Ариена подскочила, когда раздался телефонный звонок. Она ждала звонка, и это ожидание было скорее тревожным, чем любопытствующим. Она сделала глубокий вдох, когда поднимала трубку. Звонил не секретарь её врача, как она ожидала, а сама врач.
– Я получила результаты твоих анализов и ультразвукового обследования, – сказала доктор Дюбуа. – Они не позволяют сделать однозначных выводов, и я хочу, чтобы ты прошла другие обследования, прежде чем мы будем обсуждать их.
– Какие именно результаты неоднозначны, анализы крови или ультразвуковой снимок? – спросила Ариена.
– И то и другое. Анализы крови указывают, что может присутствовать опухоль, а ультразвуковой снимок показывает отсутствие патологической фиброзной ткани, – ответила доктор. – Чтобы получить однозначный результат, нужно установить местоположение опухоли и определить её характер.
– И какие же обследования нужно пройти? – спросила Ариена, хотя знала ответ на этот вопрос.
– На этом этапе я рекомендую тебе сделать маммографию, чтобы локализовать опухоль. Если она пройдёт успешно, у нас будет больше шансов установить, доброкачественная она или злокачественная.
Голос её подруги приобрёл серьёзный тон профессионального медика. Она больше не предлагала варианты, она настоятельно рекомендовала, и Ариена поняла, что она беспокоится. Не успела Ариена вставить и слова, как доктор Дюбуа продолжила объяснение.
– Установив местоположение опухоли, мы сможем взять образец её ткани, который будет исследован в лаборатории, – эта процедура называется биопсией, – объяснила она. – Отчёт врача-лаборанта не только поможет установить природу опухоли, но также будет содержать рекомендации относительно дальнейшей терапии, если таковая потребуется. Без этой информации нам не на что опереться. Маммография – единственная из имеющихся технологий, которая позволяет локализовать опухоль.
Ариена ничего не ответила. Врач ждала её ответа, и в трубке повисла тяжёлая тишина.
– Ари? – подруга прервала молчание. – Ты поняла, что я сказала?
– Да, я услышала тебя, и мне кажется, понимаю, о чём идёт речь, – ответила та. – Ты можешь предложить другие варианты?
– У тебя всегда есть выбор, Ари, – последовал ответ. – Ты можешь вообще не проходить обследования и подождать, пока опухоль не проявит себя. Впрочем, пока мы не имеем чёткого представления о характере опухоли, нельзя сказать, много ли у нас времени. Как профессионал я считаю, что такое решение будет неблагоразумным.
– Ясно, – со вздохом сказала Ариена. – Что такое маммография, я знаю, расскажи подробнее о биопсии. Она требует обезболивания?
– Нет, биопсия похожа на анализ крови, только используют немного более крупную иглу. Её вводят в опухоль, чтобы забрать образец ткани. Это бывает немного неприятно, и, конечно, когда будут вводить иглу, ты почувствуешь боль. Тем не менее процедура длится недолго, она занимает пару минут.
– Мне кажется, извлекать ткань – несколько более болезненно, чем брать кровь, – прокомментировала Ариена. – Разве это не «повреждение тканей»?
Врач промолчала.
– Меня беспокоит вовсе не боль, – продолжила Ариена. – Мне не нравится идея проводить обследования, которые ещё больше травмируют ткани. Мне это кажется неправильным.
Врач продолжала молчать.
– Интуиция подсказывает мне, что должен быть другой путь, только не знаю, какой именно, – сказала она и продолжила рассуждение: – Иначе говоря, если имеется проблема и нужно выяснить её причину, почему в первую очередь не заняться этим?
– Если мы не знаем, есть ли проблема, можно ли выяснить её причину?
– Ну, мы предполагаем, что проблема есть, – заключила Ариена. – Что скажешь насчёт питания? Возможно, если я включу в своё питание какие-то продукты или откажусь от каких-то продуктов, что-то изменится?
– Не доказано, что питание оказывает влияние на течение заболеваний, – монотонным голосом ответила врач. – Не существует исследований, которые указывают, что питание влияет на здоровье.
– Это стандартный ответ, Фрэн, – резко возразила Ариена.
– Так и есть, – ответила ей подруга. – Ари, если хочешь, можешь изменить свою диету. Я могу лишь предложить тебе свои советы и порекомендовать те вещи, которые в подобных обстоятельствах рекомендуют профессиональные медики. На данном этапе, чтобы принимать решения относительно дальнейших действий, если они понадобятся, нужно определить суть проблемы.
– Понимаю, извини. Мне просто кажется, что должен существовать какой-то более естественный подход, только сейчас не могу его выразить. Похоже, мне требуется время, чтобы подумать об этом. Мне нужно принять решение о маммографии и биопсии прямо сейчас?
– Так будет лучше, – ответила доктор Дюбуа, в её голосе звучало раздражение. – Когда мы получим результаты и отчёт врача-лаборанта, будет понятно, нужно ли тебе время на размышления. Возможно, поводов для беспокойства не будет.
Ариена закрыла глаза и глубоко вздохнула.
– Ладно, – сказала она. – Я готова. Давай поскорее покончим с этим.
В трубке послышалось, как вздохнула Фрэн.
– Хорошо, – сказала она, и снова зазвучал её профессиональный тон, – Ты идёшь на маммографию сегодня в час дня, а на биопсию – завтра в три часа. Утром я получу результаты маммографии и позвоню тебе, если биопсию нужно будет перенести.
– Ты взяла на себя смелость назначать обследования, ещё не зная моего решения? – сказала Ариена.
– У нас тут очереди, Ариена. В приёмной постоянно толпы людей, – объяснила подруга. – Не хочу, чтобы ты ждала дольше, чем нужно. Если утром я не позвоню, иди на биопсию, и мой секретарь сообщит тебе, когда ты сможешь прийти, чтобы обсудить результаты.
«Она была права, – думала Ариена. – Здесь большая очередь. В этом есть что-то неправильное». Ей стало неловко оттого, что её приняли сразу же, как только она пришла. Маммография прошла так, как и предполагалась, – это был очень тяжёлый опыт. «Неприятный – не то слово, больше похоже, будто меня стискивают что есть сил, – размышляла она дальше. – Должно быть, это придумал мужчина, вряд ли они применяют такие методы, чтобы выявлять рак яичек». Ей стало интересно, можно ли реализовать нечто подобное.
На следующее утро никто не позвонил. В полдень Ариена уже знала, что ей придётся ехать на приём и делать биопсию. Она глубоко вздохнула, подняв трубку. На звонок ответила её дочь.
– Мне нужно ехать на биопсию, – сказала Ариена, сглотнув ком в горле. – Это значит, что на маммографии выявили опухоль.
– Хочешь, чтобы я поехала с тобой?
– Нет, я справлюсь, спасибо, – сказала она. – Тебе нужно заботиться о малыше.
– Всё будет хорошо, мама, – сказала Джой, чтобы подбодрить Ариену. – Заезжай на обратном пути, выпьем чайку.
Ариена почувствовала, как её захлёстывает волна эмоций.
– Спасибо, милая, заеду, – сказала она.
Положив трубку, она с трудом сдержала слёзы, которые наполняли глаза. «Какое же счастье – иметь заботливых близких», – думала она, выходя из дома.
«Фрэнсин была не права, – думала Ариена. – Это совсем не похоже на анализ крови, и игла не просто большая, она огромная! Будет немного неприятно? Мягко сказано. Сколько раз он вводил иглу до того, как начал извлекать ткань? Возможно, пять, я сбилась со счёта, пытаясь сохранять самообладание». Она села в машину и взглянула на часы. «„Процедура не отнимет много времени“, – говорила Фрэнсин. „Всего несколько минут“, – утверждала она».
– Я просидела там два часа! – вслух сказала Ариена. Она потянулась, чтобы настроить зеркало заднего вида, и, случайно задев рукой ещё чувствительную грудь, вскрикнула от боли. Она кивнула своему отражению в зеркале.
– Я была права, – сказала она. – Острая боль ещё ощущается. Жду не дождусь увидеть Фрэн!
Лицо её маленького внука озарила широкая улыбка.
– Баба! – он взволнованно закричал, протягивая ручки к Ариене, чтобы та взяла его с рук дочери. Он от души поцеловал её и уткнулся носом ей в грудь. Она сморщилась от боли, когда его маленькое тело прижалось к её груди.
– Бабуле бобо? – спросил он и слегка нахмурил свой лобик.
– Да, милый. Бабушке больно, – с улыбкой ответила она.
– Дай поцелую! – Кенни уткнулся личиком в её рубашку и громко чмокнул её.
– Вот, лучше, – заявил он и попытался высвободиться из её объятий.
Ариена опустила мальчика на пол и, взглянув на свою дочь, улыбнулась и сказала:
– Он похож на своего деду! Эх, если бы всё было так просто, юный мужчина, – она похлопала его по голове, и он ринулся к своим игрушкам.
– Не очень, да? – спросила её дочь. – Присядь, я заварю травяного чаю, возможно, ромашковый поможет тебе успокоиться.
– Спасибо, дорогая. Мне стоило выпить такого чая заранее! Не самое весёлое, что мне доводилось переживать, уж точно! – иронично прокомментировала она.
– Что теперь?
– Буду ждать результатов, врачи говорят, что они будут готовы через пару недель.
– …А пока?
– А пока я собираюсь исследовать эту тему. Если это рак, то я хочу выяснить, какие есть ещё варианты лечения – ответила Ариена и добавила: – Конечно, помимо тех, которые мне предложит система здравоохранения.
– Хорошая мысль, – согласилась Джой. – Лучше, чем сидеть и тревожиться о результатах.
Пока Ариена сидела в приёмной, она разглядывала людей – их было около двадцати, – что сидели в помещении. Она размышляла о своих изысканиях в связи с раком. «Если раком груди страдает каждый девятый, то двое из присутствующих в этом помещении либо уже болеют, либо скоро получат такой диагноз, – думала она. – Всякий раз, когда находишься среди людей – словно играешь в русскую рулетку».
В дверях появилась доктор Дюбуа и пригласила её войти.
– Как ты? – спросила она, когда Ариена вошла в кабинет.
– Надеюсь, это ты расскажешь мне, – сказала Ариена, подняв брови и взглянув на подругу.
– Да, пожалуйста, садись, – ответила та, и её профессиональный тон мгновенно сказал Ариене, что она может услышать.
– Плохие новости, да? – сказала Ариена, глядя подруге в глаза.
– Да, это так. Результаты биопсии показывают, что опухоль не доброкачественная, – объяснила доктор Дюбуа, глядя на лист бумаги перед собой.
– То есть?
– Она злокачественная.
– Значит, рак.
– Да, это рак.
Они молча сидели и смотрели друг на друга; доктор Дюбуа дожидалась, пока эта суровая новость дойдёт до сознания Ариены. РАК, рак, рак. Казалось, это слово эхом отдаётся в помещении.
– Не может быть, – заявила Ариена. – У меня хорошее здоровье. Я правильно питаюсь, я в хорошей физической форме. У меня ничего не болит, только вот биопсия, которую ты порекомендовала, была болезненной процедурой. Я едва выдержала. Ты сама её когда-нибудь проходила?
Не дождавшись ответа подруги, она продолжила:
– Жаль было бедного интерна, ему было так неловко. Он, наверное, раз пять вводил в грудь иглу, прежде чем обнаружил опухоль, и каждый раз безумно извинялся. Серьёзно, он говорил со мной так, будто я обречена, будто он уже прочёл отчёт врача-лаборанта.
Затем она воскликнула, бросив на подругу обвиняющий взгляд:
– Потом он очень долго извлекал ткань, и это было не просто неприятно – это было очень больно…
– Ари, хватит, – доктор Дюбуа прервала её гневный монолог. – Успокойся. Сочувствую, что биопсия оставила такие впечатления, однако она дала нам однозначные результаты. Не самые лучшие, признаю, но мы хотя бы знаем, с чем имеем дело.
Она налила воды в стакан и передала его подруге. Ариена взяла воду.
– Спасибо, – сказала Ариена, – ты права.
Сделав глоток, она пробормотала:
– Просто пока это в голове не укладывается, прости.
– Это совершенно естественная реакция, – доктор Дюбуа улыбнулась ей. – В следующие несколько дней, если получится, попытайся расслабиться. Впереди тебя ожидает трудный путь, тебе придётся контролировать свои чувства и эмоции. Как ты сама сказала, в остальном ты здоровая и спортивная. Ты сильная, практичная личность. Если кто-то и сможет справиться с этим, то именно ты, но тебе нужно самой позаботиться о себе.
Ариена взглянула на свою подругу – на врача, который, она была уверена, всегда скажет ей правду.
– Всё очень плохо, Фрэн? – спросила она.
– Опухоль размером примерно с мяч для гольфа, в этом случае потребуется операция. Возможно, нужно будет сделать только так называемую секторальную резекцию, удалить само уплотнение или сгусток, то есть опухоль. Завтра ты идёшь на приём к хирургу, он объяснит тебе процедуру.
– Всё очень плохо? – настаивала Ариена.
– Ари, – сказала врач, беря её за руку.
– Просто скажи мне, Фрэнсин, как подруга, – сказала Ариена, – как мои дела?
– Ситуация тяжёлая, – сказала подруга. – Форма рака, которую у тебя обнаружили, называют очень агрессивной карциномой, она быстро мутирует и, возможно, уже дала метастазы в лимфатические узлы или другие органы. Можно будет точно выяснить это только во время операции.
– Очень агрессивная? – Ариена повторила за подругой и задала риторический вопрос: – Кто придумывает такие названия?
Она взглянула в озабоченное лицо подруги и прочла сострадание в её глазах.
– Прости. Ты сказала, что рак быстро распространяется? Разве это может произойти так внезапно?
– Это не произошло внезапно, Ари, рак уже развивался какое-то время, возможно, несколько лет.
– Ох, превосходно! – Ариена обхватила голову руками и уставилась на стол перед собой.
Врач безмолвно ждала, когда подруга задаст вопрос, который – она знала – будет следующим. Ариена глубоко вздохнула и взглянула на неё.
– Я умру?
Казалось, вопрос отскакивал от стен кабинета в ожидании ответа.
– Все мы рано или поздно умираем.
– Стандартный ответ, – парировала Ариена вполголоса. – Спрошу иначе, доктор. Сколько мне остаётся жить?
– Не могу сказать, Ари. Прости. Мы узнаем прогноз только после операции, – ответила доктор Дюбуа, – и чтобы получить его, тебе нужно будет посетить онколога. Приём у врача в онкологической клинике будет назначен через неделю после операции. Мы передадим результаты твоих анализов, отчёт врача-лаборанта и отчёт хирурга группе онкологов из клиники. Они обсудят твой диагноз и совместно решат, как лучше поступить в твоём случае. Они выберут одного из врачей, он обсудит с тобой результаты.
– Можешь хотя бы примерно сказать, какими будут их рекомендации?
– Нет. Я же сказала, это будет зависеть от того, каким, по их мнению, будет прогноз.
– Если они порекомендуют терапию, ты представляешь, что это будет за терапия?
– Опять же, не могу сказать ничего конкретного. Но в случае рака груди обычно предлагают три вида терапии – операцию, химиотерапию и радиотерапию. Повторюсь, то, будут ли врачи после операции рекомендовать химиотерапию и / или радиотерапию, зависит от прогноза.
Ариена в очередной раз сделала глубокий вдох и громко вздохнула. Она смотрела на пустую стену, пытаясь воспринять услышанное. У неё кружилась голова, в сознании вспыхивали и гасли разные вопросы. Она не знала, какой из них задать первым.
– Подожди пока с вопросами, – сказала врач, будто прочитав её мысли. – Позволь мне немного прояснить положение дел. Понимаю, что это печальная новость и сразу трудно осознать все её последствия.
Она улыбнулась, взглянув на Ариену, и продолжила:
– Завтра хирург сможет обсудить с тобой процедуру операции, чтобы ты понимала, чего ждать. Из-за характера раковой опухоли…
– Очень агрессивного, – прервала Ариена.
– Да, очень агрессивного – необходимо действовать быстро. Скорее всего, в больнице уже назначили время операции, вероятно, на конец этой недели, хирург обговорит это с тобой. В следующие несколько дней я советую тебе по возможности не напрягаться. Могу порекомендовать тебе человека, который проводит сеансы рейки, – их можно делать до, во время и после операции, так мы существенно ускорим восстановление, – с улыбкой добавила она. – После операции и перед встречей с онкологом у тебя появится несколько свободных дней. В это время тебе стоит записывать все вопросы, которые будут возникать. Запиши их в блокнот и возьми его на приём. В клинику можно добраться на транспорте, если тебе не захочется ехать туда самой. Однако я бы рекомендовала отправиться туда с человеком, который будет морально поддерживать тебя. Например, с мужем или дочерью. Лучше, если ты будешь с кем-то, поскольку сложно будет понять и запомнить все детали разговора. Твой помощник может конспектировать твою беседу с онкологом, чтобы затем вы могли обратиться к этим записям, – на данном этапе это облегчит принятие решений.