– 1 —
Восемь лет спустя
САУТ-ГЕЙТ, ОКРУГ ЛОС-АНДЖЕЛЕС
Доминик Сальваторе зажал кровоточащий нос и вышел за пределы баскетбольной площадки в региональном парке Холлидейл. Игра продолжалась как ни в чем не бывало. Кровоточащие носы, синяки под глазами, содранные коленки считались обычным делом в здешних местах, где баскетбол был войной в спортивном обличье.
Он занимался смешанными единоборствами и привык к спортивным травмам. Если бы не хлещущая кровь, остался бы в игре. Но чтобы вернуться на площадку, нужно было остановить кровотечение.
Заняв место на скамье между двумя потными игроками, он принялся следить за темнокожим парнем, который ткнул ему локтем в лицо. Рей Кларк ехидно ухмыльнулся.
– Я случайно, малыш Домми, – сказал он.
– В кольцо ты бросаешь лучше, чем врешь, – крикнул в ответ Доминик. – А бросаешь ты не очень хорошо.
Рей рассмеялся и стал готовиться к броску. Мяч ударился о кольцо и отскочил в руки противника.
Доминик не тратил время на споры. Это было не в его правилах. Когда он снова выйдет на площадку, то вернет Рею должок, только вдвое крепче.
– Дом, выходи! – крикнул Андре «Лось» Кларк, партнер Дома по команде, его лучший друг и младший брат Рея.
– Дай отдохнуть, – отозвался Дом, достал из спортивной сумки полотенце и зажал нос большим и указательным пальцами.
– Ты в порядке? – спросил женский голос. Камилла Сантьяго подошла и села рядом с ним. Она была его возраста, почти восемнадцати лет, и тоже училась в средней школе Дауни, где они и познакомились на уроках испанского. Теперь она практически стала его репетитором по испанскому и хорошей подругой на площадке.
– Нормально, – ответил Дом.
Она перебросила волосы, забранные в длинный хвост, через плечо. Мгновение ее темные глаза изучающе смотрели на него, потом снова вернулись к игре. Ей нравилось играть с парнями, хотя некоторые из ее друзей были мудаками и предпочитали, чтобы она оставалась на скамейке запасных. Это было объяснимо: она играла лучше некоторых из них, а у них было хрупкое эго.
Он вытер пот со своего поджарого тела и повернулся навстречу свежему ветерку, закачавшему листья пальм, которые росли по другую сторону забора.
Ученые сообщили, что это лето выдалось самым жарким за всю историю наблюдений. Засуха в юго-западных штатах, наводнения на Среднем Западе и ураганы на Восточном побережье уничтожили весь урожай.
Дом старался не волноваться по этому поводу. Он был здесь, чтобы получить удовольствие – и победить.
Лось пошел на данк[4]. Все его шесть футов и два дюйма[5], все двести фунтов[6] взмыли в воздух, врезавшись в парня, который его опекал.
Мяч провалился в сетку из цепей, и Лось приземлился на свои «Найки». В отличие от старшего брата, он протянул руку, чтобы помочь противнику, которого сбил с ног.
– Отлично! – крикнула Камилла.
– Покажи им, Лось! – крикнул Дом.
– Вот тебе, детка! – прогудел Лось, напряг мощные бицепсы, опустил голову и громко фыркнул. Его прическа афро, низкая посередине и торчащая по бокам, в самом деле напоминала лосиные рога. Характерная прическа и внушительные габариты послужили поводом к тому, что к нему прилипло это прозвище.
Камилла посетовала, что ей хочется вернуться в игру, а потом встала, чтобы подбодрить товарищей по команде. Дом усмехнулся. Она распалялась не на шутку, была почти такой же напористой, как он сам.
Он оглядел парк. Бегунов было меньше обычного, а гриль занимала лишь пара семей. Теплый ветер разносил запах барбекю, но в воздухе ощущалось что-то еще – что-то почти осязаемое. Страх – похожий на тот, что подкрадывался к Дому, когда он выходил на ринг драться с соперником. Неприятная смесь адреналина и тревоги, от которой ему казалось, что его вот-вот стошнит.
Но полное отсутствие страха делало мужчин уязвимыми. Так всегда говорил его отец. Сержант морской пехоты Роналдо Сальваторе любил выражаться поговорками и цитатами.
Сегодня Дом видел страх в неуверенных взглядах родителей, которые вытащили детей на пикник в парке, пытаясь насладиться тем, что обычно обеспечило бы им идеальное воскресенье. А еще он видел, что парк пустовал: здесь не хватало всех тех компаний, которые обычно катались на горках или ели за столиками.
И как бы Дом ни старался сосредоточиться на удовольствии, ему никак не удавалось игнорировать то, что творилось в Америке. Чрезвычайные погодные явления привели к тому, что миллионы людей были вынуждены покинуть свои дома, а крупнейшие страховые компании и фермерские хозяйства обанкротились.
Правительственная финансовая помощь вылилась в дефолт по тридцатитриллионному долгу страны и просачивалась сверху вниз по всей планете. Валюты обваливались, инфляция росла, мировую экономику сотрясал идеальный шторм.
Федеральное правительство было на грани распада, люди вышли на улицы, бунтуя против взлетевших до небес цен на газ, продукты, воду и коммунальные услуги.
Но на улицы вышло не только простое население. Ко всеобщему хаосу присоединились и бандиты. Даже сегодня перед скейт-парком собралась кучка курящих косяк и смеющихся под буханье мексиканского гангста-рэпа.
Они были похожи на маленькую шайку, вероятно связанную с «Нортеньос»[7], как и большинство латиноамериканских банд. Со своей скамьи Дому не было видно, к какой группировке она принадлежала, а вариантов было немало.
Дауни, который находился в дюжине миль к юго-востоку от Лос-Анджелеса, некогда был колыбелью уличных банд, но полиция неустанно работала с населением много лет, чтобы избавить от них город, и вытеснила отсюда «МС-13», «Суреньос», «Крипс», «Бладс» и еще пару десятков банд помельче.
И так было до сих пор. Теперь рушащаяся экономика воодушевила жестоких маргиналов, и они усугубили опиоидную эпидемию, которая и без того опустошала город.
– Эй, посмотри-ка на это! – крикнула Камилла.
Дом поднялся на ноги рядом с ней и проследил за колонной «Хамви»[8] Национальной гвардии, которые мчались по шоссе по другую сторону от сухой бетонной канавы – бывшей реки Лос-Анджелес. Зрелище не вызывало удивления – учитывая беспорядки последних дней.
– Интересно, куда это они, – проговорил Лось.
– Кому какое дело? – сказал Рей. – Идем играть.
Глядя, как вседорожники пробиваются сквозь вяло плетущийся трафик, Дом подумал об отце. Он скоро должен был вернуться из Афганистана: его часть отзывали, чтобы помочь справиться с гражданскими беспорядками здесь, дома.
Это касалось не только части, в которой служил отец. Морпехи и солдаты возвращались из горячих точек по всему миру, и Дом боялся, что, вернувшись на американскую землю, им придется снова воевать. Повсюду витали слухи о второй гражданской войне. Люди обвиняли правительство, а в некоторых штатах, включая Калифорнию, уже поговаривали о выходе из союза.
– Скорей, Дом, – поторопил его Лось. – Нам уже задницы надирают.
– Я выйду, – вызвалась Камилла.
– Я сам, – возразил Дом.
Она снова заворчала и села обратно. Дом убрал полотенце с носа и посмотрел вверх, чтобы увидеть, как горизонт пересекает новостной вертолет.
На площадке опять стало шумно: Лось пошел на очередной данк и забил мяч. Дом отбросил окровавленное полотенце и выбежал на площадку.
– Как раз вовремя, детка, – сказал Лось.
Рей одарил его жемчужно-белой улыбкой на миллион долларов, знаменитой тем, что заставляла девчонок сбрасывать трусики. Дом вытер запястьем остатки крови с носа и повел мяч по площадке, чтобы на скорости и ловкости обойти Рея.
Они были примерно одних габаритов: шесть футов[9], двести фунтов практически сплошных мышц. Идеальное сочетание на площадке при честной игре, но Рей не слишком любил играть честно.
«Посмотрел бы я, как бы ты выглядел против меня на ринге», – подумал Дом.
Лось поднял руку, прося пас, и Дом сделал вид, будто передает ему, а сам, с маневром оторвавшись от Рея, пошел на двухочковый бросок. Дом выпрыгнул и аккуратно бросил мяч. Тот ударился о щит и упал в сетку.
– Красавчик, – оценил Лось. – Снова в игре, детка. Двенадцать – десять.
Рей фыркнул и потянулся за мячом, когда тот отскочил от площадки. Поймав его, он повел мяч от кольца, а Дом взялся его опекать. Когда Рей приблизился для броска, Дом заблокировал ему путь корпусом и поводил руками вверх-вниз. Рей был быстр, но не настолько, как Дом или хотя бы его младший брат Лось – хороший футболист, который привлек внимание скаутов из футбольного клуба «Лос-Анджелес».
Рей же не был ни у кого на примете, не считая университетской комиссии по делам несовершеннолетних.
Мяч пролетел через площадку обратно к Рею, и Дом сорвался за ним, пытаясь перехватить. Однако промахнулся, и Рей поймал мяч. Он успел сделать бросок, но Дом прыгнул выше, отбил мяч и приземлился сверху на Рея, усадив того на задницу.
Камилла хихикнула и кивнула Дому со скамьи.
– Какого черта! – возмутился Рей.
– Защита, чувак. – пожал плечами Дом.
Он наклонился, протянув руку, но Рей отмахнулся и встал сам. Сверкая глазами, он подступил к Дому, оказавшись с ним лицом к лицу.
– Полегче, ребята, – сказал Лось.
– Я твою дебильную задницу с концами вырублю, – пригрозил Рей.
Дом улыбнулся:
– Посмотрим, чем это для тебя кончится.
Лось попытался просунуть между ними руку, но Рей подтолкнул Дома, заставив его слегка отступить.
– Поберегись, – предостерег Дом.
– Не то что? Думаешь, ты тут крутой боец, да? – сказал Рей, вскинув подбородок, словно напрашиваясь на удар. – Я слыхал, ты и дерьма не стоишь.
Рей сплюнул, но Дом на это не купился. Все на площадке знали, что Дом дрался в «Октагоне» на твердую пятерку.
Рей оттолкнул Лося, и в этот момент вдали послышался грохот. Он быстро становился все громче, заглушив даже бухающие басы бандитского бумбокса. Дом посмотрел на восток. Он помнил этот шум по тем временам, когда они жили на военных базах.
– Что это? – спросил Лось. Они с Реем подошли к Дому, забыв о своем споре, и уставились на эскадрилью истребителей, которые с ревом проносились над горизонтом.
– Чувак, что они делают так близко от города? – спросил Рей.
Он был прав. Дом никогда не видел, чтобы самолеты летали так низко и так громко. У него даже уши заложило.
– Ложись! – крикнул Лось.
Дом пригнулся вместе с остальными, когда самолеты пронеслись над ними, удаляясь в сторону города. Низкий гул постепенно стихал. Отдыхающие побросали недоеденную еду и, когда шум смолк, уже бежали к машинам.
– Что за черт? – спросил Лось.
– Не знаю, но это не к добру, – сказала Камилла.
Дом медленно поднялся и покачал головой. Она была права, и он чувствовал, что скоро должно случиться что-то скверное. Он мог только надеяться, что люди вроде его отца сумеют остановить волну насилия, прежде чем спасать Америку станет поздно.
Сидя в «Хамви», сержант морской пехоты Роналдо Сальваторе не слушал ни радио, ни разговоров вокруг. В другое время он молол бы языком вместе с остальными, особенно сегодня. Ведь взвод морпехов, известный как «Пустынные змеи», только что вернулся с боевого задания в бесплодных и опасных горах Кандагара.
За рулем был младший капрал Каллум «Зубчик» Макклауд, самый молодой из их четверки, а рядом с ним сидел штаб-сержант Зед Маркс. Роналдо сидел сзади вместе с капралом Уильямом «Капелланом» Беттисом, самым старшим в их небольшой группе.
Кабину «Хамви» наполнял рэп одного из новых лидеров американского хит-парада, который Зубчик читал с резким ирландским акцентом. Веснушчатый зеленоглазый парень не всегда говорил с акцентом, но когда это случалось – Роналдо и все остальные не могли сдержать смеха. Сегодня, однако, это скорее раздражало.
– Может, заткнешь хлебало, Зубчик? – осадил его Маркс. – Пожалуйста!
Зубчик широко ухмыльнулся, обнажив выступающие верхние резцы, за которые получил свое прозвище.
– Ай, а че, не нраицца мое музло, сержант? – проговорил он с максимально сильным акцентом, на какой был способен.
Капрал Беттис сдвинул брови, почесал седую голову и вернулся к занятию, которому обычно посвящал все свободное время, – стал читать затертую карманную Библию. «Капеллан» учился в духовной семинарии, пока не случилось одиннадцатое сентября. Он, как правило, держался сам по себе, но всегда был готов выслушать брата-морпеха, если тот в этом нуждался.
И сегодня Роналдо нуждался.
Колонна мчалась от передовой оперативной базы к центру Атланты. Обычно Роналдо удавалось забывать о других заботах, когда он отправлялся на задание, но сегодня его мысли были сосредоточены на семье, которая оставалась в Лос-Анджелесе.
Почти два десятилетия его жена Елена растила их сына Доминика и дочь Монику большей частью сама. Она была сильной умной женщиной, и хотя они пережили свою долю проблем в браке, он мог спать спокойно, зная, что дети с ней в безопасности.
Но сегодня он не был в этом так уверен. Ситуация продолжала обостряться, беспорядки и насилие разворачивались во всех крупных городах. В Лос-Анджелесе банды набирали силу, и любого подростка, не сумевшего найти работу, вполне могли завербовать.
Таким образом появлялось больше наркоманов, больше насилия, больше сломанных жизней.
Когда он прилетел из Афганистана шесть дней назад, Елена умоляла его не ехать в Атланту. Вместо радостного возвращения домой, которое он себе представлял, они рассорились на глазах у детей.
Сейчас, находясь на другом конце страны, он ругал себя за то, что не сумел сдержаться. Но он мог хотя бы рассчитывать, что о женщинах позаботится сын. Дом был смышленым, храбрым и спортивным, поэтому Роналдо доверил ему пистолет и дробовик, чтобы он мог защитить мать с сестрой.
Он попытался прогнать мысли о семье, но вид встречной полосы шоссе, по которой местные покидали Атланту, ничуть не помогал.
«Может, и мне стоило их вывезти…»
Из всех сидящих в «Хамви» жена и дети были только у Роналдо – по крайней мере, дети, о которых было известно. Зубчик не мог держать свое хозяйство в штанах, и, вполне возможно, у него где-нибудь было потомство.
Беттис был одиночкой, а Маркс, как и многие из их боевых товарищей, пережил тяжелый развод. Всем им досталось от отношений, спасибо ужасам войны, которые они не могли не привозить с собой после каждого боевого задания.
– Они, наверное, думают, что найдут таким образом работу, – сказал Маркс, глядя на встречную вереницу машин, нагруженных узлами и чемоданами. – Напоминают беженцев, когда те покидали Багдад.
Роналдо приподнял шлем, чтобы вытереть пот с коротко остриженной головы. Хотя ему было тяжело мириться с бедственным положением Америки, понять, как она до этого докатилась, не составляло труда. Страна трещала по швам из-за сочетания неблагоприятных погодных условий, краха экономики и социального кризиса.
Беттис на заднем сиденье перекрестился и начал тихонько молиться. Черты его лица оставались жесткими, и Роналдо подозревал, что на этот раз, чтобы пережить все это, молитв будет недостаточно.
– Полный трындец, – заметил Зубчик, теперь с совершенно серьезным видом. Он повторил это уже сотню раз с тех пор, как они ступили на американскую землю, и все – нормальным голосом.
Роналдо подумал, что рэп, возможно, был не такой уж плохой идеей.
Зубчик перестроился в другую полосу, чтобы избежать столкновения с машиной, у которой дымился двигатель. Маркс обернулся и присмотрелся к Роналдо.
– Ты в порядке? – спросил он, подняв бровь.
– Ага, бро, в порядке.
– Нет, не в порядке, чувак.
Роналдо нахмурился. Они с Марксом почти двадцать лет сражались с повстанцами и террористами в адских горячих точках по всему миру и в результате научились читать друг друга, словно открытую книгу.
Маркс вздохнул:
– Мне не нужно заботиться о семье, братишка, а вот тебе – да. – Он помолчал, подбирая верные слова. – Дом хороший парень. У него такие же инстинкты, как у папки, и он присмотрит за Еленой и Моникой.
Под треск радио они спешили к центру города, петляя между полосами. У знаков «Стоп» они останавливались, только чтобы убедиться, что путь впереди свободен.
Протестующие становились все более дерзкими – били витрины, переворачивали машины, устраивали пожары.
– И такая херня во всех больших городах? – спросил Зубчик.
– Похоже на то, – ответил Маркс.
– А мы что, будем просто стоять в сторонке, как воспитатели в детском саду? – Зубчик сделал паузу, чтобы осмотреть зубочистку, которую все это время жевал. – Я бы лучше туда…
Радио выдало еще одну новость, от которой Роналдо пробил озноб.
– Грязная бомба… порт Сан-Франциско… множество жертв…
– Срань господня, – проворчал Зубчик. – Сделай погромче.
Роналдо повозился с радио, снова вспомнив о семье. В Лос-Анджелесе им радиация не грозила, но что, если будут еще атаки?
– Шайка трусливых террористов наверняка, – сказал Зубчик. – Бьют, когда мы слабее всего. Долбаные трусы, мать их.
Он продолжил бормотать ругательства, а они следовали за колонной вглубь хаоса.
– Успокойся, – сказал Маркс, – а когда выберемся оттуда, держи палец подальше от спускового крючка, младший капрал. Ясно?
Зубчик кивнул, но его лицо выражало мрачную убежденность.
– Сержант, но по радио сказали…
– Ага, я слышал, и мы здесь, чтобы помочь гражданским, а не сделать еще хуже. Ты слышишь и понимаешь, что я тебе говорю?
– Четко и ясно, сержант.
– Хорошо.
Роналдо с Марксом переглянулись. Сначала убийства, теперь грязная бомба…
– Кто это делает? – спросил Роналдо в замешательстве.
– Кто-то, кто хочет устроить перезагрузку, – ответил Беттис.
– Перезагрузку?
Оставив свой молитвенный тон, Беттис пояснил:
– Эти террористы, внутренние или международные, кем бы они ни были, не взяли на себя ответственность за атаки, потому что их цель – посеять ужас. Уничтожить нашу страну, пока мы слабы. Вот почему убийцы были в масках.
– Это я и пытаюсь сказать, чувак, – сказал Зубчик, затягивая бронежилет поплотнее.
– Два года до отставки, и тут страна разваливается на части, – добавил Маркс.
В небе прогрохотала пара «Черных ястребов»[10]. Когда они появились на горизонте, Роналдо увидел, что командиры экипажей вооружены пулеметами M240, установленными в открытых дверях.
– Это армия? – спросил он.
– Непонятно, – ответил Зубчик, вытягивая шею, чтобы разглядеть получше.
– Не армия, – сказал Беттис. – Новый Корпус.
Морпехи присмотрелись к «Черным ястребам». Роналдо заметил эмблему нового подразделения – Американских военных патриотов, или АВП, – голову ворона. Название ему не слишком нравилось, потому что патриотами были все морпехи, моряки, солдаты и гвардейцы. Но некий юный выпускник Гарварда, работающий в Белом доме, видимо, решил, что это звучит броско, а лозунг «Всегда на страже» оценят и граждане, которые почувствуют, что правительство и военные способны позаботиться о них в трудное время.
В ответ на беспорядки администрация реорганизовала Национальную гвардию, переведя ее под знамя АВП, и эта мера приносила плоды с удивительной скоростью.
– За этим, должно быть, стоит вице-президент Эллиот, – пробормотал Маркс. – Он как-никак четырехзвездный генерал и дергает президента за ниточки, как марионетку.
Зубчик нервно усмехнулся, но Роналдо не находил это смешным.
– Это гениально и иронично, – сказал он. – Маркетинговая кампания правительства и вооруженные силы, заботящиеся о народе, – это именно то, что сейчас нужно людям: почувствовать, что правительству на них не плевать.
– Ага, – согласился Маркс, – а еще очередное оправдание для администрации Коулмана. Просто вывести войска из-под власти штатов, чтобы они не смогли восстать.
– И захватить лучшую технику, пока она еще у них, – добавил Беттис. – Я слышал, ВВС[11] тоже передадут в ведение АВП, и, значит, они получат доступ к новеньким F-35[12]. Я-то думал, они должны были нам достаться.
– Да пусть забирают, – фыркнул Маркс. – Пустая трата денег, нахрен, со всеми их проблемами.
– Позор – отдавать кому бы то ни было то, что было сделано для морпехов, – пробормотал Зубчик.
– Ребят, вы только следите, кому это говорите, – предостерег Беттис.
Роналдо кивком согласился со словами старшего морпеха. Тот, конечно, был прав, и в любых разговорах о гражданской войне им следовало выбирать выражения. Армия, флот и морпехи еще не были поглощены АВП, но чутье подсказывало Роналдо, что это лишь вопрос времени.
Когда колонна приблизилась к центру, Роналдо перекрестился и пробормотал молитву. За свою семью. За свою страну. И за всех людей, которым предстояло погибнуть от последствий взрыва грязной бомбы в Сан-Франциско.
– Хорошо видеть, что ты веришь в Бога, – одобрил Беттис. – Нам всем следует чаще к нему обращаться. – Он многозначительно посмотрел на Зубчика, но тот в ответ лишь ухмыльнулся.
– При всем уважении, старик, я не думаю, что Бог имеет какое-либо отношение к тому, что творится на этой планете.
Роналдо приготовился к очередному теологическому диспуту, но на сей раз его не последовало. Всех отвлекло очередное радиосообщение. Их колонну перенаправили в Олимпийский парк «Сентенниал», в самое сердце центральной части города. На противоположной стороне автострады движение замерло, и люди стояли у своих машин на полуденной жаре.
Вдоль обочины мелькали аварийные огни полицейских машин, сотрудники полиции штата делали все возможное, чтобы движение не прекращалось, но несколько заглохших машин создали пробку, препятствуя массовому исходу.
Роналдо поправил винтовку на плече. Мысль о том, что ею действительно придется воспользоваться, пришла ему в голову впервые с тех пор, как он вернулся в Штаты. Сможет ли он это сделать? Сможет ли, в самом деле, стрелять по американцам?
«Если они террористы, то да, черт возьми».
А как насчет протестующих? Обычных людей, доведенных до безумия отчаянием.
Он прогнал эти мысли, когда колонна свернула на улицу, тянувшуюся параллельно железной дороге. По мосту через пути шли сотни людей.
Зубчик, следуя маршруту колонны, на следующем повороте свернул налево. Витрины магазинов здесь уже были разбиты, а на одном из тротуаров тлел кузов сгоревшей машины, которую загнал туда городской снегоочиститель.
На боковой улице шеренга полицейских в защитном снаряжении сдерживала толпу гражданских в масках и с рюкзаками. Те скандировали что-то неразборчивое.
Они подъехали к воротам зоны, где были сосредоточены войска, и Роналдо еще раз проверил свою экипировку. Перед въездом были сложены мешки с песком, и Роналдо кивнул солдату АВП, который поднял руку, когда «Хамви» въехал на парковку.
ФЕМА[13], Красный Крест, различные службы города, штата и федералы – все объединились, чтобы сдерживать толпу на огромной стоянке к западу от железнодорожных путей.
Роналдо не ожидал, что местные будут их встречать. Он вышел из машины под гневные крики нескольких тысяч недовольных граждан, собравшихся по ту сторону забора. Большинство было безработными и голодными – и конечно, обезумевшими.
– Так, слушайте! – рявкнул лейтенант Том Касл. Командирский голос и осанка заставили повернуть головы даже нескольких полицейских.
Маркс, Роналдо, Беттис и Зубчик встали в ряд, прижав винтовки к груди, остальные морские пехотинцы взвода собрались вокруг.
– Сейчас сюда по железной дороге поступят припасы, – сказал Касл. – Наша задача – защищать эти припасы и следить, чтобы их получали люди, которые в них нуждаются. Мы здесь не для того, чтобы совать нос в осиное гнездо, так что будьте начеку.
Роналдо снова подумал о семье. Если правительство не исправит положения, жизнь его детей пройдет в постапокалипсисе, как в тех книгах, которые он читал долгими одинокими ночами в местах дислокаций.
– И никто не стреляет без моего приказа, – продолжил Касл. – И меня не волнует, даже если вам заедут по яйцам. Всем ясно?
– Так точно! – прогремели морпехи.
Касл взялся за работу, разбив людей на группы. «Пустынные змеи» прошли за Марксом к полицейскому, который деловито выкрикивал приказы группе копов, которые выглядели уставшими, как собаки.
Чувство было такое, будто они вернулись в Багдад, в 2003 год.
«Черные ястребы», которые пролетали над федеральным шоссе, снова появились на горизонте. Над городом зависли еще две вертушки – обе совсем новые.
– Они хотят, чтобы мы поднялись на ту крышу, – сказал Маркс, показав на невысокое офисное здание. И повел их через плацдарм, остановившись, только чтобы пропустить прицеп-платформу. Грузовик с грохотом проехал перед ними.
Поднявшись по лестнице, морпехи вышли на крышу через незапертую служебную дверь. Маркс жестом показал разделиться, и они с Роналдо заняли позицию за выступом. Зубчик и Беттис обосновались напротив, откуда им было видно несколько городских кварталов – в том числе те, где находились гражданские протестующие и бунтовщики.
– Иисус на скакалке, – пробормотал Зубчик.
– Осторожнее, малец, – предостерег Беттис, сердито на него зыркнув.
– Прости. Как насчет…
– Как насчет того, чтобы ты заткнул варежку и сосредоточился? – прикрикнул на него Маркс.
Внизу, к востоку от них, зашипел и заскрежетал поезд, останавливаясь на путях, и несколько команд приготовились выгружать припасы, доставленные со складов ФЕМА. Роналдо, однако, сомневался, что этими пайками людей удастся успокоить.
Он посмотрел в оптический прицел на полицейский спецназ, который они миновали по пути сюда. Копов оттесняли к перекрестку, ближе к входу на плацдарм.
– У нас проблемы, – сказал он.
Маркс посмотрел в бинокль.
Против мятежников уже применили слезоточивый газ, но это только сильнее разозлило толпу. Несколько человек в банданах и масках пытались прорвать оцепление, бросали камни и кирпичи.
Площадь превратилась в пороховую бочку, и протестующие изо всех сил старались ее поджечь.
– Черт, там вообще засада, – сказал Зубчик и поднял винтовку.
– Полегче, – буркнул Беттис, положив руку на ствол.
Один из полицейских в защитном снаряжении упал на асфальт, и товарищи оттащили его назад.
– Всем успокоиться, – приказал Маркс.
С юга донесся грохот выстрела, и Роналдо повернулся, чтобы рассмотреть мост, с которого люди спускались на тросах.
– У нас проникновение, – предупредил он.
На западе тоже послышалась пальба, и упало сразу трое полицейских. Тактика нелетального сдерживания провалилась. Мятежники всей массой хлынули к воротам. Фитиль был зажжен.
Шум перекрыл грохот новостного вертолета, который приближался, желая получить лучший вид на происходящее. Два «Черных ястреба» вышли наперехват, чтобы его прогнать.
Копы спецназа, унося раненых, отступали к бронированным машинам. Роналдо был впечатлен их дисциплиной: они не применили оружия даже после того, как их товарищи были серьезно ранены. Если они сумеют сохранить такую сдержанность, то вполне возможно, удастся не допустить эскалации.
Протестующим через полицейский громкоговоритель приказали отступить и сообщили, что помощь скоро прибудет. Некоторых это, похоже, смягчило – часть людей начала расходиться, но сотни других все равно приближались к плацдарму.
«Черные ястребы» кружили вокруг вертушки новостей, но гражданские не слушались приказов. Вертолет по-прежнему парил над толпой, снимая происходящее.
Рация затрещала сообщением от Касла:
– Если толпа снесет ворота, у нас есть разрешение открыть огонь по противникам, чтобы сдержать их. – И помолчал, словно сомневаясь в приказе, но затем добавил: – И если до этого дойдет, выбирайте цели внимательно.
Роналдо посмотрел на Маркса, который не мог скрыть потрясения на обычно спокойном лице.
– Мы правда сделаем это, бро? – спросил Роналдо.
– Да помилует Господь наши души, – сказал Беттис.
Прежде чем кто-то успел усомниться в приказе, вдалеке снова раздались выстрелы.
– Вот черт! – крикнул Зубчик, указывая на новостную вертушку. Роналдо с ужасом увидел, как та, получив несколько пуль, завертелась в воздухе.
Пилот пытался контролировать снижение, но рулевой винт отказал, и вертолет рухнул в западной части плацдарма, взорвавшись при ударе. Морпехи, копы и гражданские бросились врассыпную, но нескольких человек все же обдало огнем.
От оглушительного взрыва Роналдо пригнулся. В этот момент раздалась автоматная очередь. Он посмотрел в небо, где командир экипажа одного из «Черных ястребов» открыл огонь из M240. Он стрелял прямо по толпе, проходя рядами по мужчинам и женщинам, по протестующим и мирным демонстрантам.
– Прикажи этому тупому ублюдку прекратить стрелять! – завопил Маркс, размахивая руками.
Командир из АВП продолжал поливать огнем гражданских, небрежно забирая жизни, словно это были вовсе не люди. Крики ужаса доносились с территории плацдарма и снаружи, где на бетоне лежали раненые, истекающие кровью и пытающиеся отползти прочь.
– Остановите стрелка! – снова крикнул Маркс.
Но тот продолжал стрелять в толпу, убивая все больше гражданских, которые веером разбегались от ворот.
Роналдо понял, что это был единственный способ остановить кровопролитие. Он поднял винтовку и взял стрелка АВП на прицел.
«Да простит меня Господь», – подумал он и нажал на курок.