Таинственный гость - читать онлайн

Глава 2

Я сижу в кабинете мистера Сноу с чашкой свежезаваренного чая. Мои руки трясутся, сердце так и колотится. Пол под ногами кренится, точно в «комнате смеха», хотя сейчас мне определенно не смешно.

Чай я налила не для себя, а для Лили Финч, которую я наняла три недели назад. Лили, миниатюрная и тихая, с черными как смоль волосами до плеч и пугливыми глазами, она вся трясется в обитом темно-бордовой кожей кресле, принадлежащем мистеру Сноу, а по лицу ее текут слезы. Как сейчас помню – правда, как сейчас, – что и я сидела в этом кресле одна-одинешенька, дрожа в ожидании момента, когда мою судьбу решит кто-то другой.

Это произошло примерно четыре года назад. Тогда, убираясь в пентхаусе на четвертом этаже, я обнаружила постояльца, который, казалось, находился в глубоком сне, – но ни один человек не способен заснуть так крепко, чтобы совсем перестать дышать. Быстро проверив пульс мистера Блэка, я осознала, что он на самом деле мертв – совсем мертв! – и умер он прямо в гостиничной постели. И хотя с той минуты я прилагала все усилия, чтобы справиться с необычайной «ситуацией», все кругом вдруг указали на меня как на убийцу. Многие из моего окружения, включая полицию и пугающее число моих коллег, решили, что это я убила мистера Блэка.

Я горничная, а не убийца. И не я умертвила мистера Блэка – я не смогла бы сделать это ни хладнокровно, ни сгоряча, если уж на то пошло. Обвинения были ошибочны. Помощь нескольких очень хороших людей помогла мне реабилитироваться. Однако этот опыт, безусловно, научил меня многому. Он представил в самом ясном свете то, насколько опасной может быть работа горничной. Опаснее всего здесь не изнурительный труд, требовательные постояльцы или чистящие средства. Просто существует мнение, что горничные – прирожденные преступницы, убийцы и воры. «Всегда во всем вини горничную». Я искренне полагала, что кончина мистера Блэка означала конец и для меня, но все обернулось как нельзя лучше – той жизнью, которую предсказывала мне бабушка.

Сейчас, оставаясь в кабинете мистера Сноу, я смотрю Лили прямо в глаза и чувствую ее страх – он как электрический ток, пронизавший мое сердце. Кто мог требовать от нее стойкости? Точно не я. Кто мог ожидать, придя на работу, что всемирно известный автор, помощь которому – прямая обязанность горничной, возьмет да и умрет в комнате, до отказа заполненной обожателями и прессой с камерами? И как могла бедная, незадачливая девушка предугадать, что она станет не только последней, кто прислуживал автору, но и буквально его смертным одром?

Бедная Лили. Бедная, бедная девочка.

«Ты не одна. Я всегда буду с тобой», – слышу я, как и всегда, слова моей бабушки, эхом звучащие в голове. Жаль, Лили не может их слышать.

– Нет ничего, что нельзя было бы вылечить хорошим чаем, – говорю я и передаю чашку Лили.

Она берет ее, но все так же молчит. Такое поведение вполне обычно для Лили. Общение дается ей трудно, хотя в последнее время она гораздо лучше выражает мысли словами, по крайней мере в беседе со мной. Теперь она разительно отличается от той Лили, что пришла на собеседование к нам с мистером Сноу. Собеседование, помнится, произвело на мистера Сноу столь дурное впечатление, что его глаза за очками в черепаховой оправе округлились вдвое после моей фразы: «Лили Финч лучше всех подходит на эту должность».

– Но она за все собеседование и слова не проронила! – сказал мистер Сноу. – Она даже не смогла ответить, когда я попросил перечислить ее сильные стороны. Молли, с какой стати ты выбрала ее?

– Позвольте напомнить вам, мистер Сноу, – ответила я, – что самоуверенность – не главное качество, которое требуется от горничной. Возможно, вы забыли, что у одного из бывших служащих отеля самоуверенности было в избытке, но при этом он проявил себя как сущий подлец. Не помните?

Кивок мистера Сноу был едва заметен, но, к счастью, сейчас я понимаю его намного лучше, чем семь с половиной лет назад, на заре моей карьеры в «Ридженси гранд». Этот крохотный кивок свидетельствовал, что окончательное решение по поводу Лили теперь моя прерогатива.

– Мисс Финч, вне всяких сомнений, тихоня, – сказала я. – Но давно ли болтливость оказалась в числе ключевых навыков горничной? «Болтун – находка для шпиона» – не это ли ваша любимая поговорка, мистер Сноу? Лили нуждается в обучении – чем я непременно займусь, – но я уже могу сказать, что она из рабочих пчелок. У нее есть все, чтобы стать важной частью улья.

– Очень хорошо, Молли, – был ответ мистера Сноу, хотя то, как он поджал губы, говорило, что он придерживается иного мнения.

За те несколько недель, что я обучала Лили, та добилась больших успехов в качестве горничной. Вот буквально на днях, завидев наших замечательных постоянных гостей, мистера и миссис Чен, возле их пентхауса, Лили произнесла несколько настоящих слов. Тем самым она впервые открыла рот в присутствии постояльцев.

– Добрый день, господин и госпожа Чен, – сказала она мягким голосом, похожим на звон колокольчика. – Рада вас видеть. Смею надеяться, Молли и я оставили ваши комнаты в безупречном состоянии.

Я улыбалась до ушей. Так радостно было слышать это после стольких дней молчания между нами, хоть и не бессмысленного. День за днем я и Лили работали бок о бок. Я знакомила ее с обязанностями: как идеально ровно, точно в больнице, стелить постельное белье; как отполировать до блеска смеситель; как взбить подушку, не оставляя комков, – и она молча следовала моим указаниям. Работала она безупречно, о чем я не уставала говорить. «У тебя есть сноровка, Лили», – повторяла я вновь и вновь.

Помимо ценного для горничных внимания к деталям, Лили еще и сдержанна. Она ходит по помещениям отеля, чистит и полирует, моет и прибирает неприметно, словно невидимка. Она выглядит тихой, даже таинственной, но не стоит сомневаться: Лили – одаренная горничная.

По-прежнему сидя в кресле мистера Сноу, она ставит на его стол чай и складывает руки на коленях. Мне не по себе, когда смотрю на нее, ведь я не могу не вспоминать себя в этом самом кресле. Не хотела бы я снова в нем оказаться.

Как же все это получилось?

Сегодня, отправляясь на работу, я покинула нашу двухкомнатную квартиру в семь утра. Утро было ярким и солнечным. И необычным сразу по двум причинам. Во-первых, именно сегодня в отеле должна была пройти пресс-конференция, на которой всемирно известный автор бестселлеров Джей Ди Гримторп хотел сделать большое заявление. Во-вторых, уехал мой парень Хуан Мануэль – с ним мы счастливо делим быт больше трех лет, а работаем в отеле и того дольше. Он отсутствовал уже три дня, навещал свою семью в Мексике, и я вынуждена признать, что в нашем случае от разлуки любовь не становится горячей. Любовь, наоборот, плесневеет. А значит, я ужасно тоскую.

Это первая поездка Хуана Мануэля домой за многие годы, поездка, на которую мы старательно откладывали деньги. О, как мне хотелось отправиться в путешествие вместе с любимым – совместный круиз, настоящее приключение! – но, увы, не сложилось, и теперь Хуан в Мексике, а я сижу здесь. Впервые после смерти бабушки я терплю одиночество в нашей двухкомнатной квартире. Но это не важно. Все будет хорошо. Я искренне рада, что Хуан видится с семьей, а особенно со своей мамой: та скучала по нему много лет точно так же, как я сейчас.

Пускай он уехал всего на две недели, я не могу дождаться его возвращения. С Хуаном моя жизнь обретает краски. Вот что он написал мне этим утром, прежде чем я отправилась на работу:

Сегодня все пройдет отлично! ИМХО, беспокоиться не о чем. Te amo[3].

Признаюсь, слова любви вызвали у меня в животе трепетание бабочек, но использование Хуаном аббревиатур, как и всегда, ужасало.

В ответ я написала:

Мне очень хотелось поехать в Мексику с Хуаном, но прозвучал горн (вернее, звонок от мистера Сноу), и сразу стало ясно, что мне никуда не вырваться.

– Знаешь писателя Джей Ди Гримторпа? – спросил меня по телефону мистер Сноу несколько недель назад.

– Конечно, – ответила я.

– Его личный секретарь только что поручила «Ридженси гранд» подготовить закрытое мероприятие для важных персон, где мистер Гримторп анонсирует нечто очень важное. И… его выбор пал на большую чайную комнату.

То волнение, с каким мистер Сноу затаил дыхание, передалось прямо через телефон. Счастливый случай! После потрясшего нас скандала с убийством мистера Блэка мистеру Сноу пришла в голову блестящая идея привлечь новую клиентуру, вернув старой кладовой ее былую славу, а была она некогда чайной комнатой в стиле ар-деко чуть ли не музейного образца. Реконструкция чайной должна была вот-вот завершиться, и, чтобы представить ее публике, ВИП-встреча подходила как нельзя лучше. Это была прекрасная возможность! А всего приятнее то, что мистер Сноу хотел, чтобы я и мои подчиненные вели все мероприятие. О чем я немедленно сообщила Хуану.

– Если фортуна стучится в дверь, не держи ее за порогом, – сказал он. – Отменим нашу поездку до следующего раза.

Я не могла вынести этой мысли, но произнесла:

– Mi amor[4]. Поезжай без меня. А в другой раз поедем уже вместе.

– Правда? – ответил он. – Ты не возражаешь?

– Возражаю? Нет, я настаиваю. Мы не должны заставлять твою матушку ждать ни минуты дольше.

Хуан заключил меня в крепкие объятия и осыпал поцелуями все мое лицо.

– По одному за каждый день моей отлучки, – сказал он. – И еще пара поцелуев про запас. Уверена, что справишься без меня?

– Ну конечно. Что может пойти не так?

Итак, несколько дней назад Хуан сел в свой самолет, а я осталась и занялась приготовлениями к мероприятию Гримторпа.

Этим утром я пружинистой и нервной походкой шла к месту знаменательного события, одновременно радостная и беспокойная. Завернув за угол последнего квартала в деловом центре, я сразу увидела наш отель.

Вот и он, «Ридженси гранд», величественный и неподвластный времени, особенно на фоне наскучивших глазу современных бизнес-центров и безвкусных рекламных щитов. Невысокий ряд ступенек, ведущих к роскошному портику отеля, устилала красная ковровая дорожка. Ослепительно сияющие латунные перила обрамляли вход за сверкающими вращающимися дверями.

Лобби наводняли болтливые постояльцы с багажом на буксире, а также репортеры и авторы подкастов, тащившие через главный вход свое оборудование в ожидании главного события этого утра.

На полпути к лестнице, на площадке перед портиком, стоял мистер Престон, с давних времен швейцар «Ридженси гранд», одетый в представительную фуражку и длинную ливрею, украшенную гостиничными галунами.

– Доброго утра тебе, Молли, – сказал мистер Престон, когда я приблизилась к стойке швейцара. – Сегодня важный день.

– Да, это так, – ответила я. – Но мы к нему готовы. Вы уже видели чайную? Она великолепна.

– Согласен, – кивнул он. – Послушай, Молли. Я тут подумал, что отъезд Хуана Мануэля не помешает нам с тобой собраться для традиционного воскресного ужина. Зачем кому бы то ни было из нас ужинать в одиночестве? Кроме того, я хотел кое о чем с тобой поговорить.

– Воскресный ужин – звучит заманчиво, – ответила я. – Но давайте посмотрим, как пройдет неделя. В отсутствие Хуана Мануэля я буду очень занята и не могу пообещать, что справлюсь без него вовремя.

Мистер Престон снова кивнул и улыбнулся:

– Понял тебя. Я знаю, как много ты работаешь, и, конечно же, не хочу тебя обременять.

Традицию воскресных ужинов с мистером Престоном мы соблюдаем уже несколько лет. Раз в неделю мы собираемся все вместе за уютным кухонным столом в нашей квартире и отмечаем встречу, поднимая бокал за еще одну успешную, с блеском завершенную рабочую неделю. Готовим мы без изысков, но зато во время ужина обычно рассказываем друг другу истории о странных случаях, происшедших на неделе, – и следует отметить, что в «Ридженси гранд» странности – часть обыденности. Фактически не далее как в прошлое воскресенье я развлекла Хуана и мистера Престона подробным описанием номера 404, который мы с Лили вычищали буквально тем утром.

– Номер был просто завален мусором, коробками и папками, – рассказывала я, – настоящая крысиная нора. Кто бы ни занимал этот номер, он копит пожизненный запас шампуней «Ридженси гранд». Представляете, сотни миниатюрных флакончиков!

– И все это, чтобы просто принять душ? – спросил Хуан Мануэль.

– Флаконы обнаружились даже не в душе, – ответила я, – а наверху мини-бара рядом с горой закусок и большой банкой арахисового масла, открытой, с торчащей изнутри ложкой из нержавеющей стали.

Мистер Престон и Хуан рассмеялись, а затем подняли бокалы шампанского, притворившись, что оно было разлито во флакончики с шампунем «Ридженси гранд».

Вынырнув из воспоминаний, я взглянула на мистера Престона, стоявшего на красной ковровой дорожке. В его волосах прибавилось седины, на лице появилось больше морщин, но даже так он по-прежнему справляется со своей работой. Я всегда питала нежность к этому человеку. На протяжении многих лет он был исключительно добр ко мне, а еще знал мою бабушку. Давным-давно, задолго до моего рождения, мистер Престон был бабушкиным кавалером – то есть ее парой, возлюбленным, – но родители бабушки наложили вето на этот союз. В итоге мистер Престон женился на другой, у него появилась семья. Но свою дружбу он и бабушка сохранили. Она любила его до самой смерти, притом что дружила с его женой Мэри. Но теперь, когда Мэри мертва, а Шарлотта, его умница-дочь, которая так выручила меня после гибели мистера Блэка, живет далеко, мне любопытно, не чувствует ли мистер Престон себя одиноко. Возможно, именно поэтому наши воскресные ужины так важны для него. В последнее время он проявляет заботу больше обычного, и я не знаю почему.

– Если сегодня что-то пойдет не так, просто знай, что я здесь, – сказал он, по-прежнему стоя на лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой. – В мире очень мало такого, чего я не сделал бы ради тебя, Молли. Не забывай об этом.

– Спасибо вам, – ответила я. – Вы замечательный коллега, мистер Престон.

Попрощавшись, я прошла сквозь вращающиеся двери «Ридженси гранд», ведущие в великолепное лобби. Даже после всех этих лет у меня перехватывает дыхание от вида итальянских мраморных полов, натертых мастикой с запахом лимона, золотой балюстрады парадной лестницы со столбиками в виде змей, бархатных диванов, повидавших немало тайных свиданий и прочих секретов.

В лобби было очень оживленно, и консьержи на ресепшене, похожие в своих черно-белых костюмах на изящных маленьких пингвинов, перенаправляли носильщиков и постояльцев в нужные номера. Посреди лобби в украшенной золотой раме красовалась огромная вывеска, которую я еще вчера отполировала до блеска, оставив ее мерцать, сверкать и сиять:

Нельзя было терять ни минуты, еще столько всего следовало подготовить. Я бросилась по лестнице к подвалу с рабочими помещениями. Узкие коридоры с низкими потолками, освещенные флуоресцентными лампами, являли собой целый лабиринт с комнатушками, включая прачечную, кладовые, душную кухню и, конечно же, мои излюбленные комнаты для прислуги.

Я прошла прямо к своему шкафчику. На дверце меня уже ждала облаченная в тонкий полиэтиленовый чехол униформа – невероятно красивая. О, как мне нравится моя униформа горничной – крахмальная белая блузка и облегающая черная юбка-карандаш из эластичной лайкры, ткани, благодаря которой я могу сколько угодно нагибаться и тянуться, ведь именно из этого состоит рабочий день любой трудолюбивой горничной.

Не теряя ни минуты, я переоделась и с гордостью прикрепила над сердцем значок старшей горничной. Я взглянула на себя в напольном зеркале, пригладила несколько непослушных темных прядей, что выбивались из аккуратно уложенного каре, и пощипала щеки до разбавившего бледность румянца. Довольствуясь увиденным, я заметила в зеркале позади себя кого-то еще. Там отражался мой двойник – Лили, живое воплощение идеальной горничной. На ней уже была опрятная униформа, ее значок с надписью «горничная-стажер» был приколот так же, как и мой, аккуратно и ровно, прямо над сердцем.

– Ты рано. – Я повернулась к ней лицом.

Лили кивнула.

– Ты пришла пораньше, чтобы помочь мне?

– Да, – тихо произнесла она.

– Моя дорогая девочка, – обрадовалась я. – Ты просто сокровище! Давай приступим к работе.

Мы вместе направились к двери, но проход нам преградила грушевидная фигура Шерил, бывшей старшей горничной. Шерил, которая ничтоже сумняшеся терла раковины постояльцев той же тряпкой, которой отмывала их унитазы. Когда-то она была моей начальницей, но я никогда бы не причислила ее к наставникам. Мистер Сноу понизил ее после фиаско с мистером Блэком, а освободившееся место отдал мне.

– Шерил, почему так рано? – спросила я.

Необычно для нее. Она всегда опаздывала, имея на сей счет целый арсенал оправданий, которые иногда вызывали во мне такую ярость, что хотелось не только уволить ее, но и поджечь, – мысль, признаюсь, очень злорадная.

– Дел сегодня много, – ответила Шерил, вытирая нос тыльной стороной ладони (мои плечи при этом напряглись от отвращения). – Полагаю, тебе и твоей рабочей осе не помешала бы помощь горничной с большим опытом.

Лили стояла неподвижно и, как всегда, молчала. Она редко заговаривала в присутствии других сотрудников. Вместо этого она изучала носы своих начищенных блестящих туфелек.

– Шерил, как же это любезно с твоей стороны, – сказала я.

Для протокола: любезной я не считаю ее вовсе. Я уже выучила, что улыбка не всегда показатель счастья, а комплименты бывают неискренними. И хотя я похвалила «любезную» Шерил, на самом деле я иронизировала: таких эгоисток, как она, во всем мире наберется не много.

– У меня идея, – предложила Шерил. – Сегодня Лили может прибрать комнаты для гостей, а я помогу тебе подать чай на мероприятии Гримторпа. Я уже облегчила ей работу тем, что убрала номер Ченов.

Возможно, так и было, но я знала, что Шерил сделала это только ради кражи чаевых, оставленных нашими самыми щедрыми постояльцами. Эти чаевые предназначались Лили, а не ей.

– Нет, благодарю покорно, – ответила я, оттесняя ее, чтобы протиснуться в дверной проем. – И еще, Шерил, – добавила я, поворачиваясь к ней лицом, – не забывай мыть руки, прежде чем приступать к делу. Помни, чистота и аккуратность – залог нашей работы.

Я поманила Лили за собой, и мы оставили Шерил в одиночестве. После коридора, поворота налево и поворота направо от помещений службы уборки я попросила Лили зайти на кухню и проверить, все ли готово к чаепитию.

– Сегодня ты отвечаешь за обе тележки с чаем для мистера Гримторпа, – сказала я. – Одну из них прямо сейчас подай ему в номер. Постучи трижды и оставь тележку за дверью. Затем подготовь вторую, уже для самой пресс-конференции. Убедись, что обе тележки сервировали на кухне точно так, как того пожелал мистер Гримторп.

Лили кивнула и направилась в извилистый коридор, ведущий в душную кухню. Я же тем временем взбежала по лестнице из подвала и направилась в большую чайную «Ридженси гранд», минуя по пути бордовый канат ограждения перед дверьми.

В чайной я постояла мгновение, любуясь великолепным зрелищем. В потолок комнаты было встроено окно, из которого лился мерцающий свет. Стены оклеили золотисто-зелеными обоями в стиле ар-деко, под лепниной в стиле ампир триумфально вздымались арки. Белые скатерти на круглые столики кафетерия постелила лично я, салфетки были сложены в виде бутонов розы, а столовые цветочные композиции включали в себя элегантные розовые лотосы. Говоря проще, эта комната представляла собой прекрасную мечту, привет из минувшей славной эпохи шика и бесконечных возможностей.

Восторженное мгновение прервала суета журналистов в задней части комнаты, где они тянули кабели и настраивали камеры, вполголоса обсуждая загадочность мотивов Джей Ди Гримторпа, раз уж он удостоит публику своим редким появлением. В передней части мистер Сноу все кивал и переглядывался с симпатичной молодой женщиной – в ее руках была кипа папок, и она проверяла микрофон на сцене. Сбоку от сцены книжные издатели выставляли на стол бестселлеры Джей Ди Гримторпа, в том числе «Горничную в поместье». Именно этот роман сделал его всемирно известным. На обложку последнего издания поместили изображение извилистой тропинки из кроваво-красных роз, и вела она к монолитному зданию с бьющим из окна верхнего этажа зловещим светом. Я не могла смотреть на книжную стопку без дрожи: слишком многое я знала об авторе, как и о самой книге.

Тут меня заметил мистер Сноу и жестом подозвал к себе в переднюю часть чайной. Я обогнула накрытые белыми скатертями столы, прежде чем оказаться перед ним и той самой молодой женщиной.

– Молли, – сказал мистер Сноу, – разреши представить мисс Серену Шарп, личного секретаря Джей Ди Гримторпа.

На секретаре было смелое синее платье, которое так идеально облегало ее фигуру, что все взгляды в комнате были прикованы к ней. Мисс Шарп улыбнулась мне одними губами, но в ее кошачьих глазах не было и намека на улыбку. Ее лицо чем-то напоминало лик сфинкса, и мне не удавалось прочесть на нем какие-либо эмоции.

– Я Молли Грей, старшая горничная, – представилась я.

– Мисс Шарп занята последними приготовлениями к приходу мистера Гримторпа, – пояснил мистер Сноу. – Я заверил ее, что без ВИП-пропусков никто не сможет войти в эту комнату и что ровно в девять пятнадцать утра всем гостям подадут чай и прохладительные напитки, прежде чем ровно в десять утра прибудет мистер Гримторп.

Меня нисколько не удивила точность мистера Сноу, ведь накануне мы потратили часы, перепроверяя каждую деталь.

– Я очень ценю, что вы в кратчайшие сроки нашли для нас место, – сказала мисс Шарп. – Мне известно, что подобные заказы – это огромная нагрузка для всего персонала.

В этом она была права. Строителям пришлось спешно завершить отделку кафельного пола в чайной; повара и су-шефы[5] быстро составили элегантное меню для чайного завтрака с канапе; мистер Престон организовал в отеле дополнительную охрану; а мне было поручено найти в наших кладовых пятнадцать красивейших чайных сервизов из серебра с такими же столовыми приборами. Давным-давно я приобрела отличный навык полировки серебра, так что каждую вещицу, вплоть до последней ложечки, отполировала сама.

– Мы рады услужить, – сказала я помощнице мистера Гримторпа. – Надеюсь, вам нравится наша чайная.

– Да, – ответила она. – Честно говоря, все просто идеально, и мы, похоже, опережаем график. Если вам интересно, я могу пригласить Джей Ди пораньше, чтобы он подписал пару книжек для ваших сотрудников.

Брови мистера Сноу взлетели до самой залысины.

– Это было бы замечательно! – воскликнул он, тут же вынув из кармана двубортного костюма телефон и сделав несколько быстрых звонков.

Спустя минуту или две за бордовым канатом ограждения у входа в чайную выстроилась взбудораженная группа сотрудников отеля. В середине очереди стояла Анджела в черном барменском фартуке, а Шерил сочла себя вправе встать впереди всех. Позади, за спинами поваров, судомоек и других горничных, стояла Лили.

– Введи их, Молли, организованно, – сказал мистер Сноу.

Я посоветовала своим коллегам выстроиться в очередь перед книжным столом, стул рядом с которым пустовал в ожидании нашего литературного ВИП-гостя.

Мисс Серена Шарп постучала в потайную дверь в панельной обшивке сбоку от сцены. Та со скрипом отворилась, и появился мистер Гримторп – худощавый, гибкий, с дикими ястребиными глазами, непослушными седыми волосами, шествующий размеренной, уверенной походкой. Он занял свое место за столом для автографов. Мисс Шарп протянула ему черную с золотом авторучку. Комната наполнилась шорохом и засияла от вспышек телефонов; каждый старался сделать хорошее фото.

– Молли, не забудь встать в очередь, – позвал меня мистер Сноу. – Другого шанса получить книгу, подписанную самим мастером тайн, уже не будет.

Мои ноги стали точно деревянные, но я вспомнила, как переставлять их, и заняла место позади посыльного – тот подпрыгивал передо мной, как нетерпеливый суслик. Я похлопала его по плечу.

– Кто-нибудь сказал мистеру Престону про автограф-сессию? – спросила я.

– Конечно, – ответил он. – Мистер Престон не захотел прийти. Сказал, что посидеть на свежем воздухе гораздо приятнее, чем постоять перед душным автором.

– Неужели так и сказал?

– Угу, – кивнул юноша и вновь устремил все внимание на знаменитость.

Очередь становилась все короче. У меня на лбу выступила испарина. Коллеги, вне себя от восторга, разбегались по делам, бережно держа под мышками подписанные экземпляры последней работы Джей Ди Гримторпа.

– Твоя очередь, Молли, – сказал мне через плечо мистер Сноу. – Подойди.

И вот я очутилась прямо перед самим писателем.

– Ваше имя? – спросил мистер Гримторп, смерив меня хищными глазами.

– М-М-Молли, – выдавила я.

– Рад знакомству. Я Джей Ди Гримторп, – произнес он так, будто я этого не знала.

Писатель нацарапал мое имя и свою подпись на книге и протянул ее мне, еще раз взглянув на меня. Я ждала, но узнавания так и не наступило.

Как так вышло, что я помнила о нем все, а он меня не помнил?