Среднеевропейцы смешались с монголоидами?
Следующая малая раса, входящая в состав европеоидного расового ствола, называется среднеевропейской. Она распространена практически по всей Европе, но в основном распределяется по ареалу Северо-Европейской равнины от Атлантики до Волги. Чаще всего она встречается у словаков, чехов, поляков, австрийцев, немцев, северных итальянцев, украинцев и русских. Занимаемый ею район называют иногда «поясом шатенов». Она характеризуется более темной пигментацией волос, несколько меньшим ростом, чем предыдущие малые расы европеоидов. Понятно, что такой большой ареал распространения включает в себя массу подтипов. Однако если рассматривать в целом, головной указатель умеренно брахицефальный. Таким образом, короткоголовость у представителей этой расы доминирует. Пропорции лица имеют средние значения. В целом лицо более широкое, чем у представителей северных европеоидов. Очевидно, это объясняется «дрейфом генов» от монголоидов. Рост бороды у мужчин средний и выше среднего, третичный волосяной покров на теле умеренный. Нос обычно с прямой спинкой и довольно высоким переносьем. Длина носа варьирует. Восточные варианты этой расы в целом светлее. Многие антропологи полагают, что эта раса имеет смешанное происхождение. Очевидно, на формирование этой расы в свое время оказало заметное влияние скрещивание с монголоидами. Численно среднеевропейцы преобладают в Европе.
Вот перед нами женщина – типичная среднеевропейка, русская (рис. 14). Если мы прикроем листом бумаги правую сторону ее лица, то на левой части сразу обнаружим монголоидный элемент. Он проявится гораздо четче, чем если бы мы воспринимали лицо в целом. В отношении психических качеств можно сказать следующее: здесь мы видим доброжелательность, некоторую затаенную хитрость и грусть, типичную для русских людей. Однако наряду с этим, несомненно, присутствует и европеоидный элемент, который доминирует.
Рис. 14
Если мы прикроем левую часть лица и вглядимся отдельно в правую, то заметим ту же самую «восточную» хитрость наряду с самоиронией и способностью к внутренней игре. Тем не менее, и здесь присутствуют европейская жесткость и некоторый налет женского коварства. Последнее качество кажется нетипичным для русских женщин. Бог весть откуда они это восприняли. Вряд ли от восточных соседей. Тут также прочитывается элемент самолюбования.
В общем, в русской женщине есть «какая-то загадка», которую отгадать пытается не одно поколение мужчин. Быть может, эта «загадка» является следствием смешанного происхождения, а быть может, отпечатком «загадочной русской души». Весьма интересно, что, по данным антропологов, население Древней Руси, до XIII века, до появления татаро-монголов, было иным в антропологическом отношении. Русские люди в большей степени были похожи на жителей Cеверной Европы и прибалтов. Данные о домонгольском населении Руси почерпнуты в результате раскопок древних курганов и могильников.
Если мы взглянем на южных славян, то заметим в их лицах большую долю монголоидных черт (рис. 15). Вот перед нами типичные украинцы. У них более округлые лица, более низкое переносье и более узкий разрез глаз, чем у русских, если брать в целом у украинцев более темные волосы и глаза «с прищуром».
Рис. 15
В общеславянской мифологии специалисты выделяют «главный» миф о борьбе громовержца Перуна с царем мертвых змееподобным Велесом. Оба божества противопоставлялись друг другу и топографически. Так, если идол Перуна стоял в древнем Киеве на холме, то идол Велеса внизу – на киевском Подоле. Причина божественной распри – похищение Велесом скота и людей, а в некоторых вариантах мифа – жены громовержца. Преследуемый Велес последовательно прячется под деревом, камнем, обращается в человека, коня, корову. Перун расщепляет дерево, раскалывает камень, убивает человека, в котором прячется Велес, поражает коня и корову. В результате он освобождает и похищенных людей, и скот, и свою жену. Его победа завершается дождем, приносящим плодородие. Таким образом, умерший скот и люди возвращаются на землю. Они рождаются вновь. Здесь мы видим реинкарнацию человека и животного. Таким образом, мир в древнем славянском мифе описывался через систему двоичных бинарных противопоставлений. Жизнь находится в оппозиции смерти. Бинарная оппозиция прослеживается и в иных персонажах, наделенных противоположными свойствами. Таковы счастье (Доля) и несчастье (Недоля). У балтийских славян ритуал гадания – выбор между Долей и недолей был связан с противостоящими друг другу Белобогом и Чернобогом. Такие обряды, как хождение с козой, гонение змей, заклание ильинского быка, коровья смерть, сожжение скота, завивание бороды (Велесу, Николе или Илье), вызывание дождя, окликание звезды, юрьевские и купальские праздники, позволяли установить с языческими божествами доверительный диалог.
Многие божества у балтийских славян имели несколько голов, это дало повод специалистам говорить о том, что в одном идоле объединились разные функции божества, например, карающая и дарующая. Вероятно, таким универсальным божеством в древности и был славянский Триглав, позже – Змей Горыныч, изрыгающий огонь и летящий над лесами и долами. Таким божествам в древности приносили человеческие жертвы. Может быть, с этим связано «смрадное дыхание» Змея Горыныча.
Противопоставление огня и воды было одно из самых значимых противопоставлений у славян. Возможно, Триглав, он же Огненный Змей, он же Змей Горыныч или Змиулан, были владыками преисподней. Им противостоял Перун, хозяин вод и «живого огня» – молний. Дабы переправиться на тот свет, главному герою славянских сказок надо преодолеть огненную реку. Во время ритуала вызывания дождя молодая девица обливалась водой. Возможно, этому ритуалу в древности соответствовал ритуал человеческих жертвоприношений, который в более поздние времена заменили ритуалом жертвоприношения животных.
Возможно, так называемое «двоеверие»: вера в лешего, водяного и т. д., было связано не столько с появлением новой религии – христианством, сколько с изначальным дуализмом божеств древнеславянского языческого пантеона. Древние славяне почитали одновременно разных богов – и условно плохих, и условно хороших. Как говорится, «Богу – свечка, а черту – кочерга».