У Марши никак не получалось посмотреть документы из папки, которую дала ей в архиве Ольга Викторовна. В тот знаменательный день она пришла домой со страстным желанием поскорее приступить к чтению, но как только развязала тесемки, погас свет. Веерное отключение. Теперь страдает их район. Электричества не было до поздней ночи. Марше пришлось воспользоваться этим, чтобы выспаться. Утром читать некогда – сборы на работу. Марша старалась приходить пораньше, сытой, бодрой, отглаженной, с аккуратно нанесенной косметикой.
На следующий день все повторилось. Опять отключили свет. На третий она сама не пришла домой – исправляла планшеты с Антоном. Наутро совещание, больница, какие-то жуткие переживания в связи со всем этим. Вернувшись, только и смогла, что накормить кота и почти без чувств свалилась на диван, проспав до утра, даже не раздеваясь.
Сегодня все должно получиться. День прошел спокойно, ничего плохого не было. Антон на больничном, теперь командует Саша. Несмотря на загруженность, Марша ушла сразу, как закончилось рабочее время. Усталость все еще давала о себе знать. К тому же Марша надеялась, если опять вечером отключат свет, до этого времени она хоть что-нибудь успеет посмотреть из заветной папочки.
Дома Марша открыла подшивку. Стала разбирать. В основном там оказались краткие биографии. Она машинально перелистывала страницы. Кауфман, Швагеншайдт, Майер, Шеффлер – эти фамилии на титульных листах досье ничего для нее не значили. Взгляд остановился на имени Маргарете Враницки. Просто была единственная женская история. К тексту прилагалась фотография, вернее, плачевного качества копия, на которой виден ее силуэт, но черты лица невозможно себе представить. Несколько более конкретно выглядела одежда. Светлая блузка с расстегнутым английским воротничком, шляпка.
Марша стала читать: «Маргарете Враницки родилась в 1896г., в Вене. Окончила школу прикладных искусств. В 1927г. Маргарете Враницки вышла замуж за архитектора Вильгельма Шуппе. Как проектировщик-архитектор она работала с Эрнстом Маем, который прославился своими проектами недорогого и комфортабельного жилья для рабочих в Германии. В 1930 году Враницки и Шуппе вместе с группой немецких и австрийских архитекторов во главе с Эрнстом Маем получила приглашение на работу в СССР. За короткое время группа Мая сделала проекты застройки Магнитогорска, Нижнего Тагила, Щегловска, Прокопьевска, Сталинграда и многих других городов.
Маргарете Враницки в основном занималась проектированием зданий для детских учреждений, включая дизайн мебели и прочего оборудования. Длительное время они работали в Магнитогорске, а затем в Макеевке. В Москве Враницки сотрудничала с Академией архитектуры и разными советскими исследовательскими учреждениями, занимавшимися разработкой типовых зданий школ и детсадов.
Супруги Шуппе пробыли в СССР до той поры, пока у них действовала рабочая виза, а затем предприняли попытку устроиться работать в Европе, но кризис не позволил им сделать это, и они приняли приглашение на работу в Стамбул.
В Стамбуле Маргарете познакомилась с архитектором Гербертом Айхольцером, членом группы австрийского антифашистского сопротивления. Враницки не просто присоединилась к Сопротивлению, но вступила в австрийскую компартию.
В 1940 г. Враницки отправилась в Вену для налаживания связей с антифашистским подпольем, но вскоре была арестована. Схваченный гестапо Герберт Айхольцер был казнен в 1943 г. Враницки, благодаря активным действиям влиятельных лиц, была приговорена к 15 годам каторжной тюрьмы… Она пробыла в заключении вплоть до прихода американских войск в 1945 г. В тюрьме у Маргарете открылся туберкулез, так что после освобождения ей пришлось некоторое время лечиться. В 1946 г. она уже приступила к работе, проектировала детский сад в Софии, куда к ней из Стамбула смог, наконец, приехать муж, после чего они вместе вернулись в Вену.
В настоящее время жива, возраст 95 лет. Работает по специальности. Ведет обширную общественную деятельность».
Марша задумалась. Полезла в потайную коробочку за ключом. Развернула сверток с письмами. Да, на групповой фотографии, действительно, Маргарете Враницки, контур фигуры, прическа, одежда совпадали с изображением женщины на копии снимка, приколотого к листочку с биографией. Марша прочитала еще несколько досье, интересно, но нигде на документах не встречалась фамилия Вульф. Марша была разочарована. Неужели ей так ничего и не удастся узнать? Она опять просмотрела фотографии. Рядом с Маргарете приметила молодого светловолосого мужчину, прическа с длинной челкой, откинутой назад, и коротко стрижеными висками. Глаза веселые, губы в преддверии улыбки. «Приятное лицо, наверное, это ее муж», – подумала Марша. Биографии Шуппе не было, изображения тоже, проверить догадку не представлялось возможным. У Марши вдруг испортилось настроение, стало одиноко и безразлично. Лучше бы на работе задержалась. Зазвонил телефон. Обрадованная Марша побежала на кухню, едва не наступив на растянувшегося в коридоре кота.
– Здравствуйте, Ольга Викторовна! Я? Да как раз ничем не занимаюсь, прочла документы и не обнаружила, что ожидала. Да, да, очень интересно. Я про строительство у нас городов иностранцами никогда не слышала. Это ценные факты. Вернее, бесценные. Конечно, смогу, давайте, я адрес точный запишу, вдруг что-то перепутаю, заблужусь. Да, скорее всего, через час получится. А у вас свет не отключают? У нас уже два случая было, значит, сегодня опять могут отключить, раз всем по три дня положено экономить.
Марша повеселела. Перспектива провести вечер в темноте одной не радовал ее, к тому же, надеясь, что Ольга Викторовна, поможет ей продвинуться во всем этом запутанном деле, она решила посвятить ее в тайну писем Вульфа. Марша уже давно сделала с них рукотворные копии. Не зная языка, смогла разобраться в почерке, разделить написанное на составляющие слова и буквы и фактически перерисовать текст.
Идти в гости без подарка не хотелось. У Марши был «НЗ» – коробка шоколадных конфет «Белочка» из посылки от родителей. Еще выбрала пару теплых шерстяных носков с орнаментом. Это ее хобби. Носки она вязала гладкими или с рисунком, декорировала тесьмой, кисточками, бубонами или пришивала замшевую подошву, превращая изделие в домашние тапочки. Она дарила их друзьям, которые эти презенты всегда с предвкушением ждали. Марша обычно имела в запасе несколько комплектов разного размера и цветовой гаммы. Со временем она придумала к ним упаковку – небольшую картонную сумочку с ручками из атласных лент или скрученных жгутом шерстяных ниток. Но все это было раньше. Здесь никто пока не знал о ее мастерстве. Наверное, неспроста, первой одаренной стала именно Ольга Викторовна, невольно разделившая внутреннее одиночество Марши.
Ольга Викторовна восхитилась подарком, долго рассматривала носочки, призналась, что не посмеет их носить, будет жадничать и беречь. Марша, смеясь, хотела ее разубедить, потом обещала связать специально «не такие роскошные».
Ольга Викторовна приготовила чай, варенье, домашнее печенье с маком, присыпанное сахаром. На небольшой тарелке кружками была нарезана крупная свежая морковка, ваза с красными блестящими яблоками украшала стол. Они открыли коробку с «Белочкой».
– Давно не ела настоящего советского шоколада. Как вкусно! Ольга Викторовна надкусила конфетку, – всю жизнь на диете. На пенсии, думала, оттянусь, так лакомства из магазинов пропали, – она засмеялась, – может и хорошо – меньше соблазнов. Я вот с морковкой привыкла, полезно и некалорийно.
За чаем они беседовали на отвлеченные темы, не касаясь основного вопроса. Потом Ольга Викторовна сообщила, что нашла еще информацию в своем архиве. Оказалось, супруга Генриха Вульфа, Елена Никитична Воронина, родом была из станицы Магнитной. Впоследствии на этом месте основан город Магнитогорск.
– Я немного переписала про Магнитогорск из энциклопедии, вот, пожалуй, отсюда, слушай: «…В январе 1929 года Совнарком СССР и СТО на объединенном заседании приняли решение о начале строительства Магнитогорского металлургического завода. В марте к Магнитной горе привезли первых строителей, а 30 июня на Магнитострой прибыл первый поезд, эту дату принято считать днём рождения Магнитогорска, вопреки существованию станицы Магнитной с 1743 года. В 1932 году в Магнитке открылась первая школа, педагогический институт, кинотеатр, театр, аэроклуб. В июле 1933 года мартеновская печь №1 выпустила первую сталь, а в августе 1934 года был открыт стан 500, первый на Магнитке. В январе 1936 года был заложен первый капитальный дом на правом берегу. В апреле 1937 года были закрыты донные шлюзы на плотине №2, при заполнении водохранилища первая плотина и часть станицы Магнитной скрылись под водой…». Мне кажется, они познакомились в Магнитогорске, вернее, в том месте, в станице Магнитной, где потом раскинется Магнитогорск. Николай Генрихович родился в Магнитогорске! А вот почему они приехали сюда и осели здесь, непонятно. Но у меня есть зацепка. Я думаю, что Генрих получил в нашем городе заказ на работу. Надо эту линию проверить. Просмотреть данные по старым зданиям, может, где всплывет имя автора.
– Ольга Викторовна, вы извините, я не все вам рассказала, здесь чисто личный интерес. Я снимаю дом Николая Генриховича. Случайно обнаружила переписку Генриха Вульфа с девушкой, Гретой. Меня заинтриговала тема, хотелось в ней разобраться. Я предполагаю, что это связано с какой-то потрясающей историей любви, но я не знаю языка, фактами не обладаю, только чувства и эмоции. Я вам покажу письма. Моя хозяйка, удивительная женщина, доверилась мне и даже подарила часть своего наследства, связанного с архитектором Ле Корбюзье. Вот, посмотрите, это копии. Может, тут ошибки, конечно, я немецким языком не владею.
– Вот как! Неожиданный поворот, но он историю поиска не делает менее любопытной.
– Я думаю, все, что удастся найти, интересно и важно. Вам непременно надо увидеть этот уникальный дом. Лично меня волнует его судьба. Знакомые архитекторы предостерегали, он может пострадать, так как находится в заброшенном местечке среди частной застройки в центре города – лакомом куске для проектных и строительных кооперативов.
Марша протянула Ольге Викторовне тетрадь с копиями писем. Та открыла наугад какую-то страницу и перевела с листа: «…дорогой мой, немыслимой тяжестью мне кажется наша разлука. Работы в Европе нет. Ваше решение работать в России убивает меня. Нам туда путь закрыт. Увидимся ли мы когда-нибудь? Ваше отчаянье относительно ситуации или не отчаяние, может мне это кажется, может, это мое воспаленное воображение или желание быть любимой вами несмотря ни на что, заставляет все так представлять. У вас прекрасный сын и милейшая супруга. Лучшего и желать нельзя! Но эта страна! Невозможно предположить, чем все это может обернуться. Вы ведь не боец и не революционер. Вы инженер, архитектор, талант! Берегите себя! Ваша Грета».
Марша и Ольга Викторовна молча, смотрели друг на друга.
– Ничего себе! «Санта Барбара» какая-то.
– Мария, я, разумеется, перевела поверхностно, только, чтобы смысл понять. Вы можете оставить мне рукописи? Поработаю со словарем и с документами.
– Конечно, Ольга Викторовна. Это ведь все не моя собственность. Я буду вам очень благодарна, если хоть что-то прояснится.
Они выпили еще по чашечке чая.
– Понимаете, Ольга Викторовна, это все странно. Я не знаю, как выглядел Генрих Вульф. Может, фото и находится в доме, но, во-первых, я очень уж там не копаю, а во-вторых, если кто-то на фотографии снят, так не подписан. Смысл хозяину снимок подписывать, что это он. Но, вообще-то, мне ни одного изображения не встретилось, на котором предположительно мог быть Генрих или члены его семьи.
– Возможно, я сумею вам в этом помочь, буду разбирать газеты начала века, что-то да найду. Да, интересная история.