Улица Бондарей давно перестала соответствовать названию. Теперь вместо большого числа мастерских на ней только маленькие второсортные магазинчики да несколько доходных домов. Пятнадцатый и семнадцатый как раз относились к их числу, но меня интересовало другое строение. Оно было почти напротив.
Я оставил взятую напрокат тачку возле одноэтажной лачуги с выцветшей вывеской «Лавка оккультных товаров». На двери висела табличка «Закрыто», но дверь оказалась незапертой.
Лавка готовилась к приему первых покупателей: владелец – Айзек по кличке Шнобель – и его помощник выставляли товар на полки.
Нежный перелив колокольчиков, известивший о моем появлении, оторвал их от этого увлекательного занятия.
– Мы еще не открылись, – заговорил Айзек, но, узнав меня, радушно улыбнулся:
– Простите, лейтенант! Разумеется, к вам это не относится. Чем могу помочь?
Я обвел взглядом полки с разноцветными колбами, упакованными в пластик порошками, расфасованными по весу, сушеными головами животных: от собак, кошек, обезьян до тигров, провел рукой по притаившемуся в углу человеческому скелету, а тот громко лязгнул нижней челюстью.
– Нужна информация.
– Информация? – удивился Айзек. – Простите, не мой профиль. Я торгую иным товаром. Может, заинтересует партия новых амулетов? Для вас или для вашей девушки… Они усовершенствованные, на десять процентов мощнее прежних.
Я отрицательно покачал головой, вытащил фотографию Жасмин и положил на прилавок перед Айзеком и его помощником.
– Видели?
– Нет, сэр, – чересчур поспешно ответил лавочник.
– Твой помощник?
Тот промычал что-то нечленораздельное.
– Тоже не видел, – «перевел» Айзек.
– Уверены? – Я пристально посмотрел на обоих.
– Абсолютно. Такую красотку забыть невозможно. День, в который она бы заглянула в мою лавку, я назвал бы лучшим в жизни, – заверил Айзек. – Жаль, этого не произошло.
– Значит, не видел. Ладно, я давал тебе шанс.
Я притворно вздохнул, а потом резко обхватил его кучерявую башку руками и хорошенько ахнул о деревянный прилавок. Раздался гулкий стук, после чего лавочник быстро распрямился. Из его носа текла кровь.
– За что? – взмолился он, а помощник подался назад, пытаясь врасти в стену.
На прилавке стоял стаканчик с бумажными платками. Я вытащил один и протянул Айзеку.
– Вытрись. Не хватало, чтобы ты тут все закапал.
Лавочник послушно взял платочек, запрокинул голову и принялся вытирать хлюпающий нос.
– Повторить? – спросил я, не уточняя, что именно.
– Не надо, – вздрогнул он. – Да, я видел ее. Позавчера ночью. Красивая и богатая сучка, которая считает, что весь мир у нее в ридикюле.
– Зачем она приходила? – спросил я, зная ответ.
– На ней был маячок. Она хотела избавиться от него. Кстати, я не совершил ничего противоправного. Это была не полицейская модель.
– Знаю и потому прощаю, – кивнул я. – Чего сразу не сказал?
– Простите, лейтенант, но вы знаете, что для нас вы, при всем моем уважении, – легавый. В наших кругах не принято изливать душу копам, даже столь симпатичным.
Я хмыкнул. Айзек жил с другим мужиком и в целом не был одинок в своих пристрастиях. Раньше это считалось пороком, а теперь вроде как поощрялось. Ходили слухи, делалось такое специально: население с каждым годом росло, а природные ресурсы уменьшались.
– Ты снял с нее маячок? – спросил я скорее для протокола. Служба приучила меня к дотошности. Иногда недосказанность или неправильно понятая фраза приводили к крупным недоразумениям.
– Да. Пришлось повозиться. Штучка фирменная, работал маг экстра-класса. Но… когда за дело берется настоящий профессионал, результат гарантирован, – горделиво сказал он и даже расправил щуплые плечи.
– С этим разобрались. Второй вопрос: она была одна?
– Нет, ее притащил какой-то хмырь.
– Ты его знаешь? – с тщательно скрываемой надеждой спросил я.
– Откуда? Город большой, нельзя знать каждого, – вяло пробормотал Айзек.
Тут облом, но ничего страшного. Если кажется, что дело с самого начала на мази, значит, впереди полная задница.
– Опиши внешность, – велел я.
– Постараюсь, лейтенант. Только из меня физиономист неважный.
– Ты попробуй.
– Ему лет двадцать пять – двадцать шесть. Может, чуть больше, но точно не тридцать. Пониже вас ростом. Смазливый. Из тех, от кого девки в штанишки писаются.
– А мужики? – не преминул поддеть я, однако Айзек не смутился:
– Не в моем вкусе. Продолжать?
– Валяй.
– Волосы темные, вьющиеся, чернявый. Глаза карие, нос прямой, худощавый, двигается как танцор… знаете, такая легкая, будто порхающая походка… Еще спина идеально ровная. Он ходит так, словно кол проглотил, но это не имеет ничего общего с военной выправкой. Для военного молодой человек движется совершенно несерьезно.
Я кивнул:
– Еще что запомнилось? Особые приметы есть?
– Бакенбарды. Помните колониальную моду прошлого века? Парень то ли сдвинулся на этой почве, то ли нашел чокнутого парикмахера. Впрочем, ему идет.
– Одет как?
– На удивление прилично. Смокинг, рубашка в тон, лаковые ботинки, дорогие запонки. С первого взгляда смахивает на плейбоя, прожигателя жизни. Фальшивка. Парень родился в мусорке и далеко от нее не ушел.
– Все-то ты знаешь!
– В моем возрасте и при моей работе нужно разбираться в людях, иначе вылетишь в трубу.
– Ладно, – протянул я. – Куда они двинулись после того, как ты снял маячок?
– Не знаю. Они мне не докладывались. Телка была пьяной, костерила какого-то Джеймса, говорила, он ее обманул, а хмырь, который привел ко мне, поддакивал. Сдается мне, делал это специально.
– Тоже был пьяным?
– По сравнению с ней трезвый как стеклышко. Постоянно лапал, не смущался ни меня, ни моего помощника.
– Женщина звала его по имени?
– Если только пупсиком, но вряд ли парня так зовут.
Я помолчал, переваривая информацию. Итак, в уравнении появилось первое неизвестное.
– У тебя есть телефон?
Айзек выбросил очередной окровавленный платочек в мусорную корзину.
– Есть, в офисе. Дверь сбоку. Она не заперта.
– Тогда я позвоню. Только не подслушивать, иначе я вернусь сюда с кавалерией и вам, ребята, не поздоровится.
Я решительно отстранил лавочника и его молчаливого помощника.
Офис больше походил на чуланчик. Тут скверно пахло, из крошечного окошка с трудом пробивался солнечный луч.
Телефон висел на стене. Я снял трубку, набрал номер знакомого из полиции нравов. Тот, к счастью, оказался на месте.
– Рик, дружище! Рад тебя слышать!
– Взаимно, старина, – искренно проговорил я. – Нужна твоя помощь. Есть описание одного хлыща. Вдруг твоя клиентура?
– Не исключено. Мир тесен, – согласился собеседник. – Говори, кто тебе нужен.
– Двадцать пять лет, рост средний… – продиктовал я приметы незнакомца.
Знакомый откликнулся быстро:
– Бакенбарды, говоришь? Есть такой на примете. Зарабатывает на жизнь, охмуряя богатых телок, присасывается как пиявка и, пока не насосется, не отвалится. Зовут Джек Десять Дюймов. Догадываешься почему?
– Ага, – криво усмехнулся я. – Адресок не подкинешь?
– Отчего ж не поделиться с хорошим человеком… Записывай.
Я приложил к стене блокнот и записал продиктованный адрес. Десять Дюймов жил на Набережной. Не самый фешенебельный район, но мой по сравнению с ним – трущобы.
– Спасибо! Я твой должник.
– Сочтемся. – На том конце трубки послышался смешок. – Ты мне, я тебе. Должен предупредить, Рик. Парень – маг. Плохонький, но кое-что умеет. Пусть почти вся магия уходит на соблазнение богатых дурочек, но это не делает его менее опасным. Так что держи ухо востро! Не хотелось бы прочитать в завтрашних газетах, что из тебя сделали хорошо прожаренную отбивную.
– Не знал, что ты умеешь читать.
Знакомый разразился хохотом:
– Рик, если я когда-нибудь скопычусь, то от твоей сраной шутки. Сделал мой день!
– Понял! Буду осторожным. Удачи!
– И тебе того же. Если сукин сын заартачится, сверни ему челюсть за меня. Можешь и по почкам добавить.
– Пока!
Я повесил трубку.
Маг так маг. Не таких обламывали.
Перед тем как покинуть лавку, я поманил к себе Айзека. Он подошел поближе, и я без лишних слов двинул мужчине кулаком в солнечное сплетение. Лавочник сложился пополам. Из него будто выпустили воздух.
– Лейтенант! Зачем? Я же все сказал, – превозмогая боль, произнес он.
– Для профилактики. Чтобы в следующий раз не отнекивался, а выложил все как на духу.
На Набережной я был через пятнадцать минут. Квартал, в котором жил Десять Дюймов, состоял из одинаковых панельных десятиэтажек – унылых, как утренняя проповедь. Единственным украшением были ругательства на стенах. Местная молодежь таким образом давала выход своим эстетическим чувствам.
Квартира Джека находилась на восьмом этаже. Лифт не работал, а на дверях в подъезд висело грозное объявление, что его отключили из-за постоянных неплатежей. Я зашагал по ступенькам.
Лестничные площадки воняли дешевым табаком, кошачьей мочой и гнилыми продуктами. Лампочки были разбиты или выкручены, потому здесь царил полумрак. На шестом этаже разлилась подозрительная лужа, и я перепрыгнул ее, чтобы не вляпаться в отвратительную субстанцию.
У квартиры Джека стальные двери. С наскока не возьмешь. Я вдавил кнопку звонка. Самой трели не услышал, но через пару секунд чей-то мужской голос опасливо спросил:
– Ларсен, это ты?
– Я, открывай!
Лязгнул замок, дверь приоткрылась. В светлом проеме показалась фигура. Она осторожно огляделась по сторонам.
– Ты один?
– Сейчас узнаешь.
Я хорошим пинком отправил парня вглубь коридора, затем переступил через порог и аккуратно закрыл за собой дверь на замок.
– Гад! – закричал Десять Дюймов.
Он привстал. На его ладони образовался комок из маленьких, похожих на клубок змей, молний.
– Ты сам напросился. Сейчас я тебя поджарю.
– Давай, сосунок, удиви дядю, – зло улыбнулся я.
Он выбросил вперед руки:
– Получи, сука!
Искрящий сгусток магической энергии полетел в меня, но на расстоянии в половину ярда[1] рассыпался и исчез без следа.
– Что за хрень! Ты… ты кто? – испугался парень.
– Коп, а еще я таких магов-недоучек, как ты, на завтрак ем.
С этими словами я снова ударил Джека, отправляя на короткое время в нокаут. Иногда мозгам полезен не только свежий воздух, но и хорошая встряска.
Пока дамский угодник валялся в отключке, обшарил его апартаменты. Жил Джек скромно: тесная спальня, крохотная кухонька, на которой только варили кофе и изредка жарили яичницу с беконом – в умывальнике груда невымытой посуды. В совмещенный с душевой санузел я заглянул чисто формально и снова переключился на исследование спальни.
Сначала раздвинул грязные занавески. Единственное окно выходило на кирпичную стену соседнего здания-близнеца.
Большую часть комнаты занимала широченная кровать – рабочее место мерзавца. На смятом покрывале лежал смокинг, о котором рассказывал Айзек. В кармане квитанция из проката. Уже сегодня смокинг нужно возвращать.
Порылся в ящичках шифоньера без особого успеха: полотенца, трусы, носки, майки, куча ненужного мужского хлама. Из более-менее ценного – любительский фотоаппарат, печатающий моментальные снимки. В прошлой моей жизни тоже были такие. Я с удовольствием повертел этот поляроид в руках.
Рядом маленькая коробочка с готовыми фотографиями. Преимущественно обнаженные красотки, но Жасмин на снимках не фигурировала. Подумав, положил коробку в карман плаща и приступил к осмотру гардероба.
На вешалках два халата, причем один женский, костюм в синюю полоску, несколько несвежих рубах, кожаная, похожая на мотоциклетную, куртка. На полках чистое постельное белье – недавно из прачечной.
Оно и натолкнуло меня на мысль опуститься на пол и приподнять покрывало кровати. Под ней нашлась интересная штучка. Я вытащил изящный узорчатый лифчик с меткой в виде букв «Ж» и «К». Очевидно, косвенное доказательство того, что Жасмин была здесь. Других следов женского пребывания не нашлось.
Из коридора послышался стон. Я двинулся на кухню, выбрал стакан почище, наполнил водой из-под крана, потом подошел к парню, уже осмысленно посматривавшему по сторонам, и протянул:
– Пей, тебе поможет.
Джек глянул с ненавистью, но послушно взял предложенную воду. Когда он закончил, я отобрал стакан и поставил на пол как можно дальше, чтобы хмырю не пришло в голову запустить им в меня. Заодно забрал из кухни табуретку и сел напротив Джека.
– Если ты коп, почему руки распускаешь? – обиженно спросил он.
– Потому что другого разговора такие, как ты, не понимают, – равнодушно сказал я и потряс перед ним лифчиком. – Где Жасмин?
– Какая Жасмин?
– Не строй дурачка. Тебя видели на балу, опознали. Ты у нас фигура видная, многим глаза намозолил, – говоря так, я сознательно отводил подозрения от Айзека. Этот тип мог еще пригодиться. – Это, – я снова помахал лифчиком, – улика. В общем, не трать мое время. Она здесь была. Мы оба прекрасно знаем.
– Стоп! Сначала скажите, в чем меня обвиняют?
– Пока ни в чем, но ведь я, если захочу, накопаю. Или дам наводку кому-то из обиженных муженьков.
Судя по моментально скисшей физиономии, последний выстрел попал в цель. Парниша успел кому-то изрядно насолить, и просто чудо, что ему пока не повыдергали конечности. К его чести, он быстро взял себя в руки.
– Допустим, девушка действительно была здесь. Это преступление? – с вызовом спросил он.
– Без допустим…
– Хорошо, она действительно была здесь.
– Когда?
– Позавчера ночью. Подцепил ее на благотворительном балу, привел к себе. Бабенка, кстати, сама на меня лезла, – с горделивой улыбкой сказал он.
– Интимные подробности можешь пропустить. Почему она?
– Я же сказал: сама хотела. Осталось лишь сорвать персик с ветки.
– Может, Ларсен велел подкатить?
Парень смутился:
– Не знаю никакого Ларсена.
Я отвесил ему оплеуху:
– За идиота держишь?! Ты кого спрашивал, перед тем как дверь открыть?
Джек потер ушибленную щеку и добавил плаксиво:
– Чего дерешься?! Да, это Ларсен велел закрутить с девкой. Я и сам был не прочь. Она – конфетка. Редко такие выпадают по работе, – пожаловался он. – Большинство – старые сучки, на которых и глядеть-то страшно.
– Теперь в подробностях, что велел сделать Ларсен…
– Достал для меня билет на этот бал, написал какую-то записку, приказал передать бабе.
– Что было в записке?
– Я не читал…
Кулак впечатался ему в скулу. Я бил не сильно, но чувствительно.
– Не надо! – завопил парень.
– Итак, что было в записке? – повторил я.
– Ларсен написал, что муж следит за ней, повесил втихаря маячок. Баба сразу взбеленилась! Насилу успокоил. Отвел в бар, заказал пару коктейлей, чтобы нервишки не шалили, а дальше дело техники…
– С бала ушли вдвоем?
– Да, Ларсен просил, чтобы мы сразу на мою квартиру топали, там бы я ее трахнул, ну и… – Джек вдруг остановился, понимая, что может ляпнуть лишнее.
– Потом еще и сфоткал для твоей коллекции, – помог ему я.
– Откуда вы… – ошарашенно заговорил парень, но потом догадливо покачал головой: – В вещах моих рылись…
– Правильно мыслишь, – согласился я.
– По-моему, так просто это не делается. Должен быть ордер, я по радио слышал, – снова взялся за свое Джек, но я угрожающе поднял руку, и он заткнулся.
– Короче, замысел я понял: ты должен был соблазнить дамочку, притащить на квартиру и отыметь. Заодно наделать фоток для Ларсена, а тот бы распорядился ими по своему усмотрению. Я правильно уяснил концепцию?
– Чего? – округлил глаза парень.
– Книжки читать надо, а не радио слушать, – раздраженно бросил я. – Короче, раз Жасмин была у тебя в квартире, куда она делась?
– С этой бабой все с самого начала пошло наперекосяк. Сначала заставила меня найти спеца, который бы помог снять «соплю».
Я хмыкнул, услышав жаргонное прозвище маячков.
– Хорошо, я знаю одного хрыча, который в таких вещах петрит. Привел бабу к нему, она отбашляла сколько надо, он «соплю» снял. Думаю, все, теперь она моя… Затаскиваю к себе, накачиваю виски, причем пьет она, кстати, как лошадь – полбутылки при мне выжрала, не считая коктейлей на балу, и вижу, что хоть сейчас в койку прыгнет, раздеваю… Дело вроде к самому интересному подходит, а она вдруг с катушек слетает. Говорит: я с тобой трахнусь, но не здесь! Веди меня в Гнойник, и все тут!
– Куда? – не поверил я ушам.
– В Гнойник. Понятно, что нормальные люди туда не ходят, кому охота от уродов люлей огрести.
Я присвистнул. Лет сорок назад алхимики перестарались, расщепляя чистую манну. В результате экспериментов лаборатория улетела в тартарары, а ближайшие кварталы подверглись страшному магическому удару. Половина жителей умерла, другая превратилась в не пойми что… короче – в уродов. К счастью, зараза не стала расползаться по всему городу, карантина не понадобилось, но с тех пор пострадавший район назвали Гнойником, а основным населением стали мутанты-уродцы, жертвы того паршивого эксперимента.
Правительство принесло извинения, назначило компенсации и пенсии, шумиха в прессе сама по себе стихла после того, как виновными назначили погибших ученых.
У района и раньше была дурная слава, а после катастрофы все резко обострилось. Формально это часть города, там даже действующий полицейский участок остался, по иронии судьбы носящий номер тринадцать, но де-факто это город в городе, а его аборигены не жалуют ни себя, ни случайно забредших нормальных обывателей.
Для барышни вроде Жасмин Корнблат оказаться в Гнойнике – все равно что свести счеты с жизнью.
– Она назвала конкретное место?
– Несла чушь: мол, не надо бояться, в Гнойнике есть какая-то коммуна, которую устроили разные шизики: художники, писатели, артисты, – короче, всякая шелупонь. Дескать, местные тех, кто в коммуне живет, не трогают, не надо бояться! Обещала классный трах, если довезу туда. До мозолей, говорит, натру…
– А ты?
Джек криво усмехнулся:
– Оно мне надо?! Сначала отговаривал, только телка совсем тронулась. Разъярилась, сказала, что либо там со мной перепихнется, либо нигде. Я и послал ее на хрен! Она меня тоже послала, оделась и удрала. Пытался ее остановить, да только с этой бешеной кошкой не справиться! Чуть глаза не выцарапала. – Он показал на свое лицо, на котором и впрямь виднелись заживавшие царапины, очевидно, следы от ногтей. – Надеюсь, никакой инфекции мне не занесла, долбаная сучка! Лифчик, видать, забыла. Я ж говорю – бешеная!
– Когда это произошло?
– Так позавчера и произошло. Обломался я полностью, не знаю, что и Ларсену говорить!
– Передай ему, чтобы он мне на глаза не показывался.
– Как тебя зовут? – поинтересовался Джек.
– Лейтенант Дональд. Твой приятель меня знает.
– Приятель… Скажешь тоже! Хрен с горы, а не приятель. Я тебе все рассказал, больше ничего не знаю. Может, свалишь отсюда и оставишь меня в покое? – с надеждой спросил он.
– Оставлю, – покладисто произнес я, вставая с табурета. – Перед тем как уйду задам тебе еще один вопрос. Последний. Твое прозвище Десять Дюймов… Это правда или дюймов на пять насвистел?