На кухонной плите вспыхнул красный огонек. Стрелок Маккой этого не заметил. Рядом с ним дымилась сигарета, постепенно превращаясь в пепел. Этого он тоже не заметил. Крепкие, кривые ноги, которые перекатывались при качке на многих космических грузовых кораблях, теперь напряженно обхватывали ножки его кресла. Прищуренные космически-голубые глаза, которые искали азимут, преодолевая множество опасностей, теперь были прикованы к печатной странице, уткнувшись носом в томик «Марсианских сказок», которые пользовались невероятной популярностью. Ганнер Маккой снова погрузился в воспоминания о прошлом, полном приключений.
Красный огонек настойчиво пульсировал. Губы Ганнера беззвучно шевельнулись в улыбке. Его герой попал в чертовски затруднительное положение! Рука сломана. Скафандр пропускает воздух. Он стоял на краю пропасти в пустыне, окруженный мстительной ордой «кусачек» с Красной Планеты.
Его лучевой пистолет был разряжен, а потому бесполезен…
Из электрической плиты внезапно донеслось бульканье. Прозвучал шипящий, обжигающий звук и в нос ударил резкий, даже слишком резкий запах кипящего кофе. Он испуганно вскочил на ноги.
«Проклятие!» – взревел стрелок. Он ткнул в выключатель. Шипение перешло в веселое хихиканье кипящего котелка. Маккой с сожалением вытер грязь, затем открыл духовку. Внутри было несколько противней. Он вынимал их по очереди, выкладывая содержимое на сервировочные тарелки.
Из кухонного шкафчика он достал тарелки из фиброзной бумаги и накрыл стол на двоих, затем он нажал кнопку, вызывавшую командную рубку наверху. Раздался металлический голос:
– Да?
– Суп готов, шеф! – крикнул стрелок. – Забирайте его!
Затем он поднял с пола свой магазин и тщательно разгладил его смятый вид с надписью: «Марс! – проворчал он. – Да, это были старые добрые времена. А теперь посмотри на меня! Канонир Маккой – полуфабрикатный повар на чертовом плавучем маяке!
На лестнице Якобса загремели шаги. Стройная фигура лейтенанта Ки Барлоу, С.С.П., проявилась в поле зрения. На губах молодого офицера заиграла улыбка.
– В чем дело, стрелок? Опять ворчишь?
– О, и кто бы не заворчал? – пожаловался Ганнер. – У меня от этого плавучего маяка мурашки бегут по коже. Делать нечего, только есть, спать и сидеть целый день напролет. Я парень, который любит экшн, и покруче. А что взамен? Мы сидим здесь полтора года и смотрим на это! – Он насмешливо покосился на иллюминатор правого борта. Ки Барлоу ухмыльнулся, тоже наблюдая за этой безрадостной сценой.
– Смотреть тут, конечно, не на что, стрелок, – согласился он. – Но кто-то же должен присматривать за плавучим маяком «Плутон». Взгляни на это с романтической точки зрения. Это самый дальний форпост человечества! Крайняя точка Солнечной системы! Черт возьми, чувак, тысячи человек как в Солнечном космическом патруле, так и за его пределами отдали бы свои жизни за эту станцию
– Ну, я не один из них! – решительно заявил Ганнер. – Дайте мне место на Марсианском центральном. Или летом отправьте в Город-порт на Венере. Или даже на Лунном… – Он вздохнул. – По крайней мере, оттуда мы могли видеть Землю!
– Ты знал, на что идешь, когда подписывался, стрелок. Почему ты согласился? – сказал лейтенант патруля.
– Потому что я, я… – Жилистая шея Ганнера стала еще краснее, его нависшие брови нахмурились, а глаза опустились. – А, забудь об этом! – прорычал он. – Давай поедим!
Ки Барлоу тихо улыбнулся. Он прекрасно знал, почему Ганнер Маккой подписал контракт на два года на Плутонианском плавучем маяке. Дружба между этими двумя удивительно непохожими людьми была такой, что не обращала внимания на нашивки и пуговицы. Через пять минут после того, как лейтенант получил назначение на солнечную станцию, смотритель космического патруля на Плутоне, Маккой подал заявление на должность помощника. Перед лицом такой преданности, казалось, не имело значения, что с тех пор он постоянно ворчал. Пока они ели, Ки Барлоу подробно рассказывал о «романтической» стороне их работы.
– Ты должен признать, Стрелок, – сказал он, набивая рот, – что мы делаем здесь великое дело. Наша работа медленно, но верно делает Плутон пригодным для жизни. Когда фон Пирке, еще в двадцатом веке, предложил построить «внешнюю станцию» в шестистах милях от Земли, чтобы обеспечить ракетам стартовую площадку для космических путешествий, он и представить себе не мог, что когда-нибудь его принцип будет использован для создания других космических объектов, – планет, пригодных для существования человека на них.
Двадцать лет назад Плутон представлял собой застывший шар. А теперь взгляни на него! Да, он все еще заморожен, но как только мы построили солнечное зеркало и начали направлять концентрированные солнечные лучи на его поверхность, его холод начал уменьшаться и его степи начали таять. Еще каких-нибудь через пять-шесть лет и люди смогут заселить это место, добывать богатства из шахт, строить новые города, такие как Марс-Сентрал и Саммер-Сити.
– Не забывай, что на других планетах тоже должны были быть первопроходцы.
Марсианский центр существовал не всегда!
– Это вы мне говорите? – Глаза стрелка загорелись воспоминаниями. – Черт возьми, шеф, когда я впервые приземлился на Марсе, там не было ничего, кроме песка, серы и этих чертовых кусачек. Я помню, как мы со стариной Кэпом Уиллоуби попали в переделку с ними. Нам пришлось гонять их целых три дня и три ночи, прежде чем…
– Я знаю, – поспешно перебил его Барлоу. – До того, как остальная часть отряда нашла тебя. Я слышал об этом раньше. Что ж, это только подтверждает мою точку зрения, стрелок. Завоевание планеты всегда требует жертв со стороны нескольких человек. И хотя мы устали от этого монотонного существования, будущие поколения будут благодарны нам за нашу работу.
– Да, – вздохнул Ганнер, – я думаю, вы правы. Но я рад, что нам осталось служить всего шесть месяцев, шеф. Мои запасы журналов на исходе. Если бы не они, я бы сошел с ума от скуки, сидя и пересчитывая заклепки на стенах.
Барлоу рассмеялся.
– Особой опасности нет в том, как ты сходишь с ума в космосе, стрелок. Такое случается только с людьми с богатым воображением. И если бы у тебя была хоть искра воображения…
Он снова многозначительно указал на сцену снаружи.
– Ганнер, неужели до тебя совсем не доходит масштаб работы, которую мы выполняем? Только подумайте, здесь, в пустоте, люди построили гигантское двухстороннее зеркало. Когда-то это зеркало размораживало крошечный Плутон, чтобы сделать его пригодным для жизни, и действовало как гелиографический отражатель, передавая сигнал «Все в порядке» отсюда на Луну. На Луне супертелескопы с электронными глазами видят луч и знают, что последний рубеж покорен!
– Хотите еще бобов, шеф? – спросил Ганнер.
– И вот еще что, Ганнер, помимо обязанностей на плавучем судне, нам с тобой предстоит здесь работать полицейскими. Всегда есть вероятность, что Рэд Армитидж и его команда появятся в этих краях. И если они это сделают…
– Ред Армитидж, – фыркнул Стрелок, – это дохлая утка, и вы это знаете! Шеф, патруль выгнал его из Системы десять лет назад. Он так и не вернулся. И он больше никогда не вернется!
– Я бы и гроша не поставил на это, Ганнер, у Армитажа прекрасный научный склад ума. Если бы он не стал пиратом и преступником, он был бы одним из самых уважаемых людей во вселенной сегодня. Но пока у нас нет реальных доказательств его смерти, он остается угрозой для всего организованного общества.
Ганнер Маккой многозначительно взглянул на лестницу, ведущую на корму.
– Ну, я бы хотел, чтобы он пришел. Наверху есть отличная новая дальнобойная пушка, и мне не терпится ее опробовать. И если мы когда-нибудь услышим сигнал тревоги, у меня будет достаточно времени, чтобы разнести его черный корабль на кучу металлических астероидов.
– Будем надеяться, – серьезно сказал Ки Барлоу, – что у тебя никогда не будет возможности попробовать здесь свои силы в стрельбе, Ганнер. Но я понимаю, что ты имеешь в виду. Жизнь должно быть стала довольно утомительной для вас. Вам нечем занять свое время. В конце концов, у меня есть новая сигнальная система, которая не дает мне скучать.
– Да, шеф, как продвигаются дела? У вас с этим что-то получается?
– У меня быстро ничего не получается, – признался офицер.
– Что-то пошло не так?
– Ну, может, это была безумная идея с самого начала. Ученые умнее, чем более двухсот лет назад. Я установил тот факт, что максимальная скорость света составляет 186 000 миль в секунду. Но почему-то мне пришло в голову, что я мог бы разработать способ, с помощью которого… – Ганнер ухмыльнулся. – Конечно, профессионалы, крупные ученые, решили бы, что это слишком сложная задача, но…Барлоу с сожалением признал это, но упрямо добавил, – Иногда проблему, на которую вы не можете найти однозначного ответа, можно обойти, так сказать, с тыла. Просто так получилось, что свойства пространства таковы, что свет распространяется с максимально возможной скоростью. Скорость электрических и магнитных пульсаций в космосе составляет 186 000 миль в секунду. Материя, по сути, электрическая, и если бы она попыталась двигаться быстрее, то не смогла бы, потому что убежала бы от электрических зарядов, которые ее создают. Теперь, если у вас есть лодка с греблями и с такими свойствами, вы можете грести на ней со скоростью пять миль в час, и можете добраться из города А в город Б со скоростью десять миль в час, если найдете ручей, текущий в нужном направлении с такой же скоростью. Но это не сработает с материей на скоростях света. Если у вас есть корабль со скоростью 100 000 оборотов в секунду, и он выпускает снаряд со скоростью на 100 000 оборотов в секунду быстрее, чем корабль, снаряд все равно делает не более 186 000 оборотов в секунду.
– Это, – сказал Ганнер, – то, что ты сказал в прошлый раз, когда мечтал вслух, и я все еще думаю, что твоя арифметика верна. Но подожди… я знаю. Фитц, как-там-его-зовут, но не обращай внимания. Единственное, что я понимаю, это то, что вы можете свободно перемещаться в космосе без трения при условии, что не набираете скорость слишком быстро. Как самолеты малой и большой дальности. Самолеты, летящие со скоростью 500 миль в час и меньше, имеют обтекаемую форму, чтобы скользить по воздуху. При скорости 500 миль в час воздух внезапно начинает действовать по-другому, и они несутся вперед, как будто пролетают сквозь кирпичную стену.
В космосе ты можешь двигаться спокойно, пока не достигнешь предельной скорости, а потом – бац! У нас нет космического самолета большой дальности полета, который сможет превысить этот предел, и ты пытаешься создать его.
Барлоу ухмыльнулся.
– Все это неправильно, но эффект тот же. Только я отказался от попыток управлять кораблем с такой скоростью. Я просто хочу отправить сообщение. Нам нужно больше скорости в межпланетных коммуникациях.
– Это действительно нужно, шеф? – спросил Ганнер
– Необязательно, но желательно. Орбита Плутона колеблется в пределах от 4500 до 2700 миллионов километров от Солнца, Ганнер. Это очень далеко от Земли, отМарса или Луны. Для передачи наших сообщений на Землю требуется примерно шесть часов. Если бы мы могли найти какой-нибудь способ превысить скорость света, мы смогли бы быстрее связаться с «домом».
– Ну, в том, что у вас не получится, нет никакой опасности, не так ли, шеф? – встревоженно спросил Ганнер.
– Опасности, нет. Потому что, видишь ли, даже если бы что-то угрожало Земле из космоса, мы могли бы предупредить Землю до того, как оно доберется туда. Военная оборона Земли организована настолько эффективно, что она может создать силовое поле вокруг всего земного шара чуть менее чем за два часа.
Проблема в том, Ганнер, что теоретическая все это не имеет большого значения. Я просто слишком упрям, чтобы не захотеть попробовать это. У меня достаточно сил и достаточно оборудования для передачи сообщений в эфир. Но я не могу найти способ преодолеть этот ограничивающий фактор.
– Ну, это ваша работа, шеф, – сказал Ганнер. – Я даже не могу вас понять, не говоря уже о том, чтобы помочь. Но я могу вымыть эти чертовы кастрюли и сковородки. Так что…
Именно в тот момент это и произошло. Дикий сигнал тревоги вырвался из медного горла электрической системы оповещения. Двое патрульных на мгновение застыли, уставившись друг на друга. Первым пришел в движение Ганнер Маккой с широкой улыбкой на лице.
– Рейдеры! – восторженно взревел он.– Клянусь Юпитером, мы с Салли наконец увидим экшн! Погнали!
Как маленькая кривоногая обезьянка, он вскарабкался на лестницу Якобса.
Оба мужчины одновременно ударились о контрольную башню. Ганнер Маккой мгновенно схватился за чехол своего любимого дальнобойного орудия и начал нетерпеливыми пальцами срывать брезент.
– Дай мне ориентир, Ки! – отчаянно взмолился он. – Всего один маленький ориентир на этих малышей! И я…
Лейтенанту Ки Барлоу даже в голову не пришло, что в этот суматошный момент Ганнер забыл о формальных поручениях. Он уже описывал оптическим прицелом широкую дугу, осматривая усеянное звездами небо за его пределами. Как только он сделал круг. Затем еще раз. Его глаза расширились.
– Поторопись, Ки! – умолял Ганнер. – Салли жаждет пострелять по этим обезьянам!
Но Барлоу сказал странным, сдавленным голосом:
– Закрой это, Ганнер.
– Что? – огорченно спросил тот. Затем он убрал руку с панели управления. – Закрыть? Черт возьми, это дружественный корабль?
– Это вообще не корабль! – озадаченно ответил Барлоу. – Ничего не видно. Даже метеорита. Это была ложная тревога. Должно быть, что-то не так с системой оповещения, стрелок.
– Проклятие! – воскликнул Маккой.
– Смотрите, шеф, нет ничего особенного в том, что сработала сигнализация, я проверял ее только на прошлой неделе…
Затем он остановился, потрясенный и в тот же миг оба человека услышали непонятный звук – чьи-то руки скреблись по двери шлюза, звук, с которым замок открывался с астматическим хрипом.
Ганнер сглотнул:
– Что это? – и снова прыгнул к трапу. Ки Барлоу последовал за ним. Они добрались до камбуза, распахнули дверь, ведущую к трапу и бросились к воздушному шлюзу…
– Я бы посоветовал вам, джентльмены, – произнес холодный насмешливый голос, – поднять руки и держать их там!
Из двери шлюза вышли с полдюжины фигур в скафандрах. Первый из них указал на смотрителя плавучего маяка, держа в руках лучевые ружья с уродливыми мордами. Говоривший расстегивал свой головной убор. Теперь из-под кварцитовой оболочки показались его орлиные черты—
– Армитидж! – выдохнул Ки Барлоу. – Ред Армитидж!
– Приятно осознавать, – кивнул он, – что тебя все еще узнают. Спустя столько лет. Да, джентльмены, я Ред Армитидж.
Челюсть Барлоу напряглась и он грубо спросил:
– Что вам здесь нужно? Вы, конечно, понимаете, что совершаете уголовное преступление? Вы проникли на плавучий маяк без разрешения патруля.
Армитидж небрежно сказал одному из своих спутников: «Разоружите их!» Затем, после того как мужчина снял лучевые пистолеты с ремней безопасности патрульных:
– Вы можете опустить руки! Боюсь, джентльмены, это не первый раз, когда я оказываюсь виновным в совершении «уголовного преступления». Могу лишь добавить, что мне не грозит наказание.
Барлоу разозлился:
– На этот раз вы заплатите за это, Армитидж! Тебе это с рук не сойдет. Каждый плавучий маяк в галактике ищет тебя. Рано или поздно они тебя обнаружат. И когда они это сделают…
Армитидж улыбнулся.
– Ну что ты, друг мой! Давай не будем тратить время на пустые разговоры. Обнаружить меня? Ну конечно! У тебя ведь была такая возможность, не так ли? Я полагаю, у вас на корабле есть система сигнализации?
Барлоу горячо начал:
– У нас есть система сигнализации, да! И мы…
Затем он замолчал и в его глазах внезапно появилось недоумение. Следующим заговорил Ганнер Маккой.
– Эй, Армитидж, – потребовал он ответа, – как, черт возьми, вы, ребята, попали сюда, не отключив сигнализацию раньше?
Эта чертова штуковина должна подавать сигнал тревоги, если что-то находится в радиусе полумиллиона миль.
Армитидж одобрительно посмотрел на него.
– Вот человек, который мне по сердцу, – сказал он. – Есть достоинство в том, что ты сразу переходишь к главному, друг мой. Ответ в том, что твоя система сигнализации сработала идеально. Она зазвучала, как только мы вошли в зону его действия.
– И? – спросил Ганнер, а его глаза беспокойно забегали по сторонам. Затем он выдавил улыбку. – О, да. Я понял!
Но он ничего не понял. Уголком рта он прошептал Ки Барлоу: «Позволь ему поступать по-своему, лейтенант. Он помешан на космосе!»
Барлоу не был так уверен и нерешительно спросил:
– Правильно ли я вас понял, Армитидж? Вы имеете в виду…
Армитидж резко прервал его:
– Не будем вдаваться в подробности, лейтенант. Мне нужно подумать о других вещах. Прошло несколько лет с тех пор, как я в последний раз был в Солнечной системе, и мне нужна самая свежая навигационная карта. У вас в рубке управления есть такая?
– Нет! – упрямо ответил Барлоу.
– Вы лжете, лейтенант, – улыбнулся рейдер. – Но вы лжете как джентльмен. Конечно она у вас есть.
Он указал на одного из своих людей.
– Ты знаешь, чего мы хотим. Поднимись в контрольную башню и найди ее. Поторопись!
– Да, сэр! – ответил мужчина и протиснулся мимо двух патрульных. Ганнер бросил на него свирепый взгляд и ухитрился пихнуть его локтем в бок. Это была бессмысленная акция злобы, и тканевый скафандр разбойника лишь слегка вздулся на мгновение. Армитидж усмехнулся.
– Доблестные бойцы Космического патруля! Такие же отважные, как в старину, и такие же глупые! Что ж, мы скоро положим конец вашему господству, мои звездные полицейские!
– Зачем тебе карта Солнечной системы, Армитидж? – спросил его Барлоу – Возвращаешься к своей старой игре в пиратство?
– Не уверен, что это твоего ума дело, мой друг, – ответил ученый-пират, – но, думаю, не повредит, если я расскажу тебе об этом. Да, я возвращаюсь к своей старой игре. Но теперь я готов действовать в более широком масштабе. На этот раз моим главным призом будет сама Земля!
– Земля?! – Барлоу изумленно уставился на пирата, а затем насмешливо фыркнул. – Думаю, Маккой правильно оценил тебя с самого начала, Армитаж. Ты свихнулся в космосе!
На секунду глаза преступника вспыхнули гневом, а его рука потянулась к пистолету на поясе. Затем он улыбнулся, но в его улыбке было мало веселья.
– Ты сильно ошибаешься, лейтенант, в чем вскоре сам сможешь убедиться. Рэд Армитидж не склонен к тщеславному хвастовству. Я собираюсь захватить Землю. Так же легко, как я захватил этот плавучий маяк.
В продолжении насмешек Барлоу был определенный смысл…
– О-о, я все понял. Великий ученый обнаружил, как пробиться сквозь защитное силовое поле Земли? Отличная штука, Армитидж! Только земной флот сможет заметить ваше приближение и уничтожить лучом, прежде чем вы окажетесь на расстоянии миллиона миль! В глазах Армитиджа вспыхнул веселый огонек.
– Ты делаешь поспешные выводы, лейтенант. Я не позволю, чтобы меня облучали. И мне нет необходимости взламывать силовое поле Земли, потому что Земля не заметит моего приближения, пока я не приземлюсь. Землю можно захватить, как вы знаете, еожиданно, с момента моего прибытия вкупе с уничтожением нескольких ключевых объектов обеспечит мне победу, которую я запланировал. И тогда, – глаза преступника сверкнули, – мое господство над галактикой начнется всерьез!
Глаза Ганнера еще более сузилось.
– И ты, должно быть, планируешь разделаться с нами, прежде чем уйдешь отсюда, Ред? Иначе, может быть, мы с Салли пустим в тебя пару горячих пузырей, когда ты будешь уходить.
Армитидж протянул:
– Ты безрассудный дурак, мой друг. Как тебя зовут?
– Ганнер Маккой, для тебя мистер МакКой!
– Ах, ну да, я слышал о вас, Мистер Маккой! – Армитидж радостно рассмеялся. Мне нравится ваш настрой, дружище. Не хотели бы вы присоединиться ко мне?
– Я не твой человек, – ответил Ганнер. – А что касается того, чтобы присоединиться к тебе, то лучше бы я поиграл в «хоровод Рози» с кучей венерианских зловонных кошечек, воняющих примерно в три раза сильнее, чем земные скунсы.
Армитидж опасно побледнел и его пальцы снова потянулись к поясу, и снова опустились. Сдавленным от ярости голосом он сказал:
– Я прекрасно понимаю, Маккой!
Он поднял глаза, когда Уэйнрайт , тяжело ступая, прошел по коридору.
– О, ты нашел ее, Уэйнрайт?
– Да, сэр.
– Давай ее сюда!
Армитидж спрятал карту в открытый клапан на поясе и жестом указал своим людям в сторону воздушного шлюза. – Наша работа здесь закончена, джентльмены. Я оставляю вас здесь, чтобы вы продолжили освоение Плутона, в настоящее время, боюсь, я не могу выделить никого из своих людей. Но после того, как мы получим контроль над внутренними планетами, мы вернемся сюда!
Произнося последние слова, он свирепо посмотрел на Ганнера. Стрелок, не обращая внимания на генерала, небрежно сплюнутый на пол.
– О'кей, рыжий, – думаю, это означает «никогда не вернусь».
Остальные пираты прошли через воздушный шлюз, а Армитидж попятился к зияющему входу, держа пальцы на кнопке бластера.
– Прощайте, друзья мои, – усмехнулся он. – Встретимся снова через несколько недель или месяцев…
Он почти уже у входа, как что-то вылетело из-за спины Ганнера со скоростью ракеты. Это был лейтенант Ки Барлоу, и, когда он подбкежал, он закричал:
– Хватай его, стрелок. Хватай!
Тело Барлоу с силой ударилось о тело преступника. Армитидж отшатнулся назад, схватившись рукой за лучевой пистолет. Маккой заметил это движение и поспешно бросился вперед, но недостаточно быстро. Он почувствовал, как худая, жилистая рука выскользнула из его хватки, почувствовал, как струя обжигающего пламени ударила в пол рядом с его головой. В ноздри ударил резкий запах паленых волос. Позади него раздался хриплый стон боли, звук падающего тела.
Армитидж поднял обитый свинцом ботинок и пнул его. Ганнер отшатнулся назад, согнувшись пополам. Его глаза закатились, а лицо приобрело зеленоватый оттенок. Он почувствовал слабое желание упасть прямо здесь и сейчас. Затем он увидел распростертое на полу тело своего друга и старшего офицера. Он с трудом поднялся на ноги, пытаясь справиться с накатывающими на него волнами тошноты.
Голос Армитиджа пробился в его сознание.
– Отойди, Маккой! Отойди или, клянусь Юпитером, я разнесу тебя в пух и прах!
Ки Барлоу, лежавший на полу, прошептал:
– П-отпусти его, Ганнер!
Стрелок остановился, продолжая сидеть на корточках. В его прищуренных глазах была смерть, смерть пирату, если он только доберется до него. Армитидж рычал:
– Теперь я обещаю, что вернусь и позабочусь о вас, двух дураках! Ждите меня!
– Тебе лучше сделать это сейчас, Армитаж! – выдохнул Ганнер, – Потом у что я не дам тебе другого шанса.
– Это одна из причин, по которой я оставляю тебя в живых, Маккой. Так что ты и твой драгоценный лейтенант сможете увидеть, что будет происходить на Земле. Возможно, вы увидите что-то, что вас крайне заинтересует!
Он шагнул в воздушный шлюз. Затем, словно его осенила запоздалая мысль, он высунул голову наружу, чтобы напоследок язвительно пошутить:
– Вам навеняка будет интересно узнать, лейтенант, что наши ракеты стреляют с интервалом в одну секунду!
Затем он исчез и за его спиной лязгнул воздушный шлюз.
Ки Барлоу приподнялся на локте. Его лицо было серым от боли, но в глазах светилось лихорадочное нетерпение. Он выдохнул:
– Подними меня, Стрелок! Подведи к иллюминатору!
Ганнер заботливо склонился над своим другом.
– Лежи спокойно, Ки, я принесу что-нибудь, чтобы приложить к ожогам. Где он тебя поранил?
– На ногах. Не слишком сильно, но я не могу ходить!
Барлоу попытался приподняться, затем со стоном упал обратно. Ганнер послушно бросился к иллюминатору.
– Я не могу, Ганнер. Подойди к иллюминатору и скажи мне, что ты видишь.
– Они взлетают, – доложил он. – Включают первый двигатель. Остальные, разворачиваются к оси Земля-Солнце. Они начинают ускоряться…
– Н-не обращай внимания! – проскрипел Барлоу. – Смотри на вспышки ракет. Он упомянул именно их. Должно быть, он что-то имел в виду. Засекай частоту вспышек!
– Дай мне подняться и выстрелить им вслед, Ки! Я должен…
– Засеки время, черт бы тебя побрал!
Ганнер взглянул на свои наручные часы и сказал ошеломленным тоном:
– Прыгающие метеоры, Ки, они ускоряются, как чертовы идиоты! Я их уже почти не вижу! Теперь они похожи на точку в…
– Реактивные двигатели! Реактивные!
– Он сказал, что они выстреливали с разницей в секунду, не так ли? – Обиженным тоном спросил Ганнер.. Он открыл иллюминатор в перилах нижней камеры, развернул прибор и закрепил его на исчезающем космическом корабле. – Я думаю, он должен знать, знаешь что, Ки?! Бог всемогущий!
– Что?! Что ты видишь?! – закричал Барлоу.
В голосе стрелка звучало благоговение.
– Он стреляет всеми четырьмя реактивными двигателями одновременно! Между выстрелами вообще нет паузы!
– Совсем нет, Ганнер? Даже не дрогнул? И он исчезает так быстро, что я… Погоди-ка! Вот, я только что видел, как реактивные двигатели вспыхнули на долю секунды. А теперь они снова стреляют все разом! – Он повернулся к своему другу. – В чем дело, Ки? Неужели этот чертов бандит изобрел какой-то способ увеличить скорость, используя все свои реактивные двигатели вместе?
Теперь на лице лейтенанта космического патруля Ки Барлоу появилось новое выражение. Это был взгляд ужаса, который заглушил боль, которая была в нем до этого. В его глазах был страх. Когда он заговорил, его голос звучал глухо.
– Хуже, Ганнер! Он изобрел способ, позволяющий набрать максимальное ускорение и максимальную скорость. Его корабль, должно быть, движется почти со скоростью света. Лишь немногим меньше 186 000 миль в секунду!
– Проклятие! – взревел Ганнер. – Тогда чего мы ждем? Я должен немедленно отправить сообщение на Землю, предупредить их, что он приближается!
– Не бери в голову, – устало ответил Брлоу. – Это бесполезно. Теперь я понимаю, почему Армитедж не потрудился убить нас. Он не испугался нашего оружия, и он знал, что наши попытки предупредить Землю будут бесполезны.
– Бесполезны?
– Да, потому что он путешествует так же быстро, как любое сообщение, которое мы могли бы отправить. Даже если мы отправим его прямо сейчас, оно попадет туда лишь после того, как он это туда долетит.
– Адские колокола! – Закричал Ганнер.
– Вот почему он смог пробить нашу зону защиты, – сказал Барлоу. – Он двигался так же быстро, как и предупреждение само по себе.
– Вы хотите сказать, – уточнил Ганнер, – что предупреждение сработало в ту минуту, когда он вошел в зону в полмиллиона миль?
– Не в ту же минуту, Ганнер, а в ту же секунду! Корабль Армитажа передал наше предупреждение примерно за три секунды до того, как приземлился здесь, у зеркала. Корабль, летящий со скоростью света, прибыл одновременно с предупреждением!
– Вот что произойдет на Земле. Его атака будет полной неожиданностью. Его заметят, да! Но он приземлится почти одновременно с тем, как его увидят. У них не будет времени активировать силовое поле.
– Шеф, но я не понимаю, как вам удалось догадаться, просто увидев его вспышки?
– С помощью уравнения Лоренца, о котором я тебе говорил раньше. Секунда в системе, движущейся со скоростью света, кажется бесконечно долгой для стороннего наблюдателя, которыми мы являемся, по сравнению с полетом Армитажа. Его реактивные двигатели, по его словам, взрываются с интервалом в секунду каждый. Но для нас, наблюдающих за ними отсюда, это всего лишь один взрыв, который, кажется, длится вечно. Только тот факт, что ты заметил крошечное мерцание, указывает на то, что он еще не достиг скорости света.
Внезапно Ганнер сказал:
– Но, шеф… он уменьшился, как вы и говорили раньше?
– Да, и это только усугубляет ситуацию. Его корабль, насколько нам известно, сократился до точки, приближающейся к бесконечности. Это затрудняет его обнаружение.
Ганнер щелкнул пальцами.
– Ну, черт возьми, о чем мы беспокоимся? Если он и его корабль так законтрактованы, они все уже раздавлены насмерть, не так ли?
– Вовсе нет, стрелок. Видишь ли, теперь у них своя система. Внутри этой системы все по-прежнему выглядит нормально. Они видят, что снаружи вселенная – единое целое, а внешнее время – бесконечно медленное. Внутри своих границ жизнь протекает вполне нормально.
– Тогда что мы можем сделать?
– Боюсь, что ничего. Армитаж оправдал свое хвастовство. Он был прав, Земля уязвима для того, кто сможет преодолеть его силовое поле. На земле будет новый диктатор. Первый более чем за сто пятьдесят лет.
– Что ставит нас в ряды лузеров – мрачно сказал Ганнер. – В глазах рыжего промелькнуло злобное выражение, когда он сказал, что увидится с нами позже.
Ганнер встал и расправил мощные плечи.
– Что ж, если мы ничего не можем сделать, значит, ничего не можем. Но давайте-ка подлечим ваши обожженные ноги, пока Армитидж не вернулся, чтобы снова их прижечь.
Он повернулся спиной к лейтенанту и присел.
– Забирайтесь на меня, шеф. Я отнесу вас в башню и окажу первую помощь.
Ки Барлоу забрался на спину своему помощнику и все еще что-то бормотал, когда Ганнер нес его по проходу:
– Если бы только я мог усовершенствовать это мое изобретение. Я сказал, что оно не имеет практической ценности, Ганнер. Но вот место…
Они добрались до камбуза и лестницы Якобсона. Ганнер схватился за перекладины.
– Мы поднимаемся! – сказал он.
На четвертой ступеньке он стал запыхаться. На седьмой – вспотел. Когда они добрались до верхней палубы, он бесцеремонно сбросил своего старшего офицера со спины и пропыхтел:
– Эй, а вы не пушинка! Что нам нужно в этой дыре, так это эскалатор!
– Согласен, Ганнер. – Барлоу слабо улыбнулся, но затем внезапно его глаза вдруг широко распахнулись. – Что? Провтори что ты сказал?
– Я только сказал… – снова начал Ганнер.
Но Барлоу его не слушал. Лейтенант полз на четвереньках к столу, который он использовал в качестве верстака, а в его глазах было странное, дикое выражение, когда он рылся в ящиках в поисках бумаги и карандаша.
– Неважно! – крикнул он. – Я знаю, что ты сказал. На задних лапах! Эскалатор! Ганнер, к черту эти ноги! У меня есть идея! Ключ, который я так долго искал! Еще есть шанс победить Рэда Армитажа!
– Шеф?
– Да, Ганнер.
– Послушайте, шеф, как насчет того, чтобы позволить мне привести в порядок ваши ноги? Разве они не болят?
Рубашка лейтенанта Ки Бафлоу прилипла к спине от пота, но на его губах играла улыбка.
– О'кей, Ганнер. Думаю, так оно и есть, но я слишком занят, чтобы думать о них. Подойди, я буду печатать свое сообщение на Землю, пока ты будешь «чинить» мои ноги.
– Конечно, шеф, – сказал Ганнер с облегчением и подошел к аптечке.
В течение последнего получаса в рубке управления плавучего маяка кипела бурная деятельность. Некоторое время лейтенант Ки Барлоу лихорадочно строчил в блокноте, производя ряд загадочных вычислений, которые Ганнер даже не пытался понять. Закончив, наконец, свои расчеты, Барлоу начал отдавать быстрые приказы своему помощнику. Не понимая причин своих действий, Ганнер слепо повиновался, подключая, сваривая и спаивая вместе части оборудования, которое было частью предыдущих экспериментов Барлоу.
Под его руками образовался любопытный лабиринт. Теперь Барлоу хлопотал над этим, как наседка. Его руки вносили последние коррективы. Теперь он подготавливал сообщение для передачи специальным кодом Космического патруля. Он подключил телеграфный ключ к своему необычному прибору, а затем начал стучать.
Пока пальцы Барлоу нажимали на кнопку, стрелок промыл и перевязал обожженные конечности офицера. К своему глубокому удовлетворению, Ганнер обнаружил, что раны были не столь серьезными, сколь болезненными. Через пару недель о визите Армитажа будут свидетельствовать только белые шрамы.
Барлоу закончил простукивать, закрыл выключатель и откинулся на спинку стула. Ганнер улыбнулся.
– Так лучше, шеф?
– Намного!
– Хорошо! Тогда, может быть, вы расскажете мне, что, черт возьми, мы тут делали? – спросил Ганнер.
– Что ты делал, Ганнер? Ты сделал всю работу.
– Да. – фыркнул старый стрелок. – Робот тоже делает свою работу, но не знает, что делает.
– Что ж, ты заслуживаешь большего уважения, потому что в данном случае ты даже подал идею.
– Я?
– Да, когда пошутил насчет «обратной связи» и «эскалатора». Видишь ли, Ганнер, все это время я пытался изобрести способ более быстрой передачи сообщений на Землю. Я использовал глупый принцип обратной связи и у меня была какая-то смутная идея послать двойной электрический ток и заставить первый сигнал передавать второй. Это было бесполезно. Я просто запускал электрический ток на спине. Когда один человек несет другого на спине, их общая скорость равна скорости, с которой передвигаются ноги того, кто несет. Мой дополнительный ток просто передавался по первичному источнику, который не обеспечивал ему путь.
– А при чем тут эскалатор?
– Это, – объяснил Барлоу, – было подсказкой. Когда человек поднимается по движущемуся вверх эскалатору, он получает суммарную скорость своего движения эскалатора. Это был принцип, который ты мне предложил. Я должен был сам до этого додуматься. Это принцип групповой скорости.
Групповая скорость встречается во многих явлениях, связанных с рентгеновскими лучами и дифракцией. По сути, это сигнал, посылаемый по уже существующей серии световых волн. Вы можете послать сигнал по веревке быстрее, чем вы можете бросить веревку. Вы можете передать сигнал по проводу быстрее, чем сможете его донести. Так же точно вы можете направить луч света вниз, используя вот это… – Барлоу постучал пальцем по прибору, лежащему перед ним, – Этот прибор можно назвать «модификатором групповой скорости» превышающим скорость света. Ты понял?
– Я пытаюсь, – признался Ганнер. – Но как насчет переносчика? То бишь эскалатора?
– Посмотрит туда. – Сказал Барлоу. И Ганнер безучастно уставился в указанный иллюминатор. – На Плутон?
– Нет, Ганнер, на зеркало! – В голосе лейтенанта по слышался восторг. – Чтобы усилить мои вторичные волны и превысить скорость света, мне сначала нужен был первичный источник, постоянный, непрерывный световой луч, направленный на Землю. И зеркало – это именно то, что нужно! Его гелиографический луч работает непрерывно, потому что Солнце работает непрерывно, и в течение многих лет получая непрерывный световой луч от зеркала. Установленный световой луч от зеркала к Луне является моим носителем. По этому мосту мое послание на Землю теперь передается со скоростью, которая в два раза превысит скорость света! Примерно 372 000 миль в секунду!
Ганнер сглотнул и произнес слабым голосом:
– Ки… как скоро мы узнаем, работает ли эта чертова штука? И… у вас есть сигарета?
Лейтенант Барлоу протянул ему пачку.
– Мы узнаем, – серьезно ответил он, – через шесть или семь часов.
***
Радист на Лунной-1 откинулся на спинку стула. День выдался ленивый. Его смена должна была закончиться через час и он уже начал строить планы на период своей свободы: вернуться в казарму, принять прохладный душ, а потом, может быть, поиграть по тарелочкам в клубе молодых офицеров, как вдруг он услышал звук шагов снаружи и внезапно очнулся от своих грез.