Говорят, город спасло то, что несколько рек разрезают его на отдельные острова и полуострова. Умники писали в газетах, будто проточная вода остановила распространение неконтролируемой магической энергии и в результате Гнойник не сумел поглотить весь город, а реки стали естественными границами этого нарыва.
Возле моста скучали парнишки в армейской форме. Они вели себя как на пикнике, то есть грелись у костров и накачивались виски. Дисциплина у них, мягко говоря, хромала. Парней явно предоставили самим себе.
В принципе я их понимал: уроды к нам не совались, а тот, кто лез в Гнойник с нашей стороны, сам расплачивался за свою ошибку. Природа по-разному контролирует человеческую популяцию, лишая иных разума.
Армейский блокпост я проскочил без препятствий, позади послышалось лишь улюлюканье двоих нетрезвых пехотинцев. Один помахал мне на прощание мужскими трусами, надетыми на примкнутый к винтовке штык-нож.
Еще немного – и я уже в Гнойнике. Местность здесь ничем не отличалась от привычной и глаз не царапала – преимущественно одноэтажные блочные строения из дерева, разве что чувствовалась заброшенность: сразу за мостом стояла давным-давно покинутая бензоколонка, а у большинства домов были заколочены окна. Ни людей, ни зверей, и пусто, как у бедняка в кармане. Только ветер гонял клочки порванных рекламных буклетов и афиш, принесенных из нормальной части города.
Меня это устраивало как нельзя лучше. Чем меньше препятствий на пути, тем скорее доберусь до коммуны.
Стоило лишь проехать еще милю, как навстречу выкатился полицейский автомобиль с числом тринадцать на выкрашенных в белый цвет дверях. Он перегородил дорогу, и я был вынужден надавить на тормоз.
Минуты две машины стояли друг против друга. Наконец из полицейского автомобиля выбралось нечто и двинулось ко мне. Я не сразу сообразил, что именно, ибо назвать двухголовую фигуру человеком не поворачивался язык.
Ростом существо было под семь футов, шириной с автомобильный радиатор, и для меня осталось загадкой, как оно помещалось в машине. Сюрреализм происходящего дополняла полицейская форма, на удивление ладно облегавшая необъятную фигуру монстра.
Подойдя к моей машине, двухголовый постучал по боковому стеклу с моей стороны. Я опустил стекло, покрутив ручку.
– Документы, – властно потребовала одна из голов.
Я ожидал увидеть нечто вроде сиамских близнецов, похожих друг на друга, но вторая голова выглядела совершенно чужой, и будто принадлежала человеку в летах, была сморщенной словно печеное яблоко, казалась мертвой до тех пор, пока не произнесла угрожающе, с каким-то присвистом:
– И побыстрее!
Я протянул служебное удостоверение. Обе башки уставились на него так, будто увидели впервые.
– Лейтенант Дональд?
– Точно, – не стал спорить я.
– Сержант Кингсли, тринадцатый участок. Позвольте поинтересоваться, сэр, какого хрена вы тут делаете?
– Веду расследование, сержант.
– Какое? – с прежним присвистом спросила вторая башка.
– Сержант, я не уполномочен выдавать служебные тайны.
– Выйдите из машины, – потребовал двухголовый.
– С какой стати?
– Сэр, подчинитесь, иначе я буду вынужден применить силу.
Я вылез. Двухголовый развернул меня лицом к лобовому стеклу, заставил опереться на капот и весьма профессионально обшмонал. Убедившись, что я чист, он заглянул в мою машину и сразу же обнаружил в бардачке оружие.
– Это ваше, лейтенант?
Я отрицательно мотнул головой.
– Машина из проката. Наверное, оставил прошлый клиент.
– В таком случае я изымаю пистолет.
– Сержант, а вам не кажется, что вы превышаете полномочия?
Обе головы Кингсли показали крайнюю степень удивления.
– Не тебе судить о моих полномочиях, задохлик. Мне кажется, это не твой участок, лейтенант. Тут я и царь и бог. Ты же козявка, припершаяся сюда без спросу.
– Не зарывайтесь, Кингсли. Если я скажу, что прибыл сюда по заданию шефа полиции?
– У тебя есть бумаги? – презрительно спросил он.
– Бумаг нет, но я могу попросить шефа, чтобы он позвонил вам в участок.
Сержант принялся ковыряться в правом ухе той башки, что была постарше и присвистывала при разговоре. Окончив увлекательное занятие, он произнес:
– В последнее время связь с городом у нас просто ахти. Ни хрена не слышно. Я убежден в том, что шефу проще трижды обделаться на вечеринке у мэра, чем примчаться сюда лично.
– Вы намерены мешать мне? – холодно спросил я.
– Мешать?! – снова ожила присвистывающая башка. – Да мне реально насрать на то, как ты собираешься сводить счеты с жизнью. Можешь валить на все три стороны. Я тебя больше не задерживаю.
– И на том спасибо, сержант, – сквозь зубы поблагодарил я.
Машина сержанта плавно укатила, а я четверть часа сидел в кабине седана, справляясь с охватившей злостью. С каким нескрываемым удовольствием я бы вытащил из багажника биту, чтобы раскроить обе его уродские башки! Только память о том, что меня ждут неотложные дела, заставила отказаться от этого вне всяких сомнений желанного действия.
Ничего, Земля круглая, встретимся!
Я вдохнул и выдохнул, успокаиваясь. Ублюдок оставил меня без карманной артиллерии. Неприятно, конечно, но и не смертельно. В умелых руках бита способна на чудеса, а из меня мог получиться неплохой «волшебник». Во всяком случае, практика имелась.
Убедившись, что могу трезво смотреть на мир и принимать рациональные решения, завел машину. Кингсли мог чисто из прирожденной вредности прислать сюда кого-то из своих дружков, поэтому-то не стоило зависать здесь надолго.
Я тронулся и помчал, набирая скорость, но далеко уехать не удалось. Седан внезапно встал на дыбы.
В лобовом стекле показались нависающие тучи, машина сделала полуоборот и упала на крышу. Меня приложило, но не сильно, и сознания я не потерял.
В ушах стоял звон, а рот наполнился чем-то кисло-соленым.
Понимая, что либо наскочил на мину, либо заполучил в корму гранатой, попытался открыть дверь. В положении вверх ногами это было непросто, к тому же дверь не поддавалась, ее заклинило. Тогда я извернулся, долбанул подошвой по стеклу, и оно рассыпалось мелкими брызгами.
Я кошкой юркнул наружу. Вспомнив наставления, полученные в полицейской академии, ушел перекатом в дорожную канаву и затаился, пытаясь оценить обстановку.
Седан окружили юркие, похожие на богомолов существа: очень длинные и худые, с неимоверно вытянутыми конечностями. Не знаю, что интересного они ожидали увидеть внутри, но их и за уши было не оттащить.
Внезапно один из «богомолов» вскинулся, посмотрел в сторону канавы, в которой сидел я. Моя душа ушла в пятки. По-моему, у твари имелось что-то вроде усиков-антеннок на голове, и они смешно двигались. Кстати, я быстро сообразил, что при помощи этой хрени «богомолы» общались. Усики затряслись, и вся шайка как по команде ринулась ко мне.
Нет, вряд ли эта братва летела, чтобы угостить меня дармовым виски. Парням зачем-то понадобилась моя задница, а продавать задешево я ее не собирался. Тот самый момент, когда во мне окончательно умерли остатки гуманизма.
Я выпрыгнул из канавы навстречу монстрам и встретил первого хорошим пинком. Что-то хрустнуло, но точно не моя нога, и в лицо мне полетели теплые зеленые брызги. Я разнес «богомола» словно шарик, наполненный водой.
Успех ободрил меня. Понятия не имею, на что гаденыши рассчитывали, но так просто я им не дамся.
Жаль, этого не видели парни, занимающиеся отбором в профессиональную лигу игроков в соккер. Я пробивал такие «пенальти», что меня должны были бы с руками оторвать в команду первого эшелона. Бил и лупил, лупил и бил, каждый раз вымокая пуще прежнего, хотя, казалось бы, на мне и места сухого больше не осталось. Очень скоро покрылся зеленой дрянью, мало того что противной, так еще и липкой. За стирку моего костюма не взялась бы никакая химчистка, но не время думать об одежде, когда вокруг прыгают и скачут зверушки с явно плохими намерениями.
Отпинав очередного засранца, я вдруг понял, что никого больше нет. Оставшиеся в живых твари смылись, сообразив в кои-то веки – я им не по зубам. Это была победа, которая почему-то не радовала. Из плюсов только то, что я выжил.
Из минусов… О, тут на целую книгу хватит: машины лишился, пушку забрал долбаный коп, а еще мне нужна хорошая ванна или на крайний случай колонка с водой.
Само собой, что ванны не было, а вот колонка нашлась. Наплевав на собачий холод, я старательно смыл с себя зеленую дрянь (видимо, кровь мутантов) и, как мог, отстирал одежду, напялив мокрую на себя. Чувствовал себя при этом самым хреновым образом. Чтоб вы подавились, поганые уродцы!
Сзади раздался автомобильный сигнал, от которого едва не подпрыгнул. Я слишком увлекся и не заметил возвращение сержанта.
Кингсли равнодушно смотрел в «форточку»:
– Застирываешь подштанники, лейтенант?
– Не твоего ума дело, – огрызнулся я.
– Послушай моего совета: уматывай отсюда, пока цел.
– Спасибо, но обойдусь своим умом.
– Вижу, ты парень настырный. Люблю таких, – сказал он. – Залезай в машину, Дональд.
– Зачем? – с подозрением спросил я.
– Отвезу тебя в полицейский участок. Думаю, найдем сухие шмотки. Заодно и документы на тачку оформим. У тебя ведь есть страховка на нее?
– Есть.
– Тогда чего стоишь? Поехали, пока к этим зверенышам не прибыло подкрепление. И тогда я совсем не ручаюсь за твою жизнь.
Я посмотрел на него. Похоже, сержант был искренним.
– Была не была! Поехали.
Чтобы я окончательно не замерз, Кингсли включил печку и предложил кофе из термоса. Я боялся отравиться какой-то гадостью, ведь кто знает, что заменяет кофе этим мутантам, но сержант знал толк в напитках. Я оценил это, едва лишь пригубив.
– Днем здесь относительно спокойно, – вдруг заговорил Кингсли. – Понятно, что у белой вороны вроде тебя шансов распрощаться с жизнью и сейчас хватает, но к вечеру здесь будет сущая задница. Потому советую брать свою пятую точку в руки и уносить отсюда поскорее и подальше.
– Мне нужно попасть в коммуну Джо Чилла, я разыскиваю одного человека.
– Кого именно?
Я показал фотокарточку Жасмин. Сержант внимательно осмотрел ее обеими головами, причем каждая не преминула причмокнуть губами.
– Красотка. Половина местных обкончается от желания ее трахнуть, а другая изойдет слюной, мечтая съесть. Думаешь, она где-то здесь?
– Мне сказали, она направилась сюда позавчера ночью.
– Одна? – недоверчиво спросил Кингсли.
– Видимо. Остается лишь уповать на то, что дуракам и дурам везет. Ты отвезешь меня потом к коммуне?
Сержант фыркнул:
– Да ты малый не промах. Дали чуток послабление, а ты уже сверху уселся и ножки свесил! За рекой все такие?
– Мы – копы, должны выручать друг друга.
– Ага, верю, – с издевкой бросил он. – Окажись я на твоем месте, ты б прям-таки на лоскуты порвался, чтобы мне помочь! Брось, парень. В Гнойнике нет профессиональной солидарности с теми, кто приезжает из-за реки.
– Тогда почему ты везешь меня в участок, поишь кофе, говоришь, что поделишься сухой одеждой?
– Ты упертый, а мне такие нравятся. Само собой, ты здесь загнешься, не днем, так вечером, но мне интересно наблюдать. Тут не много развлечений, а ты прямо как бесплатное кино. Может, тотализатор устроить на то, до которого часа ты продержишься? Я бы поставил на восемнадцать вечера. Не подведешь, Белоснежка?
Я замолчал, погрузившись в невеселые мысли. Не стоит качать права на чужой территории. Копы впитывают эту сакраментальную истину с молоком матери.