Он смотрел на княжну и не мог понять, почему его задели ее слова про свадьбу. Казалось бы, радоваться нужно, что девушка разделяет его нежелание жениться, но радости Андрей не испытывал. Впрочем, за последнюю неделю он уже успел попрощаться с этим чувством. И кажется, навсегда.
Поведение княжны удивило: девица не выглядела корыстной и, как выяснилось, была достаточно умна. Понимала, что никак не может являться предметом мечтаний для сильного колдуна, но собственная ущербность ее как будто не волновала.
Осознание этого стало для него неожиданностью.
Несмотря на все старания Анны разозлить, задеть побольнее, на лице у княжны не отразилось ни единого следа недовольства или обиды. Наоборот, на каждую шпильку она отвечала с легкой полуулыбкой, будто и не в Вязьме всю жизнь прожила, а с пеленок при дворе воспитывалась.
Такое ее поведение никак не сходилось с той информацией, которую он успел собрать на единственную дочь Вяземского. Разве только слухи о том, что княжна – настоящая красавица, не обманывали.
Да он и сам уже в этом успел убедиться. В тот злополучный вечер, когда Софья угодила в руки Игоря.
Она действительно была хороша собой, и во время ужина Андрей не раз и не два ловил себя на том, что любуется ее лицом. Следит за тем, как она двигается, как чуть наклоняет голову и смотрит собеседнику прямо в глаза. Ни ужимок, ни ложного кокетства. А в глазах вызов, нежелание смиряться с навязанной свадьбой и признавать его своим мужем и господином.
Неужели действительно не рада замужеству? Или просто так искусно играет на публику…
О Софье говорили, как о девице, склонной к частым болезням. Потому и росла вдали от столицы… Это ли на самом деле стало причиной затворничества или родители ее просто стыдились?
Андрей нахмурился и продолжил изучать девушку, при этом не забывая одергивать Анну. На миг он представил, что сестра могла бы оказаться на месте его невесты, и вздрогнул. Анна не была пустышкой, но и сильным даром не обладала. Не стоило даже надеяться, что она сделает блестящую партию. Вот Наташу Многоликий одарил щедро, о ее будущем не приходилось беспокоиться.
– Милая Софья, а вы уже знакомы с лекарем Шумарским? Говорят, он творит чудеса, – продолжая улыбаться, спросила Анна. – Даже с родовым проклятьем может сладить…
Очередной удар, задевший, судя по всему, не княжну, а ее отца. Вяземский вспыхнул, покраснел и как будто даже весь надулся, чем-то напомнив Андрею жабу.
Никак собрался наконец что-нибудь квакнуть.
– Вы же мечтаете подарить Андрею наследника? – Словно не осознавая, что уже перешла все мысленные границы, продолжала Анна. – Непременно обратитесь к Шумарскому, мне так хочется понянчиться с племянником!
Андрей ощутил жар огня, заполнивший комнату. Если раньше он едва улавливал тонкий шлейф дыма, то сейчас убедился, что князь явился на ужин со своим хранителем, однако не стал давать ему видимость.
Притащил для поддержки?
Взглядом дав понять сестре, что ей это так с рук не сойдет, Андрей собирался уже сменить тему, пока князь не взорвался, но тут заговорила Софья:
– Родовое проклятье – это не шутки. Если вы, любезная Анна, подозреваете подобное над вашим родом, то с лекарем познакомиться непременно стоит. Князь, – девушка перевела на него взгляд и хитро улыбнулась: – не волнуйтесь, я приму вас таким, какой вы есть. Со всеми вашими недостатками и проклятиями. Но ради спокойствия Анны к Шумарскому все же заглянем.
Тиха?! Скромна?! Послушна?!
Как там о ней отзывались? Мила как жрица Многоликого? Скорее, это хаосит в юбке!
– К слову, с уважаемым лекарем мы знакомы, – непонятно зачем вставила тетка невесты, сказавшая за ужином не более трех предложений. – Это он сразу после бала Софьюшку осматривал.
Впервые за вечер девушка вздрогнула, но быстро вязла себя в руки, заставила успокоиться. Как бы ни храбрилась, а вспоминать тот бал ей точно неприятно. Князь Вяземский кашлянул, но опять сдержался.
– Наша девочка здорова и под венец может идти хоть сегодня.
Княжна снова вздрогнула.
– Не будем торопить события, – сдержанно улыбнувшись, проговорила княгиня.
Андрей усмехнулся. С такой родственницей и врагов не надо.
– И то верно, – согласно закивала Татьяна. – Свадьба-то уже послезавтра.
– И столько всего еще сделать надо. – Невеста выразительно покосилась на пустую креманку, намекая, что пора и честь знать. – Какой восхитительный ужин, блюда достойные императорского стола. А десерт выше всяких похвал!
– Я передам ваш комплимент повару, – пообещала княгиня, едва уловимо улыбнувшись.
– Благодарю, ваше сиятельство, за оказанную честь и теплый прием.
Любезности пошли по второму кругу, подключились и князь, и Наташа. А вскоре, распрощавшись, гости уехали, оставив Воронцовых наедине с их мыслями и впечатлениями. Анна внизу не задержалась, поспешила к себе, надеясь избежать гнева брата.
Проводив гостей до ворот, Андрей вернулся в дом и, не обнаружив язвы-сестры ни в столовой, ни в гостиной, ни в библиотеке, прорычал:
– Анна!
И отправился на второй этаж.
Тишину в карете можно было запросто ножом резать. Настолько она была многозначительной и тяжелой.
Не знаю, что там обдумывали драгоценные «родственнички», но лично я пыталась выдохнуть после нервотрепательного вечера. Напряжение, тисками сдавившее сердце, постепенно отпускало, но расслабляться еще было рано. Все-таки в обществе гадюки еду, которая с радостью укусит.
Как в воду глядела. Татьяна, не сумевшая сцедить яд за ужином, решила это сделать на обратной дороге. Наверное, иначе не уснет и будет мучиться от несварения мозгов.
– Софушка, тебе бы быть поскромнее, – медово завела она. – А также почаще выказывать уважение семье жениха.
Князь одобрительно хмыкнул. Я сделала вид, что не услышала. Оглохла, уснула с открытыми глазами или, может, просто засмотрелась на пролетающую за окном муху.
Умница какая, учить меня вздумала, хотя сидела за столом словно воды в рот набрала, пока Вяземских оскорбляли. И какое уважение, когда вместо нормального знакомства все стремятся ужалить да побольнее!
Нет, я, конечно, не ждала, что уже почти свекровь примет меня с распростертыми объятиями, хлебом с солью накормит и ноженьки мне омоет, но княгиня Ольга могла бы хоть один шанс дать невестке, не? Все же у самой на выданье две дочери.
Не знаю, как у них обстоят дела с магией, однако видеть во мне только врага – признак узколобия. Можно подумать, у нас с Андреем есть шанс отвертеться от свадьбы. Ни малейшего ведь! Разве только помереть во цвете лет: мне или ему.
И это, если что, не тот случай, когда дамы вперед.
Потому что, извините подвиньтесь, я еще слишком молода, чтобы расставаться с жизнью. И навязанное замужество не станет причиной, чтобы заниматься подобными глупостями. Если их демарш был направлен на то, чтобы бедная Софушка вся издергалась и испугалась грядущего, то они просчитались.
Я на свадьбе буду спокойнее удава.
– Софья, ты меня слушаешь?
– Простите, тетушка, – с притворной вежливостью отозвалась я. – День был богатым на впечатления, хотелось бы немного тишины. Да и отец устал, ему бы покоя, – намекнула на то, что стоит помолчать. Всем и разом. Тем более князь действительно морщился, словно у него голова разболелась или зубы свело, а может, все вместе.
Не то чтобы я боялась попасть под горячую руку, но однозначно не хотела быть той, на кого прольется гнев уставшего, уже давно немолодого мужчины.
– Софушка, твой батюшка еще ого-го-го, его одним приемом не утомить, – кокетливо изрекла Татьяна, исподволь поглядывая на князя.
Тот довольно хмыкнул и снова поморщился.
Оставив ее лесть без ответа, прикрыла глаза, давая понять, что из меня собеседника не выйдет. Хоть ужужжись. У Татьяны же наоборот случился неожиданный прилив сил. Или, скорее, словесное недержание. Ей явно не сиделось на месте. Она то ерзала на сиденье, то отодвигала шторку, то задвигала ее обратно, при этом не забывая комментировать все, что видела на улице. Да вон хотя бы деревья, высаженные вдоль тротуаров, и пустующие в этот час лавочки.
Из змеи она вдруг превратилась в назойливого комара, и в своей новой ипостаси не прекращала попыток укусить, поцедить крови, но все безрезультатно.
– Софушка, тебе непременно стоит подружиться с сестрами князя. – Отлипнув от окна, снова обратилась ко мне.
Достала!
– Анна и Наталья очаровательные девушки, которые смогут многому тебя научить.
– Например тому, как не надо вести себя за столом? – уточнила я, не открывая глаз.
Она достала, а я устала. Я бы предпочла сто пикировок с Анной, чем один разговор с Татьяной.
– Их манеры выше всяких похвал, – ринулась в бой не-родственница. – Как свободно и красиво они держат осанку и пользуются столовыми приборами. У тебя сегодня дважды чуть вилка не упала. Вот позору-то было бы…
Интересно, когда это она такие моменты углядела? Я хоть и не обучалась столовому этикету, но его отлично знала Софья, и ее тело меня еще ни разу не подводило. Хотя бы в этом. Я ни на мгновение не задумалась, для чего нужен тот или иной прибор, все получалось естественно и непринужденно.
– Не стоит беспокоиться о том, чего не случилось.
– И твой бессовестный намек на родовое проклятье, – вошла во вкус, а заодно и в раж Татьяна. – Постыдилась бы говорить такое о женихе! И…
– Хватит! – рявкнул князь, не выдержав теткиного напора. – Помолчите, Татьяна, от вас уже голова гудит. Просто нет сил!
– Но я же…
– Замолчите! И чтобы ни звука до самого дома, иначе отправлю молиться и учиться кротости у жриц Многоликого!
Ого! А князь, оказывается, не только на дочь орать умеет.
– Ах, – картинно выдала Татьяна, и это было последнее, что она сказала.
Я облегченно вздохнула. Прикрыла глаза, рассчитывая наконец подумать обо всем, что случилось за ужином.
Итак, что мы имеем? Мне явно не рады. И это на сто процентов взаимно. Вдовствующая княгиня умна и осторожна. Сама меня ни разу не оскорбила, но Анну одергивать не спешила, давая той карт-бланш. Всегда ведь можно сослаться на неразумность и молодость дочерей, слишком близко принявших к сердцу внезапную женитьбу брата. Сестринская любовь и все такое…
Вот только у меня сложилось впечатление, что Анна во многом действовала не по указке, и к концу ужина ею были недовольны все, включая и «счастливого» жениха, и будущую свекровь. Казалось, она то ли яро меня ненавидит, то ли злостно завидует. Для ненависти как-то совсем мало времени прошло, для зависти вроде нет поводов.
Чему тут завидовать? Что я, будучи пустышкой, выхожу замуж за сильного колдуна? Так ведь она вроде не лишена дара. Непонятно…
И спросить не у кого. Разве что у Чета поинтересоваться.
Кстати, а где этот неугомонный чертяка?
Неугомонный чертяка обнаружился уже дома. Нагло развалившись в Софьиной кровати, лениво болтал в воздухе лапами. Никто кроме меня его не видел, так что переодеваться я опять пошла за ширму. Еще не хватало светить перед этим чудом природы голой попой. Обойдется! Хотя скорее комментариями замучает. Он такой – он может.
А мне ссориться с ним не выгодно. Надо беречь ценный источник информации и по возможности дружить с ним.
Отпустив Беляну отдыхать, я наконец полностью сосредоточилась на Чете. Тот уже не валялся кверху задом, а сидел на краешке кровати, флегматично поводя хвостом из стороны в сторону. Я бы даже сказала, задумчиво так, сосредоточенно.
– Что ты молодец не весел, что ты голову повесил? – спросила, подтрунивая.
– От того не весел, что ты договор подписывать не желаешь, душа моя залетная. – Состроив жалобную мину, он тоненько выдал: – Подпишешь?
Перед моим лицом, снова засверкав от магических спецэффектов, появился свиток.
– Я могу только прописать, – честно ответила ему. – Люлей.
– Злая ты, Машка. Бессердечная, – горько выдохнул аджан. – Совсем меня не ценишь, не любишь и не жалеешь…
– Потому что я тебя не знаю. И не могу расшифровать твою абракадабру, – озвучила очевидное, а Чет удивленно на меня воззрился. Явно на другой ответ рассчитывал. – Вот когда научишь читать все, что там написал, тогда и подумаю над заключением сделки. И, возможно, любви тебе немного отсыплю. А пока только люли, милый.
Что это он в самом деле? Я девушка двадцать первого века. Нашел дуру подписывать что-то не глядя и не читая, да и на слово я верить не собираюсь. Нет уж! А то как заключу сделку с местной нечистью, потом в рабство меня отправит или того хуже – на сковороде раскаленной вечность жариться. Чет, конечно, не черт, но что-то от нечисти в нем определенно есть. Возможно, я предвзята, но подписывать все равно ничего не стану!
– А ведь я полезный. И красивый! – продолжал он неумелые попытки.
– Я тоже ничего, – ответила ему в тон и с интересом спросила: – А скажи, вот если бы тебе предложили подписать то, что ты предлагаешь мне, ты бы согласился?
Пауза. Глаза у Виньецкого забегали. Быстро-быстро. Как бы в итоге косоглазия не случилось.
– Я? Договор? Да зачем мне… Я ж… это… самое…
– А вот я не это не самое! – фыркнула, но без недовольства. Реакция Чета, если честно, повеселила. – Полагаю, тема договора закрыта?
– И откуда вы только такие умные беретесь на мою голову, – буркнул аджан и весь такой из себя обиженный и оскорбленный спрыгнул на пол.
– Да ладно тебе, ты ведь и не рассчитывал, что уговоришь. – Я села на краешек кровати и с трудом подавила зевок. Тело Софьи уже вовсю намекало, что мне пора баиньки. – Лучше расскажи, что интересного узнал?
– А с чего ты взяла, что я что-то узнал?
– А у тебя на лбу во-о-от такими буквами написано: сил нет, хочу поделиться! – Я развела руки в сторону, демонстрируя размер этих самых букв.
– Врешь! – Чет, наивная душа, бросился к зеркалу.
– Шучу, – мягко его поправила. – И все же тебе не показалось, что Анна себя вела странно? – закинула я удочку, желая разговорить своенравного «помощника».
– Да завидует она! – отмахнулся чертяка, крутясь возле зеркала, любуясь собой распрекрасным. – У нее дар есть, но сла-а-абенький. Ей такая партия, как тебе, не светит даже с богатым приданым.
Интересно…
– А как ты это понял? Ну, про дар.
– Да тут нечего и понимать! – хмыкнул хранитель и, наконец отлипнув от зеркала, принялся вышагивать по комнате. – Я же аджан. За версту магию чую. Вот у Андрюхи твоего сильный дар. Аж две, девонька, стихии! Воздух и вода. Видела, как он принюхивался?
– Э-э-э…нет.
– Слепая ты моя курочка… Меня он учуял! Хуже подстилки своей блохастой! – Чет демонстративно скривился.
Надеюсь, это он не про его любовницу.
И почему я опять думаю про его любовниц?
– То есть ты хочешь сказать, что он понял, что я возможно, чисто гипотетически, обладаю магической силой?
От этого предположения неприятно засосало под ложечкой, но Чет меня успокоил:
– Не понял он. Куда ему вот так сходу разобраться, если ты еще сама ничего не понимаешь.
– Но лучше больше не появляйся, когда он рядом. На всякий пожарный.
Аджан неопределенно пожал плечами, а я продолжила расспрашивать:
– И тебе больше ничего странным не показалось?
– Что именно? Ты ж не ждала, что тебя как родную примут?
– Такого, может, и не ждала, но бить вот так – подло. Я бы посмотрела, как бы они запели, если бы Анну или Наталью также помузицировали.
– А никак не запели бы. Андрей цесаревича попросту убил бы, а сам на плаху отправился.
– И тогда уже точно прощай славный род Воронцовых. – Я тихонько вздохнула.
– Поверь, Машка, он именно так бы и сделал. За своих родных мужик горы в пыль сотрет.
Хорошее качество, просто отличное. Одна беда – кто сказал, что он точно так же будет относиться ко мне? По-хорошему, ему куда выгоднее услать меня в какую-нибудь Тьмутаракань и забыть, что у него есть жена. И не факт, что из Тьмутаракани будет проще вернуться на Землю.
Или вообще убить прикажет, чтобы от камня на шее избавиться.
В глазах неожиданно защипало. Это не я, если что, а тело, которое не мое.
– И чего носом хлюпаем? – уловил перемену в моем настроении недолис. – Давай только без слез, девонька. Ненавижу я это мокрое дело.
– А ты бы не хлюпал? Замуж выдают – не отвертеться, жених не в восторге, его семейство тоже. Надолго ли хватит заботы императора?
– А этот-то тут причем?
– Пока он приглядывает за мной, убить не должны… Ну чисто теоретически. А я еще ни черта в магии не смыслю и чего ждать от окружающих – неизвестно. Беззащитная и бесполезная.
Кажется, я начинала расклеиваться. Вообще, не люблю я это дело, но, видимо, усталость и стрессовый вечер оказались сильнее и все-таки меня одолели.
Раньше можно было на любую неурядицу пожаловаться маме. Спросить совета, да и просто крепко ее обнять. Зарядиться с лихвой и нежностью материнской, и любовью. А тут? Где взять на все силы и выдержки?
К кому здесь обратиться? К Татьяне, которую волнуют только личные интересы и на чувства племянницы ей начхать? К Вяземскому? Очень смешно…
Я шмыгнула носом и тут же едва не взвилась до потолка. Эта собака дикая, которая недолиса, ущипнула меня! И пребольно!
– Эй! За что?!
– Я же сказал – ненавижу слезы.
– Хреновый аргумент.
– Лапонька, лягушенька моя зеленая, – пропел он. – И не округляй глазоньки, ты, когда плачешь – вылитая квакушка. Помогу я тебе с магией – не реви.
– Поможешь?
– А то! – самодовольно подтвердил чертяка. – Как все уснут, так и проведу в библиотеку.
Мда, я вообще рассчитывала на другое. На практическое занятие, чтобы сразу, особо не напрягаясь, начать творить магию. Но книги – это тоже неплохо.
– И покажу с чего начать, а на что внимания даже не обращать. Как тебе?
– Отлично. – Мой ответ смазала зевота, бороться с которой сил уже не осталось.
– Вот и славненько, вот и поспи пару часиков. Они все равно раньше не улягутся. А я разбужу, когда придет время. Честное аджанское, девонька!
– Машка!
– Еще минуточку, – сонно пробормотала я, снова накрываясь одеялом. А погружаясь в блаженное забытье, добавила: – Лариса Анатольевна, я вам завтра пряники принесу.
– Какая я тебе Лариса Анатольевна?! Да что же это такое! – завозмущался кто-то уж слишком назойливый. – Я тебе сейчас все-все подпалю! И начну, девонька, с волос. Поедешь в храм лысой, как святой Никитий!
– М?
– Сама напросилась!
Я и пискнуть не успела, как меня стащили с кровати. Спасибо хоть головой не стукнулась, Чет как-то умудрился смягчить мое приземление.
Но и того, что было, – за глаза хватило.
– А поласковее нельзя? – буркнула я, садясь на мягкое место.
– Я тебя уже час поднять пытаюсь, лентяйка, а ты мне про пряники! – взвился хранитель, и я наконец проснулась.
– Извини, – пробормотала, осоловело потирая глаза.
Все же он старался, будил меня.
– В следующий раз вставай сама!
Я вздохнула и… встала. Встала и пошла.
А куда деваться-то? Надо просвещаться, пока есть такая возможность.
– Не злись, я просто устала, – примирительно сказала чертяке. Обернулась и посмотрела на него, надутого и хмурого. – Ну так мы идем?
– Идем, – фыркнул он. – Но сначала накинь что-нибудь, а то замерзнешь.
Логично. В сорочке хорошо только под одеялом.
Я поспешила к платяному шкафу и, порывшись в его закромах, отыскала длинную вязаную шаль.
– Пойдет, – ворчливо отозвался Чет, все еще обижаясь, что я не поднялась сразу, как солдат в казарме при появлении капитана.
– Веди, мой герой! – улыбнулась своему будильнику.
– Вот так бы сразу: и герой, и самый лучший на свете мужчина.
Правильно, сам себя не похвалишь – никто не похвалит. Вслух не сказала, дабы избежать очередных недовольств господина баклажана. Тьфу ты! Аджана!
Давай, просыпайся, Машка.
– Лучший, лучший.
Пары слов лести хватило, чтобы чертяка гордо выпятил грудь и высоко задрал подбородок. Правда, быстро опомнился – попробуй в таком виде походить, сразу споткнешься и носом в пол.
– Следуй за мной, – царственно обронил он и первым шмыгнул за дверь.
Если бы не мягкое свечение, исходящее от Чета, я бы точно себе кучу шишек набила – темно в коридоре было, хоть глаз выколи. А уж плутание по этажам после внезапного пробуждения – лишние стрессы для моей нервной системы.
Постепенно я успокоилась, перестала опасаться, что кто-то услышит мои шаги, выскочит из-за угла и развернет меня обратно. «Папенька» там или Татьяна… По лестнице уже спускалась, охваченная духом авантюризма, да и потом плутала за Четом совершенно не нервничая. В конце концов, я у себя дома. Ну точнее Софья. А мы сейчас два в одном, так что…
– Нам сюда, – довольно заявил Чет и чуть ли не заплясал у широких резных дверей. – Открывай!
– А сам?
– Чтобы перебудить весь дом? Тут как-никак защита от посторонних. А вот ты, хе-хе, своя, хоть и залетная.
– Ага, – хмыкнула я и толкнула тяжелую дверь.
Честно, на миг показалось, что не смогу ее отворить. Но нет, спустя минуту пыхтения сим-сим поддался и все-таки открылся.
– Ух ты, справилась! – непонятно чему восхитился Чет и, не теряя время, шмыгнул за мной в темный проем. – До последнего сомневался, что сумеешь…
– В смысле?
– Я же говорю, залетная ты у нас, перелетная, – развел он лапами. – Магия вещь капризная, а уж родовая – тем более.
– Это что же получается, меня и убить могло?
– Ага, испепелить! Здорово придумали, да?
Честно, я сама от себя такой прыти не ожидала, вернее, от Софьиного тела, но буквально спустя мгновение ухо чертяки оказалось зажато в тисках моих пальцев. Дернула за него, вывернула, вслушиваясь, как в музыку, в вопли проныры.
– Слушай сюда, друг незваный, это первый и последний раз, когда ты меня не предупредил об опасности. Первый и последний, понятно?
– Ай! Пус-с-сти!
Но я не отпустила.
– Не слышу, Чет. Или клянись, или прямо сейчас попрощаемся.
Поглядите-ка, эксперимент он поставил! А если бы я действительно прахом стала? Ему все повеселиться, а я тут только что, получается, рисковала жизнью!
– Больно же! – жалобно выдохнул гаденыш, надеясь, что пожалею.
– Клянись, – грозно потребовала я.
– Да клянусь, клянусь! Отпусти только…
– Конкретизируй!
– Клянусь не утаивать информацию! Довольна?!
Я отпустила негодника и облегченно выдохнула. Удивительно, что Чет не попытался защититься. Как-никак существо магическое. Не мог или сработал эффект неожиданности?
– Сумасшедшая! – выпалил он обиженно. – Между прочим, уши для аджана – это святое! И самое уязвимое…
В ответ я лишь хмыкнула и стала оглядываться. А то внутрь вошли (рискуя, к слову, жизнью или как минимум здоровьем) да считай на пороге застыли. А посмотреть тут было на что…
Да вот хотя бы на медленно загорающиеся меж стеллажей ажурные светильники, наполняющие просторный зал теплым, каким-то мистическим светом. Длинный ворс ковра приятно защекотал ноги, а запах книг хмелем вскружил голову.
Люблю я библиотеки.
– Машка!
– Мария, – одернула его по привычке. – И я все еще на тебя злюсь – учти. Я тебя не звала, ты сам явился. И только что подверг мою жизнь риску, так что доверия не жди.
– Да не хотел я тебя убивать! – воскликнул аджан. – Мамой клянусь, не хотел! Просто было интересно, да и не подумал я…
Интересно ему было…
– Ты что-нибудь чувствуешь? – сменил он тему.
– Что именно?
С каждой минутой мне нравилось здесь все больше. Уютно, спокойно и вместе с тем надежно. Словно библиотека могла укрыть и защитить меня от всего плохого.
– Вот это, – фыркнул Чет. – У тебя лицо человека, за спиной которого армия. Ты чувствуешь себя в безопасности, так?
– Ага, – кивнула я и решила немного пройтись.
– Удивительно! – Чет не стал мешать, просто шагал рядом. – Как иномирная душа может ощущать себя частью чужого рода?
– Если ты не знаешь, то я тем более. Предлагаю не терять время и поискать полезную литературу, пока нас тут не застукали.
К сожалению, если начну смотреть каждую книгу, то пропаду до утра, а то и до следующего месяца. И не факт, что все, что попадет мне в руки, окажется нужным. Мне ведь абсолютно все интересно…
– Стой тут, я сейчас осмотрюсь. Начнем с истории возникновения и видов магии?
Я согласно кивнула:
– Да, начнем с основ и истоков.
– Ага, нашел! Иди сюда! – голос хранителя казался далеким и приглушенным.
Не сразу я его нашла. Пришлось поплутать по залу. Удивительно, но у меня сложилось впечатление, будто библиотека в каком-нибудь пространственном кармане находится, потому что ее размеры впечатляли. А ведь дом у князя не то чтобы огромный.
– Бери вон ту с золотым тиснением на пятой полке.
– Есть, сэр! – Я тут же взяла в руки увесистый томик.
– Теперь вот эту с самого краю на третьей.
– Нашла!
– И последняя – на самом верху, вон лестница. Корешок красный с черным тиснением. Видишь?
– Вижу. – Подставив лестницу к стеллажу, птицей взлетела за книгой.
Она оказалось куда больше остальных и куда тяжелее. Ну ничего, дотащу, лишь бы информация оказалась стоящей.
– Все собрала? Пошли?
– Мог бы и помочь, – пропыхтела я.
– Не могу, Машка. Никому постороннему их трогать не позволено. Ты же не хочешь остаться без помощника? А я к Многоликому не тороплюсь.
– Отмазался, – фыркнула я.
– Честное аджанское!
– Ладно, пошли уже, честный ты наш.
В спальню мы вернулись никем незамеченными, хоть мне и показалось, что в коридоре белесым призраком мелькнула Татьяна. Впрочем, может, и не она, что я там в темноте рассмотреть могла? В любом случае, поход удался, надеюсь и с выбором книг Чет не ошибся.
Первую рукопись открывала не без волнения. Имелись у меня опасения, что, возможно, с чтением возникнут проблемы, однако переживала я зря. На мгновение буквы заплясали перед глазами, но уже в следующую секунду стали складываться в слова.
Незначительные отличия в языках, моем родном и местном, все-таки были, но это не помешало мне вникать в суть написанного. Я быстро втянулась и начала «глотать» убористые строчки, отметая лишнее и фокусируясь на самом интересном. Вот и пригодился студенческий навык…
Я пролистывала страницу за страницей, пока наконец не дошла до последней.
– А ты, я посмотрю, прыткая, – с уважением заметил Чет. – Еще рассвет не забрезжил, а ты с самым толстенным томом разобралась. Хоть что-нибудь поняла?
– Ага, – устало зевнула я.
Потянулась на кровати, разминая затекшую шею, потом растерла руки и решила немного походить по комнате – для лучшего усвоения материала.
Итак, что мы имеем? Впервые о магии узнали в конце шестнадцатого века, когда случился дворцовый переворот и всю царскую семью пытались уничтожить. Почти удалось. Ни царь, ни его жена, ни их дети не выжили. Спасся лишь самый младший – Дмитрий…
Если верить написанному, мальчишку пытались заколоть, но лезвие его даже не коснулось. Якобы его спасла магия воздуха, заключив в непроницаемый кокон. Одной лишь попыткой заговорщики не ограничились. Устроили поджог – и снова маленький Дмитрий уцелел. Ядом поили – по-прежнему мимо. Пытались даже повесить, но негодяям помешало чудо: по всей Руси зазвонили колокола, сами собой, словно зачарованные. Дар Дмитрия окончательно раскрылся, и все несостоявшиеся убийцы отправились в братскую могилу. Тот звон в народе прозвали Божественным, а чудесное спасение малолетнего царя – высшей волей провиденья.
Этот мир, в отличие от моего, с Лжедмитриями знаком не был. Прямой потомок Рюриковичей и по сей день правит. Живет себе припеваючи, не болеет и не чихает.
Но это все лирика. Так, немного инфы для общего развития.
Единственное, что меня интересовало, – это магия.
Дмитрий стал первым императором с пробужденным даром. Многоликий одарил его магией жизни и смерти, другими словами – магией равновесия, присовокупив к этому подарку умение управлять всеми четырьмя стихиями сразу.
Нехило, да? С таким раскладом у убийц попросту не было шансов…
Вот интересно, а нынешние императоры обладают такими же выдающимися талантами?
– Не обладают, – фыркнул Чет, а я удивленно на него воззрилась.
Он что же, мысли мои читает?
– Ты спросила – я ответил.
Я облегченно выдохнула. Еще не хватало, чтоб недолис копался у меня в голове.
– Таких, как Дмитрий Справедливый, по пальцам одной лапы можно пересчитать. Причем не только на Руси-Матушке, но и по всему миру.
– Помню, читала. Всплеск силы произошел не только в России, магия пробудилась по всему миру.
– Из живых ныне колдуний и колдунов четырехгранным даром не обладает никто, – с уверенностью профессора из какого-нибудь всемирно известного университета заявил аджан. – Обмельчали правители. Не та уже рыбка в земном океане, совсем не та…
С этим разобрались. Идем дальше…
Правители считались наиболее одаренными. Дальше шли те, кто так или иначе исторически состоял с ними в родстве. Конец шестнадцатого века и начало семнадцатого ознаменовались объединением всех религий в одну – истинную веру. А спустя два века появились хаоситы…
Вот эти личности были весьма загадочны, а оттого интриговали не меньше, чем среднестатистические колдуны. Они поклонялись смерти. Этакие прошловековые эмо. Или готы… Я в субкультурах не сильно разбиралась, но почему-то именно так представляла этих чудаковатых магов. Отщепенцы и бунтари, они верили в другого бога, именуя его просто и без изысков, – Хаос.
Верили и вроде как по сей день верят, что смерть сильнее всего сущего.
Несмотря на гонения, искоренить веру в Хаоса не удается. Его приспешники не гнушаются ни жертвоприношениями, ни кровавыми ритуалами. Надо было сразу с ними разобраться, еще когда сумасшедшие являлись лишь мелким культом, но сильные этого мира не придали им значения, не оценили масштабы проблемы, и теперь их потомки имеют то, что имеют: заразу, распространяющуюся по всему миру. Набеги, столкновения, заговоры и перевороты… История этой Земли помнила немало трагедий.
Мда.
– Значит, магия убывает? – пробормотала я. – Раз ваши правители больше не могут похвастаться небывалой мощью. Да и у простых людей сверхъестественных способностей не наблюдается, только родовитые могут козырять магической силой или хотя бы ее искрой.
Собственно, об искре. Оказывается, и такое бывает: полноценного дара человек может и не иметь, зато его дети будут магами. И тут уже как повезет: или совсем посредственными, или хотя бы средненькими.
Пустышки же не обладали даже искрой.
– Может, люди стали другими? – в свою очередь философски изрек хранитель.
– Хочешь сказать, люди стали не достойны милости Многоликого?
Аджан ничего не ответил, впрочем, ответа и не требовалось. И так все ясно.
Я зевнула, посмотрела на оставшиеся две книги: начать сейчас или все же поспать?
Будить меня все равно придут не раньше полудня…
– Спать, – решила я и снова зевнула.
– Спрятать не забудь, – напомнил Чет, покосившись на прочитанное и непрочтенное, и сразу исчез.
Интересная способность, тоже такую хочу: появляться и пропадать когда пожелаешь.
Книги я спрятала под кроватью и только после этого легла спать. Уснула моментально. День выдался – врагу не пожелаешь.
Он не хотел прощаться с холостяцкой жизнью: ни завтра в храме, ни сегодня в кабаке на Пятницкой. Андрей считал, что поводов для веселья у него нет, но Шуйский с компанией придерживались другого мнения.
Тем лишь бы напиться, а повод зачастую не имел значения.
– Ты чего такой нахмуренный? – приобнял его за плечо Белевский, а потом ободряюще по нему хлопнул. – Смирись, Андрюха, и ни о чем не жалей! Радуйся, что хотя бы не косая и не кривая. А что пустышка… Дак, может статься, пытка долго и не продлится. Говорят, княжна слаба здоровьем, и в твоем случае это просто здорово! – закончил он и пьяно расхохотался.
Решив, что с заданием утешить друга справился, Михаил Белевский отвернулся и с чистой совестью сосредоточился на восседавшей у него на коленях дородной девице, без малейшего стеснения позволявшей себя целовать и тискать.
Андрей оглядел полутемное, прокуренное помещение и поднялся. К хмельному почти не притронулся, и еду оставил без внимания. Он не был поклонником таких вот попоек, но изредка позволял себе расслабиться, а сегодня…
А сегодня находиться дома было просто невозможно, потому и поддался уговорам Шуйского. Непрекращающиеся причитания матери и язвительность Анны раздражали. И если сестре он мог велеть умолкнуть, то проявить грубость по отношению к княгине никогда бы себе не позволил.
Даже стало немного жаль Софью. Заклюют ведь…
Хотя, с другой стороны, это еще вопрос, кто кого будет клевать: они или она. Девица оказалась с характером, из-за чего Андрей невольно то и дело возвращался мыслями к их последней встрече. Дерзкая пустышка? Таких ему раньше видеть не приходилось.
– Куда это ты собрался? – окликнул его Соболев, огневик со взрывным характером, известный любитель покутить, заметив, что Андрей ищет глазами выход. – Воронцов, да стой же ты, каналья! Мы ведь только начали!
– Мне нужно на воздух. А за каналью можно и на дуэль, – холодно бросил князь, и запала у Соболева мгновенно поубавилось.
Воронцов слыл метким стрелком и еще не проиграл ни одной дуэли.
Не оглядываясь, Андрей стал пробираться к выходу. От дыма и чада оплавленных свечей зал казался еще темнее, а сидевшие за длинными столами люди – черными тенями.
– Я поговорю с ним, – сказал друзьям Шуйский и отправился следом за женихом.
Только оказавшись на улице, князь вдохнул полной грудью. Мимо по мостовой прогромыхала коляска. Жаль, что была занята, иначе бы забрался в нее и умчался прочь от тех, что когда-то были ему друзьями.
Если с Игорем Андрей поддерживал дружбу, потому что был вынужден, то Шуйского, Белевского и Соболева считал теми, на кого можно было положиться.
Зря.
Их, как оказалось, его женитьба на пустышке веселила. Ни в одном он не увидел ни сочувствия, ни сожаления.
– Не обращай на идиотов внимания, – тихо сказал приблизившийся к нему Шуйский. – Сами не понимают, что несут. Я вытащил тебя из дома, чтобы ты развеялся. И в мыслях не было над тобой насмехаться.
Андрей мрачно усмехнулся:
– Развеяться не получилось. И даже если сейчас напьюсь, проблемы это не решит. Только хуже будет.
– Это не решит, – согласился Алексей, а потом заговорщически продолжил: – Но кое-что другое может. Вот… – Запустив руку в нагрудный карман сюртука, достал небольшой флакончик, за хрупкими гранями которого поблескивала в свете фонарей лилового цвета жидкость.
– Что это? – Андрей нахмурился.
– Мой тебе свадебный подарок.
– Если это то, о чем я думаю… – Воронцов весь внутренне напрягся, резко отчеканил: – Я не убийца и никогда не причиню ей вреда!
– А разве я в подобном был когда-нибудь замечен? – притворно возмутился Шуйский. – Или ты обо мне настолько низкого мнения, что сразу подумал про яд?
– А про что я, по-твоему, должен думать после намеков Белевского на мое скорое вдовство?
Алексей отмахнулся:
– Я же говорю, не обращай на идиотов внимания! Я тебя не вдовцом пытаюсь сделать, а счастливо женатым. Вот это, к твоему сведенью, – потряс он в воздухе флакончиком, – заморское сокровище. Мало кому известное и очень, очень ценное. Да что там… Бесценное!
– И где же ты это бесценное сокровище раздобыл? – скептически усмехнулся князь, памятуя об извечных денежных проблемах друга.
– Мне кое-кто должен, – загадочно ответствовал Шуйский. – Не деньги – услугу. Вот я и попросил раздобыть это зелье для своего попавшего в беду друга.
– И на что же оно способно? – спросил Андрей, сам не зная, зачем интересуется.
– О, оно способно призывать в пустой сосуд тела родовую магию, – с готовностью отозвался адъютант цесаревича. – Не сразу, постепенно, но оно сделает из Софьи колдунью. Сильную не обещаю, но, думаю, ты и искре будешь рад. Всего-то и нужно добавлять по капле в еду или питье…
– Спасибо, но, пожалуй, обойдусь без твоего подарка.
А вот теперь уже Шуйский выглядел обиженным, всем своим видом показывая, как сильно его задел этот отказ.
– Ты даже представить себе не можешь, какие мне связи пришлось задействовать, чтобы раздобыть это зелье. За какие ниточки дернуть! Если считаешь меня лгуном, выбрось! Но лучше пораскинь мозгами и подумай, какой шанс тебе предоставили. – С этими словами он сунул Андрею в руки флакончик и скрылся за дверью увеселительного заведения, на пару мгновений выпустив наружу горький табачный дым, которым был протравлен весь кабак.
Мысленно выругавшись, Андрей сунул флакон в карман.
Нет, поить жену непонятной дрянью он точно не станет. Но проверить… Но проверить, что ему всучил Шуйский, точно не помешает.