К месту вышли с рассветом. Нашлась и удобная точка для наблюдения – высокое дерево с густой раскидистой кроной метрах в ста от очередного вала рисового поля. Ну и, как водится, по нему проходит дорога, по которой время от времени двигаются крестьяне. Вокруг густой кустарник, так что взобраться по стволу незамеченным даже днем не составляет труда. От дерева до объекта не больше километра.
Лагерь представлял собой большую территорию, огороженную колючей проволокой. Расположился на берегу канала, несущего свои воды в залив Ханчжоувань. Пленные содержались под открытым небом. Насчитывалось их там… не меньше пяти тысяч. Возможно, и больше. По периметру – восемь вышек с пулеметами. Помимо этого, пешие патрули.
Две роты охраны расположились в палаточном городке. Не стали японцы ставить специальные строения, как и разбрасывать личный состав по фанзам располагавшейся неподалеку деревни. Все же пленных свезли уже предостаточно, а такое количество требует серьезной охраны и того, чтобы она не была рассредоточена где-то, а находилась под рукой.
У Виктора нестандартный полевой бинокль, и оптика дает хорошее приближение. Но, сколько он ни всматривался, ничего особенного обнаружить не удалось. И если тут действительно производят расстрелы, то подтверждений этому он не наблюдал. Разве только неприглядный вид пленных, которых, похоже, не кормили.
Виктор приметил, что в огороженном колючкой квадрате нет ни травинки. Один только желтый песчаник, словно в пустыне. А ведь за периметром полно зелени. Пусть и ноябрь. Куда подевалась растительность, догадаться несложно. Ну, хотя бы по тому, как в некоторых местах ковыряются люди. Наверняка ищут какие-нибудь корешки.
Кстати, среди пленных далеко не все в военной форме. Гражданских сюда согнали или это солдаты переоделись, чтобы скрыться, непонятно. Но, по большому счету, и не имеет значения. Если всех их тут действительно ожидает расстрел, то это в любом случае преступление.
Снизу окликнул Потапов с требованием уступить ему место на наблюдательном пункте. Виктор недовольно покачал головой и спускаться не стал.
– Ярик, тут еще ничего не происходит, – произнес он.
Говорить шепотом не имеет смысла. Во-первых, его не услышит собеседник. А во-вторых, до ближайшего крестьянина, копошащегося на поле, метров триста. Достаточно далеко, чтобы не опасаться по данному поводу. Подходы контролируют охотники Сунь и Гао.
– Ты не понимаешь. Мне нужно снять общий план, быт. Словом, надо, и все тут.
– Ярик, до них километр.
– И что? У меня объектив с изменяемой кратностью.
– Ладно, лезь сюда, – переместившись на соседнюю ветку, согласился Виктор.
Понятно, что Потапову нужно снимать. Но вообще-то они тут не для кино, а для выполнения боевой задачи. Нестерову необходимо собрать как можно больше сведений о противнике, чтобы выполнить задание, а потому окончательно уступать место однокласснику он не собирался.
Впрочем, тот на подобное и не претендовал. Взобравшись наверх, он закрепился с помощью ремня, что Виктор одобрил. Это он пользуется биноклем одной рукой. Камера весит больше пяти килограммов, и для съемки требуется задействовать обе. С помощью веревки Ярик поднял кинокамеру и, взведя пружину механического привода, приник к визиру. Какое-то время он всматривался в окуляр, меняя кратность объектива и водя им по концентрационному лагерю.
Наконец послышался стрекот заработавшего протяжного механизма пленки. Продлилось это всего-то секунд двадцать, после чего Ярик вновь взвел пружину и устроился поудобней, всем своим видом выражая ожидание.
– Это все? – удивился Виктор.
– А чего ты ожидал? Что я израсходую на общий план всю пленку? У меня ее тут всего-то на полторы минуты, а одного завода пружины хватает на тридцать секунд работы. Так что обожду, пока что-то не поменяется.
– Ну что же. Ждем вместе, – хмыкнул Виктор.
В восемь прошел завтрак у личного состава гарнизона. Потапов заснял и этот момент, затратив на это не меньше двадцати секунд из ограниченного лимита. После чего вновь взвел пружину и стал выжидать, осматривая лагерь в бинокль, который время от времени одалживал у Виктора.
Вскоре на дороге, ведущей из деревни, появилась колонна из двух легковых автомобилей и одного грузовика. В кузове последнего находилось до двух отделений солдат с пулеметом, установленным на кабине. Потапов тут же отреагировал на смену обстановки и, вооружившись камерой заснял их.
Вскоре колонна подкатила к лагерю, и из легковых автомобилей появилось шесть офицеров, в руках одного из которых оказался саквояж. Нестеров отчего-то подумал об артефактах и о том, что этот наверняка характерник. Их встретили три других офицера, до того раздававшие команды солдатам гарнизона. Скорее всего, комендант и ротные командиры.
Прибывшие сначала устроились за столом под камышовым навесом и распили по чашечке кофе. Однозначно они уже позавтракали, а это – всего лишь ежедневный утренний ритуал. Люди ведь не машины. Им необходимо время для решения организационных моментов.
Лагерное начальство управилось быстро. Дело у самураев было поставлено на поток. Не успели прибывшие допить кофе, как к мосткам над рекой начали подводить пленных. Двое японских солдат ставили приговоренного на колени и растягивали руки в стороны с помощью накинутых на запястья веревок.
Как только первая партия была готова, пятеро офицеров наконец отставили чашки и потянулись к мосткам над каналом. Каждый из них встал за коленопреклоненным пленником и извлек пистолет. Переглянулись и практически одновременно выстрелили им в головы.
Палач стрелял жертве в затылок и тут же переходил к следующему пленному. Убитого освобождали от веревок и сбрасывали в канал, воды которого выносили тело прямиком в залив Ханчжоувань. Пленных выводили одного за другим. Конвейер смерти не останавливался ни на минуту в течение часа. За это время каждый из палачей успел расстрелять не менее сотни человек! А возможно, что как раз по сотне.
В какой-то момент один из них прекратил свою кровавую работу и с победным видом поднял руку. Остальные четверо монотонно достреляли по два-три человека, вероятно, доводя счет до ровного, после чего убрали оружие, достали портсигары и закурили. Прошли под навес из камыша, присели за столик, уже сервированный кофейником и чашками. Умаялись, бедолаги.
Тот, которого Виктор принял за характерника, комендант, один из ротных и еще парочка офицеров, возможно, взводные, так же были заняты делом. Они методично расстреливали пленных, привязанных к деревянным столбам, используя уже знакомую Виктору методу. А именно, капсюльные револьверы и резиновые пули. Стреляли неспешно, ведя беседу и дымя сигаретками. Тем временем пять рядовых споро перезаряжали запасные револьверы.
Виктор вдруг поймал себя на том, что неотрывно наблюдал за происходящим в бинокль. Страшная картина расправы над беззащитными людьми завораживала. Нет, он, конечно, не ангел, убивал и пленников, не вопрос. Но делал это не ради прогресса и опыта, да и не в таких количествах.
Потапов какое-то время снимал, жужжа камерой. Даже сменил кассету с пленкой. Но и после того, как закончилась вторая, от визира так и не оторвался, продолжая наблюдать за происходящим благодаря приближению объектива.
– Жаль, не получится снять поближе, – наконец произнес Ярик, когда палачи отправились на перекур.
– Очень надо?
– Крупные планы пробирают до печенки. Так, что у зрителя никаких сомнений – договариваться с такими тварями нельзя, только давить и диктовать свою волю.
– Ну, самураи любят себя снимать. Глядишь, и найдем какие-нибудь материалы.
– Как думаешь, сколько им приносит убийство одного человека?
– Много. Предполагаю, они уже настреляли себе такой прогресс, что разом получают не меньше десяти тысяч. Кто бы мне объяснил, что такое Эфир и отчего он допускает такое паскудство…
– Оно, конечно, каких только сектантов нет. Но я думаю, что не стоит путать Эфир и Бога. Уверен, что они не имеют между собой ничего общего.
– То есть Бога нет?
– Нет. А если бы был, то не допустил бы такого.
– Откуда тебе знать, в чем божий промысел, Ярик? Ладно, пустой разговор. Из нас с тобой те еще теологи. Я знаю одно: здесь и сейчас в моих силах это прекратить. И я это сделаю.
– Когда думаешь атаковать?
– Завтра утром.
– Да они за сегодня перебьют не меньше двух тысяч человек! – взвился Потапов.
– Ты еще как ветряная мельница начни махать руками! А то вдруг нас не заметили, – рыкнул на него Нестеров.
– Извини, – стушевался одноклассник.
– Если темп останется прежним, то перебьют они больше, – наконец произнес Виктор.
– И ты так спокойно об этом говоришь?! – уже шепотом возмутился оператор.
– Ярик, остынь. Хочешь, чтобы эти твари сбежали?
– Нет.
– Вот и не мешай. Даже завтра – это слишком поспешно. В идеале нужно бы понаблюдать два-три дня. А так придется строить план действий все больше на догадках…
После перекура с чашечкой кофе палачи вновь вернулись к своему черному делу. Виктору же оставалось только скрежетать зубами и наблюдать за происходящим. Впрочем, он все же нашел в себе силы сосредоточиться и на других моментах. В частности, начал осматривать местность, сопоставляя с имеющейся у него картой, намечая при этом пути подхода, сосредоточения и выхода на рубеж атаки.
При этом нужно было помнить о том, что, помимо освобождения пленных, необходимо еще и захватить палачей. Признаться, он даже отдаленно не представлял, сколько опыта будет аккумулировано в этих тварях. Нет, не для себя. Сам он от них не возьмет ни одного очка. А вот Григорьеву опыт очень даже пригодится, причем не только для собственной выгоды. В этом Виктор уже убедился.
В обед привели новую партию военнопленных вперемешку с гражданскими. Наверняка из какого-нибудь другого лагеря. Собирать в одном месте даже пять тысяч – это уже перебор.
– Ну что? Ты решил, как будешь действовать? – когда они наконец спустились с дерева, поинтересовался Ярик.
– Решил. Надеюсь, ничего непредвиденного не случится и мы раскатаем их, как бог черепаху. Хотя большинство, конечно, просто разбежится, но это некритично, – ответил Виктор.
– А палачи?
– С них и начну. А пока давай-ка поспим. Ночью уже не придется, а с утра – в бой…
Все же теплая выдалась осень. Даже для этих краев какая-то прямо аномальная. Хотя оно только к лучшему. Это сейчас Виктору жарко под палящими лучами, а когда плавал в озерной водице, успел замерзнуть так, что зуб на зуб не попадал. Пришлось опять спасаться обтиранием спиртом. Будь погода холоднее, тогда так легко не отделались бы.
Виктор вывел машины на рубеж сосредоточения без каких-либо трудностей. Похоже, их переход на оккупированную территорию остался незамеченным. Но даже если и не так, то след однозначно потеряли. Во всяком случае, на это хотелось надеяться.
Им нужно время всего лишь до полудня, а там пусть наваливаются всем скопом. К тому моменту у них в любом случае руки уже будут развязаны, и вырваться из тисков, имея возможность преодолевать водные преграды вплавь, не составит труда. А водоемов и ирригационных каналов тут хватает.
Оставив три «мабуты» в километре от лагеря, сам он на «бардаке» выдвинулся на другую позицию. Его задача – захват палачей, для чего он усилил свой экипаж парой уже знакомых бойцов, капралом Сунь и рядовым Гао. Как ни крути, а нужно забросить на броню шесть тел и проделать это быстро.
– Тимур, передай. Всем приготовиться, – произнес Виктор.
– Есть, – послышался из машины голос радиста, а затем он продублировал команду в рацию для Ли.
Со стороны деревни появилась колонна из двух легковых авто и грузовика с охраной. Все как вчера. И даже время минута в минуту. Может, все же пройдет без неожиданностей?
Нестеров оставил машину в кустах на обочине, замаскировав сетью и ветками. Использовать артефакт «Камуфляж» все еще нельзя. Секретность. Но и так получилось хорошо. Лично осмотрел позицию с дороги. Приметить получилось, только задействовав умение «Наблюдательность».
Орудие зарядили картечью. Имелась в их боекомплекте парочка таких снарядов, на крайний случай. Те времена, когда такие заряды составляли половину боекомплекта, канули в Лету. Как любили говаривать танкисты и артиллеристы, картечь – это оружие последнего шанса. Ну а если понадобится больше, так можно и взрыватель шрапнели выставить на мгновенное действие. Правда, количество пуль в нем вдвое меньше, но это уже детали.
В этот раз стрелять предстояло Туникову. Виктор наметил ему ориентир открытия огня. Сам же вооружился снятым с крепления пулеметом и устроился рядом с БРДМ. Никто во всем взводе, да и, пожалуй, из «витязевцев» вообще, не умел обращаться с ним так, как он. Спасибо участию в соревнованиях по военному многоборью.
Виктор привычно вскинул приклад к плечу, перехватил оружие поудобнее, отставив правую ногу назад, подал корпус чуть вперед, перенося основной упор на левую. Пару раз глубоко вздохнул, успокаивая бушующий в крови огонь адреналина. Перед началом схватки всегда так. Это потом уже бояться некогда, а до того его потряхивает.
Орудие грохнуло гулко и протяжно, что характерно для картечи. Пять сотен пуль с визгом, перекрывающим выстрел, умчалась плотным роем в сторону грузовика, до которого было не более ста метров. Машина находилась под углом, а потому попала под накрытие целиком.
Одновременно с этим Виктор нажал на спусковой крючок. Пулемет тут же забился в его руках, посылая в противника по двенадцать пуль в секунду одной непрерывной очередью. Они прошлись по лобовому стеклу строчкой дырок в белесой окантовке. Ударили в боковые, осыпавшиеся тысячами блестящих на солнце осколков. Оставили пробоины на выкрашенном в черный цвет металле кузова.
Получено 160 опыта к умению «Пулемет-3» – 66 368/256 000.
Получено новое умение «Пулеметчик» – 0/2000.
Получено 80 опыта к умению «Пулеметчик» – 80/2000.
Получено 80 опыта к умению «Камуфляж-4» – 1240.
Получено 160 опыта – 753 780/2 048 000.
Получено 8 свободного опыта – 8.
Водитель второй машины попытался вывернуть руль и скатиться на поле, под защиту откоса. Но, разобравшись с первым авто, Виктор уже перенес огонь на него. Кузов автомобиля не способен удержать винтовочную пулю, прошивающую его насквозь и достающую укрывшегося за авто. Исключением может быть только двигатель.
Так что направляемый твердой рукой смертоносный свинец без труда прошивал не только стекла и тонкий металл кузова, но и тела находящихся внутри. Авто еще не успело скрыться из вида за откосом, когда все было кончено. Виктор знал это точно. Спасибо Эфиру. Пусть никто не может объяснить природу этого феномена, но использовать предоставляемые им преимущества можно, и пребывая в неведении.
Как и ожидалось, погибли далеко не все солдаты сопровождения. Помимо раненых, нашлись и те, кого картечь не достала, так как ее приняли на себя их павшие товарищи. Один попытался сбежать, бросив оружие и несясь по полю, очертя голову. Его сбила с ног короткая очередь, а Эфир сообщил о гибели беглеца.
Еще четверо засели за откосом и начали стрелять в пулеметчика, да так метко, что Виктору пришлось укрыться за броней. Опыт уже научил его тому, что выжившие даже после ураганного артиллерийского обстрела вовсе не исключение, а правило. Поэтому он прихватил с собой не только пулемет. Рядом пристроилась его «Горка».
Подхватив винтовку-артефакт, он вскинул приклад к плечу и приник к прицелу. Расстояние незначительное, но коль скоро оптика установлена, так отчего бы и не воспользоваться ею? Выстрел! Японец с простреленной головой упал в траву, а Виктор поспешил уйти под прикрытие брони. Обошел машину, вновь задействовал умение «Камуфляж» и подстрелил следующего. Затем третьего.
Четвертый укрылся за откосом дороги. Но Виктор приметил, где именно. Прикинул его местоположение и выстрелил сквозь преграду. Пуля пробила толщу земли и достала прятавшегося. Не насмерть. Он тут же вплел свой крик, полный боли, в хор других раненых, оглашавших окрестности своими стенаниями.
– Добейте раненых, – приказал Виктор китайцам, которым до того запретил лезть в бой. – Только не расслабляться. Сунь, работаешь, Гао, прикрываешь.
– Есть, – чуть ли не хором ответили бойцы.
Из кустов они выскочили, пригибаясь. Капрал впереди, держа ППГ-15 наизготовку, всматриваясь в измочаленный картечью и исходящий паром грузовик. Рядовой – чуть позади и правее него, удерживает под контролем свой сектор. Все как учили.
Только теперь Нестеров смог более или менее расслабиться и осознать произошедшее. Итак, Эфир наконец-то расщедрился и одарил-таки его умением «Пулеметчик». Предпосылки к этому у Виктора сложились уже давно. Другое дело, что, несмотря на высокую ступень «Пулемета», подрастил он его сугубо на стрельбище. Но умение стрелять из пулемета – это не воинская специальность.
Да, у него за спиной уже серьезный боевой опыт, но как-то само вышло, что он обходился без использования в бою пулемета. А вот сегодня сподобился, и сразу же результат. Но, пожалуй, он все же воздержится от вложения опыта в это умение. Как показал опыт, к первостепенным его никак не отнести.
Виктор забрался в БРДМ и, передав пулемет Туникову, закрепил винтовку в креплениях. С дороги послышались четыре одиночных выстрела. Все. С самураями покончено.
– Миша, давай на вторую позицию, – приказал Нестеров, подсоединившись к внутренней сети.
«Бардак» рыкнул двигателем и, проломившись через кусты, легко въехал на невысокий откос дороги, после чего замер. Виктор осмотрелся в командирский перископ. Ну, что сказать, пока все идет по плану. «Мабуты», грохоча гусеницами, несутся по дороге в сторону лагеря, развив максимальную скорость. Им нужно преодолеть еще с полкилометра.
В лагере ажиотаж, суета, беготня. Им виден как разгром колонны, так и появившиеся машины противника. Комендант лагеря и командиры рот лихорадочно пытаются понять, что им предпринять. Оборонительные позиции тут попросту не предусмотрены. Остается только использовать складки местности ну или наспех окапываться, на что времени уже попросту нет.
– Миша, Тимур, наружу, грузите трупы офицеров.
– Есть, – отозвались мехвод с радистом, и радости не ощущается ни в одном из голосов.
– Игорь, осколочный.
– Есть осколочный, – отозвался заряжающий и, чуть погодя, добавил: – в стволе.
Выстрел!
Снаряд унесся в сторону лагеря, где через секунду с небольшим появилось пыльное облако. Оно взвилось вверх эдаким грибом и зависло в безветрии. Перед внутренним взором побежало сообщение, оповещающее о результатах выстрела. Есть убитые и раненые.
В идеале нужно было использовать шрапнель. Благо японские солдаты не прикрыты сверху. Но нельзя. Потому что в этом случае пострадает куда больше пленных, скученных на ограниченной территории. От осколочного им, конечно, тоже достанется, но уже не в таких масштабах. А если залягут, то риск пострадать и вовсе сводится практически к нулю. Если, конечно, Виктор не промажет. Опять же, взрыв производит куда больший психологический эффект, чем шрапнель.
Еще четыре выстрела. А затем к лагерю подошли «мабуты», остановившиеся в сотне метров от периметра. Крупнокалиберные пулеметы первым делом разобрались с огневыми точками на сторожевых вышках.
Три гранатометчика также подключились к обстрелу самураев. Разрывы гранат на фоне снарядов смотрятся несерьезно, но по нервам давят качественно. Вслед за ними в дело вступили остальные бойцы, высыпавшие из-под брони. Загрохотали ротные пулеметы. Затарахтели автоматы. Методично вплетали в какофонию боя свои голоса винтовки снайперов.
Виктор отправил в японцев еще несколько снарядов, после чего по рации отдал приказ к атаке. «Мабуты», рыкнув двигателями и выпустив темные облачка дыма, тронулись с места и медленно двинулись в направлении противника. Бойцы пошли следом, укрываясь за броней, лишь время от времени появляясь снаружи и стреляя в противника.
Пулеметчики, пристроившиеся в верхних люках машин, поливали японцев непрерывным свинцовым ливнем. Им вторили короткими очередями крупнокалиберные. Ответные пули то и дело со звонкими щелчками прилетали в броню или с визгом уходили в рикошет.
Японцы, конечно, кичились своим превосходством над другими нациями. Каждый солдат считал себя самураем и чтил кодекс бусидо. Ну, или так думал. Но выстоять под таким напором, не имея средств борьбы с бронетехникой и маломальских укрытий, не могла помочь никакая кичливость. А тут еще и крупнокалиберные пули, разрывающие тела на куски. Словом, противник предпочел поспешное отступление. Ну, или все же бегство, потому что многие выбрасывали винтовки.