Дитя Марии
На опушке большого леса жил дровосек со своею женой, и было у них единственное дитя – трёхлетняя девочка. Были они так бедны, что даже без хлеба насущного сиживали и не знали, чем прокормить ребёнка.
Однажды поутру дровосек, подавленный своими заботами, отправился на работу в лес. Стал он там рубить дрова, как вдруг появилась перед ним прекрасная высокая женщина с венцом из ярких звёзд на голове и сказала:
– Я Дева Мария, мать младенца Христа. Ты беден, обременён нуждою. Принеси мне своё дитя: я возьму его с собою, буду ему матерью и стану о нём заботиться.
Послушался её дровосек, принёс дитя своё и вручил его Деве Марии, которая и взяла его с собой на небо.
Хорошо там зажило дитя: ело пряники сахарные, пило сладкое молоко, в золотые одежды одевалось, и ангелы играли с ним.
Когда же девочке исполнилось четырнадцать лет, позвала её однажды к себе Дева Мария и сказала: «Милое дитя, предстоит мне путь неблизкий; так вот, возьми ты на хранение ключи от тринадцати дверей царства небесного. Двенадцать дверей можешь отпирать и осматривать всё великолепие, но тринадцатую дверь, что вот этим маленьким ключиком отпирается, запрещаю тебе отпирать! Не отпирай её, не то будешь несчастною!»
Девочка обещала быть послушною, и затем, когда Дева Мария удалилась, она начала осматривать обители небесного царства.
Каждый день отпирала она по одной двери, пока не обошла все двенадцать обителей. В каждой сидел апостол в великом сиянии, и девочка радовалась всей этой пышности и великолепию, и ангелы, всюду её сопровождавшие, радовались вместе с нею.
И вот осталась замкнутою только одна запретная дверь; а девочке очень хотелось узнать, что за нею скрыто, и она сказала ангелам:
– Совсем отворять я её не стану и входить туда не буду, а лишь приотворю настолько, чтобы мы хоть в щёлочку могли что-нибудь увидеть.
– Ах, нет! – отвечали ангелы. – Это был бы грех: Дева Мария запретила, это может грозить нам великим несчастьем.
Тогда она замолчала, да желание-то в сердце её не замолкло, а грызло и побуждало её и не давало ей покоя.
И вот однажды, когда все ангелы отлучились, она подумала:
«Я одна-одинёшенька теперь и могла бы туда заглянуть: никто ведь об этом не узнает».
Отыскала она ключ, взяла его в руку, вложила в замочную скважину, а вставив, повернула. Мигом распахнулась дверь – и увидала она там Пресвятую Троицу, восседающую в пламени и блеске. Мгновение простояла девочка в изумлении, а затем слегка дотронулась пальцем до этого сияния, и палец её стал совсем золотым.
Тут её охватил сильный страх, она быстро захлопнула дверь и убежала. Но что ни делала она, как ни металась, не проходил её страх, сердце всё продолжало биться и не могло успокоиться; да и золото не сходило с пальца, как она ни мыла и ни тёрла его.
Вскоре вернулась Дева Мария из своего путешествия, позвала к себе девочку и потребовала обратно ключи от неба.
Когда девочка подавала связку, взглянула ей Приснодева в глаза и спросила:
– Не отпирала ли ты и тринадцатую дверь?
– Нет.
Тогда возложила ей Владычица руку свою на сердце, почувствовала, как оно бьётся, и увидала, что запрещение было нарушено и дверь была отперта.
В другой раз спросила Царица Небесная:
– Вправду ль ты этого не делала?
– Нет, – отвечала вторично девочка.
Тогда взглянула Приснодева на палец её, позлащённый от прикосновения к небесному пламени, ясно увидела, что девочка согрешила, и спросила её в третий раз:
– Ты точно не делала этого?
И в третий раз отвечала девочка:
– Нет.
Тогда сказала Дева Мария:
– Ты ослушалась меня да вдобавок ещё солгала, а потому недостойна больше оставаться на небе!
И девочка погрузилась в глубокий сон, а когда проснулась, то лежала внизу, на земле, в пустынной глуши. Она хотела позвать на помощь, но не могла произнести ни звука. Вскочила она и хотела бежать, но в какую сторону ни поворачивалась, везде перед ней возникал стоявший стеною густой терновник, через который она не могла пробраться.
В этой глуши, где она оказалась как бы в плену, стояло старое дуплистое дерево: оно должно было служить ей жилищем. Вползала она туда и спала в дупле, когда наступала ночь; там же в дождь и грозу находила она себе приют.
Но это была жалкая жизнь – горько плакала девочка, вспоминая о том, как ей хорошо было на небе и как с нею играли ангелы.
Единственной пищей служили ей коренья и лесные ягоды. Осенью собирала она опавшие орехи и листья и относила их в своё дупло: орехами питалась зимой, а когда всё кругом покрывалось снегом и льдом, она заползала, как жалкий зверёк, во все эти листья, чтобы укрыться от холода.
Одежда её скоро изорвалась и лохмотьями свалилась с её тела. Когда же солнышко снова начинало пригревать, она выходила из своего убежища и садилась под деревом, прикрытая своими длинными волосами, словно плащом.
Так прозябала она год за годом, испытывая бедствия и страдания земного существования.
Однажды, когда деревья снова нарядились в свежую зелень, король той страны, охотясь в лесу, преследовал дикую козу, и так как она убежала в кусты, окаймлявшие прогалину со старым деревом, он сошёл с коня и мечом прорубил себе путь в зарослях.
Пробившись наконец сквозь эти дебри, он увидел дивно прекрасную девушку, сидевшую под деревом и с головы до пят покрытую волнами своих золотистых волос.
Он остановился, безмолвно, с изумлением вглядываясь в неё, а затем спросил:
– Кто ты такая и зачем сидишь ты здесь, в пустыне?
Она ничего не ответила, потому что уст не могла открыть. Король продолжал:
– Хочешь ли ты идти со мной, в мой замок?
На это она ответила только лёгким кивком головы.
Тогда взял её король на руки, донёс до своего коня и поехал с нею домой, а когда прибыл в свой королевский дворец, приказал облечь её в пышные одежды и всем наделил её в изобилии. И хоть она говорить не могла, но была так пленительно прекрасна, что король полюбил её всем сердцем и немного спустя женился на ней.
Минуло около года, и королева родила сына. И вот ночью, как она лежала одна в постели, явилась ей Дева Мария и сказала:
– Если ты мне всю правду скажешь и повинишься в том, что отворяла запретную дверь, то я открою уста твои и возвращу тебе дар слова; если же ты в грехе своём станешь упорствовать и настойчиво отрицать свою вину, я возьму у тебя твоего новорождённого ребёнка.
Королева получила возможность сказать правду, но она упорствовала и опять сказала:
– Нет, я не отпирала запретной двери.
Тогда Пресвятая Дева взяла из рук её новорождённого младенца и скрылась с ним.
Наутро, когда ребёнка нигде не могли найти, поднялся ропот в народе: «Королева-де людоедка, родное дитя извела». Она всё слышала, да ничего возразить против этого не могла; король же не хотел этому верить, потому что крепко любил её.
Через год ещё сын родился у королевы, и опять ночью вошла к ней Пресвятая Дева и сказала:
– Согласна ль ты покаяться в том, что отпирала запретную дверь? Признаешься, так я тебе первенца твоего отдам и возвращу дар слова; если же будешь упорствовать в грехе и отрицать вину свою, отниму у тебя и этого новорождённого младенца.
Снова отвечала королева:
– Нет, не отпирала я запретной двери.
И взяла Владычица из рук её дитя, и вознеслась с ним на небеса. Наутро, когда вновь оказалось, что и это дитя исчезло, народ уже открыто говорил, что королева сожрала его, и королевские советники потребовали суда над нею.
Но король так её любил, что всё не хотел верить обвинению и повелел своим советникам под страхом смертной казни, чтобы они об этом и заикаться не смели.
На следующий год родила королева прехорошенькую девочку – и в третий раз явилась ей ночью Пресвятая Дева Мария и сказала:
– Следуй за мною!
Взяла Владычица королеву за руку, повела на небо и показала ей там обоих её старших детей: они встретили её весёлым смехом, играя державным яблоком Святой Девы.
Возрадовалась королева, глядя на них, а Пресвятая Дева сказала:
– Ужели до сих пор не смягчилось твоё сердце? Если ты признаешься, что отпирала запретную дверь, я возвращу тебе обоих твоих сыночков.
Но королева в третий раз отвечала:
– Нет, не отпирала я запретной двери.
Тогда Владычица снова опустила её на землю и отняла у неё и третье дитя.
Когда на следующее утро разнеслась весть об исчезновении новорождённой королевны, народ громко завопил:
– Королева людоедка! Её следует казнить!
И король уже не мог более противиться своим советникам.
Нарядили над королевою суд, а так как она не могла ни слова в защиту свою вымолвить, то присудили её к сожжению на костре.
Навалили дров, и, когда вокруг королевы, крепко привязанной к столбу, со всех сторон стало подыматься пламя, растаял твёрдый лёд её гордыни и раскаянье наполнило её сердце.
Она подумала:
– О, если б я могла хоть перед смертью покаяться в том, что отворяла дверь!
Тогда вернулся к ней голос, и она громко воскликнула:
– Да, Пресвятая Мария, я совершила это!
И в тот же миг полился дождь с небес и потушил пламя; ослепительный свет осиял осуждённую, и Дева Мария сошла на землю с её новорождённою дочерью на руках и обоими сыночками по сторонам.
И сказала ей Владычица ласково:
– Кто сознаётся и раскаивается в своём грехе, тому грех прощается!
Отдала ей Приснодева всех троих детей, возвратила дар слова и осчастливила её на всю жизнь.
