось – ещё немного, и она непременно забудет это место. Его красоту: солнечные блики на поверхности озёрной глади, петляющие между деревьев тропинки, пронзительные лучи света, струящиеся через густые кроны деревьев. Его потрясающий запах: хвоя, можжевельник, речной ил и тонкий аромат свежесваренного кофе. Его мелодичное звучание: сверчки, всплеск воды, музыка и детский смех. Когда-то «Домик Егеря» был её маленьким раем, её убежищем от всех проблем внешнего мира, её домом. И в этом доме была семья. К своему стыду, проговаривая это про себя, Лив Сигрин вовсе не имела в виду своих детей и теперь уже бывшего мужа.
Линда, Крис и Бритта были её семьёй. Её идеальной семьёй. Сделав глубокий вдох, женщина подавила головокружение и с лёгкостью отворила кодовый замок у запасных ворот. Раньше она попадала на территорию «Домика Егеря» только так, и с тех пор комбинация цифр не изменилась.
«Четыре двойки – это несерьёзно!» – говорила Бритта когда-то, упрекая мачеху в том, что та никак не соберётся изменить код. Линда лишь пожимала плечами и невинно улыбалась – да кому может понадобиться проникать на территорию через узкую тропу в лесу, кроме своих? Об этой дороге даже и не знал никто. Бритта морщила нос и, нервно встряхивая свою роскошную шевелюру, сетовала на то, что никто не желает воспринимать её всерьёз. Тогда Линда всегда обещала, что подумает по поводу замены пароля или даже самого замка. Судя по всему, за пять лет ничего не изменилось. Только вот жаловаться на беспечность хозяйки курорта теперь было некому.
Лив привычным движением смахнула с волос хвойные иголки, пройдя под тенью многовекового тенистого дерева. Впереди показались спины однотипных шале и лазурного Солёного озера, выглядывавшего из-за них. Казалось, время здесь замерло. Впрочем, тропинки выглядели новее, и освещения стало больше. Некоторые фонарики, установленные на уровне земли, уже зажигались то тут, то там, озаряя тропы желтоватыми островками света в сгущавшихся сумерках. Когда Лив, наконец, приблизилась к тёмному силуэту деревянной хижины, свет вспыхнул и в окнах шестого шале, расположенного неподалёку.
– Твои друзья уже вовсю обживаются, – из тени, скрывавшей кривое деревянное крылечко хижины, донёсся до боли знакомый голос. До боли – буквально. От этого звука у Лив неприятно кольнуло в боку. Крис повертел лампочку в подвесном светильнике, и тот вспыхнул неприятным холодным светом, очерчивая лицо мужчины, ставшее за годы их разлуки каким-то осунувшимся и серым.
– Привет. Как ты?
– В полном порядке, как и всегда, – подчёркнуто равнодушно отвечал тот, чьи голубые глаза прежде искрились азартными огоньками при виде давней подруги. Кристофер Хегер был для Лив той самой первой школьной любовью, но ей ни за что на свете не хватило бы смелости признаться в этом. Даже теперь, когда им обоим было под сорок. Особенно теперь. Стараясь не обращать внимание на его безразличие, Лив всё-таки улыбнулась и шагнула навстречу другу, заключая его в неловкие объятия. С полсекунды он так и стоял столбом, позволяя невысокой женщине обхватить себя, но в итоге всё же похлопал её по плечу в ответ.
– Я рада, что ты в порядке, – искренне заявила Лив, хоть ей и хотелось выть от тоски, окутавшей всё её существо. Ей хотелось, чтобы он обнял её. По-настоящему. Как раньше. Она даже не знала, что так сильно скучала по нему. По его сменяющим друг друга однотипным клетчатым рубашкам, очкам в толстой оправе, которые почему-то только на нём одном во всём мире смотрелись хорошо, по запаху его крема для бритья и пронзительному светлому взгляду.
– Что ж… ты очень порадовала Линду тем, что приняла её приглашение.
– А тебя не порадовала? – переспросила Лив с усмешкой, но весь её безобидный сарказм потонул в темноте и огромной пропасти, что зияла теперь между ней и старым другом. Крис нахмурился и привычным неловким движением поправил очки.
– Пойми меня правильно, но я вообще не в восторге от этой затеи, – попытался оправдаться он, но звучало это, скорее, как с трудом подавленное желание оскалиться и порычать. – Да ещё и твои эти друзья… если они такие богатые, то чем им «Эрнан» не угодил? Неужели обязательно было отдавать им шестой шале?
– Разве не вы с Линдой принимаете эти решения? Я просто попросила помощи. Она могла и отказать.
– Она не могла отказать, Ливи, – Крис произнёс её имя так, словно это было обидное прозвище, и от этой интонации всё внутри у женщины полыхнуло огнём. Ей остро захотелось немедленно бросить свои сумки и бежать. К озеру, к холодной воде, чтобы та сомкнулась у неё над головой и своей кристальной прохладой погасила ужасный пожар, охвативший разбитое сердце госпожи Сигрин. Да, вот так театрально. И думать о драматично-нелепом побеге к озеру было легче, чем подавлять подступающие слёзы.
– Знаешь, я устала и меня к ужину ждут друзья. Если ты не хочешь спросить, как у меня дела или как дела у моих сыновей, то, может, ты уже впустишь меня в дом? – проглатывая солёный ком в горле, раздражённо выпалила Лив. Кристофер, не решаясь встретиться с гостьей взглядом, покорно отворил дверь и включил свет.
Внутри хижина была всё такой же скрипучей и кривой, обшитой старой лакированной рыжей вагонкой и, конечно, довольно тесной. Здесь, как ни странно, Лив ощутила давно знакомый уют и свободу. Она вдруг почувствовала себя так, словно вернулась домой после долгих лет бесконечных странствий. Удовлетворённо она выдохнула и сбросила с плеча тяжёлую дорожную сумку.
– Как дела у мальчишек? – Лив вздрогнула, услышав вопрос. Ей почему-то казалось, что Кристофер уже ушёл – настолько тихо он стоял в стороне, пока она осматривалась.
– Они сейчас с отцом и его новой подружкой, веселятся на полную катушку, – улыбнулась женщина, опираясь на сбитый из каких-то старых досок импровизированный туалетный столик.
– Сожалею по поводу твоего развода, – неуклюже буркнул Крис, как будто кто-то невидимый тыкал его палкой, заставляя произносить вслух эти слова.
– Не правда. Ты терпеть не мог Томаса и всё время спрашивал меня, не нашла ли я себе нового мужа.
– Это не значит, что мне не жаль, что твоя семья распалась, – засуетился, словно уж на сковородке, Крис Хегер и принялся нервно почёсывать шею. Этот разговор давался ему тяжело. Как ни странно, несмотря на долгую разлуку, Лив всё ещё очень хорошо понимала все его характерные жесты и причуды. Эти неловкие попытки проявить какое-никакое дружелюбие со стороны мужчины немного успокоили её и даже порадовали. Вот только вытягивать из него больше, чем он готов был сейчас дать, не стоило.
– Что ж, спасибо за поддержку. Я это ценю.
– Ты знаешь, что Кора тоже здесь?
– Кора? – Лив на секунду зависла, будучи совсем не готовой к такой резкой смене темы. Да и новость Крис на неё вывалил весьма неожиданную. – Ты не шутишь?
– Какие уж тут шутки. Линда сама удивилась, когда та объявилась месяц назад и попросила забронировать для неё и её бойфренда четвёртый шале.
– И… как она? Ты её уже видел?
– Видел. Хорошо выглядит – поправилась, отпустила длинные волосы, занимается йогой и медитирует. А вот её дружок странный до жути, так что будь внимательна. От него исходят сигналы то ли непонятого гения, то ли серийного убийцы…
– …и сложно сказать, что из этого хуже, – подхватила его слова Лив и неожиданно для самой себя рассмеялась. К её ещё большему удивлению Крис тоже хохотнул, но вовремя остановил себя. Впервые за время их разговора их взгляды встретились. Хегер казался уставшим и совсем не таким задорным, как раньше, но его обаяние хоть и поблекло немного, но не погасло вовсе. Где-то в глубине души он оставался всё тем же забавным и сумасбродным парнишкой, в которого глупая юная Лив была тайно влюблена в старших классах.
– Ладно, отдыхай, – немного помявшись на месте, Крис засобирался уходить, но на пороге вдруг остановился и, помолчав немного, виновато выпалил: – Я был не очень-то приветлив с твоими друзьями. Просто… знаешь, шестой шале и всё такое…
– Знаю. Я им всё объясню, – заверила друга гостья хижины, тепло ему улыбаясь. Кристофер несколько раз кивнул, как будто успокаивал сам себя.
– И их это не отпугнёт?
– Поверь мне – Маршанов не так-то просто напугать.