Пять лет назад
На третий день Лариса объявила подруге, внимательно отслеживая реакцию на своё сообщение.
– Мне звонил Владимир, спрашивал о тебе.
– Что сказала? – вяло поинтересовалась Александрина.
– Правду.
– Не-е-ет, – испуганно протянула Александрина. – Зачем?
– Санчик, а что я должна была ответить? Твой сотовый отключен. Пустовалов в теме, что отпуск у тебя только через две недели.
– Прости, Лор! Он же наверняка примчится, а я не готова с ним встретиться.
– Не выдумывай ерунды, – наморщила лоб Лариса. – Какая тебе нужна подготовка? Здесь, на минуточку, больница, а не танцевальный клуб.
– Вот именно, больница. И вид у меня соответствующий.
– Санчик, ты меня удивляешь! Твой Пустовалов – член королевской семьи, для приёма которого требуется соблюдение этикета во внешности?
– Не в этом дело, – тоскливо произнесла Александрина. – Просто Володя всегда безупречен во всём, что касается внешнего вида. И предпочитает, чтобы женщина рядом с ним выглядела соответствующе.
– На тебя наркоз, что ли, так повлиял? – покрутила пальцем у виска Лариса. – Ты ребёнка потеряла! Между прочим, его ребёнка.
– Лор, – совсем сникла Александрина, – мне кажется, он так до конца и не поверил, что это от него.
– Почему? – удивилась подруга. – Получается, он думает, что ты спишь со всеми подряд.
– Нет, конечно. Знаешь, создалось впечатление, что за его своеобразной реакцией кроется нечто такое, о чём Володя не решился сказать.
– Например?
– Либо он убеждён, что у него не может быть детей. Или же у них в семье какое-то наследственное заболевание.
– Странные предположения, – Лариса озадачилась возбуждённым состоянием подруги, несмотря на то, что та пыталась тщательно это скрыть. – В таком случае, почему бы не сказать напрямую?
– Согласись, это непросто. И, опять же, это всего лишь мои домыслы. Спросить напрямик я не осмелилась.
– И совершенно напрасно. Речь-то шла о здоровье ребёнка. Так что, зря ты поделикатничала. Но у тебя будет возможность исправить оплошность. Владимир приедет вечером…
– Сегодня? – всполошилась Александрина.
– Санчик, – деловито проговорила подруга, – косметичка у тебя при себе, одежда свежая, в палате чисто. Что ещё требуется? Успокоительное принести?
– Лор, спасибо, – тихо рассмеялась Александрина в ответ на безобидную подколку Ларисы. – Я в порядке.
Владимир заявился в шестом часу вечера, наделав бесшумный переполох в отделении. Оказавшийся в коридоре медицинский персонал и кое-кто из пациентов с восторгом, на грани зависти, наблюдали за мужчиной с огромным букетом разноцветных флоксов, не меньше метра в диаметре.
Об этот самый букет Лариса споткнулась, обнаружив на полу возле двери, когда зашла к подруге после непродолжительного пребывания Пустовалова.
– Ну, зачем так, – присела она на постель, вплотную к рыдающей в подушку Александрине. – Цветы точно не виноваты, – тихо добавила Лариса. – Санчик, прекрати истерику и объясни, что произошло, – с ласковой настойчивостью попросила подруга.
– Разумеется, цветы не виноваты, – повернула к ней залитое слезами лицо Александрина. – Они всего лишь выглядят как букет на могилу нашего ребёнка, – с озлоблением проговорила она, усаживаясь в кровати.
– Перестань, – обняла её Лариса, оглаживая по волосам. – Было бы из-за чего расстраиваться. Скажи, пожалуйста, а что он должен был принести, если не цветы?
– Лор, – всхлипнула в руках подруги Александрина, – мне показалось, что он рад случившемуся. Правда. Не перебивай, дай сказать. Цветы дарят, когда забирают из роддома. А тут… Совсем не к месту. Принёс бы, я не знаю, пирожное какое-нибудь. Но только не цветы. Вот смотри, Виталий, совсем посторонний человек, которому я, грубо говоря, по барабану, натащил кучу еды. Ходит каждый день. Согласись, как врача он мог бы отблагодарить меня как-то иначе. Ну, скажем, пришёл разок, принёс что-то нейтральное, например, фрукты, и привет.
– Зачем равнять этого мальчика с Пустоваловым? – мягко отстранила подругу на расстояние вытянутых рук Лариса. – Парень привык ухаживать за отцом. И прекрасно понимает, что питание в больнице не ахти какое. И потом, – пристально взглянула Лариса в лицо подруге, – мне показалось, что он к тебе неровно дышит.
– Ой, да брось ты, – отмахнулась Александрина. – Просто внимательный парень. И ты правильно говоришь, привык заботиться об отце. Но почему бы Володе не проявить хоть какой-то минимум заботы? Или он считает, что я без проблем могу всё себе купить, по-прежнему пользуясь его картой. Кстати, совсем забыла вернуть ему.
– Санчик, не могут же все люди быть одинаковыми. Пустовалов совсем другой. Уверена, что букет он купил, не задумываясь. А прийти к тебе в больницу с котлетами и бульоном ему бы и в голову не пришло. Так, ладно, а теперь, скажи, ты спросила Пустовалова о наследственных заболеваниях?
– Какое там? Совсем из головы вон. Он был настолько бодр и весел. Утверждал, будто ожидал увидеть нечто худшее. И очень рад, что ошибся.
– Санчик, он просто старался тебя подбодрить.
– Думаешь? – жалобно спросила Александрина.
– Ну, а как иначе, – ласково сказала Лариса. – Ты же сама говорила, что Владимир человек-праздник. Вот он и попытался организовать его для тебя в условиях больницы. Разве было бы лучше, если бы он принялся рыдать у твоей постели как в низкопробных мыльных операх? Надеюсь, – внезапно забеспокоилась она, – ты не устроила ему скандал?
– Нет, – потянулась к тумбочке за пачкой влажных салфеток Александрина. – Сдержалась. Всё самое гнусное, как обычно, досталось близким людям, – горько усмехнулась она. – Прости за истерику, пожалуйста!
– Близким людям не привыкать, – улыбнулась Лариса, потрепав подругу по волосам. – Я же люблю тебя, Санчик.
– Вот и он так сказал, – задумчиво проговорила Александрина. – Это меня и обезоружило.
– Он же вроде всегда называл тебя «Сандра», – засомневалась Лариса.
– И сейчас прозвучало «Сандра». Сказал, что любит. Поэтому растерялась и напрочь забыла, о чём собиралась спросить. Лорик, я ведь тоже люблю его. С ума схожу. Лор, а может, это случилось из-за меня?
– Что из-за тебя?
– Потеря ребёнка. Может, это я его не хотела? И Володя здесь ни при чём? А вдруг он проверял меня таким образом? – испугалась Александрина. – Нарочно сказал, будто расстаёмся на время, – объяснила она, видя недоуменный взгляд подруги. – Хотел увидеть мою реакцию. Лор, а вдруг сейчас он подумал, что я аборт сделала?
– Перестань чушь молоть!
– А если действительно так?
– Логвинова, – сердито назвала подругу по фамилии Лариса, – я всё-таки вынуждена буду пригласить на консультацию психиатра.
– Лорик, прости, – вытерла вновь набежавшие слёзы Александрина. – Сама не понимаю, что говорю. Я на самом деле подвисла, когда Володя сказал, что не испытывает ни радости, ни умиления по поводу отцовства. Это было настолько неординарно, что я не нашлась с ответом. Если бы он просто, как говорится, «поматросил и бросил» или же засомневался, что ребёнок его. Или сказал бы, что пока не время обзаводиться детьми. Но ведь ничего подобного не прозвучало. Только признание в любви и просьба расстаться на время.
– Кстати, – заинтересовалась Лариса, – это действительно прозвучало как просьба?
– Не совсем, – смутилась Александрина. – Скорее, как настойчивая просьба.
– Мотивация?
– Чтобы не погрязнуть в скуке.
– Хм, орущий младенец – это скучно?
– Это не интеллектуальное общение. Слёзы, сопли, памперсы и бутылочки – удел наёмной няни. На долю родителей должны оставаться: развитие личности малыша, его кругозора, талантов. Им следует показать ему мир и обеспечить достойное место пребывания в нём.
– Может, и не самые плохие перспективы, – в свою очередь смешалась Лариса. – Согласись, Володя вправе иметь свою точку зрения на воспитание детей. К слову, замечу, что с Арсением у нас с Мишей получилось именно так, хотя и невольно. Все бытовые заботы легли на твою бабушку Полину. Вдобавок и всё остальное, о чём ты упомянула. Мы, как родители, подтянулись уже потом, ближе к школе.
– Как бы там ни было, – грустно заключила Александрина, – не осталось возможности проверить, прав ли Володя.
– Какие твои годы! Всё ещё впереди. Итак, Санчик, грустить не будем. Давай-ка лучше выберем, какие вкусности заказать Мише. У него завтра выходной. Он подъедет утром забирать меня и привезёт.
– Лорик, спасибо, моя хорошая, и тебе, и Мише! Не хочу пока ничего. Просьба одна: отнеси, пожалуйста, букет на мусорку.
Беспрекословно забрав цветы, Лариса не успела дойти с ними до выхода из отделения. Обескураженные таким кощунством, медсёстры и санитарки раздербанили флоксовый сноп себе на букеты.
В отличие от Виталия, приходившего каждый день, Пустовалов в больнице больше не появился. А через десять дней Александрину выписали.
Невзирая на неоднозначную реакцию Александрины на визит Пустовалова, в отпуск, к морю, они отправились вдвоём. Владимир окружил её заботой, от которой у молодой женщины буквально таяло сердце.
Отдых, по традиции, не был статичным. Купание в море чередовалось с поездками. Правда, на сей раз, Владимир исключил экстремальные маршруты. Пустовалов самоотверженно отказал себе в удовольствии мчаться по горной реке в открытом джипе; лазить по ущельям и веселиться в новом аквапарке с самыми крутыми на Кавказском побережье горками.
Однако в местечко с целебными грязями они полдня добирались на катере, в полной мере насладившись замечательной морской прогулкой. А на завод виноградных вин пару доставил вертолёт. Таким образом, выздоравливающая молодая женщина оказалась избавлена от длительных пеших прогулок и передвижений в автомобиле.
Благодарная возлюбленному, Александрина в буквальном смысле слова оживала. Море исцеляло, солнышко подпитывало организм витамином Д, воздух опьянял свежестью и неповторимым миксом южных ароматов. Пицундские сосны в городке, где отдыхали влюблённые, придавали сил, наполняя здоровьем. Восторженный взгляд мужчины полировал кожу. Его близость, готовность исполнить любое желание побуждали поверить в любовь и взаимное счастье.