Поздней ночью, когда дневная духота покидала раскаленные комнаты, а прохлада наполняла жилища, Мириам разбудил громкий крик за стеной сада. Измученная за целый день суетными заботами она едва заснула и теперь с трудом открывала глаза.
– Мириам, открой окно!
Мужской голос разбудил соседских собак. Если не ответить, проснутся все слуги.
– Мириам! Не заставляй меня долго ждать, я рассержусь!
Подскочив с постели, словно от укуса змеи, она сразу узнала этот голос. Купец Ферхат вернулся в Магдалу и не смог проехать мимо ее дома.
– Открой окно, женщина! Иначе я всех разбужу в твоем доме! Ты слышишь меня?
Мириам подбежала к распахнутому окну.
– Слышу тебя, уважаемый Ферхат, – шепот ее срывался на крик. – Как можно беспокоить почтенных людей в такое время. Я позову слуг, и они побьют тебя палками.
– Мириам, – голос купца сменился на ласковый лепет. При свете яркой луны он разглядел долгожданное лицо. – Я не мог дождаться встречи, моя госпожа. Выйди ко мне в сад и осчастливь своим появлением, луноликая Мириам.
– Как тебе только не совестно, почтенный Ферхат. Ты что, хочешь опозорить меня перед слугами? Кто является посреди ночи под окна одинокой женщины. Мало того, что завтра соседи злыми языками перемоют мои кости, так еще и ворота вымажут грязью.
– Пусть только попробуют, моя луна. Я утоплю их в колодце. Один поцелуй, Мириам, жизнь моя. Только один поцелуй, – не сдавался купец. – И бери у меня все, что пожелаешь.
– Да ты еще и пьян! – от досады она до крови прикусила губу. Безразличны были ей соседские сплетницы, больше всего Мириам стыдилась присутствия Исы. Если его разбудили крики Ферхата, то он слышал каждое слово.
– Нет, я не пьян, моя госпожа, – оправдывался купец. – И зачем мне вино, луна моя, если я пьянею только от одного твоего взгляда.
– Уходи, уважаемый Ферхат, немедленно уходи, прошу тебя, – взмолилась Мириам.
– Как я могу уйти, если такая ночь. Как я могу не увидеть лица той, о которой грезил наяву. Как я могу не услышать голос той, возле которой мечтал умереть, лишь только встречусь с ней. Как можно не сказать несчастному Ферхату одно ласковое слово, если он сейчас полезет на каменную стену, чтобы сорвать поцелуй с твоих холодных губ, луна моя.
Чтобы не рассмеяться, Мириам прикрыла лицо ладонями, забавляясь пылкими признаниями несчастного купца. Только поздний час тревожил осторожную женщину.
– Хорошо, уважаемый Ферхат, я исполню твою просьбу. Но только завтра. Ты привез прочные холсты?
– Не только холсты, моя госпожа, все сокровища мира будут у твоих ног.
– Завтра покажешь мне все, – рассмеялась Мириам. – Я зайду в твою лавку.
– Ты снова подарила мне жизнь, богиня моя. Как мне уснуть в такую удивительную ночь! Придется и вовсе не ложиться, а дожидаться утра и встречи с тобой, луна моя…
Она отошла от окна. Постепенно голоса стихли, повозки проехали мимо садовой стены, лай собак прекратился. Ночь приглушила все звуки. Мириам решила посмотреть на своего больного. Она осторожно прошла в соседнюю комнату и заглянула в спальню Исы. Он стоял возле окна и смотрел в темноту сада. На черном квадрате окна четко вырисовывался белый силуэт.
Как и обещала, на следующий день Мириам отправилась к Ферхату. Она взяла с собой служанку и одного раба для охраны. Дом с торговой лавкой находились недалеко от главной базарной площади, возле дверей ее поджидал помощник Ферхата, Араис, управляющий домом и торговлей в Магдале.
– Вас приглашают в дом на террасу, госпожа, – он провел женщину во внутренний двор.
Прием подготовили так, чтобы поразить гостью богатством и изысканностью. На низком овальном столе под тенью раскидистого дерева теснились серебряные подносы с угощениями, кубки для вина из чистого золота, дивные фрукты и сладкие шербеты. Сам хозяин поднялся навстречу долгожданной гостье.
– Хвала небесам, и в моем доме показалось солнце, дорогая Мириам! Я не верил до последней минуты, что ты сдержишь слово и придешь.
– А что мне оставалось, уважаемый Ферхат. Твое неразумное поведение могло мне сильно навредить. Люди и так искоса смотрят на меня. Купцы отказываются продавать моим слугам товар. Приходится посылать их в соседний город. А к тебе зашла потому, что ткани и холсты потребовались в хозяйстве.
– Как мне повезло, Мириам. Хоть чем-то могу тебе услужить. Присядь хоть на минуту, прошу тебя, женщина. Я хочу угостить тебя лимонным шербетом, сладости вот приготовили. Все для тебя, луна моя, все для тебя!
– Некогда мне рассиживаться, уважаемый Ферхат. После твоего ночного визита я совсем не выспалась.
Купец разлил шербет по кубкам, один протянул Мириам.
– Прости старого дурака, луна моя. Но моя любовь к тебе вечна, как белый снег на высоких горах Араратских. Я так соскучился, что не смог дождаться утра.
– Я знаю, уважаемый Ферхат, и очень ценю твою любовь, поверь мне. Но мой ответ остается без изменений, – Мириам смущенно опустила голову, легкая тень легла на красивое лицо.
– Нет? – вздохнул купец.
– Нет… Мое сердце молчит.
– Ну что же, богиня моя, – Ферхат пригладил короткую, седую бороду. – Я еще не стар, могу и подождать, а вдруг ветер переменится, кто знает… кто знает…
– Не обижайся на меня, почтенный Ферхат, – Мириам попыталась смягчить очередной отказ. – Ты богат, у тебя великолепный дом, ты уважаемый человек в городе. Любая женщина примет твое предложение как подарок небес…
– И-и-и, – купец отмахнулся от ее слов. – Зачем ты так обижаешь меня, женщина? Зачем мне любая… Я уже прожил свою жизнь, у меня была добрая жена. Бог свидетель, я обращался с ней хорошо, никогда руки не поднял. Есть у меня и дети. Конечно, они давно выросли, у всех свои семьи. Они навещают меня, и хвала небесам. Но я один… А знаешь, богиня моя, я никогда не забуду тот день, когда впервые ты окатила меня водой из колодца на постоялом дворе в Хоразине.
– Я вела себя очень вызывающе, почтенный Ферхат, – рассмеялась Мириам. – Но ты заслужил такого обращения.
– Да, я помню, помню, – купец прищурился и погрозил насмешнице пальцем. – Мои верблюды просто с ног валились от усталости. Они прошли всю пустыню, животным требовался отдых и вода, но справедливая Мириам не захотела пустить их к водопою из-за каких-то нищих фарисеев с облезлыми ослами, а еще установила очередь к колодцу, чтобы люди не мешали друг другу.
– А ты, уважаемый Ферхат, полез первым и получил по заслугам.
– Когда я стоял весь мокрый с головы до пят, а толпа смеялась надо мной и потешалась, придумывая всякие прозвища мне и моим верблюдам, знаешь, что спасло тебя от хорошей плети, женщина?
Мириам молчала, но улыбалась.
– Твоя красота! – Ферхат прижал руку к груди и склонил голову. – И твоя гордость. Конечно, женщина лишь тень своего мужа, она его раба и бессловесная вещь, которую он может выбросить за порог своего дома за ненадобностью. Все это так, но… Когда мужчина встречает на своем пути такую женщину как ты, Мириам, он забывает, что он господин, и ему почему-то хочется впервые в жизни стать ее рабом. Поэтому, чтобы не поддаться своей слабости и не потерять власть, мужчина бежит от этой красоты. Знаешь, кого больше всего на свете мы боимся? Нет? Красивую и умную женщину, Мириам! Рядом с ней мужчина чувствует себя либо глупцом, либо евнухом. Она, как смертельный укус скорпиона, парализует его сознание и мысли. И тут же он может стать ненасытным зверем, если она откажет ему. Он готов убить эту красоту, только за то, что она победила его. Запомни мои слова, женщина. Подумай о том, что я тебе сказал. Я желаю тебе счастья и надеюсь, что ты обретешь его только со мной, – купец замолчал. Впервые в жизни он не мог подобрать нужных слов, таких, чтобы она поверила. Ферхат набрал в грудь больше воздуха и, не смотря в изумрудные глаза, тихо произнес. – Подари мне свою любовь, Мириам, и ты ни о чем не пожалеешь. Поверь мне… Ты удивительная и умная женщина, а такая ты желанна вдвойне. С тобой интересно беседовать, вместе вести дом, путешествовать, растить детей. Ты станешь не только женой, но и возлюбленной сердца моего, моей души, светочем моей жизни…
– Довольно, уважаемый Ферхат, – Мириам смущенно опустила глаза и поставила пустой кубок на стол. – Твои слова тронули меня как никогда, но я пришла к тебе за советом.
Купец поднял обе руки, признавая поражение.
– Говори, луна моя, – его голос безнадежно стих, – все, что в моих силах.
– Недавно я подобрала в пустыне умирающего странника. Сутками не отходила от него и вылечила, а теперь не знаю, что мне делать дальше.
Ферхат пожал плечами.
– Дай ему хлеба в дорогу, полмонеты и отпусти с миром.
– Прости меня, почтенный Ферхат, – взмолилась Мириам. – Я пришла за другим советом… выгнать его не могу, он только начал поправляться. Очень странный, всегда о чем-то думает, с кем-то разговаривает, шевелит неслышно губами и смеется. А когда смотрю на него, сердце сжимается в груди от непонятной боли, я не хочу, чтобы он уходил…
Мириам подняла глаза на Ферхата. Душевное страдание, так явно отразившееся на его лице, заставило ее замолчать.
– Допустим, богатства тебе не нужны, – задумчиво проговорил, наконец, Ферхат. – Отец оставил хорошее состояние, дом и земля дают приличный доход. Ты умна, с дураком жить не будешь, терпеть невежество не в твоем гордом нраве. Глупый человек тебе неинтересен, с ним ты быстро разочаруешься. Что же тогда? Что тебя заинтересовало в нем, Мириам?
– Пока и сама не знаю, – тихо ответила женщина.
– Ну, что же, – вздохнул купец, – спасибо за откровенное признание. Но я хотел бы взглянуть на него. Не бойся, хлопот со мной не будет. Лишнего я не скажу. Выбирай холсты, луна моя, а через два дня я сам доставлю их в твой дом. Вот и познакомишь меня… Как зовут его?
– Иса.
– Впервые слышу такое имя… ассирийское? А откуда он, из каких мест?
– Он не знает. Не помнит, – Мириам встала, собралась уходить.
– Хвала богам! Не знает, не помнит, – Ферхат пошел провожать гостью. – Мне нужно увидеть его. Странно это все…
Домой Мириам шла почти бегом. Слуги за ней еле поспевали. Слезы душили горло, не давали дышать.
Знакомство с купцом Ферхатом длилось давно, почти семь лет. После той встречи на постоялом дворе он не упускал ее из виду. Даже приставил людей к ее дому, чтобы знать, где она бывает и что делает. Года три назад он овдовел, жена долго и тяжело болела, и смерть принесла ей утешение. Мириам замечала, с каким уважением Ферхат приходил в ее дом. Интересовался делами, сбором урожая, помогал советом, привозил дорогие подарки, которые она отправляла на следующий день обратно, но почтенного купца всегда благосклонно принимала в своем доме.
Он был добр, всякий раз весел, шутил, старался удивить ее какой-нибудь новостью, развлечь интересной беседой. Они много разговаривали о чужих странах, людях, далеких землях. Он увлеченно рассказывал, где побывал в свое время. Она вспоминала жизнь с отцом в Афинах и Риме. С ним было спокойно и надежно, как с братом, как с отцом. Нередко она замечала на себе его задумчивый взгляд, нежную улыбку, но когда в его глазах явно вспыхнула любовь, когда расставания стали длиннее, а речь влюбленного сбивчива и спутана, Мириам испугалась. Она знала, что не сможет ответить взаимностью на чувства купца, и встречи прекратились. Ферхат понял все без слов. Он пропал надолго, на целый год. Уехал в Иоппу к старшему сыну, обучал его торговле, налаживал связи, снаряжал корабли в разные города. И вот теперь он вернулся с твердым намерением сделать ее своей женой.
Она опомнилась только в своей комнате. Слезы высохли. На пороге стояла Сарра. Мириам не заметила ее, прошла мимо, и девочка обиженно надула губы, готовая заплакать, но раскрылись нежные объятия, и тут же снизошло прощение.
– А знаешь, сестренка, он вылечил Наину и маленького сынишку Заихры, – выпалила Сарра, прижимаясь щекой к мягкой женской груди. – Наина перестала хромать, а мальчик съел две чашки моченой смоковницы. Есфирь разрешила есть этому ребенку все, что он только пожелает, – Сарра, словно взрослая, развела руки в стороны и покачала головой.
– Кто вылечил? О ком ты говоришь?– Мириам отстранила девочку и внимательно посмотрела в черные глаза. Поправила голубую тунику, пригладила непослушные завитки жестких волос.
– Иса, – Сарра отозвалась так спокойно, как будто ничего другого и не подразумевалось.
– Где он сейчас?
– Возле сына конюха Иосифа…
Мириам не дала ей договорить, а схватив за руку, поспешила во двор.
Иса сидел на краю постели и нежно гладил вихрастую челку Якова. Рядом в углу тесной комнатушки, прижимаясь друг к другу, застыли несчастные родители. Мать украдкой вытирала слезы, отец хмурился, чтобы не расплакаться вслед за женой.
– Я и сам толком уже не помню, что произошло в тот злополучный день, уважаемый, – рассказывал Иосиф. – После обеда приказали подать большую повозку для госпожи, я запрягал лошадей. Точно помню, что сын играл с собакой в дальнем углу двора. Когда повозка тронулась, я услышал крик своего мальчика. Он лежал возле огромного колеса. Никто не заметил, как сын оказался под повозкой… – конюх с трудом проглотил ком в горле. – Не проходит и дня, чтобы я не казнил себя за это. Если вы поможете ему встать на ноги, я до конца своих дней буду вашим рабом, господин.
Иса тихо улыбался перепуганному малышу, слушая краем уха историю его несчастной судьбы.
– Прошло достаточно много времени, но мальчик юн и полон сил. Я попробую помочь вашему сыну, но это принесет ему новую боль. Нужна трава, которая облегчит страдание. Трудно ее найти в Магдале, но я попробую.
– Иса, – Мириам неслышно появилась в дверях и застыла на пороге.
Его лицо посветлело. Он ждал ее целый день, хотел видеть, и теперь все сомнения развеялись.
– Что ты собрался делать с маленьким Яковом?
– Пока ничего, госпожа, – Иса поднялся с постели. – Я все расскажу тебе потом.
Он незаметно кивнул, и Мириам догадалась, что в присутствии Якова и его родителей Иса ничего не скажет.
Они вышли из душной комнаты. Приближался полдень, солнце нещадно обжигало глиняные стены построек. Небывалая жара стояла этим летом. Спастись от нее можно было только в тени густых деревьев у самой кромки воды, и Мириам повела его в сад.