Умение говорить себе «нет» – а именно это качество позволило Саше Валдаеву вернуться в норму – исключительная черта. А Валдаев, кроме того, обладал еще целым набором других удивительных свойств.
Неисправимый донжуан, непостоянный, как весенний ветер, из года в год он пополнял коллекцию пассий. Здоровякин застывал в почтительном недоумении, увидев рядом с Сашей очередную симпатичную мордашку. «Ты не пробовал подсчитать? – спросил он как-то у друга, – сколько у тебя их было?»
Валдаев не спал трое суток – подсчитывал. И наконец, блестя красными от недосыпания глазами, выдал результат – одна тысяча двадцать четыре женщины. Весь остаток дня Илья молчал. Он был подавлен и обескуражен. В его жизни присутствовали только две женщины – любимая жена и мимолетная любовница…[1]
Где бы ни появился Валдаев – в клубе или присутственном месте, в автосалоне или аэропорту, в концертном зале или кинотеатре, – везде слышалось нежное воркование: «Сашуля, привет! Как давно мы не виделись… А почему ты не звонишь? Поужинаем как-нибудь вместе?..» Списанные со счетов дамы сердца почему-то не держали зла на экс-любовника. Это было особым даром Валдаева – расставаться без скандала.
И лишь с последней его девушкой – англичанкой Джессикой[2] – получилось как-то по-дурацки. Она улетела в Лондон вся в слезах и с разбитым сердцем. Валдаев остался дома и несколько месяцев корил себя за жестокость. «Свинтус я камерунский», – вздыхал он безутешно.
Отметив тридцатипятилетний юбилей, Саша задумался о смысле жизни. Глубокого, космического предназначения он за собой не видел. Увеличивать плотность населения по примеру Здоровякина – отца четырех мужичков – не очень-то хотелось. Оставалось брать то, что лежит на поверхности, – гедонистическую составляющую бытия. Но расценивать жизнь лишь как источник удовольствий было скучно.
В конце концов поиски смысла жизни были отложены до сорокалетнего юбилея. В принципе все так делают. А Валдаев занялся текучкой.
Во-первых, он искал помещение для офиса. Во-вторых, возрождал фирму «Поможем!», которая когда-то приносила ему неплохой доход, а потом прекратила существование. В-третьих, занял денег на покупку автомобиля. В-четвертых, Валдаев объявил войну лишним килограммам и даже дал себе слово не смотреть телевизор, пока не нормализует вес. К тридцати пяти годам он нарастил щечки, ляжки, живот, и это его страшно раздражало. Энергичный, поджарый сердцеед остался в прошлом. Из зеркала на Сашу смотрел дряблый, уже немолодой мужчина.
Стратегическое наступление по всем фронтам продлилось около четырех месяцев. Позднюю осень Валдаев встретил исключительно похорошевшим. Он звенел от голода, но полностью сменил гардероб. Он нашел офис, его юридическая фирма исправно функционировала, он раздал долги за сверкающую серебром и хромом новенькую «тойоту-короллу»…
– Ну, Саш, объясни, – пытала Маша удачливого друга. – Как? Я решила похудеть на тридцать килограммов. Рассказывай. Я буду конспектировать.
– Да что рассказывать, – пожал плечами Валдаев. – Метался как ненормальный, ты же видела. Рубил деревянные, обрывал зелень. За машину надо было долг отдавать, за офис. Сначала думал взять в аренду, потом решил купить. Набрал клиентов, суетился, как бобик, пожрать толком не успевал. Ну и это… На хлебе и сахаре поставил крест.
– Совсем? – приуныла Маша. – И торт нельзя?
– Нельзя. Мясо и овощи.
– Но от пива-то ты не отказался! – обиженно воскликнула Мария.
– Пиво и прочие алкогольные напитки – это святое. А ты, девочка моя плодовитая, чего надумала? Какие тридцать килограммов? Зачем? От тебя ничего не останется.
– Останется сорок семь, – призналась Мария, краснея.
– И кому это надо? Какие глупости!
– Это не глупости. Это осознанная необходимость.
– Не думаю. Ты видишь, где мои руки?
– Где?
– За спиной!!! – прокричал Валдаев. – Я убираю их за спину всякий раз, когда приближаюсь к тебе. Потому что ты жена моего друга! И на тебя я посягать не смею. Но если бы ты была свободна…
Валдаев смерил Марию взглядом, недвусмысленно задерживаясь на особо соблазнительных местах. Сегодня Маша надела домашний сарафан, ее сдобные плечи были открыты, бюст чудесно вздымал ткань двумя идеально круглыми холмами. Сзади она тоже смотрелась весьма аппетитно.
– И не вздумай худеть! – приказал Александр. Мария зарделась, расслабилась и вспомнила, что в холодильнике остался кусок шоколадного рулета… Но тут же вернулась на землю. Если бы за успехи в искусстве комплимента давали Нобелевскую премию, Валдаев, без сомнения, ее получил.
– Знаю я тебя, – буркнула она недовольно. – Ты мастер говорить женщинам приятное.
– И не только говорить, – быстро вставил Валдаев.
– Но что-то я не припомню у тебя ни одной подружки с рубенсовскими формами. А, Сашуль?
– Нет, ну отчего ж… – глубоко задумался любитель мясистых крошек. – А Вера?
– Стюардесса?
– Да!
– От силы шестьдесят килограммов при росте сто семьдесят! – отбрила Маша.
– Марго?
– Твоя бесстрашная десантница?
– О да, – вздохнул Александр.
– Смеешься. Она была очень стройной.
– И темпераментной. Лайма, дизайнер! – вспомнил Саша.
– Да там вообще одни кости! – возмутилась Мария.
– Ева.
– Голубоглазая брюнетка, помешанная на Брэде Питте?
– Угу.
– Изумительная фигура. И-зу-мительная!
– Ну, Елизавета, подружка твоя. Милый, сладкий пончик!
– Ага, ага! – торжествующе подхватила Мария. – Елизавета – пончик?! Ты уже совсем не знаешь, что сказать!
– Ладно, – сдался Валдаев. – Признаю факт. Все мои подруги имеют параметры фотомоделей. Но это всего лишь совпадение.
– Саша, это закономерность! Слонихи никому не нужны!
– Перестань. И не надо равняться на других, пренебрегая собственной уникальностью. Маша! Ты прелестна!..
Поговорив с несчастным толстым хомячком, Валдаев тут же набросился на друга.
– Хватит тиранить жену, – возмущался он. – Как тебе не стыдно! Сам жрешь, как буйвол, а ее сажаешь на диету!
– Никуда я ее не сажаю, – удивился Здоровякин. – Я и слова против… Мне она нравится! Очень! Машка сама вдруг перешла на кефир. Вчера принес ей торт, хотел порадовать, а она едва коробку мне на голову не надела… Но я знаю, у нее послеродовая депрессия. Нужно потерпеть. Это пройдет.
– Не пройдет, – сказал Валдаев. – Маша твердо намерена потерять тридцать килограммов. Ты представляешь? От твоей жены останется половина.
– Половина… – эхом повторил Здоровякин. Его лицо приняло озабоченное выражение. – А половина – это с одной грудью или с двумя?
– Идиот! – возмутился Валдаев…
Фирма «Поможем!» пока существовала в одном лице. Валдаев был и учредителем, и гендиректором, и главным менеджером. Но со временем Саша планировал завести парочку помощниц – образованных и толковых. (Примечание. Следует читать: хорошеньких и длинноногих.)
«Поможем!» консультировала граждан, попавших в затруднительные ситуации. Сочетая юридические знания с навыками оперативно-разыскной деятельности (младые годы Валдаев провел в эпической роли оперуполномоченного), Саша ловко распутывал узлы человеческих отношений.
Но, кроме образования и опыта, главным подспорьем в его деятельности была невероятная коммуникабельность. За годы службы у него накопились дружеские контакты во всех областях народного хозяйства. Майор Здоровякин, к примеру, работал в облУВД, и любая просьба Валдаева (в рамках закона и этики) удовлетворялась молниеносно. Едва на пороге возникал очередной клиент, Александр видел, куда обратиться, чтобы решить проблемы страждущего. Тех, кто ждал от него криминальных безумств (например, выбивания долгов), он выставлял за дверь…
Посетитель появился в офисе ранним утром, Валдаев едва успел выпить две чашки кофе. Это был парень лет двадцати пяти, в длинном черном пальто. Его вьющиеся волосы тоже были длинными и черными, а лицо бледным и нервным. Опытный физиономист Валдаев сразу же отнес юношу к творческой богеме – наверняка это был музыкант, или художник, или арт-директор ночного клуба.
– Дмитрий, – представился парень и протянул визитку. – Здравствуйте.
Его руки покраснели от холода – за окном было ветрено и морозно, лужи покрыты ледяной коркой.
«Дмитрий Штефан. Завод абразивных материалов. Специалист отдела сбыта, – прочитал на визитке Валдаев. – Хммм… Я почти угадал».
– Вы не могли бы заняться делом моей сестры Дины?
– А что случилось?
Саша налил из автомата кофе-эспрессо и поставил чашку перед обледенелым юношей. Подумал – и налил себе тоже.
– Сахара нет. Не держу.
Саша уставился на клиента. Дмитрий Штефан обладал резкими, эффектными чертами лица. «А сестра наверняка куколка, – подумал Валдаев, маньяк сексуальный. – Что ж, раз девочка попала в беду, надо ей помочь».
– Так что же произошло? У вашей сестры фамилия тоже Штефан?
– Д-да… Дина погибла. Сорвалась со скалы.
– О-о-о, – протянул Валдаев, соболезнуя. – Она была альпинисткой?
– Нет. Я думаю, ее столкнули. Это определенно убийство.
Валдаев стукнул чашкой о стол. Он мгновенно утратил интерес к делу. С тех пор как Саша покинул родные стены облУВД и повесил в шкаф мундир с капитанскими погонами, убийства были не в его епархии.
– Займитесь, я вас прошу.
– Боюсь, это не в моей компетенции.
– Я готов заплатить. Скажите, сколько вы берете.
– Дим, слушай, ну правда не могу. – Валдаев приподнялся с кресла и похлопал парня по руке. – Хорошо, я тебе посоветую, к кому обратиться. Я понял, дело пытаются спустить на тормозах, а ты не хочешь, чтоб смерть Дины представили несчастным случаем.
– Да. Думаю, ее друг, у которого она жила, помог ей упасть с горы.
– Убить гада, – пробормотал Александр. – Где это произошло?
– В Саманкульском районе. Там в лесу у горы стоят коттеджи. В одном из них живет друг Дины. Но у него алиби на тот день, когда погибла сестра. А я не верю!
– У меня в райцентре как раз работает хороший знакомый – Сережа Воробьев. Толковый лейтенант. Позвони ему. Вот номер.
– Вообще-то дело закрыто.
– Уже?
– Ну… Ведь это произошло в марте.
Валдаев присвистнул. На улице гонял по асфальту белую крупку ледяной ноябрьский ветер. Приближалась зима.
– М-да… А что ж ты только сейчас зашевелился? Надо было раньше бить в набат.
– Я уезжал на стажировку в Шотландию. И вот вернулся. И зашевелился.
– Ясно. Только теперь трудно будет что-то доказать. Столько времени прошло. Но ты все равно позвони Сергею.
Спровадив бесперспективного клиента, Валдаев постучал клавишами компьютера, корректируя нужный документ. Нырнув в Интернет за какой-то информацией, он машинально напечатал в окне поиска «Дина Штефан». Наверное, чем-то его зацепила история бедной девушки, сорвавшейся с горы…
К удивлению сыщика, поисковая система отправила его на сайт модельного агентства «Звездная пыль», и там Валдаев нашел портфолио Дины Штефан. Девушка была великолепна. И очень похожа на брата. Поглядывая на дисплей, где застыла в изящной позе хрупкая, как статуэтка, Дина, Валдаев набрал телефон, указанный на сайте.
– Здравствуйте, меня заинтересовали фотографии Дины Штефан, – напористо начал он. – Как с ней встретиться? Хочу пригласить ее на съемки рекламного ролика.
В трубке долго молчали.
– А… Вы, наверное, посетили наш сайт? – сообразила, наконец, девица на том конце провода. – Ой, вы знаете… Наш сайт давно не обновлялся… И Дина… Ну, она у нас больше не работает.
– Она не оставила координат? Где ее найти?
– Нигде, – выдавила девица. – Дина трагически погибла…
Теперь, увидав фотографии красавицы Дины, Валдаеву и самому захотелось выяснить, была ли смерть девушки трагической случайностью, или кто-то подтолкнул ее к обрыву. И он позвонил в Саманкульский район лейтенанту Воробьеву.
– Слушай, Сергей, кто у вас занимался делом Дины Штефан?
– Я и занимался, Александр Владимирыч, – отрапортовал лейтенант. – А что?
– Ко мне тут ее брат приходил. Не верит, что это несчастный случай. Жаждет справедливости.
– Ну, он молодец, опомнился.
– Он на стажировку уезжал. В Шотландию, – объяснил Валдаев. – Ну что там? Что там с другом Дины? Он ее столкнул? Или она сама упала?
– Ее друг, Лександр Владимирыч, в тот день вообще уехал в город. Есть свидетельства. Да и не было между ними ничего такого, чтобы он ее с горы сбрасывал. Ну хоть какой-то мотивчик. Так нет же. Зато у Дины вместо крови в венах был ледяной мартини.
– Что, так много выпила?
– Прилично.
– Зачем же она пьяная полезла на гору?
– Потому и полезла, что пьяная. Проветриться, погулять. А там такая гора – с одной стороны пологая, с другой – резкий спуск. Постоянно кто-нибудь бьется.
– Жаль девушку. Красивая очень.
– Да, на фотографии, – согласился лейтенант Воробьев. – Но я ее видел уже в подпорченном состоянии. Увы.
– А сколько ей было?
– Двадцать три.
«Увы, увы, – повторил про себя Валдаев. – Была красавица, и нет ее. Всего двадцать три года. Ужасно».
И он занялся текущими делами. Через десять минут Саша и вовсе забыл про несчастную красавицу модель.