Октябрь 1863 год
«Пора»,– пронеслось у неё в голове, и она невольно кинула взгляд на огромные часы, висевшие на полстены посреди гостиной, пробившие полночь. Горничная подкинула дров в камин – единственный источник света в комнате, да и во всём доме – и выпрямилась во весь рост. Она выудила из плетёной корзины, стоящей у её ног, плащ и, надела его. Накинув капюшон, чтобы прикрыть лицо, женщина перекинула корзину через руку и, прежде чем покинуть своё место, прислушалась. В доме было тихо, не считая ритмично тикающих часов на стене. Беляев, как и обещал, позаботился обо всём, но страх не проходил, сердце стучало с бешеной скоростью, рискуя выскочить из груди. Горничная глубоко вздохнула и медленно выдохнула, приводя нервы в порядок, и шагнула вперёд. Медлить было нельзя, хозяева могли вернуться в любое время.
Быстрым шагом она направилась к лестнице. Горничная так часто поднималась по ней и спускалась, что кромешная тьма ей не мешала. Она поднялась на второй этаж и пошла по коридору к нужной комнате. Найти её не составило труда, она точно знала, какая по счёту дверь ей нужна.
Женщина толкнула дверь, и та легко поддалась, мгновенно распахнувшись и с глухим стуком ударившись о стену. В комнате, как и во всём доме, было темно, единственный источник света исходил от окна с неплотно прикрытыми шторами, жёлтый свет от уличного газового фонаря лился сквозь стекло, тускло освещая предметы тёмными силуэтами. Этого вполне было достаточно, чтобы различить детскую кроватку с балдахином у стены, рядом с окном.
Горничная откинула капюшон и поспешила к кроватке и только теперь заметила, что ребёнок в комнате не один. Рядом на кушетке, закутавшись в плед, спала няня. Незваная гостья застыла на месте, сердце её заколотилось от беспокойства. Она не ожидала, что няня уснёт прямо в комнате своей воспитанницы. Но ни приход горничной, ни глухой удар двери об стену не разбудил няню, женщина продолжала спать, даже не пошевелившись.
Горничная медленно выдохнула и, стараясь не шуметь, приблизилась к кроватке. Она раздвинула жёлтые шторы балдахина, закрывающие ребёнка, и присмотрелась. Маленькая девочка крепко спала, подложив под пухлые щёчки руки. По подушке рассыпались светлые кудри коротких волос.
Служанка поставила на пол корзину, которую принесла с собой, и ещё раз кинула взгляд на няню. «А если она проснётся в самый неподходящий момент?»– всплыл в памяти разговор. «Ты мне не доверяешь?– Беляев вскинул брови и усмехнулся.– Не переживай. Я дал тебе такую дозу снотворного, что она будет спать до полудня. Они все будут спать. Главное, не забудь добавить порошок в чай и проследить, чтобы его выпили все слуги».
Горничная аккуратно, стараясь не разбудить девочку, укутала её детским одеялом, которым она была накрыта, и переложила из кроватки в корзину. Бережно расправив ребёнку одеялко, воровка подняла корзину, прижала к себе и выскользнула в коридор. Не оглядываясь, она натянула на голову капюшон, спустилась с лестницы и покинула дом.
Только оказавшись на улице, она позволила себе расслабиться. Быстрым шагом она пронеслась по дорожке до тяжёлых железных ворот, открыла калитку и, последний раз оглянувшись на дом, выскользнула за пределы двора. Горничная прибавила шаг, почти побежав по тротуару, засыпанному жёлтой пожухлой листвой. Она пересекла дорогу, завернула за угол ближайшего дома и поспешила по переулку, петляя между домами, на другую улицу, где в тени дерева её ждал экипаж.
Мужчина сразу заметил приближающуюся к карете сгорбленную фигуру, прижимающую к груди свою ношу. Он мгновенно открыл дверцу и, высунувшись на улицу, рукой, облачённой в белую перчатку, поманил женщину к себе.
– Дело сделано, господин Беляев,– хриплым от бега и волнения голосом произнесла горничная, вплотную подойдя к экипажу. Она протянула мужчине корзину со спящим в ней младенцем.– Что с ней будет дальше?
– Тебя это не касается. Как всё прошло?– осведомился Беляев, забирая корзину и ставя её на сиденье рядом с собой. Взамен он пренебрежительно протянул женщине красный бархатный мешочек с золотой тесьмой, внутри которого звякнули монеты.
– Без помех. Всё как вы и обещали,– горничная схватила его и дрожащими от волнения руками развязала тесьму и заглянула внутрь.– Сколько?
– Как договаривались,– небрежно бросил мужчина, брезгливо наблюдая, как засияли глаза женщины, продавшей ребёнка собственных хозяев.
– Приятно было иметь с вами дело, господин Беляев,– проговорила женщина себе под нос, перебирая монеты.
Беляев не ответил, захлопнув дверцу кареты у неё перед носом. Он высунул руку через окошко и похлопал по внешней стенке экипажа, давая знак кучеру ехать.
Карета со скрежетом медленно покатила по мощёной дороге. Горничная, провожая взглядом удаляющийся экипаж, спрятала в карман под плащ мешочек с деньгами и зашагала прочь.
– И ты вот так её отпустишь?– послышался из другого конца кареты голос мужчины, сидящего напротив. Лицо его всё время скрывалось в тени, поэтому горничная даже не догадывалась о его присутствии.– Не боишься, что она проболтается? Или начнёт тебя шантажировать, как только закончатся деньги?
– Нет,– беззаботно ответил Беляев, откинувшись на спинку сиденья и устало закрыв глаза.– Об этом я уже позаботился: утром её тело найдут в подворотнях ближайшего питейного заведения.
– Хороший ход,– собеседник кинул беглый взгляд на девочку, бережно укрытую кремовым стеганым одеяльцем с атласными ярко-розовыми рюшами по краям.– Месть свершилась,– сказал он вслух скорее себе, нежели Беляеву.– Ты украл у меня невесту, а за это я заберу у тебя дочь. Больше ты её никогда не увидишь, Фёдор Николаевич. И не сможешь лишить меня положения в обществе.
Беляев решил промолчать. Он приоткрыл глаза и посмотрел на собеседника из-под полуопущенных ресниц.
Экипаж свернул на узкую тёмную улицу, где уличные фонари встречались всё реже, а дорогу усыпала жухлая листва, шумно шелестящая под копытами лошадей и колёсами экипажа. Вскоре фонарей и вовсе не стало – карета покинула город, и теперь они ехали по просёлочной дороге в кромешной тьме.
Спустя полчаса экипаж остановился. Беляев, отодвинув бархатную шторку, выглянул в окно, но в темноте выделялись лишь тёмные силуэты деревьев. Он вопросительно взглянул на попутчика.
– Выходи, тебя ждут,– на немой вопрос произнёс тот, не открывая глаз.
– Но…– Беляев занервничал. Ему пришла в голову мысль, что снаружи его ждёт та же участь, какую он уготовил для продажной горничной.– Там ничего нет.
Он распахнул дверцу экипажа, чтобы убедиться, что это действительно глухой лес, и осмотрелся.
– Это лес? Для чего вы привезли меня сюда?– Беляев со страхом посмотрел на своего нанимателя.
– Для чего?– не сразу понял мужчина, а догадавшись, рассмеялся.– Ты решил, что я приказал убрать тебя с дороги? Нет. Мне нравится, как ты беспрекословно и без лишних вопросов выполняешь свою работу. Таких работников я ценю, и ты мне ещё понадобишься.
– Тогда зачем мы здесь?
– Твоя работа ещё не закончена. Теперь ты должен передать девчонку старухе-отшельнице. Она живёт здесь в ветхом доме подальше от людских глаз. Иди. Она встретит тебя.
– И всё?– не поверил Беляев.– Только отдать ей ребёнка?
– И деньги,– с этими словами собеседник выудил из нагрудного кармана мешочек, набитый монетами, похожий на тот, который получила горничная, и протянул Беляеву.– Она знает, что ей делать,– уверенно произнёс он.– Только обязательно проследи, чтобы она выполнила свою часть работы. А если начнёт противиться, напомни ей о том, чем она занимается и как, не пощадив даже своё дитя, собственноручно утопила его в реке.
Беляева повергли в шок его слова, но он не подал вида, лишь кивнул и, забрав мешочек с позвякивавшими монетами, выбрался из кареты.
– Прощайте, Ксения Фёдоровна. Жаль, что наше знакомство с вами было столь коротким,– произнёс мужчина, передавая корзину с девочкой Беляеву.– И не задерживайся,– предупредил он, прежде, чем захлопнул дверцу.– Как только избавишься от девчонки, сразу возвращайся. Я не собираюсь тебя долго ждать.
Беляев некоторое время смотрел на карету, теряясь в догадках, что приказано старухе сделать с девочкой, после чего отвернулся, вглядываясь во тьму. Он медленно побрёл к деревьям, шурша под ногами листьями. Среди деревьев он заметил маленький огонёк и едва уловимое движение – кто-то быстро приближался, подсвечивая себе путь масляным фонарём. Мужчина невольно поёжился от неприятного предчувствия и прибавил шаг навстречу.
Старухой оказалась женщина лет сорока. В свете лампы её лицо казалось жёлтым с залёгшими под глазами тенями. Увидев Беляева, она бегло кинула взгляд на корзину и, ничего не сказав, поманила гостя за собой. Он ещё раз оглянулся в сторону экипажа, который поглотила тьма, после чего пошёл следом за незнакомкой.
Женщина привела его к деревянному строению, больше похожему на времянку лесника, чем на полноценный дом. Он был окружён покосившимся деревянным забором и деревьями, густо растущими друг к другу. Калитка была распахнута настежь, и Беляев решил, что она настолько перекошена, что попросту не закрывается. К дому вела протоптанная узкая тропинка. Старуха толкнула дверь, та со скрипом открылась, и она пропустила Беляева вперёд. Мужчина замешкался.
– Проходи,– заметив его неуверенность, произнесла женщина и невесело усмехнулась,– не собираюсь я тебя убивать. Мне платят за несколько иную работу.
Беляев переступил порог, ему пришлось нагнуться, чтобы не удариться головой о низкую притолоку. Половые доски под его ногами жалобно застонали. Мужчина остановился у дверей, опасаясь, что пол вот-вот развалится под его весом. Внутри дом казался ещё меньше – одна общая комната с глиняной печкой, шкафом, столом, скамьёй и умывальником, из-за печки выглядывали сложенные один в один металлические тазы. С одного конца стены до другого была натянута верёвка с развешанными на ней тряпками и простынями. На столе горела такая же масляная лампа, как и та, что была в руках хозяйки.
– Ну, чего встал,– хозяйка остановилась у стола и, поставив свою лампу рядом с другой, обернулась.– Ставь корзину на стол. Деньги принёс?
Беляев, не обращая внимания на неприятно скрипучие доски, прошёл к столу и поставил свою ношу на деревянную поверхность. Он выудил из нагрудного кармана мешочек, набитый золотыми монетами, и протянул женщине.
– На стол клади,– кивнула она головой на стол.
– Тебе объяснили, что ты должна с ней сделать?– спросил Беляев, кинув мешочек на поверхность стола, от чего монеты в нём громко звякнули.
– С ней?– удивилась женщина. Она заглянула в корзину и только сейчас поняла, что там лежит ребёнок.– Господин не говорил, что это будет уже рождённый младенец. Обычно, я устраняю нежелательные последствия плотских утех.
– Нежелательные последствия?– не понял её мужчина.
– Я избавляю женщин от бремени, когда им неугоден ребёнок. И думала, ты пришёл договориться о даме, которая от тебя понесла. Но чтобы убить младенца? О таком я и помыслить не могла. Это ведь убийство. Сколько ей?
– Пять-шесть месяцев, точно не знаю,– небрежно пожал плечами Беляев, осознание предстоящей судьбы девочки взволновало его, но он сдержался, чтобы не показывать насколько.– Не всё ли равно.
– Что же она сделала такого, за что её нужно лишать жизни?– изумлённая хозяйка подняла глаза на гостя.
– Тебя это не касается, впрочем, как и меня. Господин С…– Беляев запнулся, вовремя опомнившись, что не зачем сообщать ей фамилию заказчика.– Делай, что тебе велено и не забывай, что ты получила за это неплохую сумму.
– Убить рождённое дитя – бесчеловечно. Это большой грех.
– В тебе проснулась совесть?– мужчина вскинул брови. Ему и самому не нравилась эта идея, но изменить он ничего не мог.– Может тебе напомнить, как ты убиваешь нерождённых младенцев? Или как ты сама собственноручно утопила в реке своего сына? Разве это не грех?
– В то время у меня не было выбора,– поникшим голосом ответила хозяйка, вспоминая мальчика, родившимся с расщепленным нёбом.– Он бы не выжил.
У Беляева защемило сердце, но он быстро взял себя в руки.
– Сейчас выбора у тебя тоже нет. Ты согласилась на сделку с господином и обязана выполнить свою часть,– резко бросил он и, развернувшись на каблуках, направился к выходу. Ему казалось, что вся эта ситуация давит на него, грозя раздавить. И смотреть на убийство беспомощной девочки ему совсем не хотелось, вряд ли он выдержит такое испытание.
– Хорошо, я сделаю то, что мне велено,– тихо ответила женщина ему в спину, прежде чем за ним захлопнулась дверь.
Беляев некоторое время стоял во дворе в полной темноте, глубоко вдыхая и выдыхая прохладный ночной воздух, пытаясь унять дрожь в руках и восстановить сердцебиение. Он не смог заставить себя остаться, чтобы проследить за работой. Старуха права – девочка не заслужила такой участи. Мужчина несколько раз нервно сжал и разжал кулаки, после чего пошёл прочь от этого проклятого места к ожидающему его экипажу.
Как только дверь за гостем закрылась, женщина вытянула из-под стола, где на потайной полке хранилась вся посуда, широкий острый нож. Она развернула кремовое стёганое одеяльце и печально посмотрела на малышку, светлыми кудряшками напоминающую херувима, которых рисуют на стенах и сводчатых потолках церквей.
– Не знаю, чем ты помешала господину, но выбора у меня и правда нет,– сказала она и занесла над девочкой нож.
В этот момент сердце её сжалось в комок, перед глазами всплыло лицо новорожденного мальчика с перекошенной верхней губой, разделённой надвое. Из-за своего увечья он не мог сосать и медленно умирал от голода. У него уже не было сил плакать, когда она решилась на страшный шаг и, придя к реке, опустила его маленькое тельце в воду. По её щекам потекли слёзы. Женщина судорожно сглотнула и… руки её дрогнули – девочка смотрела на неё ярко-голубыми глазами и улыбалась.
– Не смотри на меня. Господин прав: я – убийца. За это мне и платят,– крикнула хозяйка и опустила занесённый над девочкой нож, метя в маленькое сердечко.