Лариса
С раннего утра Ларису донимали печальные мысли. Время начинало помаленьку стирать земные впечатления из ее памяти. Все реже она вспоминала дом, родственников, друзей. Совесть с прежней неумолимостью пытала ее.
Лариса дышала свежим морозным воздухом, пытаясь отбросить сомнения и заставить себя перейти к активным действиям. Ждать она больше не могла. Пришло время идти напролом и не куда вывезет кривая, а по прямой намеченной траектории. Даже если эта траектория приведет к уничтожению Эйнара Норри, очаровательного лапочки (внешне), но злобного вредителя (в сущности).
Земная гостья не отказалась от выполнения задания, не предала надеющихся на ее помощь велян. Она стремилась достигнуть цели, прекратить войну, но все еще не понимала, как это сделать.
Боялась влюбиться безрассудно, потерять голову от любви. Лариса словно предчувствовала, что роковая страсть к Эйнару погубит ее совесть, ее душу и эту прекрасную планету. Засыпать и просыпаться в объятиях красавца нелианца, принимать его заботу и чувствовать его любовь… Что может быть лучше и хуже одновременно? Научиться не вспоминать о том, как рыжий хищник съел ее отца на борту космического корабля, “поблагодарил” за спасение жизни.
Лариса думала, что ей не удастся скрыться от ужасных воспоминаний, от болезненных чувств. Похоже, удалось. Как будто не произошло той страшной трагедии, перевернувшей ее жизнь. Открывая глаза с первыми лучами солнца, Лариса смотрела на пробуждающегося Эйнара, любовалась нежным сиянием его бирюзовых глаз и не представлялась ей пугающим видением-воспоминанием кровь ее отца на этом невыносимо прекрасном лице. Что с ней случилось?
Встречая рассвет на балконе, она укоряла себя в том, что слишком долго жила в плену иллюзий. Напрасно мечтала об альтернативных путях решения проблемы, чтобы и война прекратилась, и Эйнара не пришлось убивать. Напрасно она гордилась воцарившимся на планете странным перемирием, считая его личной заслугой нелианца. Веляне продолжали гибнуть по вине Эйнара, пусть и в меньшем количестве.
Добраться до пункта межпланетной связи и позвать на помощь марсиан. Только их оружие способно противостоять боевой мощи построенного на Новом Марсе корабля, названного ее отцом в честь любимой погибшей жены. Именем ее матери. Только их оружие может разрушить защитную структуру симбионта ремаса, полученного Эйнаром от друга ее отца, юного марсианина Венилэиктау, или просто Веника, угнавшего корабль с военного завода.
Непростое положение Ларисы усугублялось отсутствием известий о судьбе повстанцев. Каждый раз, мысленно вопрошая: “А Кэм еще жив?”, она утешала себя утвердительным ответом. Эйнар похвастался бы расправой над противником, таким был ее аргумент. Казалось, она не переживет отрицательного ответа. И это тоже любовь? Видимо, да. Лариса тосковала по милому доброму парню, настоящему рыцарю без страха и упрека, защищающего родной мир.
Эйнар изменился к лучшему благодаря ее стараниям. Но, увы, красавец нелианец не отказался от продолжения войны. Он по-прежнему мечтал властвовать на чужой планете, жители которой отказывались признать его своим повелителем. Натравил на велян армию машин и лишь частично согласился остановить процесс разрушения прекрасного мира. Поддался влиянию любимой девушки. Испугался, что резкое ухудшение экологической ситуации навредит ее здоровью.
Он так добр с ней, но готов уничтожить целый народ. Чужой народ. Нелианские гены бабушки и маскировочный симбионт Нивии помогали Ларисе продержаться в роли ему подобной. Закаленная шпионская выдержка тоже шла на пользу. А еще… все те нежные чувства, что начинали в ней порхать трепетной стайкой бабочек всякий раз, когда Эйнар ласково прикасался к ней. С каждым днем она все сильнее жаждала его близости, стыдясь признаться в том самой себе. Ей нравилось сгорать в пламени быстрой и резкой, азартной хищной страсти.
Убить Эйнара и спасти планету Вела от жестокого завоевателя? Или продолжить дающие пока еще слабый результат попытки спасти великолепного красавца от него самого и прекратить войну без мучительного выбора. Ну разве может нежное сердце земной интеллигентки решить, кем из двух поклонников она должна пожертвовать? Кому подарить победу и любовь – рыцарю светлого образа или темному властелину?
Эйнар не охотился на велян. Ларису это утешало. Он питался мясом и энергией диких зверей, иногда телепатически передавал подруге впечатления от своих лесных вылазок. Смотреть его воспоминания было скорее приятно, чем страшно. Лариса понимала, что гораздо хуже охота на местных “людей”.
Рыжий хищник становился ручным и послушным, хоть и пока медленно продвигался процесс его приручения. Каждый новый успех на этом нелегком поприще так радовал земную шпионку, что вновь и вновь она готова была принимать нелианского завоевателя как любимого мужчину, как часть своей жизни, почти семейного счастья.
Она хотела спасти его, и не могла сказать об этом прямо, раскрыть свою тайну и поделиться планами. Не могла объяснить, почему Эйнар должен отступить, сойти с тропы войны. Не могла признаться, что его ждет, если он продолжит бурную разрушительную деятельность. Надеялась, что нелианец все и сам поймет, увидит, как он движется к краю пропасти. Эйнар не видел и не понимал. Ее намеки оставались без внимания.
Лариса чувствовала, что нельзя открыть ему правду. Не примет он земную мстительницу как равное существо. Не простит обмана. Убьет и съест, а потом оближет кровь с красивых длинных пальцев и очистит с помощью защитных нитей симбионта невероятно прекрасное лицо.
Служившие нелианцу машины стали внимательнее наблюдать за “женщиной повелителя”. Лариса почти примирилась с навязчивой услужливостью Бим Бома. Она попеременно считала железного дворецкого то вражеским шпионом, то союзником. А вот низкий полет лангебютена хорошенько встряхнул ее беспокойные нервы. Обычно эти разумные истребители, похожие на бесхвостых скатов с маленькими серповидными плавниками, не приближались к дворцу.
Утром Лариса впервые увидела темно-серый лангебютен так близко. С легким свистом рассекаемого воздуха он появился из-за крыши и, повернувшись набок, пронесся перед балконом. В его темном днище зияли встроенные орудия. Проскользнув между толстыми стволами бекимусов, лангебютен так же стремительно взмыл в небо, как и падал с него, исчез в розовом сиянии зари.
Непонятная тишина, окутавшая планету, все меньше нравилась земной гостье. Напоминала затишье перед бурей или отлив перед цунами.
Ах, как бы Ларису порадовал велянский круглосуточный канал новостей! В земном прошлом она тихо ненавидела новостные каналы, засоряющие телеэфир и занимающие пять кнопок между любимыми сериальным и музыкальным. Раньше она включала земные новости только в дни чрезвычайных происшествий или олимпиад, а теперь готова была до изнеможения смотреть хронику велянских катастроф. Увы, информационные экраны Велы давно ничего не передавали жителям.
Эйнар не посвящал избранницу в свои планы и редко делился ежедневными впечатлениями. Так и протекала жизнь Ларисы: в неведении, в непонимании и тоске, но со смутной недостижимой целью на мысленном горизонте.
Сегодня Бим Бом вел себя особенно деликатно. Обычно бегавший за ней хвостиком робот надолго оставил ее одну, ни разу не поинтересовался, не холодно ли его госпоже, не желает ли она покушать или попить, не нуждается ли в культурной программе изучения древних легенд или городских сплетен двухсотлетней давности.
Лариса начала подозревать, что Бим Бом решил навсегда оставить ее в покое, как вдруг услышала тонкий скрип колесиков.
– Вы все еще грустите, моя госпожа? – тихонько проскрипел Бим Бом, трогательно подмигивая глазами – лампочками, – Могу я вам помочь?
– Сомневаюсь, – грубо сказала Лариса, но вдруг спохватилась и добавила мягче. – Не уверена, что ты сможешь помочь мне.
Враг он или друг, неизвестно. Но заступничество маленького робота не раз спасало ей жизнь.
– А вы откройте мне причину своей печали, – предложил Бим Бом, покачивая головой. – Расскажите, что мешает вам чувствовать себя счастливой. В чем испытываете недостаток или, наоборот, избыток чего угнетает вас. Старый робот проанализирует информацию и выдаст исчерпывающий ответ.
– Благодарю за предложение, Бим Бом, – отцепившись от ледяных перил, Лариса повернулась к невысокому роботу, который был ростом не выше первоклассника. – Я постараюсь объяснить, почему мне так грустно. Не хватает ощущения реальности, – она пожала плечами. – Моя жизнь похожа на жизнь аглорового жука листоверта, который прячется в уютном домике из скрученного листа. Это неплохо. Возможно, даже хорошо. Но с каждым днем я все больше теряю связь с действительностью. Выпадаю из пространства и времени. Мир вокруг живет по неким законам, а я их не понимаю. В нем происходят интересные события, а мне о них ничего не известно. Я живу в своем отдельном мирке, который все быстрее сокращается и, думаю, скоро исчезнет вместе со мной.
– Реальность… – смущенно прошипел Бим Бом, потирая клешни. – Она бывает разная. Виртуальная, например. Поясните, какая именно из реальностей вас интересует.
– Я подразумевала не виртуальную реальность, – с дерзким напором уточнила Лариса, – а настоящую, в которой мы находимся.
– Мы с вами находимся в разных реальностях, госпожа, – робот повысил голос, стремясь уйти от темы. – Вы верно подметили, что каждый из нас обитает в собственном мире. У каждого существа формируется свое представление о прошлом, настоящем и будущем, что в совокупности и составляет реальность, в которой оно живет. Как Вселенная включает в себя множество разнообразных миров, так и сообщество биологических существ состоит из различных индивидуумов, замкнутых в непохожих один на другой мирах.
– Но мое личное мировоззрение может быть широким или узким. Я не хочу, чтобы оно было ничтожно малым. Мне нужна информация о планете, на которой я живу. И не о прошлом, а о настоящем и будущем!
– К сожалению, я не могу выполнить вашу просьбу, – уныло проскрипел Бим Бом.
– Почему? Эйнар запретил рассказывать мне обо всем, что происходит на планете? Да?! Он хочет отрезать меня от мира, и ты ему в этом помогаешь?
– Нет, госпожа, вы неправы, – Бим Бом виновато заглянул красными лампочками в ее глаза. – Я не могу вам помочь потому, что моя реальность не намного шире вашей.
Робот откланялся и выехал в коридор. Мрачная Лариса последовала за ним – не для продолжения диалога, а чтобы согреться. Она была склонна поверить роботу на слово. Похоже, Бим Бом ее союзник… Или мастерски притворяется таковым.