Под вечер следующего дня отряд Ферхата прибыл в Тивериаду. Это был небольшой город, построенный Иродом Антипой, непохожий на другие города Иудеи. Ирод основал его на месте древнего кладбища, показывая своему народу и всему миру, насколько он далек от предубеждений и старого суеверия. Но набожные иудеи обходили Тивериаду стороной и кроме страха ничего не испытывали. Любой, кто входил или въезжал в город, удивлялся широким, чистым улицам, вымощенным из белого камня. На площадях струились голубые фонтаны, беломраморные статуи под открытым небом украшали перекрестки улиц. Созданный на берегу Геннисаретского озера и окруженный с одной стороны водной гладью, с другой город восходил в прозрачное голубое небо, которое еще не успели закрыть кроны молодых деревьев. Имелся здесь и театр, и общественные бани, а еще форум и, конечно, базар, поражающий своей чистотой любого приезжего торговца.
Но самой главной достопримечательностью удивительного города считался сам дворец Ирода Антипы. Людская молва приписывала ему небывалые размеры и чрезмерную роскошь. Говорили, что иудейский дворец превосходил дворец самого императора Тиберия. На базаре люди из уст в уста передавали, а может быть, и сильно приукрашивали описание убранства комнат и мебели, на которые Ирод не поскупился потратить целое состояние. Поборы и налоги он сдирал со своего народа больше, чем римский наместник вместе с первосвященниками. Но стены дворца были высоки, ворота не на миг не оставались без охраны, проникнуть вовнутрь незамеченным казалось невозможно.
На постоялом дворе Ферхат первым делом позаботился о людях и лошадях, велел разместить на ночь повозки подальше от выезда со двора, проверил сохранность груза. Договорился с хозяином о затратах и еде, распорядился подать ужин для Мириам в ее комнату. Когда он робко вошел к ней, то застал за выбором самой скромной накидки.
– Куда ты собралась, моя госпожа? – купец осмотрел накрытый для ужина стол. К еде никто не притронулся.
– Во дворец, – ответила спокойно женщина и продолжила наряжаться.
Ферхат тяжело вздохнул, размотал с горячей головы хлопковый платок и присел на тахту. И что за наказания с этой строптивицей!
– Сядь, Мириам, и послушай сначала, что мне удалось узнать у хозяина постоялого двора.
Она в нерешительности застыла на пороге.
– Да сядь же, говорю, женщина. О, Боги милосердные, дайте мне терпения. Своим упрямством ты все испортишь. Проделали долгий путь без остановки, чуть не загнали лошадей. Да, что лошади, люди валятся с ног от усталости. Госпожа моя, сядь, прошу тебя. Дай пожилому человеку перевести дух, выслушай меня.
Она повиновалась, присела на низкий стул, со стола взяла гроздь белого винограда, отщипнула сочную ягоду. Ферхат смягчился.
– Вот и умница. Поешь лучше, выпей вина. Не хочешь вина, выпей воды. В этом городе очень вкусная вода, Мириам.
– Почтенный Ферхат, что ты хотел сказать мне? Что тебе удалось узнать? Сразу говори: Иса мертв?
– Да что ты, женщина. Почему мертв? Пусть боги дарует ему долгие и счастливые годы жизни. Сама напугала меня глупыми вопросами. Про Ису никто ничего не знает.
– Неужели центурион обманул меня? – Мириам поменялась в лице, вся поникла, как сорванный цветок.
– Это я и собираюсь выяснить ближе к ночи. Ведь могут же быть срочные дела у бедного торговца тканями, как ты думаешь, луна моя? – и он хитро улыбнулся.
– Что ты задумал, Ферхат? – она подсела ближе. – Как мы попадем во дворец?
– Не мы, не мы, женщина. И даже не докучай своими глупостями. На этот раз я пойду во дворец. Домоправитель Хуза лично знаком мне. Я давно вожу ему лучшие ткани из персидской земли. Жена Ирода сама выбирает себе одежду. Очень красивая, но жадная женщина. Завтра состоится большой пир, уже съезжаются первые гости. Весь город переполошился. Дворцовая кухня заготавливает множество еды, все самое свежее и вкусное скупается на базаре и отвозится во дворец. Ждут самого Пилата. Ирод хочет удивить его не только своим дворцом, но и яствами… Говорят, что пойманный предводитель зелотов, некий Иоанн, содержится под стражей во дворце. Завтра решится и его судьба.
Ферхат смолк, задумался. Усталость последних дней навалилась серой пеленой, тяжестью налила веки. Мириам заметила перемену в его лице. Отбросила накидку, обхватила сгорбленные плечи.
– Приляг, почтенный Ферхат, не смущайся. Подложи под голову накидку. Тебе и вправду надо отдохнуть. До ночи далеко. Я побуду возле тебя, посторожу твой сон, а вечером разбужу.
– Твоими молитвами, женщина, твоими молитвами…
Мириам помогла Ферхату удобнее устроиться на тахте, а сама села рядом возле его ног прямо на полу. Расправила складки голубой туники. Золотые браслеты и украшения благоразумно остались дома, только жемчужная нить обвивала непослушные рыжие волосы.
– Как сменяется темная ночь на лучезарный день, так и твою печаль сменит радость, возлюбленная моя, – Ферхат прикрыл глаза и затянул персидские мотивы. – Как отцветает по весне нежный миндаль, так и твоя грусть лепестками спадет на землю, возлюбленная моя. Молю небеса, лишь только алый румянец бархатных щек не потух, лишь только лазурный блеск глаз не угас, возлюбленная моя.
Мириам положила голову на тахту, прислушиваясь к музыке древнего языка, к мелодичной и чарующей поэзии далекой прекрасной земли…
Ферхат вернулся из дворца уже глубокой ночью. Мириам ждала его, спать не ложилась и с порога приметила довольный вид, лукавую улыбку.
– Нам повезло, Мириам, – купец важно вышагивал по ковру, восторженно сотрясая руками. – Этот пир Ирод решил устроить вовремя. Хуза заказал к утру сто локтей полотна и столько же парчовой ткани, чтобы украсить стены и колонны большой залы.
– Где же взять столько ткани? – изумилась Мириам.
– Скупим завтра весь базар. Надеюсь, Хуза не охотник гулять по местным лавкам… про Ису тоже узнал, луна моя.
– Где он?
– Во дворце! Центурион сказал правду. Исаак привез его, чтобы показать Ироду Антипе и похвастать, какого удивительного лекаря ему посчастливилось найти. Пока жена Хузы провожала меня до ворот, только о нем и говорила. Видно, он покорил и ее сердце, – Ферхат внимательно посмотрел на женщину.
Легкая тень набежала на бледное лицо, на лбу залегла тонкая морщинка. Ферхат нежно коснулся мягкой щеки.
– Не расстраивайся раньше времени, луна моя. Завтра пойдешь со мной во дворец. Один я не справлюсь. Будешь моей племянницей, Мириам.
Утром две широкие повозки въехали во дворец. Пока слуги на заднем дворе разгружали тяжелые тюки, Ферхата вышла встречать жена домоправителя Хузы.
– Я Иоанна, – представилась она.
Внешность ее не понравилась Мириам, за приветливой улыбкой чувствовалось холодное высокомерие, а черные глаза Иоанны смотрели пристально, почти не моргая, пронизывая собеседников недоверчивым взглядом. Почувствовав себя загнанной ланью, Мириам плотнее запахнула на высокой груди скромную серую накидку, так настойчиво предложенную заботливым Ферхатом.
– Муж сейчас выполняет последние указания Ирода, – снисходительно пояснила Иоанна, пристально рассматривая скромный наряд гостьи. – Вам придется подождать, пока он освободится и сам рассчитается с вами, уважаемый Ферхат. Могу предложить дождаться его внутри наших комнат.
– У меня просьба к вам, почтенная Иоанна, уж не откажите, – купец склонился в низком поклоне. – Как бы нам увидеть лекаря, о котором вы так любезно поведали мне вчера, госпожа? Моя племянница больна давним недугом. Мы надеемся только на его помощь.
– Повидать лекаря? – удивилась Иоанна. – Его содержат в нижних комнатах. До начала пира царедворец Исаак не велел его выпускать. Но я приношу ему еду и вечерами разрешаю прогуляться по саду. Он вылечил моего сына.
– Наша благодарность будет безмерна, госпожа, – и Ферхат незаметно вложил в ее руку бархатный мешочек.
Его тяжесть полностью подтверждала обещание щедрого купца. Иоанна удивилась открытому подкупу и высоко вздернула подбородок, но предусмотрительный Ферхат поспешил заверить на словах.
– Если проведете нас к лекарю, получите второй мешок с монетами, но в два раза тяжелее.
Его расчет оказался верным, жена домоправителя поспешно спрятала кошель за широкий пояс, вышитый дамасским бисером, и оглянулась через плечо. Под тенью низкого каменного балкона не было ни души, через открытые двери слуги Ферхата вносили пестрые рулоны.
– Я проведу вас к нему, но только кого-нибудь одного, – наконец согласилась она.
– Я пойду, – Мириам решительно выступила вперед.
– Хорошо, следуй за мной.
Они пошли узким коридором, пустой атриум миновали почти бегом и снова вошли в длинный коридор. Иоанна шла быстрой походкой, ее мягкие сандалии ступали бесшумно. Мириам тоже приноровилась к спешной ходьбе, едва поспевала. Через решетчатые окна под самым потолком неслись запахи жаркое и громкие крики. Они шли рядом с кухней. Мириам пыталась запомнить расположение и чередование коридоров, через которые надеялась вывести из дворца Ису. Но после третьей по счету двери, когда они спустились вниз по мраморной лестнице, по соседней галерее прошла дворцовая стража, а два охранника встретили их внизу лестницы. Иоанна что-то короткое шепнула одному из них, и скрещенные копья разомкнулись. Мириам забеспокоилась.
– Как же мне выйти потом из дворца?
– Никак, – последовал ответ. – Тебе не выбраться отсюда. Нужно иметь ключ. Я выведу тебя, когда окончится пир. Ты же хочешь излечиться… или нет?
Мириам замешкалась с ответом, а Иоанна заподозрила неладное.
– Зачем тебе лекарь? Ведь ты не больна.
Жена домоправителя остановилась перед дверью и прежде чем открыть ее, внимательно посмотрела на молодую женщину. Та смущенно опустила взгляд.
– Пять лет я не могу зачать ребенка, – выдавила Мириам, заливаясь алым румянцем. – Муж пригрозил вернуть меня родителям, если к концу года я не рожу сына.
– Похотливые жеребцы, – Иоанна презрительно усмехнулась. – Я сочувствую твоему горю, но если ты решилась довериться мужчине… надеюсь, этот лекарь поможет тебе.
Она быстро открыла широкую дверь, впустила Мириам и тут же закрыла ее на ключ.
В просторной комнате почти не было мебели, только постель на тюфяке прямо на выметенном полу и узкая скамья вдоль беленой стены. Иса сидел в лучах утреннего солнца. Они проникали сюда из квадратного окна под самым потолком, а в золотом потоке плавно кружили пылинки, опускаясь все ниже и ниже на его макушку, плечи, руки. Он пытался читать развернутый пергамент, водил по нему указательным пальцем, что-то шептал губами и на вошедшую тень даже не взглянул.
Мириам устало прислонилась к шершавой стене, склонила голову. Она нашла его! Нашла! Вздох несказанной радости вырвался из стесненной груди, долетел до него и был услышан. Недоуменный взгляд сменился раскаянием.
– Мириам, – прошептали его губы. – Мириам, – повторило его сердце.
Она бросилась к нему, упала на колени и обняла за ноги. Счастливые слезы застилали глаза, но чтобы не разрыдаться, она до боли прикусила губу. Накидка соскользнула на пол, а теплая рука легла на голову, нежно поглаживая извилистый водопад рыжих прядей.
– Где же ты так долго была? – спросил Иса.
– Я искала тебя, – Мириам прятала глаза, вытирая слезы краем накидки.
– Нашла?
– Нашла.
Он нагнулся к ее лицу, привлек к себе и расцеловал заплаканные глаза, вытер слезы. И вот она уже смеется звонким смехом, гладит его мягкие руки своими ладонями и робко заглядывает в большие карие глаза.
– Больше не уйдешь?
– Нет, не уйду.
– Обещаешь?
– Обещаю.
Только быстро прошла ее радость.
– Нам не выйти отсюда. Кругом стража, двери заперты на ключ. Иоанна велела ждать вечера.
– Ты знакома с этой женщиной? – Иса помог ей подняться с колен, усадил рядом на скамью.
– Ферхат знает ее. Он и помог отыскать тебя.
– Благородный Ферхат, – задумчиво произнес Иса, отстраняясь от горячего женского бедра. – Не сыскать тебе, Мириам, друга преданнее, чем он.
– Твоя правда, – согласилась она, придвигаясь ближе, в страстном порыве сжимая ладони. – Но я пришла за тобой, а попала в клетку.
– Мы выйдем, – спокойно ответил Иса.
– Когда?
– Вечером… Сегодня вечером здесь будет пир, Мириам, и прольется невинная кровь. – Иса замолчал, лицо исказилось мучительной болью. – Но сделать уже ничего нельзя. Слишком поздно. Нам нужно дождаться вечера.
Женское сердце затрепетало от странных слов. Но рядом с ним она не чувствовала страха, все тревоги последних дней растаяли в нежной улыбке, в радостных глазах, весь мир перестал для нее существовать, теперь весь мир был в нем.
Положив уставшую голову ему на плечо, и тихо напевая старую песню из далекого детства, Мириам не заметила, как заснула, а когда открыла глаза, приближался вечерний закат. За темным окном слышалась звонкая трель. Какая-то пичуга порхала в зарослях ракитника, защищая гнездо от любопытной кошки. Иса крепко сжал ее руку, и почувствовала Мириам, как нависла в сумраке гнетущая тишина. Его лицо она едва различала. Он был погружен в раздумье, не моргая, прямо смотрел перед собой. Ничего не спросила у него Мириам, а когда открылась дверь, вздрогнула от неожиданности и прижалась к его боку. На пороге в белом хитоне стояла Иоанна.
– Вам нужно идти, – женщина сделала шаг вперед, и силуэт выплыл из желтого факельного света коридора. – Стражники спят беспробудным сном. Вы спокойно пройдете по саду к западным воротам. Там вас ждет Ферхат. Идите.
– Ты не смогла помочь ему? – вопрос Исы прозвучал неожиданно. Но от его ласкового взгляда Иоанна смутилась и отвела глаза. Только покачала головой. – Это не твоя вина, женщина. Не вини себя. Но помни, по заслугам и воздастся каждому. Ты же хотя бы попыталась…
– Идите, – повторила Иоанна, еще ниже опуская голову.
Мириам показалось, что между Исой и женой домоправителя имелась какая-то тайна, какая-то невысказанная договоренность, которой они следуют по обоюдному согласию и совершенно бескорыстно. Подземным холодом задуло в приоткрытую дверь, и крепче сжав руку Исы, Мириам потянула его за собой. Надо торопиться!
Но в коридоре не было ни души. Никто не остановил их, никто не окликнул, не преградил дорогу. Откуда-то лилась музыка, били барабаны, слышались восторженные мужские крики. И Мириам показалось, что через все эти звуки она услышала два слова: «Снимай все!». Она еще крепче сжала руку Исы и, не оглядываясь по сторонам длинного коридора, сбивчиво считая повороты, натыкаясь на запертые двери, наконец, вывела его на залитую лунным светом террасу сада. Ночная прохлада овеяла и охладила разгоряченное лицо, глаза привыкали к темноте. Вдоль дорожки изредка горели факелы, сохраняя первозданный мрак ночного сада. Мириам засомневалась на распутье двух дорог из мелкого ракушечника.
– Нам направо, – повел ее уверено Иса. – Я гулял здесь последние две ночи. Западные ворота направо.
Из-за кустов жасмина послышалось громкое кошачье рычание. По спине Мириам пробежал холодок, она прижалась к Исе, и он нежно обнял стройный стан.
– Не бойся, это гепарды.
– Кто?!
– Очень красивые животные. Нас они не тронут. Не бойся.
Они осторожно прошли мимо кустов. Рычание стихло. Дальше только луна освещала протоптанную тропинку между зарослями олеандра. Поплутав по кипарисовым аллеям, минуя огромные пальмы и живительный фонтан, они вышли из сада на открытое место, где полусонные возницы ожидали окончание пира. Скопление повозок, лошадиное ржание и протяжные крики ослов напоминали базар в праздничный день.
Впереди виднелись ворота, яркий костер горел в огромных факельных чашах возле стены. Стража о чем-то весело разговаривала, слышались шутки и смех. Знакомой показалась Мириам повозка возле плотных зарослей самшита, и голос Ферхата долетел от правой чаши костра. Ступая бесшумно по укатанному белому песку, Мириам повела Ису прямо к повозке.
– Хвала Яхве! – встретил их Яруф. – Заждались вас, госпожа, все глаза проглядели. Наконец-то, вы отыскались, господин. Можно ехать домой.
Он помог Исе укрыться на дне повозки, а Мириам уверено направилась в сторону ворот.
– А, вот и моя племянница! – заметив ее, Ферхат вознес руки к небу, прошептал благодарность богам. – А я стражу развлекаю, возле огня греюсь. Нашла свою сережку, которую утром потеряла?
Мириам молча кивнула головой.
– Тогда пора в путь отправляться. Загостились мы тут. Выпускайте мою повозку, – громко крикнул купец полупьяной страже и взял дрожащую женщину под локоть. – За поворотом мои люди, ступай, не бойся.
Повозка с Исой неторопливо выехала за ворота, Мириам пошла за ней, поддерживаемая Ферхатом, и через два десятка шагов, завернув за угол дворцовой стены, увидела вторую приметную повозку. Под раскидистым деревом тихо ожидали всадники Ферхата, как ночные призраки бесшумно застыли лошади. На козлах рядом с возницей сидела Руфь, дрожа от ночного холода. Верная служанка кинулась к хозяйке.
– Хвала милосердному Яхве, вы невредимы, госпожа. Что я только не передумала за целый день. Ушли с рассветом, а уже ночь на дворе. Бедная моя госпожа…
Но Мириам прикрикнула на плаксивую девушку, велела собираться в дорогу.
Отряд покинул Тивериаду тотчас. Спешно гнали лошадей, не забывая оглядываться, но погони не было. До утренней звезды двигались без остановок, по распоряжению Ферхата ради предосторожности сделали небольшой крюк через тисовую рощу, и только там, в глубине, возле тихой заводи среди тенистых деревьев решили остановиться.
– Видимо, никто не хватился нашего лекаря, если за нами нет погони, – сказал Ферхат, поднося Мириам на привале воды. Говорил он тихо, чтобы не разбудить Ису, который всю дорогу крепко спал, не стали будить его и на остановке. – Хотел бы я узнать, как закончился вчерашний пир. Хуза велел через месяц привезти парчу и шелк. Если увижу Иоанну, расспрошу обо всем.
– Она очень помогла нам, почтенный Ферхат. Не мог бы ты отблагодарить эту женщину, когда снова увидишь ее?
– Она с лихвой получила за свою помощь, луна моя. Я отдал ей все твои деньги, – купец подобрал полы широкого халата, присел рядом. – Не беспокойся о ней, подумай о себе. Ты довольна, Мириам? Что-то я не вижу радости на твоем лице, счастливых глаз.
– Я нашла его, – она попробовала улыбнуться, но подобие улыбки только искривило искусанные губы. Всю дорогу что-то давило на грудь, не давало дышать. – Я нашла его.
Мудрый Ферхат увидел в печальных глазах то, что она не могла осознать разумом, а женское сердце уже почувствовало роковой путь, на который бесстрашно ступала изящная ножка в позолоченной сандалии – горькое счастье, безысходную надежду, потерянную веру. Тяжелый, тихий вздох замер в измученной груди верного Ферхата. Никогда не поймет он тайну женского сердца, секрет женской души. Никогда…