Ближайших четыре ганзейских когга слегка подкорректировали курс и пошли нам навстречу, а шестеро продолжили идти по направлению к каравану. Десантные лоханки болтались далеко позади, явно не успевая за своими боевыми товарищами.
Все правильно, планируют связать меня боем, а остальные за это время растерзают тяжелогруженые каракки. Так… надо понимать, в середине строя трехмачтовик у них за флагмана будет? Ну что же, обратим особое внимание.
– Правее на румб бери, круче к ветру! – скомандовал я.
Веренвен продублировал команду рулевым, те тут же налегли всем телом на штурвал. Ну да, никаких усилителей нет, все на прямой тяге, так что приходится на вахту назначать сразу двух дюжих матросов, потому что одному работать довольно тяжело. Нововведение в морском деле, даже на больших кораблях сейчас вместо штурвалов – румпели, длинные толстые дрыны, которые тягают целые команды. Мы с Фебом долго думали, нужен ли вообще такой девайс, но потом решили попробовать и не пожалели: управляемость улучшилась сразу. Правда, мороки в наладке и обслуживании достаточно много.
Пронзительно засвистел ветер в такелаже, «Александра» слегка завалилась на правый борт и, зарываясь крутым носом в темно-зеленую воду, понеслась навстречу коггам. «Святой Петр», следуя за нами в кильватере, как привязанный повторил маневр.
Ну да, вот так хорошо, перед точкой встречи довернем еще немного и выйдем на супостата почти параллельным курсом.
Вражеские суда стремительно приближались, уже было видно арбалетчиков, кучковавшихся за поднятыми бортовыми щитами, и суетившуюся обслугу требушетов, установленных на носовых и кормовых площадках.
Ганзейцы, понимая, что могут проскочить мимо, тоже скорректировали курс и невольно подставили нам свои борта.
– Еще правее!!! – надсаживаясь заорал я, дождался, пока галеон довернет, а потом рявкнул в трубу: – Огонь, мать вашу за ногу!
Первые пять пушек в батарее левого борта почти синхронно выплюнули длинные огни пламени, «Александра» дрогнула корпусом, а все вокруг заволокло плотным дымом. Но только на мгновение, потому что белесое облако тут же снесло ветром.
Ганзейский когг на полном ходу зарылся бушпритом в воду и стал разворачиваться на месте с сильным дифферентом на нос.
– А-а-а, Святая Дева Мария!!! – радостно заорали пажи, подпрыгивая, словно молоденькие козлики на мостке.
– У-у-у, рви, кромсай!!! Смерть и преисподняя!!! – поддержали их на палубе.
Я орать не стал, не приличествует бесноваться сюзерену божьей милостью. Хотя да, все ладно получилось. Вряд ли мы попали полным залпом, но и этого хватило. Конические чугунные болванки с обтюрирующими свинцовыми поясками даже с такой дистанции шьют дерево как раскаленная игла воск. Все-таки техническое преимущество – великое дело. Даже стыдно немного. Шучу, конечно.
«Святой Петр», пролетая мимо подбитого когга, добавил из своих орудий. С бортов и мачт немца сразу же посыпались в воду люди.
Славно, но это только начало.
Я дождался, пока мы поравняемся со вторым ганзейцем, вздумавшим разворачиваться и оттого потерявшим ветер, после чего дал залп из второй полубатареи.
В этот раз били почти в упор и не промазали, вражеская посудина почти сразу опрокинулась и стала стремительно тонуть.
Третий когг разошелся с нами борт в борт, канониры главной орудийной палубы не успели перезарядиться, поэтому пришлось пустить в ход фальконеты.
Толком рассмотреть, чем все закончилось, я не успел, Александр и Шарль закрыли меня своими щитами, потому что ганзейцы тоже успели дать залп из арбалетов и аркбаллист.
Впрочем, без особого урона, если не считать проломившей бортовой щит здоровенной стрелы. А сам их когг отчего-то чадно задымился и стал спешно выходить из боя.
Но не успел, потому что попал под залп идущего следом за нами «Святого Петра» под командованием мурмана Сигурда Рыжего и полыхнул уже в полную силу. Ну не знаю, зажигательными мы не били, хотя в наше время на любом корабле полно всего, что может полыхнуть от малейшей искры. И у нас тоже.
Мимо остальных вражеских кораблей «Александра» проскочила. Отвлекаться на них я не стал и взял курс на когги, на всех парусах спешившие к нашим грузовым судам.
Им навстречу из каравана вышел «Святой Иоанн», но мы успели раньше и расстреляли супостатов, как в тире. Потопить никого не потопили, но повредили знатно и хода лишили.
Оставив «Иоанна» окончательно разбираться с подбитыми, я в очередной раз скорректировал курс и понесся за флагманом, спешно удирающим со своими десантными судами в открытое море. Как назло, подкачал ветер, пришлось идти галсами, и догнали мы ганзейца, уже когда берег почти скрылся из глаз.
«Бремен», так назывался флагманский когг, уже понял, что уйти не получится, и, закручивая большую дугу, лег на боевой курс. С его стрелковых площадок стали пристреливаться требушеты. Но без толку – каменные ядра подняли фонтаны воды с большим недолетом.
– Топить будем? – деловито поинтересовался Веренвен.
– Нет, – отрезал я. – Передай Рагнару, пусть займется десантными лоханками. По возможности – не топит, а принудит сдаться. Хотя бы одну. Но без особых церемоний.
Закончив с капитаном, обернулся к обер-канониру.
– Мунк…
– Сир? – фламандец изобразил почтительное внимание.
– Лиши его хода и разбей требушеты, а потом, когда подойдем поближе, тщательно причеши картечью палубы.
– Как прикажете, ваше сиятельство… – Главный артиллерист откланялся и убежал к своим.
– Андре, готовьте абордажные мостики!
– Сир! – Келлер просиял и тоже понесся исполнять приказ.
Через несколько минут «Александра» окончательно догнала когг, уравняла ход и легла в паре сотен метров от него на параллельный курс.
Из двух крайних к капитанскому мостику орудийных портов выплеснулись языки пламени. Один снаряд с треском влепился во вражескую стрелковую носовую надстройку, эффектно разбросав обломки по сторонам, а второй, срикошетировав от воды, аккуратно тюкнул ганзейца под корму в районе руля.
Но в тот же самый момент, всего в нескольких метрах от «Александры», подняв гигантский фонтан, в воду врубилась здоровенная каменная глыба, а вторая с ревом пролетела прямо над мостиком, каким-то чудом никого не зацепив.
– Тысяча чертей!!! – от испуга рявкнул я, с трудом удержавшись, чтобы не присесть. – Мунк, мать твою за ногу, что за хрень?! Заткните им пасти!
Обер-канонир не заставил себя ждать.
Залпом бабахнули фальконеты, по палубе ганзейца словно провели гигантскими граблями. В воду полетели обломки надстроек и куски разорванных тел.
– То-то же… – Я смягчил гнев на милость, но тут же вызверился на Веренвена: – Чего сиськи мнешь, подводи судно!
«Александра» стала быстро сближаться с потерявшим ход коггом. Ганзеец принялся отгавкиваться из стрелкового оружия, но без особого эффекта: все мои предусмотрительно прятались за бортовыми щитами. А после того как фальконеты выпалили второй раз, ответный огонь прекратился совсем.
Абордажная команда выстроилась рядами на палубе. Я так и остался у себя на мостике. Что? И без меня справятся. Много чести будет ганзейцам, если их самолично граф божьей милостью, да еще и цельный князь, на копье брать будет.
– Сир… – разочарованно протянули оруженосцы, наконец сообразив, что я не собираюсь лезть в схватку. – Молим, дозвольте…
Я слегка поколебался и кивнул. Зачем лишать парней повода рассказывать девицам, как они браво когг штурмовали… Хотя дело уже практически решенное, особого сопротивления не предвидится. Если оно вообще будет.
Александр с Шарлем тут же радостно ссыпались по трапу и влились в колонну штурмовой партии. Луиджи остался со мной. Еще раз подтвердив, что он парень умный и на дурости не разменивается.
Пажи азартно садили по коггу из арбалетов, не особо озабочиваясь тем, что на его палубе вряд ли остались живые.
Я хотел приструнить, но потом передумал – пусть душу отводят. Дети есть дети, что с них возьмешь.
В воздух взмыли кошки, несколько моряков накинули канаты на специальные вороты и стали подтягивать когг.
Упали мостики, и, грохоча башмаками, с лихим гиканьем на вражеское судно понеслись колонны абордажной партии.
Вспыхнувшее было сопротивление мгновенно подавили, а еще через несколько минут «Бремен» сменил владельца.
– Ваше сиятельство… – Отто фон Штирлиц взбежал ко мне на мостик, неуклюже поклонился и, торжественно подвывая, заявил: – Виктория, сир!
– Потери?
– Восемь ранено – двое серьезно, один насмерть – словил арбалетный болт прямо в рот… – доложил шваб с каменным лицом.
– У меня четверо раненых, – в свою очередь, отозвался Веренвен. – Трое матросов, один из абордажной команды. Лекарь говорит – будут жить, хотя Берту придется отнять руку.
Я невольно нахмурился. Почему-то с годами стал принимать потери близко к сердцу, хотя должно быть совсем наоборот.
– А это кто?
– Сир… – Оруженосцы притащили и поставили передо мной на колени тучного седобородого крепыша в окровавленном дублете и с залитым кровью лицом. – Вроде как капитан. – Шарль хищно ощерился и легонько пнул пленного. – Пробовал сопротивляться.
– Капитан Ульрик Зеедорф… – прохрипел ганзеец на немецком языке. – Я ваш пленник, ваше сиятельство.
– Знаешь, кто я?
Потупив глаза, дойч кивнул.
Вот даже как… Хорошо разведка у барыг работает. Ну да ладно, позже разберусь.
– К лекарю его, потом под стражу, – скомандовал я. – И проверьте остальных пленников, среди них должен быть еще кто-нибудь из чинов Ганзы. Что с коггом?
– Потерял управление, грот-мачта надломлена, такелаж в клочья, – быстро отрапортовал Яков. – Но на плаву держится. Тащить за собой будем?
– Будем. И поживее.
Но дело сладилось не так быстро. Пока поправили у себя порванный такелаж, пока заделали течи на «Бремене», пока завели буксировочные канаты – к своим мы отправились только через пару часов.
Я все это время торчал на мостике, умеренно угощаясь родовым напитком и неспешно размышляя о создавшейся ситуации. Пока все складывается просто превосходно. И дело даже не в практически бескровной победе и немалых трофеях, а в самом прецеденте. Грызня Ганзы с Русью – это одно, но дойчи умудрились напасть на Наварру, что автоматически приводит их в состояние войны с нами. Теперь мы имеем полное право на ответные шаги. То есть брать на приз все суда под их флагом, конфисковать товары, недвижимость и так далее и тому подобное. Да, Ганза все еще в силе, но по факту тягаться с Наваррой и ее союзниками им уже не по плечу. И это торговцы должны понимать, не дураки. Хотя видно будет. Иногда даже у умных людей мозги отказывают.
Как только «Александра» набрала ход, я спустился в трюм пообщаться с капитаном и еще одним подозрительным гражданским ганзейцем, назвавшимся простым приказчиком.
Веренвен любезно уступил свою каютку, я уселся в личное кресло, оперативно доставленное туда пажами, и приказал привести первым гражданского.
Через пару минут латники притащили худого нескладного мужика средних лет. Слишком хорошо одетого для купца средней руки. Абордажники обошлись с ним довольно милостиво, на худом лошадином лице почти не просматривалось побоев, кроме разбитой брови и расквашенной нижней губы.
– А это было при нем, сир… – Келлер сгрузил на столик кучку вещей, а потом положил сверху кинжал и меч. Опять же слишком дорогие для простого человека, пусть даже средней состоятельности.
– Кто вы такой? – Я взял со стола толстую золотую цепь с массивным медальоном, на котором был выгравирован какой-то герб.
Ганзеец связанными руками одернул на себе шитый серебром бархатный дублет и речитативом доложился на немецком языке:
– Алоизий Будль, ваше…
– Ваше сиятельство, – сухо подсказал Келлер.
– О-о-о!!! – Алоизий согнулся в подобострастном поклоне. – Прошу простить меня, ваше сиятельство, для меня это большая честь.
– Кто вы такой?
– Простой приказчик, ваше сиятельство, при состоятельном купце Людвиге Оберхоффере. Хозяина разорвало ядром в самом начале боя, а я, видит Господь, абсолютно мирный человек…
Краем уха слушая пленного, я повертел в руках массивный перстень, отложил его в сторону и раскрыл большую записную книжку в замшевом переплете с серебряной застежкой и уголками.
Очень интересно, какие-то каракули, а вернее, тайнопись. Интересная птица попалась. И, похоже, пока не осознает своего положения. Специально оборудованной пыточной у меня на флагмане нет, профессионального палача тоже, зато подручных средств и энтузиастов хватает. Вот тот же Суконщик.
– Маттеус…
– Сир!!! – почуяв неладное, завопил Алоизий. – Это не мои вещи, я забрал их у хозяина, чтобы доставить их его жене, ежели Господь соизволит оставить меня в жи…
Но не договорил, Суконщик легонько двинул его в солнечное сплетение, рывком поставил на колени и услужливо поинтересовался:
– Глаз, нос, ухо, ваше сиятельство?
– Пожалуй… – Я изобразил раздумье.
– Сир!.. – захрипел Будль. – Я все скажу, это величайшее недоразумение…
– Пока отставить. Слушаю вас.
– Я Алоизий…
– Келлер…
– Правда-правда! – отчаянно заорал немец. – Я Алоизий Будль, член совета Союза свободных городов от Бремена! Клянусь, это недоразумение, мы не знали, что вы, ваше сиятельство, будете находиться при грузовых судах.
– Отпусти его…
Суконщик одним движением вздернул Будля на ноги.
– Сир, – часто заикаясь продолжил ганзеец. – Это недоразумение, мы хотели лишь наказать русов…
– Продолжайте…
Скажу сразу, беседа получилась очень содержательной.
Ганза уже прекрасно знала, кто выступает вдохновителем неуступчивости великого князя Ивана. И прекрасно понимали, что с таким сильным врагом, как Наварра, им справиться будет очень непросто. Но потеря русского рынка весьма сильно ударила по Ганзе, и так переживающей нелегкие времена, поэтому они все-таки решились на крайние меры. Правда, рассчитывали обтяпать дельце втихую, не подставляясь, для чего и выделили немалые силы. И могло получиться, если бы не я со своим галеоном. Но о том, что я буду при грузовых судах, действительно не знали, так как «Александра» вышла из Биаррица значительно позже, чем остальные корабли, и догнала караван только через двое суток. А по пути мы нигде не светились.
В общем, беседа получилась очень содержательной, Будль оказался настоящим кладезем информации и выдал очень многое о планах Союза городов Ганзы. И будет еще выдавать, так как дальнейшее наше общение я оставил на потом. А пока мы наконец добрались к своим.
У Торвальда, капитана «Святого Иоанна», все сложилось не столь гладко, как у меня. Ему не удалось захватить ни одного судна – их все пришлось потопить, дабы не ввязываться в кровавый абордаж: дойчи отбивались до последнего. Хотя немцев оказалось меньшинство – остальные с бору по сосенке. У Ганзы своих единых вооруженных сил нет, пользуются наемниками.
Мало того, «Святой Петр» сам пострадал, ему проломило палубу ядром, при этом погибли три моряка. Еще двоих убило при взрыве нашей же кулеврины. Черт его знает, либо отлили уже с дефектом, либо в процессе использования металл устал, или еще что-нибудь. Причин здесь может быть много. Придется выявлять и устранять.
Рагнар справился лучше, взял в плен когг вместе с полутора сотнями солдат, но пока возился с ними, остальным посудинам удалось уйти.
Ну что тут скажешь, людей жалко, но по соотношению потерь виктория получилась грандиознейшая. Два корабля, около четырехсот пленных, куча других трофеев, в том числе отличного оружия – просто замечательный результат.
Основной караван ушел далеко вперед и, скорее всего, уже добрался до Холмогор. Но дело шло к ночи, поэтому я приказал стать на якорную стоянку. Еще не хватало напороться на мель в темноте…
Пленных заперли в трюмах трофейных посудин под стражу, экипажам я приказал выделить тройную винную порцию, а офицерский состав пригласил к себе на «Александру» отужинать. Так сказать, отметить достойную победу. Благо на новом судне в мою каюту они вмещались все.
Выпили, конечно, порадовались победе, помянули павших, но я не злоупотреблял, горячительное в глотку не лезло. Каждая минута вынужденного простоя казалась вечностью. Затосковал, черт побери: почитай, год своих баб не видел. Даже не знаю, кого они мне родили – голубиной почтой пришло всего одно письмо, да и то – Сашка отписалась, что благополучно разрешилась, Забава – тоже, а вот кем – умолчала, зараза. Ну не дай боже, опять девок принесли, отлуплю, ей-ей! Хотя кого я обманываю… Пусть будут девки. Когда-нибудь Господь и пацаном наградит.
А вообще, хрень все это. На два дома жить – ни к одному не успеть. Взвалил себе на плечи неподъемную ношу. А значит, придется что-то решать. Либо сюда, либо туда. Вот только выбирать – та еще задача…
Проснулся с рассветом и сразу погнал корабли в Холмогоры.