Ариена заботливо положила спящего внука в коляску.
– Он становится тяжёлым, – сказала она, отпустив малыша.
– Ты бы могла и раньше его положить, – отметила Джой, похлопав мать по плечу.
– Знаю, – улыбнулась Ариена.
Она размяла спину и потёрла грудь в том месте, где за неё держался спящий Кенни.
– Ещё маленький, а какой хваткий мальчик, – сказала она с усмешкой. Затем улыбка на её лице сменилась нахмуренным и озадаченным выражением.
– Мам, всё хорошо?
Ариену охватило недоброе предчувствие.
– Мам, в чём дело?
– А, да вроде бы ничего, – отрезала Ариена.
– Вроде бы ничего? Что такое?
Ариена взглянула на свою дочь.
– Мне показалось, что в груди появилось какое-то уплотнение, но, скорее всего, просто синяк – твой сын очень крепко за меня ухватился, – со смехом объяснила она.
– В любом случае тебе лучше провериться.
Джой повернулась к своему отцу:
– Папа, проверь, чтобы она сходила к врачу.
– Не беспокойся, – он подмигнул, чтобы разрядить обстановку. Затем обнял Ариену и прижал её к себе.
– Доверься мне, я позабочусь о ней. – Он нежно поцеловал её в голову и прошептал на ухо: – Немного любви – и мы со всем справимся.
– Да, – с понимающей улыбкой ответила Ариена.
Когда они вместе с Гленом ехали домой, Ариена положила руку ему на колено. Он прикоснулся к её руке и сжал её, и на его лице промелькнула улыбка. Они оба не сказали ни слова. Они оба думали об одном и надеялись: «Ничего страшного, всё будет хорошо». Она стала вспоминать те годы, которые они прожили вместе с Гленом. Как они были молоды, когда больше тридцати лет назад поженились, и как они были влюблены друг в друга! Она вспоминала, каким радостным был день их свадьбы и какую нежность он проявлял в их первую брачную ночь. «Какой я была наивной», – думала она, вспоминая, что была совсем не готова к той глубокой страсти и наслаждению, которые она испытала впервые, когда они занимались любовью. Она про себя рассмеялась, когда вспомнила, как на следующий день писала матери о своём удивлении: она не ожидала, что заниматься любовью – так восхитительно! Она вспоминала, что после медового месяца они легко влились в совместную жизнь; они работали в разных местах, но дом был местом, где они возвращались друг к другу и к той глубокой любви, которая их связывала. Ариена вспоминала, что после ночей, проведённых вместе, её охватывали смешанные чувства, радость и страх – она боялась, что однажды потеряет его. Он спрашивал её: «Если тебе так хорошо, то почему ты плачешь?». Она выражала свой страх, и он уверял её: «Я никуда не исчезну, я всегда буду рядом, буду заботиться о тебе». Она вспоминала о том, какое невероятное счастье принесло ей рождение двоих детей, и о том, что благодаря этому её любовь к мужу только окрепла. Она вспоминала многочисленные радостные моменты, связанные с детьми, – они росли вместе, вместе работали и играли. Она дивилась тому изобилию любви, которое может дарить семья, и тому, что дети – такой бесценный дар. Она вспоминала моменты смеха и радости, которые дарят маленькие дети, и смесь радости и беспокойства, которую она испытывала по мере их взросления. Она вспоминала моменты страха, ужаса, тревоги и, наконец, облегчения, когда её малолетнему сыну Скотту проводили многочасовую операцию на сердце, вспоминала его боль и выздоровление. Она вспоминала, как в самые трудные моменты он пытался сохранять стойкость и делал вид, что всё отлично. Она вспоминала гордость и любовь, которые испытала, когда её малышка Джой отказалась уходить от постели своего больного брата.
– Дождусь, пока ему станет лучше, – сказала Джой, изо всех сил пытаясь говорить, как взрослая.
Ариена подумала, с какой настойчивостью Джой готова была оберегать Скотта и о том, что любовь между двумя её детьми не ослабла и по сей день. Она снова почувствовала на своём плече руку Глена, который пытался подбодрить её; тогда он был рядом, и они вместе присматривали за детьми. Её захватили воспоминания о том счастье и облегчении, которое они испытали, когда всё наладилось, и о том, как они были благодарны врачу за его заботливое мастерство, ведь он так много сделал для их сына. Она улыбнулась про себя, когда вспомнила, что Глен был настолько счастлив, что в порыве энтузиазма изо всех сил сдавил руку хирурга и только затем сообразил, что, возможно, это было слишком!
Она продолжала смотреть в окно и с грустью вспоминать трудные периоды их брака, когда опасность потерять его снова становилась реальной. «Как много слёз я пролила в тоске? Каким же глубоким было моё отчаяние. Какой никчёмной я себя считала. Мне казалось, я стала совершенно непривлекательной. Моя самооценка совсем упала, если мне нужно было доказывать что-то и даже мстить. Как глупы были мы оба. Как мы могли не доверять своей любви?» Она вспоминала, что, невзирая ни на что, в конечном счёте любовь победила, и когда они простили друг друга, окрепла их решимость беречь друг друга, а их союз стал ещё прочнее, чем прежде.
Она думала о том, что за многие годы их любовь возрастала, и в её уме проносились воспоминания о многочисленных совместных приключениях, в которые они пускались всей семьёй. Вот они отплывают от берегов своей родины в бескрайний голубой океан и наблюдают, как знакомые земли исчезают за горизонтом. Вот она видит Глена, сильного и крепкого мужчину, который стоит у руля, его лицо принимает сосредоточенное выражение, когда он бросает взгляд на компас и внимательно отмечает их курс на карте. Вспоминались спокойные и безмятежные моменты, когда судно рассекало зеркальную поверхность затихшего моря. Приятное волнение при виде многочисленных морских созданий, в чей мир они проникли, изящество вёрткой акулы, единодушие косяка маленьких рыбок, скорость, с которой мимо проносился морской дьявол, и неподвижность озадаченных летучих рыб, которые случайно приземлялись на палубу. Комичный взгляд черепахи, высунувшей голову, гладкая кожа дельфина и глубокий взгляд китовьих глаз.
Ариена снова ощутила, каким сильным был её муж, когда он, молодой и энергичный, показывал ей, как убирать паруса и управлять судном, строго придерживаясь курса. Она вспомнила, как он посадил на колени маленькую Джой и показал ей, как пользоваться секстантом. Затем – как он твёрдо держал руку их сына на руле, когда они шли при попутном ветре по неспокойному морю, отчего любовь к мореплаванию навсегда запечатлелась в душе Скотта. Она вздохнула, вспоминая ненастные дни и ночи, бушующее море и вой ветра и спокойную уверенность Глена, которая поддерживала их всех.
В её уме пронеслись виды тропических райских мест, атоллов и песчаных пляжей, открытых всем ветрам, – яркие кадры, сохранявшиеся в памяти после их выходов на сушу. Она увидела их судно, покачивающееся на якоре в безопасной гавани, и вспомнила, как вместе они исследовали множество островов: босиком бродили по песку под высокими кокосовыми пальмами, взявшись за руки; встречались и вместе ужинали с местными; наблюдали, как их дети невозмутимо играют со здешними детишками; их светлые волосы и кожа чрезвычайно веселили их новых друзей.
Ариена вспоминала те редкие моменты, когда они оставались наедине; однажды они добрались до нового острова, и местные вышли их встретить, они хотели забрать детей в каноэ на берег, чтобы Ариена с мужем смогли отдохнуть и поспать перед тем, как отправиться на пиршество, которое подготовили аборигены. Она улыбнулась про себя, когда вспомнила, что они поступили иначе: они страстно и безудержно занялись любовью на паруснике и когда наконец прибыли в лодке на берег, едва не заснули во время пиршества!
– О чём ты думаешь? – спросил Глен.
Она вернулась в настоящее и улыбнулась.
– О тебе, – сказала она. – Я думала о тебе.
– Правда? – он подмигнул ей, они подъехали к дому и припарковались. Он взял её руки в свои.
– Знай, что я буду рядом, чтобы ни случилось, – сказал он и глубоко заглянул ей в глаза. – Мы вместе, в радости и в печали, помнишь?
Он склонился и легко поцеловал её в лоб.
– Да, я помню, – сказала она и положила голову ему на плечо.
– Хорошо, тогда давай поедим, – сказал он. – Я проголодался.
Ариена рассмеялась и подумала, как же сильно можно любить человека, которого так хорошо знаешь.
Они почти не говорили во время ужина, каждый думал о своём. Когда они закончили есть, Ариена наконец высказала свои опасения.
– Что, если это рак? – внезапно спросила она.
– И что тогда? – повторил Глен.
– Что, если придётся отрезать грудь? – прямо сказала она.
– Тогда, наверное, ты станешь немного кособокой, – ответил он со слабой улыбкой.
– Серьёзно, – настаивала она, глядя на него. – Что-то изменится?
– Возможно, какое-то время тебе будет немного не по себе, пока не привыкнешь, – ответил он.
– Ты знаешь, что я имею в виду, – сказала она. – Ты ведь не разлюбишь меня?
Глен поднялся и обошёл стол, взял её за руки, подняв с места, и притянул к себе. Он крепко обнял и прижал её к себе.
– Разве нужно об этом спрашивать? – сказал он, слегка отстранившись, чтобы взглянуть ей в глаза. – Ты знаешь, что я всегда буду любить тебя.
Глаза Ариены наполнили слёзы, когда она взглянула в его обеспокоенное лицо.
– Да, но я о другом – захочешь ли ты заниматься со мной любовью? – спросила она.
– Я догадывался, что ты думаешь об этом, – сказал он.
Он сел и притянул её к себе на колени. Обхватил руками её лицо и нежно повернул к себе, их глаза встретились, и по её щеке невольно скатилась слеза. Он вытер слезу пальцем и поцеловал его в этом месте, продолжая смотреть ей в глаза.
– Милая, ты знаешь, как я люблю тебя и твоё прекрасное тело, – сказал он с улыбкой, она же отвернула голову, чтобы вытереть слёзы.
Он игриво добавил:
– Я люблю в тебе всё, от кончиков пальцев до пальцев ног, и, конечно, мне нравится твоя грудь.
Он убрал одну руку с её щеки и пальцем повернул её к себе за подбородок. Другой рукой он стёр её слёзы, и его лицо снова стало серьёзным.
– Если тебе отрежут грудь, как ты изящно выразилась, – он приподнял бровь, – я буду любить тебя, как и прежде.
– Правда? – хмыкнула она. – Ты правда так считаешь?
Тогда он взял её за плечи и прошептал ей на ухо:
– Я уверен в этом, любимая, уверен.
Она обвила его руками и спряталась в его объятиях.
Они обнимали друг друга; Ариена тихо плакала, а Глен гладил её волосы. Наконец, когда через какое-то время её плач утих, он прошептал:
– Теперь тебе лучше?
Она кивнула и выпрямилась, и, глядя ему в глаза, прошептала:
– Я люблю тебя.
Его лицо озарила любящая улыбка, и, легонько прикоснувшись к её носу, он сказал:
– Здорово!
Он подмигнул и, накручивая её волосы себе на палец, добавил:
– Мне подумалось, может быть, я научусь лучше целовать твою грудь.
Его лицо снова приняло игривое выражение.
– Дай-ка я гляну на это уплотнение, – сказал он и начал расстёгивать её блузку.
Ариена видела, как его пальцы касаются ткани её рубашки, и почувствовала, как её охватил знакомый трепет возбуждения. Рубашка распахнулась, и он осторожно спустил её с плеч Ариены, так что она оказалась на полу. Она не носила бюстгальтеры с тех пор, как сожгла их в шестидесятых. Её груди были округлыми и полными, они слегка свисали и уже не были такими дерзкими и упругими, как в прежние годы. Напротив, на них виднелись следы припухлости от многолетнего кормления, и тонкие синие вены сходились на более тёмной коже вокруг сосков.
– Здесь, – сказала она, взяв руку Глена и положив её на левую грудь. Его пальцы нежно двигались по её груди, пока наконец не нащупали твёрдое уплотнение.
– Тут? – сказал он и убрал пальцы, дотронувшись до этого места.
– Не знаю, – ответила она, – не чувствую ничего особенного, когда ты трогаешь там.
– Не больно? – спросил он.
– Нет, – она опять взяла его руку и положила её себе на грудь.
– Тогда ясно… – прошептал он, взял в ладонь её грудь и нежно поцеловал её.
– Ммм, так гораздо приятнее, – сказала она, пробежав пальцами по его волосам, когда он склонился, чтобы ещё раз поцеловать её грудь.
– Чувствую, они ещё в форме, – он улыбнулся и обхватил её лицо своими ладонями, пробежал пальцами по её волосам, а затем притянул к себе.
Он прижался к её губам в долгом и страстном поцелуе, его губы раскрылись навстречу её губам. Она ощутила, как возбуждение от его поцелуя отозвалось в теле, сердце застучало, в груди появилось приятное напряжение, волна пронзительных ощущений скользнула оттуда вниз. Она громко выдохнула, обвила руками его шею, поцеловала в ухо и снова шепнула:
– Я люблю тебя.
Глен обхватил её крепче и отнёс в спальню, ловко закрыв дверь ногой. Он бережно положил Ариену на постель и, посмотрев ей в глаза, произнёс:
– Я тебя тоже.
Ариена крепко проспала несколько часов кряду и, проснувшись, обнаружила, что всё ещё лежит в объятиях Глена. Она открыла глаза и взглянула на него. В ночной темноте она едва различала контуры его лица. Она придвинулась к нему и поцеловала в закрытые глаза. Он не шевельнулся. Она снова поцеловала его в глаза, и он пробормотал что-то невнятное, а его лицо озарила улыбка. Она нежно поцеловала его в улыбающиеся губы, и он открыл глаза.
– Проснулась? – сказал он, лёгким поцелуем касаясь её носа.
– Угу, – отвечала она, забираясь на него сверху.
– Иди сюда, – сказал он, притягивая её к себе. Он сжал её в объятиях, и она почувствовала его возбуждение.
– Ммм, – прошептала она, – а ты?
– Да, – сказал он, – теперь проснулся.
Она улыбнулась ему. Их губы слились в любящем поцелуе, и, разорвав его, Глен прошептал:
– Я люблю тебя.
Она легла на его тёплое тело, спрятав лицо у него на груди. Он обвил её руками и крепко прижал к себе. Спустя несколько минут он перевернул её на спину. Глядя ей прямо в глаза, он сказал:
– С тобой всё будет хорошо. Верь мне. Что бы с тобой ни происходило, немного любви – и мы справимся.
Он снова игриво улыбнулся и добавил:
– Что уж говорить о большой любви!
Они продолжали любовную игру, перекатываясь на постели, прикасаясь друг к другу и целуясь, пока наконец их не сморил сон и они не уснули, обнявшись, в умиротворении своего глубокого доверия и взаимной любви.