Это зуммер? Это зуммер… Это зуммер!
Киллиан вскинулся. Уже садясь в кровати, самым дальним краешком сознания успел понять, что совершенно не выспался. Проморгался, покачивая пистолетом, сосредоточился на мигающем индикаторе вызова. Сонное лицо осветила привычная, доведенная до автоматизма нахальная улыбка, с легкостью укладывавшая к его ногам десятки женщин.
Сбросив ноги на теплый пол, он облизнул губы и отложил оружие на простыню. Выставив указательный палец, лениво прицелился в электронную систему в рабочем углу большой комнаты.
– Ба-бах, железяка, loscadh is dó ort[1]… – пробормотал Киллиан, изобразив выстрел и по-ковбойски дергая невидимый курок.
Не менее, чем жизнь и свою непростую работу, Киллиан Финукейн любил эффектные, подчас никому не заметные выходки, временами граничащие с дешевым театральным фарсом.
Отбросил плед, встал. Повел затекшими плечами, покачал корпусом, зевнул. Выставив пистолет на предохранитель, переложил оружие на стол. Все еще потягиваясь и морщась, прошлепал к терминалу, заглядывая в плоский изогнутый экран.
Программа дешифровки вытолкнула на дисплей строку с данными о приоритетности вызова. Поджав губу в гримасе «ну, тогда другое дело», мужчина небрежно провел пальцем по встроенному в столешницу тачпаду, окончательно активируя систему. Выключил зуммер. Гул охладительных систем набрал силу, включились вспомогательные экраны, обретая глубину и яркость. Почесав живот, Киллиан тяжело опустился в кресло, перебрасывая голые ноги через левый подлокотник.
Он был приятно удивлен. Но все же удивлен.
Потому что совершенно не успел отоспаться, даже несмотря на две капсулы метазепа. И Пороха пристроить толком не успел. И себе нормальную лежку найти не свезло. И с поводырями из аэропорта Джона Леннона разобраться времени не хватило. Да что там – как бы сказала Марго, на ближайшие сутки дел, впору подметкам гореть, а тут…
Киллиан снова зевнул.
Тяжело вздохнул, все еще наблюдая за мерцающей иконкой вызова. Сверился с часами, прикинул личные планы на ближайшие два-три часа. Вспомнил, что в аптечке еще хранятся несколько нейростимов, без которых сегодня, судя по всему, не обойтись. Провел пальцем по столу и яркой светящейся сетке, запуская программу приема. Все же, как ни крути, удивление было приятным…
Машина оперативно прогнала канал на наличие клещей, сноуденов или иных вирусно-отслеживающих программ. Выставила барьеры. Подтвердила цифровую визитку звонящего, отдельно просигналила об отсутствии реальной видео-трансляции и подмене изображения, затем настроилась на запись беседы и перешла в охранный режим повышенной готовности. На всякий случай, больше в силу привычки, Финукейн попробовал вычислить источник. Но наткнулся лишь на привычную фантомную маску, оценившую географический диапазон источника от Пхеньяна до Парижа.
Как и прежде, немец не позволял установить свое местоположение. Не сказать, что эта информация была Киллиану крайне необходимой. Но он любил страховаться. А потому раз за разом пытался поймать поверенного на случайном проколе…
Он побарабанил пальцами по призрачной клавиатуре, парящей в нескольких миллиметрах над поверхностью стола. Еще раз убедился, что его собственную точку входа без целенаправленной атаки тоже не отследить. И лишь затем разрешил выход на линию.
На центральном мониторе развернулось псевдоголографическое окно. Большую часть которого занимал поджарый мужчина в идеально выглаженном костюме-тройке цвета спелой сливы. Из той категории одежды, где один лишь пиджак которой стоит больше месячного жалования большинства жителей планеты. Хотя агента было видно лишь до середины груди, Финукейн мог поставить на кон нечто ценное, что его штанины отутюжены до состояния, когда стрелки остротой не уступают вольфрамовым ножам с толщиной заточки в один атом.
– Надеюсь, разбудил… – Уголки губ раздвинулись, моментально делая звонящего похожим на очеловеченную охотничью борзую. Брови, тем не менее, чуть дрогнули, выдав удивление. – Спарси Свит? Издеваешься?
Выбритая прямоходящая борзая в нереально дорогом костюме умело взяла себя в руки. Но Киллиан все же улыбнулся – дубликат на экране повторил его улыбку, – довольный этим мимолетным замешательством. Он никогда не следовал деловой этике, издеваясь над агентами и раз за разом подменяя собственное изображение реалистичными моделями, вроде Микки Мауса или русского Дядюшки Джо. В этот раз предоставив Даниэлю Шлейзингу возможность общения с восходящей малолетней порнозвездой инфоспатиума.
Шлейзинг тоже раздвинул губы. Неубедительно, натянуто, одним выражением лица оценив всю неудачность выходки и дурновкусие собеседника. Пожал плечами.
– Вероятно, в свое время матушка перехвалила твое остроумие…
– Приветик, Даниэль, – Киллиан взлохматил и без того растрепанную рыжую шевелюру. Свит в точности повторила движение, растрепав каштановые локоны. Надула губки. – Я что, тебе не нравлюсь?
– Сиськи маловаты. – Шлейзинг повел кустистой бровью. – А еще, Киллиан, я предполагаю, что за сексуальным подтекстом твоей фантомной занавески кроется неудовлетворенность проделанной работой. Возможно, также тут наличествуют страх и повышенная тревожность, предшествовавшие моему звонку. Ты злишься на самого себя, ожидая ответной реакции на недавние события, и совсем не уверен, что сможешь им противостоять.
Немец откинулся на спинку кресла, лениво барабаня пальцами по столу. Вся его поза будто предлагала подтвердить или опровергнуть высказанные предположения. Киллиан снова не сдержал улыбку, причем искреннюю, откровенно радостную. Он всерьез считал Шлейзинга большим молодцом. Настоящей акулой шахматных морей, знатоком человеческих слабостей и мастером хождения по чужим головам. В сорок четыре года тот сумел заработать репутацию одного из самых значимых людей по ту сторону бизнеса… И уже не первый год изумлял Финукейна умением переходить к делу с идеально равными долями обидного и честного.
– Я бы включил видеосвязь, – ирландец неопределенно взмахнул рукой, – но совсем не одет.
– Она тоже.
– Ты нашел меня для того, чтобы оценивать гардеробы, строить шаткие конструкции психологических предположений, или перейдем к делу?
– К делу? – Казалось, Шлейзинг удивился. Аккуратно провел ладонью по современной лакированной прическе, словно там могло что-то растрепаться. Оценивающе покачал головой, пожевал губу. – Ну что ж… если ты действительно готов отложить поход по борделям, барам и притонам… или бегство до Сторнауэя… если готов на время забыть про комитетчиков из аэропорта… и свой жуткий похмельный недосып… Тогда я согласен перейти к делу.
Киллиану стоило немалого труда сохранить на лице Спарси Свит выражение глуповатого недопонимания. Потому что информированность немца, как обычно, оказалась на высоте. И не будь они знакомы с пятьдесят третьего, Финукейну было бы впору паниковать и выискивать на теле, в одежде или норе средства слежения…
– Твои источники… преувеличивают, – с легким нажимом ответил он, шутливо погрозив объективу пальцем.
– Мои источники никогда не преувеличивают. – Шлейзинг окаменел, теперь шевелились только губы. – А еще я доверяю интуиции. Резолюциям комитетчиков. И недурному знанию тебя, ирландский отморозок. Ну, давай, Киллиан, попроси меня рассказать, что творилось в Комитете минувшей ночью?
Финукейн вздохнул. Подобные вести предпочтительнее выслушивать на трезвую и чистую голову, но раз уж они все равно начали беседу…
– Расскажи.
– Вот. Теперь мы на верном пути. – Даниэль протянул руку за кадр и извлек оттуда чашку кофе. Наверняка натурального, выращенного на нелегальных плантациях Южной Америки. Дорогого, как настоящий, почти канувший в Лету кокаин. – И сейчас, когда мне удалось привлечь твое внимание, первым делом хочу успокоить. Возможно, я помогу…
– Возможно? – Киллиан помассировал висок.
Начинала болеть голова, и ирландца все сильнее подмывало вскрыть аптечку с завалявшимися в ней нейростимами.
– Не стоит недооценивать ситуацию, мой кельтский друг. У тебя на руках пенс в категории «неактивного игрока», а еще цунами дерьма, наступающее с Филиппин. У меня – в немалой степени ошалелые заказчики. Еще вчера вечером настаивавшие на привлечении именно Киллиана Финукейна, а уже сегодня утром не очень-то уверенные в выборе. Как считаешь, чью сторону примет Шахматный Клуб?
– Брось, Даниэль! – Ирландец отмахнулся, поймав себя на том, что начинает злиться. – Ты не первый день знаешь меня. И ребят моих знаешь. Все в норме. Не без накладок, но… Сейчас – в норме. Совершенно точно.
– В норме…
Шлейзинг покатал слово на языке. Послюнявил мизинец и пригладил правую бровь, густую и идеально подстриженную.
– Возможно, ты никогда не посвятишь меня в детали произошедшего на Филиппинах. Но тебе следует хотя бы ознакомиться со свежими котировками. – Даниэль скосил глаза, будто на соседнем экране у него как раз были развернуты статистические таблицы Шахматного Клуба. – Рынок реагирует очень чутко. Даже на намеки и сплетни. Особенно – на намеки и сплетни. Падение твоего рейтинга составило шесть пунктов за три с половиной часа. Последнюю игровую партию вынесли на разбор специального заседания Комитета. Тридцать минут назад представители «Конро» взяли официальный тайм-аут. Наблюдают, подбирают альтернативные варианты. Ты ведь помнишь, какой уровень ответственности они заявляли?
– Помню. – Киллиан фыркнул, и Спарси Свит сексуально повторила его эмоцию, сморщив носик. – Падение котировок… Надеюсь, хоть ты-то слухам не веришь?
Немец молчал, не мигая уставившись в объектив камеры. Пожалуй, он мог действительно не верить, но цифры, статистика и перспективы… Финукейн нетерпеливо мотнул головой, словно призывая игнорировать свой последний вопрос.
– Поправь меня, Даниэль, если я ошибусь. – Он наконец снял ноги с подлокотника, садясь ровно и придвигаясь к столу. Голова болела все сильнее, ткань кресла неприятно щекотала обнаженную спину, мошонку и зад. – Но мне кажется, что лучшим выходом из ситуации сейчас будет получение и безупречное выполнение нового задания. Да… Данст действительно помочился в мое пиво, старик… Я это понимаю, как готов к негодованию мумий из Комитета. Но верни меня в строй, дай работу, и я за считанные часы восстановлю упавшие пункты.
– Фильтр чуть ли не ежеминутно отсекает твое досье от высокооплачиваемых проектов…
– Наплевать… – Киллиан сжал кулак, заставил себя сделать пару глубоких вдохов. – Если «Конро» сорвется с крючка, бери дешевку. Когда мои загудят, доброшу им бонус из личных фондов. Главное, вернуться в обойму до того, как Клуб примет окончательно решение и скорректирует резюме…
– Котировки Данста и без того высоки… – Шлейзинг будто не услышал собеседника, изучая что-то вне его поля зрения. Глотнул кофе, с одобрением покосился на чашку. – А теперь еще и подрастают. Не активно, в пределах суточной погрешности, но… – Немец перевел взгляд на полуголую Свит. – Точно не хочешь рассказать своему поверенному, что именно произошло на Филиппинах?
– Данст оказался слабаком! – Финукейн снова фыркнул, с трудом удержавшись, чтобы не врезать по столешнице. Вцепился в подлокотники кресла. – Cac ar oineach[2]! Малодушный недоносок! Даю руку на отсечение, что первым делом он бросился плакаться Комитету…
– В «Конро» о случившемся узнали из личных источников…
– Да без разницы! Данст – выкидыш портовой шлюхи! – Киллиан едва не вскочил. Подлокотники заскрипели, хрустнули. – Господь свидетель, Даниэль, если ты сможешь убедить их прикрыть глаза на пункты и свежайшие рекомендации Комитета По Разбору, я стану твоим вечным должником…
– Ты и так мой вечный должник, ирландский пес… – Даниэль улыбнулся, и впервые с начала беседы Финукейн почувствовал, что все не так плохо. Если бы заказчики озвучили окончательный и решительный отказ, немец не стал бы тратить время на плетение словесных кружев. – Что с твоим пострадавшим?
– Порханов? Сущая царапина, клянусь могилой матери! Парень через день вернется к делу!
– Успеешь собрать фигуры?
– Без проблем! – Киллиан оскалился. – Они заряжены. Знают, что официально увольнительные еще не подписаны, ждут сигнала.
– За тобой всегда водились хорошие пешки, Киллиан, – кивнул Шлейзинг. – Исполнительные, ответственные, отлично подготовленные. Уверен, ваша оперативность станет еще одним аргументом для бхикшу из «Конро», уже готовых поставить конкретную задачу… Но гарантий не жди – кто знает, чем заняты их менеджеры во время тайм-аута? Я бы, в свете последних событий, обязательно искал дублирующий вариант…
– Еще раз помянешь Филиппины, пронырливый лис, и пожалеешь об этом уже на следующей трансакции, – с улыбкой предупредил Киллиан, откидываясь на шершавую спинку кресла.
– Не обнадеживайся больше необходимого, – уловив смену его настроения, посоветовал немец.
– Отдаю себе отчет.
– Перед заседанием Комитета я попробую связаться с представителями «Конро». В приватном, так скажем, порядке, и применив немного личного влияния…
– Ты мой спаситель, храни тебя Господь!
– Не паясничай. Когда ты кривляешься, эта малолетняя шлюха на экране вытворяет такое… – Даниэль поморщился, но наигранно – по всему выходило, что его тоже захватил азарт предстоящих торгов. – Ожидай решения в ближайшие шесть часов. Ожидай дома, а не в пабе, это ясно?
– Как неотвратимость гнева Господнего…
Последнюю фразу поджарый немец в дорогом деловом костюме оставил без комментариев. Все еще продолжая общение с клиентом, параллельно он уже начал работу по организации встречи с представителями Транснационального Статуса «Конро». По столу стучали тощие пальцы, взгляд поверенного метался меж двух или трех дисплеев рабочей станции.
– Новые фигуры? – спросил Даниэль, не глядя в объектив.
– Возможно.
– Вот, слушай… По последним данным, бхикшу нуждаются в группе из шести пешек. Задача партии – продолжительный контроль засекреченного объекта. Сложность партии – повышенная. Санкционирование действий – практически полное, но с рядом четких ограничений. Не знаю, что там затевается, но сидеть без дела придется едва ли…
– Меня это, – Киллиан сладко и сонно потянулся, чувствуя, что головная боль стремительно отступает, – устраивает более чем!
Широко улыбнулся, мгновенно превращаясь в обольстительного и привлекательного сукина сына. Позабыл про изматывающую усталость и прерванный дневной сон. Забыл про нейростимы в аптечке. Забыл про дурное настроение и злость, чуть не раскрошившую стол.
Хорошая, любимая работа – вот что являлось настоящим стимулятором буйного ирландца. Подобно акуле, он никогда не замирал на месте. Двигался все дальше и дальше, вперед и вперед, не оглядываясь, как о том завещали рыжеволосые предки…
Актуальное имя: Киллиан Финукейн. Биологический возраст 34 года, мужчина, европеоид, предположительно ирландского происхождения. Доминирующий психотип: холериенал, вспыльчив, решителен и поспешен в действиях. Специализация: ликвидатор. Дополнительные возможности: шпионаж, командование группой, взрывчатые вещества. Биоимплантаты: неизвестно; механические усилители: отсутствуют. Уровень подготовки: Альфа-V. С 2053 года: устранение объектов особой важности в странах Альянса, Юго-Восточной Азии, Японии, России и Южно-Американской Конфедерации. С 2063 по 2066 год штатная пешка Транснационального Статуса «Светящийся путь», Гонконг. 2067 год – участник ряда операций в конфликте «Куст герани» на стороне Эшелона «Грейтекс». Имеет восемь ранений. С 2064 года формировал и командовал несколькими боевыми группами в самостоятельных партиях, общая оценка эффективности мероприятий: 80,5 %.
– Maith agat[3], Даниэль! – Киллиан постарался, чтобы немец услышал в его голосе капельку теплоты. – Знал, что на тебя можно положиться.
Тот сдержанно склонил лакированную голову.
– Bitte[4], Киллиан. Но обнадеживаться рано…
Шлейзинг прищурился, внимательно изучая потягивающуюся Спарси Свит, и разорвал соединение, привычно не попрощавшись с собеседником.
Ирландец вскочил с кресла и провел серию боксерских ударов по невидимому противнику. Вскинул руки, как будто только что заработал чемпионский пояс, и представил, как ревут нафантазированные трибуны.
Сегодня к вечеру он снова соберет в горсть свои звонкие пенсы. Но сначала прокатится по паре борделей этого чужого города и снимет напряжение, копившееся последние сутки. Времени должно хватить.