Юнджуна трясет. Он настолько зол, что открывает дверь номера чуть ли не с ноги, однако вовремя осекается и понимает, что та, в общем, не виновата. Ненавидящим взглядом парень проходится по пространству, не цепляя ничего конкретного.
– Чертов Джувон! Да что он о себе возомнил?! – Досада и обида накрывают и без того расстроенного юношу. Пропадает желание заниматься чем-либо вообще.
Некоторое время парень бесцельно блуждает по номеру, то и дело норовя обрушить праведный гнев на первую попавшуюся вещь. Однако все на своих местах после уборки номера, что становится жаль портить чужую работу. Юнджун мечется, как раненый зверь, пока не плюет на все и не направляется в душ. В конце концов, уже поздно что-либо менять, как и покидать отель. При большом желании можно, конечно, найти развлечения в здании, но что-то подсказывает Юнджуну, что этого делать не стоит. Глубоко выдохнув, парень скидывает с себя одежду, поворачивает кран в душевой и отключает лишние мысли.
Уже лежа в постели, юноша ловит себя на интересном факте. Видимо, из-за эмоций Юнджун не сразу смог сопоставить очевидные вещи. А что, собственно, в том же районе делал командир спасательного отряда? Неужели следил?
Парень некоторое время молча пялится в потолок. В голове мешанина похлеще известных в местных краях коктейлей. Однако, так или иначе, все сводится к Джувону и его отвратительно пронзительному взгляду тёмных глаз, от которого на стену лезть хочется. В темноте создается впечатление чужого присутствия.
– Вовремя, – выдыхает Юнджун и накрывается одеялом. У него абсолютно нет настроения на сон, но и просто бесцельно валяться в постели не устраивает.
В третьем часу, пролистав все известные социальные сети и найдя все то, что в принципе не интересовало, парень поднимается и идет на кухню. В животе неприятно урчит, отчего Юнджуну неуютно. На голодный желудок засыпается отвратительно. Запахнув белый халат, парень роется на кухне в поисках съестного.
Жуя сооруженные на скорую руку бутерброды, Юн косится на время. Для завтрака рановато, конечно, но сравнение веселит. Запивая все яблочным соком, юноша возвращается обратно в кровать и на этот раз засыпает до утра.
На пляже необычно мало народа. Устроившись под пальмой, Юнджун наблюдает за людьми и, особенно пристально, за постом спасателей. Издалека он признает Чаджуна по красным волосам, но остается в тени, не желая привлекать внимание. Влажный воздух дарит прохладу. В сочетании с шипучим напитком вдвойне приятно. Парень довольно жмурится и устраивается удобнее, зарывая ноги в теплый песок.
Хочется окунуться, но это грозит быть обнаруженным. Юнджун не до конца уверен, что сегодня смена не Джувона, однако в какой-то момент дает себе мысленную пощечину. Почему он должен бояться того, кто проводит вечера в развлекательных заведениях? Подумаешь, один раз пересеклись. Больше такого не повторится.
Кожа приобретает оттенок загара, что парню вовсе непривычно. По жизни бледнолицый Юн теперь с удивлением смотрит на свое тело и одобрительно кивает. Ему нравится столь яркое доказательство того, что каникулы проходят на славу.
Как бы юноша старательно не избегал встречи со спасателями, однажды все-таки попался. Случайно. Один из старших, с кем Юнджун успел подружиться, притаскивает его на очередную вечеринку на другом конце города. Младший упирается, однако не может отказать. Придумать причину оказывается тяжелейшей задачей, и парень сдается на волю судьбы, поднимая руки в знак капитуляции.
– Тебе понравится, – улыбается старший, подталкивая Юнджуна в спину. – Это тебе не просто вечеринка.
– И чем же она отличается от других? – Настроение юноши скептическое, хотя втайне он надеется, что все обойдется. Однако внутри что-то скребет, вынуждая искать глазами пути отхода.
– Персоны классом повыше.
– Что, главы государств?
– Ну ты и зануда, Юнджун. Был таким славным малым. Что произошло?
– Тропическая муха укусила, – «большая такая, на твоего начальника похожа», – продолжает он мысленно, но осекается, обращая внимание на вывеску заведения, к которому направляется. – Так что это за место?
– Скоро увидишь. – Спасатель хлопает по плечу удивленного парнишки. – Пойдем.
Место, в которое попадает Юнджун, язык не повернется назвать клубом. Обычно подобного рода заведения имеют сходный интерьер, если так угодно, определенную направленность и спектр услуг. Все зависит лишь от размера кошелька и фантазии того, кто платит. Однако здесь все иначе.
Уровень другой, публика из разряда "люди-картинки". Юнджун раньше подобных не встречал. Странная смесь красоты, роскоши и чего-то еще. Определенно. Он чувствует себя лишним, однако старший подбадривает и ведет к столику, где располагается уже знакомая компания.
Приятная музыка окутывает пространство. В круг парня принимают как родного. Юнджун замечает тяжелый взгляд, игнорирует его и присаживается рядом с Чаджуном. Тот без колебаний узнает мальчишку и протягивает один из вкусно пахнущих коктейлей.
– Рад тебя видеть, – тянет приветливо спасатель, улыбаясь так, что юноша невольно смущается вниманию.
– Я тоже. Привет.
Юнджун принимает из рук Чаджуна бокал с красочным зонтиком, располагается на кожаном диване и слушает краем уха разговоры. Однако все внимание притягивает человек на другой стороне: сидит неподвижно, ничего не пьет, однако общается непринужденно со всеми. Кроме Юна, конечно. Младшего он игнорирует. Не демонстративно, но парень понимает это. Наудачу рядом оказывается Чаджун, с которым, в общем, тоже неплохо.
Свет в зале постепенно гаснет, едва парень успевает сделать глоток коктейля. Посетители оживают, перемещаются и в ожидании смотрят на сцену, затянутую темно-красным занавесом. Юнджун ничего не понимает, внутреннее напрягается, не зная, чего ожидать. Когда среди посетителей прокатываются одобрительные возгласы, занавес разъезжается в стороны. В ту же минуту включается энергичная мелодия, и Юнджун едва не давится напитком, когда видит, что происходит на сцене.
Возле блестящих металлических шестов стоят три девушки, на которых из одежды только длинные рубашки и высокие сапоги. Глаза юноши резко распахиваются в тот момент, когда в такт музыке танцовщицы распахивают одежду и скидывают ее с себя, оставаясь в белье. Зрелище настолько необычное для неискушенного зрителя, что он быстро оставляет бокал на столе, чтобы ненароком не пролить на себя его содержимое. Его занимает грациозный танец под бодрую музыку.
Стройные подтянутые тела, выкидывающие плавные и порой акробатические движения, притягивают к себе внимание. Во рту пересыхает, когда девушки синхронно поднимаются на шестах, а следом повисают вниз головой. Юну кажется это слишком чарующим. Он больше поражается силе рук столь хрупких на вид особ, чем смыслу, вкладываемому в движения. Плавные сеты на шпагат удивляют, как и высокие каблуки, на которых девушки передвигаются без явного неудобства. Как такое возможно?
Танцовщицы вертятся на шестах, разводят ноги в стороны, прогибаются в спине и улыбаются. Рядом с собой Юнджун слышит приглушенный смех, но не обращает внимания. То, что он видит, ему нравится. Красота женского тела, показанная в танце, завораживает.
В конце танца каждая девушка поднимает ранее скинутую рубашку и возвращается к своему шесту. Занавес опускается под восторженные рукоплескания посетителей, а парень с неким сожалением вновь тянется к коктейлю.
– И как тебе? – обращается к младшему Чаджун, когда в зал вновь возвращается освещение.
– Интересно, – кивает парень, делая глоток, чтобы избавиться от неприятной сухости во рту. Становится жарко, однако атмосфера располагает к отдыху.
Спасатель мягко улыбается, поднося к губам свой напиток. Он внимательно смотрит на парнишку рядом с собой, краем уха слушая, о чём говорят коллеги рядом.
– Давно мы с тобой не встречались, Юнджун-а. Как дела?
– Нормально. А как ты? – спрашивает он в ответ скорее из вежливости, чем из интереса. Краем глаза Юнджун наблюдает за происходящим, потому что смотреть на Чаджуна немного неловко.
– Как всегда – шикарно, – расплывается в кошачьей улыбке и тянется бокалом к бокалу юноши, слегка сталкиваясь с ним. – За приятную встречу?
– За встречу.
Облизнув губы, чтобы скрыть неловкость, Юн потягивает напиток, боясь отвести глаз от спасателя рядом с собой. Стараясь держаться непринужденно, он чувствует на себе чужой взгляд, который прожигает насквозь. Чаджун ведет себя достаточно раскованно, но в личное пространство парня больше не пытается проникнуть. По крайней мере, пока.
Когда свет снова гаснет, парень внутренне настраивается на продолжение. В свете ярких прожекторов дефилирует танцовщица. В несколько секунд ту обступают другие: красят губы алой помадой, распускаются волосы, суют в руки табличку с красноречивой надписью и фотографируют. Юнджун посмеивается, не зная, чего ожидать, однако следом мотив знакомой песни удивляет.
Череда резких и плавных танцевальных движений приковывает взгляд. Драная одежда в черно-красных тонах кажется уместной, но Юн следит за пластикой. Он вспоминает себя в танцклассе, помнит, как пересматривал видео, учился чувствовать свое тело и управлять им. Невольно сравнивает себя с теми девушками, прикидывая, насколько может казаться пластичным со стороны. Следующее движение повергает юношу в восторг, что невольно вздох восхищения соскальзывает с губ. Девушки, изящно изгибаясь, собираются в змею. Юнджун настолько поглощен, что не знает, на самом ли деле слышит её шипение или просто мерещится.
Дыхание Чаджуна рядом кажется ощутимым. Нервный глоток напитка отдается юноше слишком громким звуком. Легкое соприкосновение плечом о плечо, когда спасатель тянется к столу, полуулыбка и переговоры шепотом с сидящим рядом коллегой. Басистый голос на другой стороне. Юнджун делает вид, что полностью следит за действиями девушек, но самому ему мерещится иное. Будто его глаза и уши повсюду. Находится на своем месте и одновременно за диванами, у стены, слушает, впитывает малейшие отзвуки диалогов. Интересно настолько, что мягкая обивка становится неудобной.
Танцевальный номер оказывается короче предыдущего. Юнджун расстроен тем, что больше не может найти себе прикрытие и, тяжко вздыхая, откидывается на спинку дивана. Он сидит, как на иголках, в ожидании следующего выступления.
Вновь перебросившись со старшим парой фраз, юноша почти допивает коктейль. В неоновом цвете создается впечатление, что напиток светится. Иллюзия, которую Юн принимает за чистую монету. Ему становится смешно от мысли, что жидкость может просвечивать сквозь тело и все могут увидеть, как та стекает в желудок.
– Вдруг младшенькому сегодня повезет, – роняет парень, с которым Юнджун пришел.
На звук своего имени юноша среагировал не сразу.
– В чем повезет?
– Когда увидишь – поймешь, – поясняет Чаджун. Неопределенный ответ Юну не нравится, но от спасателя больше нечего ожидать. Хитрый огонек в глазах настораживает.
Снова те же самые события: гаснет свет, играет музыка. В центр сцены выходит девушка. Немного поодаль нее стоит стул, который принес кто-то из помощников в тот момент, когда свет прожектора был направлен на танцовщицу. Юнджун выпрямляется почти также плавно, как девушка проходит в видимую часть сцены. Светлые волосы водопадом осыпаются на плечи. Из одежды – короткая рубашка, завязанная на животе, черные шорты и колготки в крупную сетку, сквозь которые заметна татуировка. Грациозно перемещаясь на каблуках, танцовщица по обыкновению начинает с рубашки.
Наклон тела, его изгибы и изящество парнишку все-таки задевают. Есть в этой девушке что-то такое, что заставляет напрячься и сесть удобнее, чтобы хорошо видеть происходящее. Как ладони с длинными ноготками скользят по ногам, будто проверяя их на гладкость и приглашая оценить это желающему. Простые на первый взгляд движения, без изысков и резвости, как в предыдущих выступлениях. Но то, что Юнджун видит, – красиво. Красота женского тела без пошлости и вульгарности.
Девушка присаживается на край стула так, чтобы зал мог видеть крупный рисунок на бедре. Даже с плохим освещением в красно-малиновых тонах юноша разглядывает ловец снов. Он словно качается на ветру, раскидывая свои перья по коже. Юнджуну внезапно мерещится ощущение пера где-то у шеи, отчего невольно поджимаются плечи.
А затем, покачиваясь в такт музыке, танцовщица спускается со сцены и направляется в зал. Цветная пелена окутывает ее с ног до головы, пока девушка приближается к компании людей. Поначалу юноша не верит глазам своим, но в следующий миг что-то щелкает в его голове, призывая смотреть.
Протянув руку, девушка приглашает принять участие в ее номере. И этот некто отвечает на предложение, поднимаясь со своего места. И до Юна не сразу доходит то, что через некоторое время на него со сцены будет смотреть сам Ким Джувон.
Изящная ладонь проходит по лицу, спускается к шее, плечам спасателя, расположившегося на стуле. Джувон абсолютно спокоен как внешне, так и внутренне. Он спокоен тогда, когда волосы девушки щекочут ему щеку. Он спокоен, когда та опускается рядом с ним на пол, разъезжаясь на шпагате. Юнджун удивляется легкости, с которой подобную манипуляцию проделывает танцовщица. Ведь каблуки – не шутка. Однако удивление быстро сменяется чувством другого рода. Парень поймет его не сразу, но еще ни раз вспомнит, как впервые в жизни позавидовал девушке и желал поменяться с ней местами.
Опускаясь на колени, девушка вскидывает руки вверх и прогибается назад, смотря на зрителей в зале. Прямо перед ней сидит парень, для которого все действо и происходит. Затем те самые вскинутые в танце ладони опускаются на колени Джувона, скользят выше, трогают сквозь рубашку. Изгибаясь, как кошка, девушка откидывает назад волосы, а затем, повернувшись к зрителям лицом, опускается на колени своего сегодняшнего «партнера» по танцам.
И в следующую секунду Юнджуна накрывает.
Ему кажется, что зрелище слишком личное. Девушка откидывается на Джувона, придерживается за его бедра и разводит ноги в стороны. Но приглушенный свет делает свое дело. Воображение парня рисует картину дальше: эта пара оказывается наедине, удаляется из зала. Горячее дыхание распаляет, обжигает кожу. Взгляд Джувона внимательно наблюдает за реакцией, когда девушка опускается к нему, ведет руками, снимая лишнюю одежду, и касается губами лица. Юнджун невольно вздрагивает, видя, как отвечает спасатель на столь откровенные действия. Ему видится вся картина целиком: пустой номер, сбивчивое дыхание, голоса, шорох одежды, звуки влажных поцелуев.
Эта девушка так красива и грациозна, что Юн больно кусает губу. Он видит совсем другой танец. Он видит жаркую пляску тел, сливающихся воедино, он слышит просящие стоны, скрип кровати. Обнаженная женская спина плавно перемещается, искрит каплями пота. Девушка вскидывает волосы, а затем свет гаснет.
Видение жгуче-страстное и отдает горечью обиды. Юнджун не сразу понимает, что она – не все, чего можно ожидать.
Самым страшным оказалась не вспышка гнева на самого себя где-то в глубине души.
Самое страшное – это реакция тела.
– Капитану сегодня фартит, – присвистывает Чаджун, чей голос возвращает юношу в реальность. Однако осознание, пришедшее в следующую секунду, обрушивается на Юнджуна слишком тяжелым весом.
Парень осторожно выпрямляется, мысленно благодарит себя за то, что надел длинную футболку, и натягивает свободный край к середине бедра. Когда он успел возбудиться? Пристыжено, покусывая губу, Юнджун оглядывается в поисках путей побега. Нужно срочно что-то делать с этим, ведь не может же он просто остаться на своем месте. Тем более рядом с Чаджуном такое состояние не гарантирует ничего хорошего.
Юн сползает на край дивана, подгадывая момент, когда свет снова погаснет.
– Эй, Юнджун, ты куда?
– Мне нужно в туалет, – быстро тараторит юноша, стараясь вести себя как можно более непринужденно. – Слишком много выпил.
– Может, проводить?
– А, нет-нет, все нормально. Сам разберусь, – отмахнувшись от заботы Чаджуна, парень встает и направляется к уборной. К его большой удаче на пути никто не попадается. Взгляды зрителей вновь обращены на сцену.
Однако один прожигающий Юн на своей спине все же чувствует.
Захлопнув за собой дверь, юноша тут же мчится к крану и крутит ручку с синей вставкой. Долго хлещет себе в лицо холодной водой, старается не смотреть в зеркало и не думать. В ход идут бумажные полотенца, которыми Юнджун быстро промокает лицо. Затем, слыша копошение за дверью, ныряет в свободную кабинку. Не хочется быть пойманным при столь неоднозначной проблеме.
Дверь громко ударяет, прижатая чем-то тяжелым. Сквозь бешеный гул крови в ушах Юнджун слышит приглушенные вздохи и сначала не может понять, что происходит. Томно-писклявый голос сопровождается шорохом одежды. Парень слышит, как распахивается дверь кабинки. Внутренне сжимаясь, Юнджун понимает, что попал, и старается отключиться от происходящего.
Звук разъезжающейся молнии, женский и мужской голоса о чем-то очень быстро перешептываются. Осознавая, в чем дело, Юн закрывает глаза и едва ли не сползает по стене кабинки. Он в ловушке, в западне, наедине со своим больным воображением становится невольным слушателем того, как люди в соседней кабинке решили снять напряжение.
Мелодичные вздохи срываются с губ, вызывая у Юнджуна неприязнь. То, что он видел в своем воображении, и то, что слышит сейчас, резко отличаются друг от друга. Если в первом случае он видел страсть и желание, то во втором лишь механику. Вздохи в такт движениям, соприкосновение тел не вызывали у парня ничего, кроме отвращения. Хотелось скорее покинуть это место, но просто так выйти не представлялось Юнджуну возможным. К тому же омерзение, которое накатывало с каждой последующей минутой, действовало отрезвляюще.
Юнджун опустил взгляд на молнию своих брюк, когда понял, что парочка закончила. Возбуждение спало вместе со стыдом. Теперь вернуться в зал ему ничто не помешает.