Шарлотта
Я вылетаю на улицу и спешу к своему джипу, на ходу утирая злые слезы. Устроившись на водительском сиденье, еще некоторое время не двигаюсь с места, только расстроенно смотрю на парковочную площадку, все еще мокрую от луж после вчерашнего дождя.
Будучи женщиной, я, конечно же, понимаю, почему Элли хочет скрыть свою жизнь от незнакомого человека. Да я лучше всех могу это понять. Но чувство обиды никуда не уходит – я предоставила ей убежище, помогла ей, а в ответ она весь вечер вешала мне на уши лапшу.
Чего вообще может так бояться семнадцатилетняя девушка, что ей приходится врать в ответ на самые банальные вопросы? Многие подростки делятся в интернете каждой подробностью своей жизни – как будто им интересен сам процесс, привлекает само занятие. Чуть ли не каждый час их жизни задокументирован и выставлен на публику. И даже самые обыденные моменты их существования обязательно должны быть прокомментированы, будь это фотография тыквенного латте, который он взяли в Старбаксе, или селфи в каком-нибудь необычном месте.
Может, у Элли проблемы дома? Она упомянула, что ее отец женился на медсестре, с которой вместе работал. Может, дело было в плохо закончившейся интрижке, которая в итоге разлучила ее с родной матерью?
Ну да, я понимаю, для нее я совершенно чужой человек. Но я чувствую к ней что-то вроде материнского инстинкта – ощущение, которое сложно правильно описать. Я вижу боль в ее голубых глазах. Что-то в ней кажется мне очень знакомым, но я не могу точно сказать, что именно.
Конечно, странно так говорить, но может быть, на самом деле мы похожи больше, чем кажется, и дело в этом?
Звонит телефон, и я беру его в руки, чтобы ответить.
– Шарлотта, это доктор Эверетт. Хочу узнать, скоро ли вы приедете.
Черт. Совсем забыла, мне же сегодня на прием. Бросаю быстрый взгляд на часы.
– Пожалуйста, можете подождать двадцать минут?
– Конечно. Камилла ушла по делам, так что заходите сразу в кабинет.
– Спасибо.
Я бросаю телефон и спешно завожу машину. Разворачиваясь и выезжая на улицу, понимаю, что мои движения слишком уж суетливые и отрывистые.
Ну же, Шарлотта, соберись!
Вскоре я подъезжаю к невзрачному зданию медицинского центра, небольшому домику, которые активно строили по всему городу в середине прошлого столетия, и торопливо иду к кабинету доктора Мередит Эверетт. Камиллы действительно нет на посту, так что я прохожу мимо и рывком распахиваю приоткрытую дверь.
– Заходите.
– Здравствуйте, доктор Эверетт.
– Добрый день, Шарлотта. У вас все в порядке? – спрашивает она, а ее бледно-голубые глаза смотрят на меня с явным беспокойством. – Кажется, вы очень спешили.
Волосы у доктора Эверетт уже поседели, что явно контрастирует с ее смуглой кожей, но не делает ее старой, – скорее, придает ей исполненный достоинства вид.
Я падаю на кожаный диван и киваю.
– Непредвиденные обстоятельства.
– Сейчас я к вам вернусь, – обещает доктор Эверетт, закрывает ноутбук и отходит к окну, чтобы опустить жалюзи. – Вы не против?
– Нет, – отвечаю я, опускаю голову на спинку кресла и закрываю глаза.
– Я знаю, что вам не очень нравится темнота, – с этими словами она щелкает выключателем, и рядом со мной загорается лампа.
– Все в порядке. У меня все равно голова побаливает.
– Как вы себя чувствуете на лекарствах?
– День на день не приходится. Но учитывая, сколько у меня фобий, то, что я хоть что-то могу делать, уже здорово.
Я все еще держу глаза закрытыми и могу только слышать, как доктор Эверетт пробирается к своему креслу и начинает шелестеть страницами блокнота.
– Как вы считаете, лекарства помогают вам снизить тревожность?
– Мне кажется, что да.
– Я знаю, что в вашей жизни было много потрясений, – говорит она. – Но вы продолжаете терапию и посещаете все сеансы. Я очень горжусь вами и очень вам признательна.
– Это мне следует вас благодарить, – отвечаю я. – И думаю, у нас с Ноем все налаживается… Ну, то есть, все было хорошо до сегодняшнего дня.
Ручка Эверетт зависает над бумагой.
– Вы хотите рассказать подробнее?
– Мне кажется, я беременна.
– Это же чудесная новость! – Ее голос становится выше на октаву, хотя она пытается скрыть радостное возбуждение. Доктор Эверетт вообще не позволяет эмоциям брать верх над рассудком, и за это я ее очень уважаю. Она сдержана, но очень приветлива. – Мы начали заниматься месяца два назад, так? И вы уже успели упомянуть, что хотели бы завести ребенка.
– Это еще не точно. – Я боюсь, что звучу слишком легкомысленно, и я точно чувствую себя именно такой. – Но все признаки налицо.
– Вы уже рассказали Ною?
– Он сказал, что будет, то будет.
– И что вы сейчас чувствуете? – спрашивает она. – Воодушевление? Уязвимость? Надежду?
Я неожиданно смущаюсь и прячу лицо за руками.
– Наверное, все это вместе. Ной часто в разъездах, но я надеюсь, что он сможет чаще бывать дома, если у нас появится малыш. Поэтому я не так сильно эмоционально отстранена, как в прошлый раз.
– В прошлый раз в вашей истории были ведь еще и другие отношения, верно? – осторожно спрашивает она, сверяясь с записями.
Согласно киваю, но развивать тему не хочу. Я рассказала хорошие новости и не хочу портить их, вороша воспоминания, которые выворачивают душу. Пусть хотя бы раз хорошие и плохие эмоции не осаждают меня одновременно.
– В конце сессии мы обсудим, что делать с вашими препаратами: как они могут повлиять на вашу беременность и что вам вообще следует принимать. И очень важно, чтобы вы продолжили посещать наши сессии, – у вас будут скакать гормоны и крайне вероятно, что ваши фобии и страхи из прошлого могут усилиться.
– Да, конечно.
– Пока что давайте вернемся к тому, почему вы опоздали.
– Я… Оказалась в затруднительном положении.
– То есть?
– Я поняла, как сильно не доверяю людям. И они мне тоже, – сообщаю я, затем некоторое время молчу, собираясь с мыслями. – Я совершенно необоснованно обвинила Ноя в измене… По крайней мере, в этот раз.
– Так? – поощряет меня доктор Эверетт.
– Эта женщина… выкинуть ее из головы не могу.
– Вы сейчас, – начинает доктор Эверетт и еще раз сверяется с записями, – про Лорен говорите?
– Да, – вздыхаю я.
– И почему вы вспомнили ее сегодня, и как это связано с потерей доверия к вашему мужу?
– Я думала, она была в нашем доме.
– Внутри вашего дома?
– Да.
Я вдруг представляю, как она роется в моих шкафчиках, как прикасается к нашим с Ноем личным вещам, и во мне просыпается гнев. Я неловко ерзаю на месте.
– Меня посетило такое угнетающее чувство… Как будто мы вернулись к тому, с чего начали, и неясно, смогу ли я вообще снова пройти через все это, – делюсь я и пожимаю плечами. – Я ощущала себя беспомощной.
Она указывает на мое обручальное кольцо.
– Он ваш муж.
Я тоже перевожу взгляд на кольцо и некоторое время рассматриваю, как свет от лампы искрит в его бриллиантовых гранях.
– Но…
– Почему все время какое-то «но»? – мягко прерывает меня доктор Эверетт.
– Она отобрала у меня Ноя, когда я отчаянно нуждалась в нем.
– Вы это так видите?
– Нет, не я это так вижу. Это так и есть, и это основано на фактах, а не на моем личном мнении.
Я смотрю, как она перелистывает записи.
– Вы вините Лорен больше, чем Ноя?
– Да, – я смахиваю с рукава несуществующую пылинку. – Это она тут агрессор.
– Давайте обсудим это событие. Почему Лорен единственная, кто в нем виноват? – Доктор Эверетт пристально смотрит на меня своими бездонно-голубыми глазами. – Почему Ной не ответственен? Я не хочу быть грубой, он все-таки ваш супруг. Просто пытаюсь понять.
– Это нормальный вопрос, – слабо улыбаюсь я. – Мы были пьяны, и Ной, и я. Мы тогда праздновали, и Лорен должна была остаться у нас. Так что я думала, что все будет нормально, и просто сказала им идти домой, а я проверю, чтобы наш друг благополучно уехал. Я их обоих знаю еще с колледжа и доверяла им – пока не вошла в спальню и не увидела их в постели.
После этих слов я понимаю, что плачу – это все еще слишком тяжело для меня. Тот момент быстро воссоздается в моей памяти: я вхожу в темную спальню, на моем лице написан ужас, потому что я слышу, как стонет Ной, и еще слышу этот странный гортанный звук. И понимаю, что этого не должно быть, этого не должно происходить в моей кровати. Ошеломленная, я говорю себе, что ошибаюсь, что Лорен, наверное, привела кого-то с собой, – я просто отказываюсь это принимать. Потому что это в итоге подрывает мое доверие, мою собственную преданность и верность. Это не говоря об эмоциональном ущербе, который мне тогда нанесли.
Доктор Эверетт наклоняется, чтобы передать мне салфетку. И снова дежавю – я вспоминаю, как давала салфетку Элли.
– Вы чувствуете, что Лорен сделала это вам назло?
– Да, – соглашаюсь я, утираю мокрые щеки и нервно тру нос. Затем продолжаю: – Еще тогда она пыталась приударить за Ноем, а я просто игнорировала все признаки. Друзья мне сказали, что он ей нравится, что я должна за ними приглядывать, но мне казалось, она никогда так со мной не поступит. Даже если это правда. Господи, да мы же в одной комнате жили. Мы были подругами.
– И сейчас вы боитесь, что история повторится, что она каким-то образом снова окажется у вас дома, в вашей кровати, претендуя на вашего мужа?
– Честно? Да. Я не хочу, чтобы она вообще больше появлялась в моей жизни. В наших с ним жизнях.
– Но почему вы вспомнили об этом сегодня, Шарлотта? – спрашивает Эверетт. – Вам показалось, что возможная беременность как-то вернет ее в вашу жизнь?
– Я знаю, как много для нее значат дети.
– И у нее их нет?
– Насколько мне известно, у нее не может быть детей. Что-то с яичниками.
– Хорошо, вернемся к моему вопросу, – настаивает она и кликает ручкой. – Как это все связано с вами?
– Я боюсь, что у нее все еще есть чувства к Ною.
– Или, может быть, у Ноя все еще есть чувства к ней? – мягко спрашивает доктор. Я пытаюсь разобраться в своих ощущениях и понимаю, что ее слова отзываются во мне болью правды.
– Что вам нужно, чтобы вы снова начали доверять своему мужу? – задает доктор следующий вопрос и наклоняется ко мне. – Я хочу, чтобы вы сказали это вслух. Подведите для себя черту, Шарлотта.
– Мне нужно знать, что они не общаются.
– А еще?
– Чтобы он чаще был рядом со мной, – отвечаю я, осознаю, что это довольно расплывчато, и уточняю: – и физически, и эмоционально.
– И учитывая беременность, вы нуждаетесь в том, чтобы чувствовать себя уверенно. Так?
– Да, конечно, – соглашаюсь я и расстроенно зарываюсь руками в волосы. Голова теперь болит так, словно кто-то расколол мне череп и стучит прямо по полушариям мозга. – Я должна знать, что моя семья в порядке. Что не произойдет ничего, что может ее снова разрушить. И я понимаю, что ничего вечного нет, но уже слишком устала чувствовать себя одинокой.
– Да, но у вас кое-что есть, Шарлотта. Свои собственные способы справляться с трудностями, копинговые стратегии. Мне уже явно видно, что за время нашего общения вы стали сильнее, что вы успешно прикладываете усилия, чтобы пройти через эту ситуацию и оставить ее позади, а это далеко не легко. Я восхищаюсь вашей способностью прощать.
Я киваю и так сильно сжимаю салфетку в своей руке, что она рвется.
– Лорен больше не стоит на пути вашего счастья. Только вы сами, Шарлотта.
Нас прерывает настойчивый писк таймера, в очередной раз сигнализирующего о том, что сессия уже закончена. Я даже с некоторым трудом встаю с дивана.
– Мы продолжим на следующей неделе. Пожалуйста, подумайте о том, как Лорен повлияла на вашу способность быть счастливой.
Я нахожу кошелек и выуживаю из него купюры – всегда плачу наличными – и передаю триста долларов за сессию. Неудивительно, что доктор Эверетт так радуется, что я продолжаю ходить на терапию.
– Да, конечно. Спасибо, доктор Эверетт.
– Давайте обсудим прием препаратов, хорошо?
И она объясняет, что можно принимать во время беременности, а что имеет побочные эффекты, и напоследок легонько пожимает мне руку.
– И если вам понадобится помощь – обязательно позвоните.