– Ален, – прежде всего, сказал он свое имя, которое хранил столько времени. – На самом деле, меня зовут Ален. Родовое имя говорить не буду, это не имеет теперь смысла.
– Но оно у тебя явно громкое, – вставила Мэл. – Тран? Может, все же нальешь выпить-то?
Воин поспешил наполнить кружки. Они по странной традиции стукнули боками кружек, разом все выпили медовухи. Дюк поморщился. Вот же дрянь, а не напиток. Как его угораздило такое взять. Как бы не отравиться… А его люди смотрели на него и жали продолжения.
– Имя громкое, – подтвердил он. – Дом моего отца, больше похожий на крепость, стоял у моря, на самом побережье. Отцу принадлежала чуть ли не половина южной провинции. А еще у него были лучшие на свете виноградники.
Он сам не заметил, как начал улыбаться, вспоминая все это спустя более десятка лет.
– Один сорт, черный, – Дюк все больше увлекался. – Ягоды не большие, но темнее угля, и блестят на солнце. Сок терпкий, густой, цветом, как кровь. А другой сорт, красный. Вы и не видели такой! Эти ягоды с серебряную монету. Крупные. Но кожица тонкая. Такой виноград можно лишь прямо с лозы есть. Иначе лопаются ягодки. И сок сладкий, лучше любых конфет. А когда их смешивают, рождается лучшее южное вино.
– Ого! – усмехнулся Тран. – Так это… И чего мы тут за тебя свои деньги-то ставить собираемся? Ты же явно богаче того самого соседа, что за герцами живет. И себя выкупить сможешь, и Марину свою, да еще и на трон Караса деньги останутся.
Дюк улыбнулся в ответ.
– Я говорил об отце, – напомнил он. – Да. Он был богат. И знатен. Да, его род состоит, конечно же, в родстве с Ренарами. Это к слову про трон. Только отец был всегда верен Герцогу. Как и я. Но это теперь не имеет значения. Отец выбрал себе невесту из дочерей равнинных баронов. Как и многие иные аристократы. Мать… Она была выучена вести хозяйство и исполнять свой долг. Только вот тепла ей как-то Боги не отмерили. Она родила отцу троих детей. Мой брат, наследник, был старше меня на пять лет. И сестра, Алия, кто родилась через год после меня. Только…
Он чуть пожал плечами.
– Я не помню почти матери, – ровно, без давно уже пережитых обид, продолжил дознаватель. – Хотя мне было восемь, когда ее не стало. Просто она всегда была в стороне. Дети были частью ее долга перед мужем. Не более. Я сказал, в ней не было тепла для нас. Да, думаю, и для отца тоже. Когда ее не стало, она скончалась от горячки, он не тосковал. Но честно и не праздновал свободу. Не до того. Тогда были какие-то стычки с соседями, отец был при старом Герцоге, с кем водил дружбу, и кого горячо поддерживал. Да и в мирное время по хозяйству немалому дел хватало. Однако, он всегда находил возможность быть и с нами. С Жераром, братом моим. Со мной. Потому что мы и правда почему-то были близки.
Дюк снова улыбался, непривычно для своих людей тепло и грустно.
– А сестра? – спросила его Мэл. – Девочка как?
– Алия? – дознаватель тут же чуть нахмурился. – Она была общей любимицей. Тут у нас с Ренаром похожее дело. В девчонке мы все души не чаяли, баловали, как могли. Как и герцоги своего Мюррея. Особенно с Алией возилась Марина.
Он снова замолчал, думая, как рассказать все дальше. Дюк отвык говорить долго, да еще открыто. Сейчас хотел все же сократить историю, но оставить суть понятной. Тран воспользовался паузой, чтобы заново наполнить кружки.
– Марина, – снова повторил командир отряда это имя. – Ее взяли нянькой при нас. Прежде всего, как раз для сестры. Она из какого-то мелкого южного дворянского, но обеднелого рода. Но ее знатность никогда и не для кого не имела значения. В Марине тепла и любви было море. Для каждого из нас. Конечно, я не знаю, когда отец ее заметил, когда стал относиться к ней не только как к служанке. Но произошло это быстро. И он при Марине тоже стал другим. Он любил ее. Чего не было в его браке с матерью. Мы все ее любили. Мы стали семьей. Как я наивно полагал тогда. Но когда мне исполнилось 14, все изменилось.
Дознаватель сделал очередной глоток из своей кружки. Не выдержал и все же поморщился от гадостного вкуса. Алика чуть усмехнулась. Дюк улыбнулся своей женщине, надеясь, что веселье получится хоть немного искренним. Но вряд ли ему это удалось. Воительница лишь кивнула в ответ. Будто старалась поддержать, уже понимая, дальше ничего хорошего в его рассказе не будет.
– Заболел Жерар, – все же продолжил Дюк. – По меркам юга даже я в свои 14 считался взрослым, брат в 19, почитался на ровне с отцом.
– Так это и для равнин возраст зрелый, – заметил Жако. – Твой брат, как наследник, уже должен был быть при дворе, перенимать у отца дела.
– Должен был бы, – уточнил Дюк. – Да вот тут и случилась та странная болезнь. У Жерара начались припадки. Когда он рычал, как зверь, и катался по земле. Не понятно, от боли это, или еще что. Но даже не это плохо. Его разум начал тускнеть. Будто повернул назад. За полгода брат превратился из взрослого мужа обратно в капризного ребенка, будто ему не было и пяти лет.
– А что говорили лекари? – Алика подалась вперед, напряглась, чуя неладное.
– Ничего, – ровно сообщил дознаватель. – А вот маги подозревали чье-то проклятье.
– Странно, – заметила Мэйли. – Такая магия…
– Снова дикая что ли? – забеспокоился тут же Жако.
– Нет, – отрядный маг подбирала слова, как всегда в таких случаях, с большим трудом. Девчонке было проще творить магию, чем о ней рассуждать. – Совсем другое. Но и не наша это сила тоже. В той магии, что владеют ученики Ее Светлости или какую используют в храмах, нет таких заклятий. Да и дикие так не делают. В любой формуле есть смысл, есть цель. Убить или излечить, лишить сил. У тех, кто берет от Природы – изменить.
– Так получается, что командирова брата как раз и изменили, – напомнил Тран.
– Но ведь не полностью же! – заспорила Мэл. – Если бы его обратили, другое дело! Вон же, Дюк сказал, брат рычал, как зверь. Стал бы зверем, было бы понятно. Но он же не стал, да?
Она посмотрела на дознавателя.
– Нет, – подтвердил он. – Не стал. Тут ты права. И тогда отцу тоже самое говорили. Потому и думали, что это проклятье. Ведьма какая-то могла за что-то невзлюбить Жерара, и заставила мучиться, усыпляя его разум. Тогда у меня тоже появились способности. Хилые, правда, вы сами знаете. Отец отправил меня учиться в столицу в Школу Тайн. Я и тут тоже пытался понять, как брата спасти. Но… Такому не учат.
– Прости, командир, – без тени вины, и немного с вызовом, сказала маг. – С твоим даром тебя такому и правда учить смысла не было. Да и вообще. Ты же в классах для знати был. Там только боевые заклятья дают, тем, кто осилит, или на лекаря учат. Как тебя. А эти знания, по проклятьям и прочей темной ерунде, это не для вас. Да и мне, пока там сидела до войны, не давали.
– Зато сейчас ты это знаешь, – заметила Алика непривычно твердо и серьезно. – Что это было с его братом?
– Ну… – Мэл пожала плечами. – Не просто проклятье, это точно. Так бы, командир, твой брат просто и жил бы, как ребенок малый, глупым и капризным. Только вот эти, как ты сказал припадки… Они продолжались?
– Да, все время, – Дюк поймал себя на том, что снова начал волноваться.
Теперь уже не боялся. Что друзья узнают лишнее, что осудят. Рассказ о самом плохом все еще не прозвучал. Но Жерар… Дюк столько лет скорбел о брате не меньше, чем об отце или Марине. И сейчас он, может быть, узнает тайну этой проклятой болезни. Жаль, что не догадался как-то хитро раньше повыспрашивать Мэл.
– Вот Тран хорошо сказал, – дальше рассуждала маг. – Все же его будто изменить хотели. В этом и суть. Будто твой брат, Дюк, должен был бы обратиться. Но почему-то не смог. Его вторая природа, какую ему пытались дать, не смогла прижиться. Оттуда и болезнь вся. Только как это возможно, не знаю.
– То есть? – удивился Тран. – Это от перевертышей? Прямо, как во всяких там байках, да? Типа, если оборотень кого укусит, но человек выживет, сам будет в зверя оборачиваться?
– Похоже, – на удивление живо согласилась Мэл. – Командир! А ведь в этом и суть! Обращаются либо врожденным даром, либо же силой магии. Но никак не после укуса или еще чего. Как на площадях брешут. Только… Если кровь с даром к твоему брату попала, то да… Вот такое возможно. А что? Ты знаешь, может, у вас там кто об перевертышах и говорил? Может, слухи какие были?
– Что-то, конечно, трепали, – с сожалением отозвался Дюк. – Да только таких баек в провинциях всегда много. Я тогда на такие вещи внимания не обращал. Меня не было дома, когда Жерар заболел. И Стражей тогда не было. Но отец и Марина искали местных знахарей и ведьм. Видимо, им тоже самое маги сказали, что сейчас Мэл. Вот они надеялись, что есть какое снадобье, Жерара спасти. Только… – он тяжело вздохнул. – Для отца болезнь брата была ударом, тут не поспоришь. А наследник все равно нужен. Меня отозвали из Школы Тайн домой. Стали учить совсем иным вещам. Теперь наследником должен был стать я. Но не случилось.
Он снова посмотрел на Мэйли.
– А тебе спасибо, – признал дознаватель и окинул всех взглядом. – Сами сейчас все поймете, как она права. Насчет перевертышей. Когда я вернулся, отец был занят мной. Да и Марина. Почему-то я всегда был у нее в любимчиках. Может, потому что Жерар старше, потому что наследником всегда больше занимаются отцы. Мы ладили тогда с мачехой, говорили много, смеялись и гуляли. Она заменила мне мать. И в жизни, и в душе. Но ведь была еще и сестра. Алие исполнилось 13. Она расцвела. Для юга, это уже возраст сватовства. Сестра была красива. И умна. Но все так же избалована и капризна. Наверное, в ней было от нашей настоящей матери больше, чем во мне и брате. Она не умела любить. Семья была для нее… Вроде слуг или развлечения. Просто мы давали ей то, чего она хотела. Вот только в тот же год отец нашел ей жениха. И Алие это не понравилось.
– Что? Лицом не вышел? – усмехнулся Тран. – Или богатством?
– Он был достаточно богат, – заметил командир. – Наш сосед. Имел меньше отца, но все же немало. Торговал на море, держал пограничные замки на побережье. Но он был на 15 лет старше сестры.
– Но ведь же не древний старик! – посчитав, решил Жако. – Чуть старше, чем наш Герцог сейчас! И как он к девочке относился?
– Я слышал, что жених сестру полюбил сразу, как увидел, – послушно отвечал Дюк. – Он был хорошим человеком. Верным и достойным. И нравом добр. Но… Алия отказалась. Наотрез. Спорила с отцом и кричала, закрывалась у себя. Она не принимала никаких слов. Отец все же почти сдался. Говорил, что готов искать и других женихов. Но сестра заявила, что не выйдет замуж. Ни за кого.
– Девичий каприз, – немного презрительно бросила Алика. – Частое дело. Сто раз слышала. Но аристократок с детства приучают, что брак, это похоже на торговую сделку. А чувства… Тут, как повезет.
– Будто других девок учат иначе, – буркнул Тран. – Чтоб по любви, оно у всех, если повезет.
– Так же считал и мой отец, – вернул себе слово дознаватель. Он наконец-то дошел в своем рассказе до самого важного, и теперь точно спешил закончить историю. – Так он и сказал Алие. Когда его терпение лопнуло. Соседу была отослана весть, что браку быть. Сестру готовили к отъезду. Ждали провожатых от жениха. И в ту ночь, перед ее отъездом все и случилось.
Отряд совсем затих. Как-то за время разговора все отвлеклись от начального настроения. Увлеклись тем, как командир вдруг раскрывает свои секреты, да и вообще всей этой историей. Но теперь Стражи понимали, что Дюк все же раскроет свою настоящую тайну.
– Когда ждали посыльных от жениха, – теперь он говорил быстро, спешил. – Алия изменилась. Молчала, ходила тихая. Отец думал, она смирилась. Мы с Мариной знали ее лучше. Сестра что-то задумала. В ту ночь я долго не спал, все пытался разгадать ее. Было нехорошее предчувствие. Думаю, это была часть моего дара. Такое чувство неминуемой беды. Уже совсем ночью мне показалось, что я что-то услышал. И я вышел из комнаты. Дверь в покои брата была приоткрыта. Я нашел его на полу в луже крови. Он был мертв. У него было разодрано горло.
– Ого! – Тран всполошился. – Разодрано, это как?
– Рваная рана, будто когтями драли, – довольно четко и грубо пояснил дознаватель. – Я такое видел впервые. Побежал к отцу. Зачем-то по пути содрал со стены какой-то клинок. Хотя…
Он чуть покачал головой.
– Не просто так, – признался Дюк. – Я же говорил, у меня тогда уже был дар. Думаю, в ту ночь я почувствовал магию. Увидел, как вижу ее теперь часто. Потому и взял оружие. Когда ворвался к отцу, там уже шел бой. Две твари. Не знаю, на кого похожи. Вроде волки. Но больше, какие-то нескладные. Лапы длиннее, морды…А еще я видел, как они будто светятся. Тогда не понял даже, что снова работает мой детект. Отец был ранен. Здорово ранен. Но я прорвался к нему. Хотел защитить, отбиться. А еще узнать, что это такое. Тогда он сказал только одно слово. Назвал имя. Алия.
– Нехорошо, – хмуро заметил Жако. – Из-за бабьего каприза? Так с отцом и братом… Но я не понял. Откуда она взяла этих тварей? Или она сама оборотень?
– Не оборотень, – тут же категорично заявила Мэл. – Командир говорил про магию. Он же видел ее. Оборотни имеют дар с рождения.
– И выглядят более похожими на настоящих зверей, – напомнила Алика. – Это маги, кто обращается по своей воле. Если бы Алия была такой, все бы знали в семье. Ведь этого не скроешь.
Мэл важно кивнула, соглашаясь с подругой.
– Дальше-то что? – Тран понимал, что командир и сам все расскажет без рассуждений друзей.
– Дальше они снова напали, – невесело усмехнувшись, сообщил Дюк. – Теперь больше нацелились на меня. Конечно, это были не оборотни. Такие, как эти. Сохраняют мозги в зверином облике. Те зверушки точно понимали, что делают, и кто им нужен. Я старался вытащить нас с отцом в коридор. Он был совсем слаб. И тут же пришла Марина. Принесла факел. Твари отступили немного. Против огня они бессильны. Отец вытолкнул меня в коридор. К ней. Сам остался. Велел уходить. Он понимал, что нас никого в живых не оставят.
– Он остался с тварями? – Мэл сейчас вдруг стала совсем похожа на девочку-подростка, кому рассказывают страшную байку подружки. Такая тихая, глаза большущие. Она явно переживала за командира и его семью.
– Да, – кивнул Дюк. – Марина закрыла дверь. Мы чем-то ее придавили. Хотя понятно, что надолго бы их это не задержало. А потом мачеха открыла тайный лаз. Конечно, такие есть во всех южных замках. Она велела мне идти по нему. Выбираться прочь. Сказала найти конюха, он верный человек, приходился ей дальним родственником. Сказала, что найдет нас.
Он тяжело вздохнул, сам уже наполнил кружку остатками медовухи, решительно глотнул.
– Больше я ее не видел, – самое тяжелое осталось позади, дознаватель теперь говорил ровно, почти без эмоций. – Мы с Лоем, с тем конюхом. Ждали ее три дня. Потом он пошел в замок. Отец и брат мертвы. Алия пропала. Марина тоже. Люди уже начали говорить, что это моих рук дело. Потому что никто обо мне ничего не знал. А еще через пару дней приехал старый Герцог. Тогда же пошли и другие слухи. Что это я и моя мачеха убили отца и наследника. Ради титула. Что Марину поймали. Ищут меня. Тогда Лой собрал немного денег и отправил меня тайно прочь.
– А что с Алией? – не понял Тран. – Никто ничего о девчонке не думал? И делась-то она куда?
– Как стало понятно потом, – с нехорошей ухмылкой ответил Дюк. – Утром приехали все же послы жениха. И она отправилась с ними. Но до его замка не добралась. Исчезла в пути. Соседа обвиняли в сговоре со мной и мачехой.
– Но почему? – удивилась Алика. – Конечно, со стороны все выглядело не красиво. Но раны! На телах твоего брата и отца! И девчонка. После такого остаться живой, в доме, и спокойно уехать, потом сбежать по дороге? Не верю, что старый Герцог так легко в это поверил.
– Те твари, – напомнил дознаватель. – Не зря я благодарил Мэл. О таких знали в тех краях, откуда родом Марина. И многих там находили с такими же ранами. Потому думали на нее. И кто поверит, что девчонка захочет титул отца? А вот я, другое дело. К тому же, она же якобы смирилась и поехала с людьми жениха.
– Кстати! – вспомнил Жако. – С ним-то что? Говоришь, даже его в дело притянули. Хоть он-то вывернулся?
– Как-то смог, – признал дознаватель. – Я тогда уже не вникал. Лой увез меня на равнины. Бежар, это его фамилия. Он был беззаветно верен отцу и Марине, оберегал меня, как мог. Смотрел, как за родным сыном. Мы пытались узнать правду, найти Алию. Спасти Марину. Однажды он сказал, что встретил кое-кого, кто видел сестру. Пошел на встречу. Больше не вернулся. Я нашел его труп на следующий день. С такой же раной на горле, какая была у Жерара. Потом разбирался сам.
– Круто, – оценил все это дело Тран. – И…знаешь, командир, а я тебя понимаю хорошо. Тебе было, отчего прятаться. Даже не от людей Герцога и прочего. От сестренки твоей. Если она даже твоего друга поймала, значит, за тобой шла.
– Только я жив и вполне себе неплохо устроился, – напомнил Дюк. – А Марина…
– Тоже вполне себе жива и явно неплохо устроилась, – твердо заявила Алика. – Я помню старого Герцога, хорошо знаю Роже. Не думаю, что они так просто во все это поверили. Если нашли Марину… Герцог не мог ее не выслушать. И Роже тоже точно послушает тебя. Особенно теперь. И не потому, что ты его друг. Просто потому, что ты Страж.
– И то верно, – согласился Жако. – Ведь ты теперь про таких тварей в разы больше знаешь. И вообще! Тогда кем ты был, командир? Да мальчишка наивный. Вот кто!
– Более наивный, чем Тран или ты сам, Жако, в том же возрасте, – уверенно продолжила воительница. – Я-то знаю. Богатство, это конечно, комфортно. Только мы, знатные детки, и жизни меньше знаем. Спасибо, что хоть сам смог выжить, Ален. А остальное… Все же пойдем к Роже. Вместе все. Уверена, он все поймет.
– Ага, – важно закивал Тран. – Заодно уж Герцог-то наш твою сестренку найти сможет точно. И наказать, как закон велит.
– Да! – сказала Мэл почти властно. – Идем прямо сейчас. Что сидеть-то?
– И то верно, – Жако первым вскочил с лавки.