Петроградский 86. Старый дом, чуть в глубине улицы, серая башня-панелька. Обшарпанные стены, остовы фонарей вокруг. Полуподвал напротив занимает кабак с битой сиреневой вывеской. Оттуда доносятся вопли и звуки несогласия с окружающими, перешедшего в активную фазу. Особенно тяжёлый шмяк и пронзительный, режущий по ушам визг. М-да уж, типичный «низкий» район. Дверь хлопает, выпуская нетвёрдо держащуюся на ногах личность и я спешу затеряться в темноте. Огрести за компанию нет ни малейшего желания.
Нужный подвал находится быстро, всё так, как напарник и описывал: вход со стороны центра, хоть и во дворе, стальная дверь и буквы «Тре…же..ный зал» над входом. Дверь заперта, над косяком примостилась дешевая ханьская камера. Вжимаю кнопку вызова. В ответ тишина. Через пару минут вдавливаю еще, и на этот раз держу шершавый, подпалённый кругляш, пока магнитный замок наконец не щёлкает. Ну что, ж вход свободен, можно заходить.
Спускаюсь по ступенькам, одновременно пытаясь унять мандраж. Если Лосяш не напиздел, то я сейчас в логове боевиков. Вот вломятся менты, и доказывай, что ничего ещё сделать не успел, так просто на огонёк заглянул. Да и с самими хозяевами мне надо договориться.
Лестница заканчивается, поворот, и я оказываюсь на «ресепшене». Тусклое освещение, бетонные крашеные в тускло-зелёный стены, побитые жизнью стойка и молодой парень за ней.
– Че надо? – бритая черепушка и кривой, не единожды ломаный нос местного «менеджера» прекрасно сочетаются с обстановкой, но оптимизма не добавляют.
– День добрый – решаю быть вежливым. – Абонемент хотел взять…
– Не продаем, звиняй мест уже нет и…
– Лосяш сказал, что есть, ещё и скидку обещал – уже не слишком вежливо, с явным нажимом в голосе перебиваю я, не дожидаясь окончания фразы. Не хватало ещё чтоб меня прямо сейчас отсюда выперли.
– Лосяяяш… – протягивает парень. -Ну тады, ты эт, проходи направо, падай на диван, ща админ продрулит, мож и добазарите до чего.
Продавленная хрень на диван не тянет даже на мой непритязательный взгляд. А вот на ловушку, с которой разом не вскочишь… На неё очень даже. Да и пружину в задницу получить неохота, наверняка ржавые они там. К чёрту такие посиделки. Так что просто скидываю куртку чтоб не зажарится, закидываю на плечо, придерживая за петлю вешалки. Трубы над головой временами хрипло гудят, и я на автомате отмечаю, что ехать сюда вскоре аварийке, наш клиент будет.
Ждать долго не приходится, со стороны «ресепшена» появляется коренастый мужик в синей куртке-кимоно и ярко алых шортах. Короткие чёрные волосы торчат во все стороны, на правой брови крохотная, меньше сантиметра в длину белая чёрточка застарелого шрама, ядрёный аромат свежего пота. Да его похоже из спарринга выдернули, вон даже отдышаться как следует не успел.
– Ты что ль от Лосяша будешь?
Киваю, попутно продолжая рассматривать местного админа, который больше на уголовника смахивает. Ну в крайнем случае на их тренера.
– Нам туда.
Мы проходим чуть дальше, поворачиваем. Провожатый откидывает глухо зазвеневшую занавеску из пластиковой нарубки, и ныряет в довольно большое помещение с низковатым потолком. В принципе потолок был бы нормальным если б не сплетение толстых, укутанных в серебристое труб. Дощатый пол в центре перекрыт ковром татами, вдоль дальней и боковой стен ряды тренажёров. Так себе тренажёрчики кстати. Хром кое-где облез, обнажив тёмные пятна тронутого ржавчиной железа, кожзам сидений потёрт и протёрт до дыр. Вон на том даже заплатка виднеется. У входа вся стена занята рядом крючков, под ними длинная, низкая скамья. Это у них тут вместо раздевалки такое?
Мужик седлает кожаную лавку тренажёра, мне кивает на ту, что под крючками. Цепляю куртку, не в руках же её держать, да и жарко здесь, присаживаюсь.
– Я Костяныч. Здешний «админ» и …. Глава клуба. Ну а теперь ты рассказывай, кто, как и почему здесь оказался.
– А что, Лосяш сам не рассказывал, что ли? -….
– Рассказывал. Но это он рассказывал, как он сам это понимает и видит, а я хочу знать, как это видишь и понимаешь ты.
Бесит этот Костяныч просто дико. Вот этот его начальственно-покровительственный тон, манера давить на собеседника, плюс ещё что-то странное… Я не могу это определить на словах, но… Но если Лосяш прав, и это единственный способ отомстить за Юльку… Мне придётся засунуть в жопу свои ощущения.
– Ну если требуется моя версия, то… – Я достаю сигарету и подкуриваю, не обращая внимания на недовольную админскую харю. Смотрю прямо перед собой, но уже не вижу ни застиранной синей кимоношки, ни облезлых стен зала. Только сероватый туман. – Тогда слушай. Это случилось год назад. Вот так же в самом конце весны…
****
Выложил я в общем-то все что знал. Грёбаный «админ» несколько раз задавал уточняющие вопросы, но морду держал кирпичом и никаких эмоций не показывал. Как я закончил свой рассказ, Костяныч встал и то ли кивнул, то ли просто башкой дёрнул.
– Что ж. Я тебя услышал. Таких сволочей-поисковиков мы тоже очень не любим, и в принципе хотели в ближайшее время прижать одну банду. Но тебе ведь нужны конкретные?
– Так.
– Лады, может удастся что-то разузнать. Жду тебя здесь каждый вторник и четверг. Тренажеркой можешь пользоваться, это место только для своих, так что не ссы, заодно форму подтянешь немного. Только трепать о том, что мне сейчас рассказал всё равно не советую. А пока бывай, как чё проясниться дам знать. Да. Вот ещё. Пропуск тебе сейчас на стойке выпишут.
Он хлопает меня по плечу и уходит первым. Я вожусь с курткой, отцепляю её от крючка, потом одеваю, не с первого раза попадая в рукава, потому что снова накатило и я снова не уверен, что сюда стоило приходить и уж тем более выворачиваться наизнанку перед этим странным, похожим на бандюгу мужиком. Занавеска глухо позвякивает, выпуская меня в коридор, там уже пусто. Только давешний бритый хрен за стойкой, который молча выкладывает кусок желтоватого картона размером с визитку. Так же молча сую его в карман и поднимаюсь на улицу.
За моей спиной тяжело захлопывается входная дверь, в лицо летит мелкая жёсткая крупа. И только теперь я, наконец вдыхая обжигающе-холодный воздух, чувствую, как меня начинает помаленьку отпускать. Чуть расслабляются сведённые почти до судороги мышцы, пальцы ощутимо подрагивают, когда прикуриваю последнюю ментоловую сигарету. Мерзкий горько-холодный вкус ввинчивается аж куда-то в мозги, и я с трудом подавляю желание блевануть прямо на ступеньках чёртова клуба.
Жопа. Кругом полная и окончательная задница. И никакой уверенности в том, что я сейчас поступил правильно.