Отвернувшись от джипа с Евстигнеевым, Ильяс Абдарханов сказал:
– Да!..
Выслушав сообщение, он отключил телефон и повернулся к машине:
– Я свое обещание выполнил! Через пару минут состоится передача!
Словно бы в подтверждение этих слов у депутата зазвонил телефон.
Семен Корецкий сообщил, что буквально через пару минут будет на месте встречи.
Евстигнеев еще раз напомнил Семену о договоренности. Когда он отключал телефон, его пальцы заметно дрожали. От цепкого взгляда стоящего у машины Ильяса это не ускользнуло.
Чеченец презрительно улыбнулся:
– Не надо так волноваться, господин депутат.
– Я и не волнуюсь…
– Ну-ну! – хмыкнул чеченец.
Чувствовалось, что вся эта ситуация немало тешила его самолюбие.
Абдарханов, как истинный чеченец, упивался своей властью. Тем более что в данном случае речь шла не о каком-то там коммерсанте или захудалом чиновнике районного масштаба, а о депутате Думы, к тому же облеченном немалыми полномочиями.
Перестав сверлить Евстигнеева взглядом своих глубоко посаженных глаз, Абдарханов прошелся по полянке, потянулся, глубоко вдохнул более-менее чистого загородного воздуха. Артур на всякий случай двигался за ним. Словно верный шакал за тигром.
Нервы же Евстигнеева были напряжены до предела. По его лбу стекали капли пота, и он их то и дело смахивал тыльной стороной левой руки с зажатым мобильником.
Минуты три спустя у Абдарханова снова зазвонил телефон. Чеченец что-то коротко ответил и тут же повернулся к Евстигнееву.
– Они уже на месте! Можешь звонить своему человеку!
Евстигнеев тут же нажал кнопку вызова. Семен ответил после третьего или четвертого гудка и после паузы сообщил, что дочку депутата отпустили. Роман Никитич испытал мгновенное облегчение, но тут же усилием воли взял себя в руки.
Он не доверял бандитам. И знал, что от этих тварей можно ожидать чего угодно. Поэтому Евстигнеев заставил Семена Корецкого описать внешность девушки. И прервал его только тогда, когда Семен подробно описал уши дочери.
– Это она! – быстро сказал Роман Никитич. – Все! Семен! Прошу, доставь ее в безопасное место живой и невредимой!
Сказав это, Евстигнеев быстро отключил телефон. За время разговора он взмок. Дорогая рубаха словно приросла к спине, рука, сжимавшая «лимонку», стала липкой…
Абдарханов был уже возле джипа. Наклонившись к приоткрытому окошку, он требовательно протянул руку:
– Давай бумаги!
Евстигнеев отрицательно махнул головой.
– Позже, Ильяс. Когда они будут вне опасности…
– Не понял… – прошипел Абдарханов, сразу теряя свою наигранную приветливость. – Шутить со мной вздумал, да?
– Какие шутки? – посмотрел на бандита Евстигнеев. – Обычная предосторожность. Я-то все равно нахожусь в ваших руках и никуда не денусь.
– Хорошо, что ты это понимаешь… – процедил Абдарханов, явно раздумывая, как поступить.
Евстигнеев примирительно сказал:
– Как только мой человек отъедет на безопасное расстояние от места передачи, он сразу отзвонится. И я отдам тебе бумаги.
– Ладно, – нехотя согласился Ильяс. – За что я вас, русских, не люблю, так это за трусость! Если бы я не хотел отпустить твою дочку, я бы поступил проще. Твоего человека просто схватили бы и заставили сказать по телефону все, что мне нужно…
– Не получилось бы, – махнул головой Евстигнеев. – Он не сказал бы.
– Это ты так думаешь, – презрительно скривил губы Абдарханов. – Но когда к голове русского приставлен ствол, он делает все, что ему говорят. Можешь мне поверить!
Артур угодливо закивал головой и засмеялся. Евстигнеев презрительно покосился на него и сказал:
– Сейчас к моей голове тоже приставлен ствол, но я не отдам бумаги, пока не буду уверен, что моя дочка находится в безопасности. Так что извини, Ильяс…
Артур перестал смеяться и вопросительно посмотрел на Абдарханова.
Тот зло ткнул пальцем в лицо Евстигнеева:
– Даю тебе ровно пять минут! Понял? Если ты не отдашь бумаги и после этого, я велю снова захватить твою дочь! И тогда уже она исчезнет навсегда!
– Не велишь, – покачал головой Евстигнеев. – Потому что тогда ты не получишь ничего, Ильяс. Я и так в твоих руках, так что тебе опасаться нечего. Верно?
– Да! Только и ты не забывай об этом!