Глава 2
Учеба
После поисков Розы у реки мажордом приказал Дилану приходить к нему в кабинет, где он учил нескольких смышлёных мальчишек из детей воинов не только чтению, письму и счету, как в храмовой школе. Опытный рыцарь учил их делать расчет зерна на посев, объяснял политику цен на базаре, пользу ремесленников и основы законодательства. Иногда из храма приходил ученый монах и тоже наставлял детей.
То, что Дилану позволили учиться большему, чем просто мечный бой, повысило его статус, и в то же время замковые мальчишки начали его нещадно дразнить. Еще бы, у мажордома обучались и дети графа, не отправленные пока на воспитание к другим знатным лордам. Иногда мажордом приказывал подать в комнату подогретого вина и сладких пирожков и усаживал будущих рыцарей в круг, изображая военный совет. Кто-то сразу хватался за вино – редкое лакомство для мальчишек. Кто-то предпочитал быстро набить рот пирожками. А кто-то, как Дилан и младший сын графа лорд Брок, спорили, склонясь над схематичной картой, начерченной угольком на полу.
Правда, Дилан всегда успевал припрятать два пирожка в свою поясную сумку – для себя и для Розы. Ему по-прежнему приходилось отыскивать девочку перед тренировками или учением, но теперь это не вызывало у него внутреннего протеста. И если ему перепадало что-то вкусное, он всегда оставлял гостинец для Розы. Просто потому, что она тоже всегда делилась с ним любой сладостью и рассказывала все интересное, что с ней происходило.
Однажды Дилан сидел на редкой травке у крепостной стены и, греясь на солнышке, пытался читать свои собственные записи на восковой дощечке. Пергамент для письма был слишком дорог, поэтому на занятиях короткие записи делали в тазу с песком, а вот задачки писали на восковых табличках. Парень так увлекся подсчетами, что не заметил, как Роза подобралась к нему под бочок и заглянула в табличку:
– Что это? – маленький пальчик неловко ткнул в кривую строчку.
– Это буквы, – отмахнулся мальчишка.
– Буквы? Я видела буквы! – довольная малявка пристально уставилась на дощечку. – Они не такие!
– Тут еще цифры, – отмахнулся Дилан, судорожно складывая мешки зерна, чтобы разделить их на количество телег.
– А что такое цифры? – Роза не отступала и умела быть упрямой.
Вздохнув, парень отложил дощечку:
– Цифры – это значки, которыми обозначают количество чего-нибудь.
Девочка хлопала глазами, явно не понимая, о чем речь.
– Ну вот смотри, – оглядевшись, Дилан подобрал палочку и нашел маленький кусочек вытоптанной земли: – У тебя один любопытный нос… Вот цифра «один»! У тебя две косы, вот цифра «два»…
К вечеру малявка бегала повсюду и считала все, на что падал ее взор, правда, только до трех. Дилан усмехался – увлекшись, Роза дала ему время решить задачу и не убегала далеко, постоянно возвращаясь для проверки:
– Это я правильно посчитала? А это?
Неприятность с будущим мечником случилась позже – когда он отвел девочку к матери и шел в казарму, его перехватил местный священник. Довольно молодой монах со строгим, истощенным постом и молитвами лицом поймал Дилана за плечо и крепко стиснул костлявые пальцы:
– Отрок неразумный, что ты творишь?
Мальчишка удивленно вскинул глаза – идя мимо храма, он перекрестился, поклон святому алтарю тоже не забыл.
– Зачем ты передаешь бесценные знания женщине? Сосуду скудельному? Твари, годной лишь на ублажение мужчины и рождение детей?
Дилан ошеломленно хлопал глазами. Слова про «сосуд скудельный» он и раньше слышал в проповедях, но таким вот змеино-шипящим тоном – впервые.
– Простите, святой отец, – повинился мальчик, понимая, что иного от него сейчас не ждут, – мне нужно было сделать урок, а Роза мешала…
Костлявая, но неожиданно сильная рука разжалась.
– Иди, отрок, и помни: женщины – суть низшие существа! В списке имущества мужчины женщина стоит после скудоумных волов!
Низко поклонившись, Дилан рванул в казарму, влетел, задыхаясь, упал на свою узкую койку и некоторое время лежал неподвижно, пытаясь усмирить дыхание. Его прислали в замок в возрасте пяти лет, и с той поры будущему оруженосцу не было так страшно!
Отъезд
С той поры Дилан начал осторожничать. Уходил с девочкой к прачкам – туда монах заходить брезговал, или в коровник – там молитвенник тоже не появлялся, считая, что внимания мужчины достойны только кони. На худой конец – ослы. Роза радовалась их встречам, по-прежнему лепетала свои детские секреты и охотно училась считать на пальцах и чертила буквы палочкой на земле. Парень и сам не знал, почему продолжил учить малявку. Может, из тайного протеста, а может, потому что успел понять – грамотность, пусть невеликая, даст девочке шанс на более спокойную и сытую жизнь. Только в этом Дилан ошибся.
Их дружба тянулась еще три года, ему уже стукнуло тринадцать – возраст выбора для мужчины, и граф, поразмыслив, отправил его вместе со своим младшим сыном к своему старому знакомцу – капитану королевской гвардии.
Все имущество юного оруженосца уместилось в заплечном мешке. Сыну графа предоставили повозку. Лорда Брока провожали все многочисленные родственники и слуги. А Дилана – мастер Бран да Роза. Девочка удивительно вытянулась за минувшие годы, и стало понятно, что ее отцом действительно был благородный. Об этом просто кричали тонкая белая кожа, изящные кисти и ступни, золотые волосы и черты лица. Дилан неловко обнял малышку и попросил:
– Береги себя, научись чему-нибудь полезному. Я надеюсь, я вернусь, и ты еще будешь в замке.
Роза порывисто обняла его и пообещала.
Юный оруженосец уехал, забрав на прощание ее улыбку.
Возвращение
А когда вернулся через десять лет – рыцарем, с наделом земли и званием сержанта гвардии, то не узнал старый замок. В нем было тихо. Очень тихо. Мастер Бран сидел на камне у ворот и, покашливая, курил трубку. Увидев Дилана, старый мечник махнул рукой, подзывая бывшего ученика ближе:
– Ты вернулся. Я рад. Боялся, что не дождусь тебя…
– Мастер! – Дилан слетел с коня и обнял мужчину, заменившего ему отца. – А где Роза? Я привез ей подарок!
– Погоди, мальчик, сядь. Я сейчас не так быстр, как прежде. Розы здесь нет.
– Что? – лицо рыцаря потемнело.
Его служба не была синекурой. Погоняв молодняк на тренировочных площадках, капитан гвардии сформировал «тройки» – на одного опытного гвардейца парочка «щеглов», и забросил оруженосцев и юных лордов прямо в очередную пограничную заварушку. Лорд Брок тогда получил ранение в лицо, а Дилан едва не лишился ноги, но оба выжили, заматерели и благополучно продвигались по службе, пока Дилан не решил выйти в отставку, заслужив рыцарское звание и небольшое поместье.
– Выслушай, – мастер тяжело вздохнул. – Когда ты уехал вместе с младшим лордом, Роза тосковала, похудела даже, есть совсем не могла. И я напомнил ей, что ты сказал учиться. Она встрепенулась, покрутилась по замку, присматриваясь к разным делам, а потом ушла в лес. Травница наша, Маричка, взяла ее в ученицы. Марта даже радовалась, что дочь не будет спину ломать и руки портить, стирая чужое белье.
Дилана немного отпустило. Травница – это хорошая профессия. Рыцарю не зазорно взять травницу в жены. Да-да, он повидал мир, оценил его, взвесил, измерил и вернулся в родные края, чтобы подобрать то, что ждало у порога. Но если Роза в лесу, ему действительно нечего делать в замке – разве что письма от лорда Брока передать…
– Маричка хорошо учила и требовала строго. Ты уехал, малышке едва семь лет стукнуло, а она быстро науку восприняла. Стала матери прибегать припарки делать, да так с Маричкой всюду ходила. Росла потихоньку. Да только… красивая она стала слишком…
Дилан помрачнел. Он слабо помнил настоящую Розу, в его памяти сохранился лишь взлелеянный его памятью образ, но взрослый мужчина мог представить, какой красавицей стала дочь прачки.
– Сначала еще ничего было, Маричка ее приучила балахон темный носить и лицо платком закрывать. А потом Розу графский сын приметил, Анхель который. Начал ей комплименты говорить, цветочки дарить. Ей тогда только-только четырнадцать стукнуло, мать про женихов молчала, знала, что травницы замуж не спешат. А тут Анхель с кошельком. Вроде сговорился, да только Маричка к самому графу пошла, не забоялась. Объявила, что Роза ее ученица, и обучение еще не закончено. А если у сынка его что-то в штанах чешется, то травницу в любом графстве примут. Старик тогда прибаливать уже начал и Маричку ценил. Потому сынка своего окоротил.
Дилан выдохнул. Что ж, Анхель еще тогда был сластолюбив, и хорошо, что его отец не пожелал менять здоровье на короткую утеху сына.
– Марта деньги вернула, и затихло все. Да только графу с каждым годом все хуже становилось. Он ведь много воевал, израненный был. Маричка с Розой в замке совсем поселились, чтобы днем и ночью старика поддерживать. Анхель же рядом ходил. Высматривал, вынюхивал, все руки к девочке тянул. А ей уже шестнадцать исполнилось, в самый сок дева вошла.
Рыцарь улыбнулся, представляя себе на миг Розу. Интересно, она сильно подросла? Округлилась? Так ли бездонны ее глаза?
– А потом граф умер. Марички в замке не было, она на дальнее болото за какой-то травой ушла. И тогда… Анхель, говорят, сделал Розе предложение: стать его метрессой или умереть. Она, наивная душа, над ним посмеялась, а этот лорд пошел к монаху, который при замковой часовне жил, и заявил, что Роза – ведьма, которая погубила его отца. На Библии поклялся, щенок!
У Дилана вся кровь отхлынула от лица. Он видел в столице не раз, как обвиняли женщин в злом колдовстве и черной порче. Порой их называли ведьмами и убивали после долгих пыток. Но Роза? Его чистая, наивная Роза?
– Ну, а монаху тому лишь повод дай – живо организовал костер и Розу на него поставил. Анхель же до последнего предлагал ей «спасти душу» и стать его конкубиной…
– И что она ему ответила?
– Она сказала, что предпочитает умереть честной девушкой, ведь тогда ее душа попадет на Небо.
– А Дэррен? Наследник?
– Он тогда объезжал окраины, – вздохнул старый мастер, – когда он вернулся, от нашей девочки остались только обугленные кости…
Скупая слеза скатилась по морщинистой щеке. Дилан сглотнул, потому что его горло вдруг сдавило, словно петлей палача.
– Так Анхель все еще жив?
– О, – мастер Бран странно усмехнулся, – Небеса наказали его. Маричка сразу покинула замок и графство. Ушла неведомо куда. Розу молодой граф распорядился похоронить в углу кладбища. Все затихло, и лорд Анхель женился на невесте с богатым приданым. Только его жена оказалась настоящей ведьмой – за год выпила лорда так, что теперь он может только лежать, стонать и каяться в своих прегрешениях. Так мы и узнали, почему он оговорил Розу и почему осмелился поклясться на Библии. И помочь ему никто не может, травниц в замке нет.
Дилан, не стесняясь, утер слезы. Потом спросил:
– Роза – она мне что-нибудь просила передать?
– Просила, – мастер отвел глаза, – крикнула, что любит тебя, и вы всегда будете вместе. А потом ведунья приходила, вот, сказала мне, чтобы я тебя тут ждал…
С этими словами старый мечник протянул рыцарю дощечку, покрытую воском. Такую, на которых он учил Розу писать. Там было нацарапано всего несколько слов, но глубоко, так, что царапины остались на дереве: «упустил ты, Страж, свою Розу».
Дилан стиснул табличку, вспомнил далекий день, когда старуха в пестрых тряпках указала ему на чумазую малышку, и… заплакал.
Память
Потом, много позже, мастер Бран отвел его на могилу Розы. Маленькое тенистое замковое кладбище совсем заросло вьюном, и найти неприметный холмик мог лишь тот, кто знал о нем. Дилан постоял на месте, посмотрел в голубое небо и вдруг услышал рваные стоны и тяжелые, со слезой, вздохи.
– Кто это? – спросил он у Брана, впервые обратив внимание на то, что этот тихий уголок отделен от крепостной стены одним из флигелей.
Старый мечник дернул углом рта:
– Анхель. Окна его спальни выходят на кладбище. Эту комнату ему предоставил старший брат сразу после свадьбы. Молодой граф не позволил состоятельной невестке командовать в его доме, и леди Рианделин довольно быстро вернулась в родительский дом.
Дилан дернул плечом и ушел с кладбища. Бог наказал сластолюбца, но это не уменьшило боль в сердце рыцаря. Здесь не было его Розы.
В тот же день сэр Дилан Рэшби уехал в свои земли. Старого мечника он забрал с собой. Вдвоем они восстанавливали потрепанный одиночеством хозяйский дом. Вдвоем распахивали поля и налаживали жизнь трех полупустых деревенек. И только с мастером Браном хозяин поместья Рэшби мог поговорить о Розе.
Даже о том, что малышка лет четырех является ему во снах. Предупреждает об опасностях, подсказывает, как лучше вести хозяйство и что продать на ближайшей ярмарке. Мастер сначала пугался, потом увидел в этом пользу и успокоился. Роза не желала своему возлюбленному зла. А однажды привела с собой в сон Дилана невзрачную девушку в слишком просторном платье и громоздком чепце. «Женись на ней, – попросила Роза, – пусть твои земли достанутся твоим детям».
Рыцарь, которому уже исполнилось тридцать лет, на следующий день объехал своих соседей, отыскал старую деву и взял ее в жены. Шокированные родственники даже на приданое не поскупились.
Через год жена родила Дилану сына, через два – дочь. Для сына Дилан выбрал имя Бран – в честь своего учителя, а дочь назвал Розой. Гости замка и родственники жены изумлялись тому, как отец балует малышку, носит на руках и спешит на каждый ее писк. Но рыцарь отшучивался. Говорил, что эта кроха при рождении забрала его сердце в свои маленькие ручки. Жена немного ревновала супруга к дочери, но, будучи благоразумной леди, быстро утешалась, глядя на растущего сына.
Еще через пару лет на землях поместья обнаружились богатые залежи меди, да еще и близко к поверхности. Разработка с помощью открытых шахт больших расходов не предполагала, а вот доход дала хороший, и еще через год внезапно разбогатевший рыцарь начал строить замок, в котором все было украшено розами – от герба на двери до флюгера на крыше.
Соседи диву давались – надо же так любить свое дитя! Но все же прозвали замок «Тысяча роз» и любили рассказывать приезжим об этакой диковинке.
Дилан прожил долгую и почтенную жизнь. Завещал похоронить себя в часовне замка и положить в изголовье дощечку, завернутую в драгоценную ткань. Деревяшка так долго лежала в сундуке, что воск совсем стерся, и не было возможности разобрать написанное.
Через секунду после смерти рыцаря где-то за много миль молодая мать положила руку на свой живот:
– Ой, он толкается! Ты слышишь? Он жив!
Повитуха недоверчиво положила руку на живот, прислушалась и смахнула с лица выступивший холодный пот. Она-то была уверена, что плод умер в утробе, уже почти уговорила молодую женщину избавиться от нерожденного младенца, чтобы сохранить собственную жизнь!
– Ох, это дитя или благословенно, или проклято! – вздохнула она, задвигая ногой под стол корзинку с инструментами. – Ну что же, госпожа, значит, вам нужно больше гулять, смотреть на красивые вещи и радоваться!