Да что мне собираться-то? Одна коробочка с трусами, две с обувью, и то, одна пара будет на мне. Такая мысль меня посетила в первую минуту, а во вторую…
– Ты армию с собой притащила на случай серьезных боевых действий? – поинтересовался Гроу, заслоняя меня собой.
– Тебя не спросила, – резко обрубила Леона. – Уйди с дороги, Джерман.
– Уйдите, местр Гранхарсен. Можешь еще добавить «пожалуйста», и тогда я подумаю.
– В твоей способности игнорировать приказы и нарываться я не сомневаюсь. – Леона шагнула в квартиру, а я перехватила взгляд Единички, и в очередной раз здорово на него разозлилась. Значит, когда смена приедет, да?
Предатель.
– Для начала, приказывать мне никто не имеет права.
– Для начала тебе надо было подумать, что ты подставляешь военнообязанных. В точности так же, как и она.
– Она, твою мать, пережила налет. Тон не хочешь сменить?
– Я сама разберусь со своей сестрой, – в голос Леоны ворвался металл. – Твое мнение меня интересует в последнюю очередь.
– Говори помедленнее, а то за звоном из-под твоей юбки я половину слов не могу разобрать.
– Думай над тем, что говоришь, Гроу. Повторный арест тебе баллов на слушании не добавит.
Так, все!
Я шагнула к Леоне, отодвинув явно интересующуюся происходящим Бэрри. Шагнула вплотную, не позволяя опомниться и натурально вытеснив ее за порог, сама вышла следом и с силой захлопнула за собой дверь.
– Я не могу уехать, – сказала я, отражая взгляд сестры.
– То, что ты чего-то там не хочешь, это еще не значит, что этого не случится.
– Я не сказала: не хочу. Я сказала «не могу», а это разные вещи. У меня здесь парень…
– Я заметила.
– Который потерял родителей, – продолжила я, игнорируя жесткий сарказм. – Парень, которому нужна моя поддержка, и я не собираюсь его оставлять. Что касается моего поступка – согласна, я налажала. Надо было сделать это по-другому, но вальцгарды мне такой возможности не предоставили, а в том состоянии у меня не было двух часов на раздумья.
Обхватив себя руками, я смотрела только на нее.
Сопровождение, которое притворялось слепоглухонемыми, меня совершенно не смущало.
– В свое время я вытащила Терграна чуть ли на себе и угнала флайс во время налета, но тогда ты на меня не орала, – я говорила быстро, но тихо. – И если уж так говорить, в Ортахарне ты извинялась за то, что не предоставила мне выбора и давила. Потом опять собираешься извиняться? Ты – моя сестра, Леона, и самый близкий мне человек, я не хочу тебя терять.
Выпалив все это на одном дыхании, я замолчала.
Судя по тишине, воцарившейся в холле, моей речью прониклись даже вальцгарды. Впрочем, мне сейчас было не до речей, я смотрела на сестру и ждала ответа. Ждала до тех пор, пока лед в глазах не сменился столь знакомым мне выражением: усталости и тревоги.
– Мы так и будем стоять здесь? – спросила она.
– Ну не знаю. Меня смущает твоя массовка, – хмыкнула я. – У Гроу, конечно, большая квартира, но в целом и общем это выглядит некрасиво. Согласись?
Ноздри Леоны шевельнулись, тем не менее часть вальцгардов она отпустила вниз. Остальные остались за дверью, и когда мы вошли, Гроу окинул нас пристальным взглядом. Правда, больше ничего не сказал, вернулся в гостиную и утащил за собой порывавшуюся потыкаться в Леону носом Бэрри, а мы с сестрой прошли на кухню.
На самом деле, я сказала гораздо меньше, чем хотелось.
В памяти еще был живы минуты, когда мое сердце отбивало глухой ритм о ребра: я думала о Гроу, а Леона все знала и приказала притащить меня в Мэйстон, ни словом не обмолвившись о том, что с ним все в порядке. На кухне я первым делом отправилась к кофемашине, чтобы вытряхнуть из себя остатки мыслей об этом и, возможно, закрепить успех. В смысле, успех с кофе, конечно.
– Что произошло? – спросила поспешно, пока чувства опять не передавили предохранитель, и я не начала орать о том, что она должна была мне сказать.
Он жив. С ним все в порядке.
Это ведь было совсем не сложно, правда?
Зерна чуть не высыпались мимо, пришлось действовать осторожнее.
– Кто-то убивал драконов. Ментально.
Леона опустилась на стул.
Уставшая и потерянная, но я все равно не могла подойти и обнять. Пока не могла, пусть даже прекрасно понимала, что ей сейчас нелегко. Насколько ей сейчас нелегко.
– Можно убить ментально?
– Можно. Передавив приказом: так же, как человека. Их буквально выдавили из пустошей в зону действия щита, а дальше боль от потери сородичей и воздействие Вайовер Грэйс завершили дело. В общей сложности в околозингспридских пустошах и в городе их погибло около сотни.
Я сглотнула ком и продолжила заниматься кофе. Что-то делать, когда хочется кричать и ругаться – вообще полезная штука. Хотя бы потому, что сосредотачиваешься на процессе и не начинаешь сходить с ума.
Около сотни драконов.
А сколько людей?
Гроу прав. Конченый псих.
– Выяснили, кто это сделал?
– Выясняют, – Леона поднялась и прошлась по кухне.
Каково это, разрываться на два мира?
Первый раз я задала себе этот вопрос на свидании с Гроу, второй… сейчас. У иртханов свое общество, свои законы и свои правила, но Председатель, первая леди, правящие и их жены всегда стояли на стыке миров. Удерживая равновесие между миром людей и драконов, пошатнуть это равновесие – и в мире начнется хаос.
С кофемашиной было покончено, и я все-таки взглянула на нее. Леона стояла у окна, руки чуть подрагивали, словно она хотела их сложить, но не позволяла себе закрыться.
– Тот, кто это сделал, Танни, информационный гений. Он не только перенастроил наблюдение так, что никто ничего не заметил, он еще проник вглубь пустошей, не оставив никаких следов, хотя у нас повсюду камеры. Протащил с собой команду поддержки из сильнейших иртханов, потому что в одиночестве такое сотворить невозможно. Там, где все началось, погибло больше половины драконов. Их просто призвали, а потом убили. Разом.
– Их же казнят? – спросила я. – Когда найдут?
Кровожадности во мне, конечно, хоть отбавляй, но в эту минуту мне показалось, что смертная казнь для таких уродов – это слишком мягко.
Леона повернулась ко мне, оставив за спиной вечерний Зингсприд.
– К вопросу о том, почему я хочу тебя увезти.
– Я уже объяснила…
– Информация о том, что случилось в Ортахарне, просочилась в прессу.
– А?
– Записи с камер из отеля, когда ты прыгнула, – Леона пожевала губы.
– Да не плевать ли? – спросила я, нахмурившись. – Кого это сейчас интересует?
– Пока что эта новость задвинута на задний план, но когда пройдет время… Мы думали, что это провокация против закона об отключении защиты, но теперь… Рэйнар считает, что то, что случилось в Ортахарне, кукловод Мелоры и устроивший это – одно и то же лицо. Тебя он выбрал потому, что к тебе легче всего подобраться. Поэтому тебе лучше вернуться в Мэйстон, Танни. И какое-то время побыть в Скай Стрим.
Я покачала головой.
Кофемашина за моей спиной принялась шипеть, но я не обернулась. Мне здорово не хватало пледика, потому что несмотря на зингспридскую жару и климат-контроль, сейчас меня колотило от холода.
– Леона, ты понимаешь, о чем просишь?
– Очень хорошо. Когда десять лет назад назревал заговор против Рэйнара, он собирался запретить мне выступать.
– Тогда ты должна понимать, что…
– Дослушай. Я отказалась, потянула время, и в ту ночь мы оба выжили каким-то чудом. Каким-то чудом не пострадала ты. Тот, кто все это устроил, взорвал Лаувайс и спровоцировал налет, но сейчас мы даже не представляем, какие возможности у того, кто способен провернуть такое и уйти незамеченным. Поэтому, Танни…
– Нет, – я замотала головой. – Нет.
– Танни, твой отец мертв.
Готовая продолжать возражать, осеклась.
– Мой…
– Да, – подтвердила Леона. – Диран Барт.
Я вернулась к кофе.
Одну чашку протянула сестре, вторую взяла себе и обхватила ее руками просто потому, что мне надо было кого-то обнять. Мой отец, конечно, был тем еще наблом, но в редкие моменты просветления (в частности, когда была жива мама), он вел себя адекватно. Таскал нас с Леоной на руках, водил в парк, носился с мамой, когда она лежала в больнице.
В общем, нельзя сказать, что он был конченым засранцем.
Или можно?
Мысли в моей голове насаживались одна на другую, как как канапе, и верховной зефиринкой насадилась еще одна.
Мой отец.
Я понимала, что сейчас совершенно не время об этом думать, но не думать не могла.
– Что с ним случилось? – спросила я совсем не то, что хотела.
– Инсульт.
– А.
– Его охраняли, Танни. С той самой минуты, как ты мне все рассказала…
– Да. Я понимаю.
– Мне очень жаль.
– Угу. Мне тоже.
Я отпила кофе.
Определенно, с этой кофемашиной что-то не так.
Леона, в отличие от меня, к своему так и не притронулась, поэтому я все-таки спросила:
– Тест ДНК…
– Твой отец Диран Барт, Танни. Он действительно твой отец. Иртхан, с которым встречалась мама… он по определенным соображениям сделал вазэктомию. Поскольку это врачебная тайна, сразу этот факт выяснить не удалось, но детей у него быть не может. Тест ДНК мы тем не менее провели.
Я сдавила виски руками.
– Что ты решила?
– Я остаюсь, Леа.
– Танни…
– Послушай, я не шутила, когда сказала, что есть мальчишка, которому я очень нужна. Его родители погибли во время налета, и…
– Как его зовут?
– Ленард Харинсен. Мы вместе снимаемся.
– Ему что-то нужно?
– Любовь, я полагаю. Очень много любви. У меня есть два дня, чтобы побыть с ним, потом приезжает его тетка из Флангстона, и что будет дальше, я вообще не представляю.
– Она хочет оформить опекунство?
– Понятия не имею. Ленард говорил, что ей на него положить, поэтому…
– А потом?
– Что – потом? Потом продолжатся съемки. Почему ты потянула время, Леона?
Сестра внимательно на меня посмотрела.
– Ты сказала сама: я потянула время, и мы чуть не погибли.
– Я помню.
– Ну и?
– Я собиралась отказаться от постановки, но потом пришла на репетицию и поняла, что не могу бросить их всех. Не могу отказаться от мира, который мы создаем все вместе, который у меня в крови.
– В общем, на свой вопрос ты ответила сама.
Я покатала кружку между ладонями, натыкаясь кончиками пальцев на ручку, и добавила:
– Обещаю больше не создавать никаких трудностей вальцгардам. Если захотят, пусть хоть спят рядом с моей кроватью, я им ни слова не скажу.
Сестра впервые за все время нашего разговора улыбнулась.
– И, Леона. Те парни, которых ждет разбирательство… я бы не хотела, чтобы им влетело из-за меня.
– Им все равно влетит. За неумение разрулить экстренную ситуацию.
Я открыла было рот, чтобы возразить, но передумала.
– Рихт Паршеррд. Ему точно не должно влететь.
Леона покачала головой.
– Нельзя просто так нарушить правила в экстренной ситуации и остаться безнаказанным.
– Нельзя спасти кого-нибудь в экстренной ситуации, и при этом думать о правилах, – сказала я. – Но мое обещание остается в силе. Только отзови Рона. Замени его кем-нибудь.
– Почему?
– Потому что я ему верила, а он не сказал, что Гроу жив.
От улыбки на ее лице не осталось и тени.
– Танни. Что у вас с Гроу?
– Ничего, – кофе я допила залпом.
Успевший немного остыть, он уже больше напоминал ту бурду, что я варила раньше.
Когда на дне осталось только дно, я поняла, что только что сказала.
Еще я поняла, что на кухне стоит Гроу, и что он это слышал.
В общем, м-да.
– Леона. На пару слов, – произнес он, совершенно бесцеремонно выдирая чашку из рук моей сестры, и при этом так на меня посмотрел, что мне захотелось заползти под стол или спрятаться за Леону.
Под стол не получится: там стоял Гроу, за Леону гордость не позволит, поэтому я ретировалась мыть чашку.
– Танни, – донеслось из-за спины. Леонино.
– А?
– Местерхард ничего не знал.
Я обернулась, но они с Гроу уже вышли.
Наверное, мне должно было стать легче, точнее, и стало бы, если бы не только что случившееся. С таким усердием я не мыла чашки уже лет десять, еще немного – и она поменяет цвет, поэтому я решила оставить ее в покое и повернулась к цокающей когтями Бэрри. Судя по довольной морде, ее кто-то все-таки вывел погулять, пусть даже очень ненадолго, но основная проблема была решена. Поэтому она притопала ко мне, грустно вздохнула (еды в миске нет!) и ткнулась горячим носом в ногу.
– Бэрри! Я тебя сколько раз просила так не делать?
– Виу?
– Вот тебе и виу.
Опустившись прямо на пол, протянула ей руку, и виари угнездилась рядом, положив морду мне на колени. Я чесала ей голову и думала обо всем, что случилось.
Его (этого случившегося) было столько, что мысли отказывались укладываться в голове и разворачивалась бесконечными вереницами, путаясь в какие-то спирали ДНК.
ДНК.
Наверное, все это с самого начала было просто глупостью, разумеется, мама не вышла бы замуж за Дирана, если бы он не был моим отцом. Не такая она была, не повесила бы ребенка от другого мужчины на того, кто ее любил. Если он, конечно, ее любил.
В общем, мои мысли были далеки от логичных, вдобавок ко всему меня начало потряхивать. Потряхивать так, что я то и дело цепляла Бэрри за ухо, что в общем-то, ей нравилось, но мне не особо.
Мне вообще не нравилось все, что происходит.
В частности то, каким тоном Гроу сказал: «Леона, на пару слов», – и как он на меня в этот момент посмотрел. Что значит на пару слов, и почему я вообще должна сидеть тут, когда они там разговаривают? Потому что я не иртханесса?
Решительно поднялась: настолько решительно, что лодыжку снова дернуло болью, и Бэрри встревоженно вскочила следом за мной. Она всегда меня чувствовала, поэтому сейчас обтиралась всеми своими чешуйками, царапая ноги и виррча.
На полпути в гостиную я передумала, потому что гордость и потому, что меня туда не звали.
Очень надо, можно подумать.
Впрочем, до того, как я успела передумать второй раз, Леона и Гроу вышли в холл. Она снова была в маске первой леди, а на него я старалась не смотреть. Только сейчас, увидев сестру, я снова вспомнила про Местерхарда.
То есть про Рона.
То есть про Единичку.
– Танни, завтра тебе доставят новый телефон, – сказала она. – Будь любезна, сразу его активируй и нигде не забывай.
– Он что, со следящим устройством? – поинтересовалась я.
По лицу Леоны поняла, что да.
– Серьезно?! – вскинула брови. – Он будет транслировать все, что со мной происходит? В душ его тоже брать?
– Это одно из условий того, что ты остаешься в Зингсприде, – ответила Леона. – Телефон. Беспрекословное подчинение первому слову вальцгардов. Никаких выкрутасов.
М-да.
Можно подумать, и не было нашего разговора на кухне.
– Спасибо, что говоришь со мной как со взрослым человеком, – огрызнулась я.
– Сначала докажи, что ты умеешь себя вести, как взрослый человек, – сестра вышла за дверь раньше, чем я успела ответить.
Что касается Гроу, он стоял, привалившись к стене и глядя на меня. Ноздри чуть подрагивали.
– Спасибо, что поддержал, – заметила я.
– У меня всего один вопрос, Танни: когда ты собиралась мне сказать, что у тебя в роду, возможно, были иртханы?
Я сложила руки на груди:
– Леона растрепала, да?
– Леона сочла нужным со мной этим поделиться. В отличие от тебя.
– Ну здорово, – хмыкнула я. – Чем она еще решила с тобой поделиться? Любимым цветом нижнего белья?
Глаза Гроу опасно сверкнули, он шагнул ко мне.
– Я задал тебе вопрос, Танни.
– А я не хочу на него отвечать!
Рванулась мимо него в гостиную, но он перехватил меня за руку.
– Мы не договорили.
– Да ладно?
– Не ладно, – пальцы сомкнулись на моем локте с такой силой, что я ойкнула, а потом меня втащили обратно на кухню. – Представляешь, когда двое решают жить вместе, о таком говорят заранее.
От такого заявления я сначала очешуела, а потом рванулась, чудом не оставив в его захвате клок рубашки.
– Насчет двоих – это ты прав, но есть одна маленькая поправочка: здесь все решил ты.
– Я. Ничего. Не решал, – в глаза Гроу плеснула зелень. – А вот ты умудрилась решить за двоих. Дважды.
Я сложила руки на груди.
– Да ну? И о чем же еще я тебя не спросила? Когда взяла твой гель для душа или зубную пасту?
– Когда взяла Ленарда.
Во мне как-то разом кончились и слова, и воздух.
– Ну знаешь ли… я не подумала, что нужно интересоваться, хочешь ли ты помочь потерявшему родителей парню. Мне такое даже в голову не пришло, ни разу. Но если ты против, мы съедем в ближайшие пару часов, как только я найду адекватный вариант аренды.
Метнулась мимо него, но меня перехватили за многострадальный локоть и толкнули назад.
– В этом вся проблема, Танни. Ты не думаешь. Ты не думаешь ни о ком, кроме себя. – Прежде чем я посоветовала ему идти куда подальше, Гроу продолжил: – Я сам такой же. Это синдром одиночки, но когда есть двое, решения принимаются вместе. Я не имею ничего против Ленарда, но тебе стоило просто спросить. Чувствуешь разницу?
– Да! – огрызнулась я. – Чувствую! Мне надо было сказать парню: извини, я сейчас спрошу у Гроу, не против ли он, что ты на пару дней поселишься в его квартире, а то у него чувство собственной важности скукожится. Все, давай замнем тему. Я не собираюсь с тобой жить, так что вопрос исчерпан. Могу я пройти?
– Нет.
– Нет?
– Нет, – Гроу шагнул ко мне вплотную.
Настолько вплотную, что мне пришлось отступить, и только по счастливой случайности я не угодила пяткой в миску Бэрри. Впрочем, в следующую минуту миска Бэрри меня перестала волновать от слова совсем. Потому что Гроу оперся о столешницу, чуть ли не вжимая меня в нее, черты лица снова заострились, становясь звериными, и меня знатно полоснуло его силой.
– Нет, Танни. Мы еще не поговорили про наше с тобой «ничего».
– А о чем тут говорить, если оно ничего? – прищурившись, спросила я.
– Например, о том, что сегодня утром ты была другого мнения.
– Разве? – уточнила. – Когда ты был с Ширил, ты был другого мнения?
Глаза Гроу полыхнули огнем.
– Серьезно, Танни? – вкрадчиво поинтересовался он. – Ты сравниваешь то, что произошло между нами с тем, что было между мной и Ширил?
– Ну в общем, да, – хмыкнула я. – Думаю, со времен первого иртхана в этом процессе ничего существенно не изменилось.
Зрачок дракона стал вертикальным.
– Нет, серьезно, – я вцепилась в столешницу, глядя ему в лицо. – Другого мнения – это как? Как ты вообще видишь наши отношения?
Я старалась говорить спокойно, хотя спокойно и я – вещи несовместимые. Особенно сейчас, когда мне настолько был важен его ответ.
– Я предложил тебе жить вместе, Танни. Как ты считаешь, я их вижу?
– Вместе насколько? – уточнила я. – До окончания съемок? До того, как ты уедешь в Ферверн?
– Я так далеко не заглядываю.
Ну вот и ответ.
– А я заглядываю, – ответила я. – И когда заглядываю, там – ничего.
Я уперлась ладонями ему в грудь.
– Дай пройти.
– Почему ты не можешь просто наслаждаться жизнью? – ноздри Гроу снова шевельнулись. – Здесь и сейчас.
– Потому что однажды я ей уже насладилась, и ничего хорошего из этого не вышло. Отойди, Джерман.
Сейчас, когда основные эмоции схлынули, во мне осталась какая-то странная пустота и осознание случившегося. С этим осознанием мне еще предстояло жить, поэтому я просто хотела побыть одна. Там, где никто не достанет. Там, где не надо смотреть в эти драконьи глаза и вспоминать, чувствовать всей кожей.
Так остро.
Даже сейчас.
– У тебя есть еще одна спальня? – поинтересовалась я. – У меня дико болит голова, и я хочу спать.
– Со времен первого иртхана умнее отмазок женщина еще не придумала.
Я выразительно оттопырила средний палец.
– Вторая дверь справа. Она сдвоенная со спальней Ленарда.
– Круто, – ответила я. – И я возьму твой планшет на время. Мне нужна одежда и жилье.
– Мое предложение остается в силе, – сказал Гроу.
– Так же, как и мой ответ.
Я сунула планшет подмышку и вышла с кухни.
Хотя было еще от силы семь часов, я искренне надеялась на то, что засну быстро. Вот прямо сейчас выберу все, что мне нужно, спишусь с риэлторами по поводу того, чтобы завтра посмотреть квартиры, и засну.
По дороге я заглянула к Ленарду: осторожно приоткрыв дверь, заглянула в комнату, где спал мальчик. Рыжие вихры разметались по подушке, джинсы и футболка валяются на кресле, одеяло наполовину сползло на пол. Чтобы не шуметь, даже не пришлось напрягаться: я подошла к нему, ступая босыми ногами по мягкому покрытию, осторожно вернула покрывало на место.
– Все будет хорошо, – сказала еле слышно.
Ему.
Себе.
Или нам обоим.
Задерживаться не стала: в том, что ты спишь, а на тебя кто-то пырится в это время, приятного мало, поэтому пошла к себе.
«У себя» было классической гостевой спальней – на кой, спрашивается, Гроу их столько, но уточнять я не стала. Главное, что она есть, и что спать я буду здесь. Правда, чтобы принять душ, мне придется топать к нему, но я решила, что сегодня обойдусь без душа (наш с Ленардом поломан). Воспользуюсь раковиной в туалете, ничего страшного.
Хотя кое-что страшное все-таки было.
То, что уже сейчас, спустя пять минут, мне отчаянно не хватало возможности прикоснуться и снова почувствовать его губы на своих. Услышать его хриплое «Танни», когда вжимаешься бедрами в бедра.
В общем, вовремя Леона пришла.
Еще чуть-чуть – и было бы уже поздно.
С этой мыслью я открыла сайт с тряпками и накидала в корзину всего подряд. Футболок с принтами на все случаи жизни, джинсы и даже пару платьиц. Зачем они мне сдались, я понятия не имела и хотела даже удалить, но потом все-таки оставила. К платьицам полагались туфли, и когда я вспомнила те, с которых началось мое знакомство с Гроу, мне захотелось что-нибудь разбить.
Мама Леоны была наполовину иртханессой.
Полукровкой, как Гроу, и ее вышвырнули из общества просто за то, что она угрожала репутации своей иртханской семейки. Гроу признал отец, но от него всю жизнь требовали соответствия. Неудивительно, что он послал всех подальше.
Вот только вряд ли у него получится провернуть подобное, когда он встанет у власти.
Его жизнь рано или поздно свяжут с какой-нибудь Сибриллой или Мелорой, или еще кем-нибудь, а я останусь в статусе вечной любовницы. Хотя если честно, сомневаюсь, что вечной. Если соединить два пламени (Леона такое говорила), то это все. Пара на всю жизнь.
Подозреваю, что желающих спариться очередь уже выстраивается из центра Хайрмарга до границы Ферверна.
Так, хватит.
Я вернулась к туфлям, закрыла страницу и пошла смотреть предложения по аренде. За одну ночь цены взлетели настолько, что у меня глаза полезли на лоб, тем не менее я присмотрела несколько приемлемых вариантов студий и даже однокомнатную в том же районе, где жила раньше. Поначалу попыталась присмотреть жилье поближе к Вайшеррским холмам, но очень быстро оставила это занятие: отдавать такие деньги за квартиру не видела смысла. Все эти поиски навели меня на мысль, что надо связаться с хозяйкой пострадавшей студии.
Открыла мессенджер и спустя минут пять поняла, что просто тупо в него пялюсь.
Пялюсь и вспоминаю, как сидела у себя в небольшом холле, и пальцы Гроу скользили по моей лодыжке. Так же, как они скользили по этому экрану, а вчера…
Мысленно выругавшись, швырнула планшет на кровать и отошла к окну.
Отсюда не было видно «Хрустальную иглу», а точнее то, что от нее осталось. Зато отлично просматривалось побережье, и россыпи огней над городом выглядели так, словно ничего не случилось.
Надо же быть такой самкой оцехарры, чтобы после всего думать о… о…
О любимом мужчине?
Кажется, Леона пришла уже поздно.
На этой мысли я поняла, что мне надо чем-то срочно занять мозги, поэтому вернулась к планшету.
И к архивам Ильеррской.