Сирийское побережье Средиземного моря
Даже если бы американский спутник-шпион начал прицельно фотографировать средиземноморское побережье в этом районе, вряд ли бы парням из Пентагона удалось разглядеть что-нибудь, кроме безлюдной обрывистой бухточки. Ее и бухтой бы назвали с большим натягом. Так, небольшая выемка в неровной линии побережья. Поросшие редкой зеленью валуны, плеск лазурных волн, в которые ветер то и дело сдувал облака мелких песчинок. Невдалеке – ветхие рыбацкие постройки, одинокой кучкой теснившиеся на пустынном берегу. Где-то рядом с ними терялась вытоптанная копытами вьючных животных и шинами немногочисленных автомобилей едва заметная дорога.
Но не все было так просто, как казалось сверху. Тот, кто вздумал бы невзначай прогуляться вдоль обрывистого берега, очень рисковал через некоторое время свалиться в воду. Виной тому была обыкновенная маскировочная сеть, мастерски натянутая над узкой и длинной, заполненной водой расщелиной в скалах, – настоящей бухтой. Работа была проделана основательно. Сверху действительно не было заметно фальсификации, не только со спутника, но и с высоты полетов разведывательных самолетов.
С моря вход в бухту прикрывала выступающая скалистая губа. А ширина природной выемки позволяла укрыться в ней подводной лодке, пришвартованной к импровизированной пристани. Ее обшарпанный борт почти вплотную касался каменистого берега. Прочнейшая корабельная краска местами сильно облезла. Былых надписей практически не осталось, зеленело лишь свеженькое название, выведенное арабской вязью на боевой рубке. Но искушенный человек легко бы узнал в этой потрепанной субмарине советскую дизельную подлодку проекта 641, которую американцы назвали «Танго».
Этот некогда грозный боевой корабль был подарен в семидесятые годы прошлого столетия правительством Советского Союза самому Ясиру Арафату. Подарен вместе со всем вооружением. А уж палестинские ребята быстро сообразили, что из подлодки выйдет великолепный мобильный штаб, который поможет легко скрываться главарям террористических организаций. Именно в таком амплуа и пришлось лодке служить все последующие годы. И весьма вероятно, что именно благодаря ей ни международным силам по борьбе с терроризмом, ни израильской разведке до сих пор не удается обнаружить важных экстремистских командиров.
Несмотря на тень маскировочной сети, жара в бухте стояла солидная. Все люки подлодки были отдраены в надежде на то, что ветерок сумеет забраться в ее тесные закоулки. Но находящимся в боевой рубке это помогало несильно. Двое вооруженных парней в белых халатах до самых пят и чалмах молчаливо стояли по углам. Ясно было, что не просто так они здесь торчат. Их миссия проста и понятна – любой ценой охранять жизнь и безопасность одного-единственного человека, который находился здесь же.
Ахмед Эль-Айли, правая рука уже покойного Ясира Арафата, один из самых радикально настроенных руководителей террористической организации «Хамас», теперь единолично занимал плавучую резиденцию. Сухопарый седой человек с классической восточной бородкой, одетый в традиционный белый балахон и дорогую, расшитую золотыми нитями жилетку, по-хозяйски стоял в центре рубки. В его руках покачивались четки из сандалового дерева, которые Ахмед благоговейно потирал пальцами. Возраст его определить было сложно. Судя по всему, полувековой рубеж он уже перешагнул. Но нездоровый фанатичный блеск, то и дело вспыхивающий в выцветших от палящего ближневосточного солнца глазах, говорил о том, что энергии в нем было еще достаточно. И расходовать ее он собирался отнюдь не в мирных целях.
Напротив него, держа перекинутый через плечо пиджак европейского покроя, стоял крепко сложенный араб. Рукава рубашки были закатаны, обнажая сильные жилистые предплечья, покрытые интенсивным загаром. Свободной рукой он снял солнцезащитные очки, и всем присутствующим открылся шрам, пересекающий его лоб и левый глаз. Что-то демоническое было во всем его облике, может быть, поэтому он предпочитал носить в свободное от войны время только подчеркивающие это ощущение классические костюмы, которые были далеко не самой удобной одеждой в таком жарком климате.
Сощурившись, он оглянулся на своего спутника. Тот стоял немного поодаль, держа руки на ремне джинсов. Создавалось впечатление, что он привык держаться именно так, чуть за спиной араба, чтобы в случае чего успеть на помощь. Черная борода почти до самых глаз, нос с горбинкой, гордо поднятый подбородок выдавали в нем уроженца кавказских гор. Парень с мощной фигурой борца с плохо скрытым восхищением глядел на Ахмеда Эль-Айли.
Араб в костюме снова повернулся к хозяину лодки и с почтительностью чуть склонил голову.
– Хочу передать тебе, Ахмед-бей, пожелание полнейшего благополучия и доброго здоровья от Шамиля Басаева, – начал он, наблюдая, как тот перебирает свои четки. – Он надеется, что ты и впредь не оставишь его людей без своей благосклонности и поддержки.
– Хорошо еще, что Шамиль не желает мне мира, – усмехнулся палестинец. – Что-то о нем в последнее время не слышно. Тяжело воевать с русскими, Хаким?
Кавказец за спиной араба злобно скривил губы. Хаким Ассади, один из самых известных наемников, воевавших в Чечне, спокойно улыбнулся:
– Русские стали осторожнее, Ахмед… Они уже не те, что раньше. Да и с финансами у нас стали появляться проблемы.
– У всех сейчас финансовые трудности, Ассади. Не будем об этом пока. – Хозяин подлодки оценивающе склонил голову набок. – Это твой телохранитель? Надежный человек?
– Мы через многое прошли вместе. – Лицо араба приняло вновь серьезное выражение. – Я говорил тебе о нем…
– Так это тот самый аварец?
Хаким утвердительно кивнул и отступил на полшага, давая возможность самому влиятельному человеку в «Хамасе» получше рассмотреть своего телохранителя и соратника.
– Его зовут Ибрагим, – сказал он. – Я ему верю.
– Весомая рекомендация. – Палестинец жестом приказал своим охранникам удалиться и, дождавшись, пока они не остались втроем, обратился к кавказцу: – Ты что-то хотел мне рассказать?
Аварец извлек из кармана сложенный в несколько раз лист бумаги и взялся за него двумя руками, словно раздумывая, что с ним дальше делать.
– Я знаю, где она, – неспешно протянул он и вопросительно-выжидающе посмотрел на Хакима. Тот слегка ухмыльнулся и повел подбородком. Они поняли друг друга. Как бы оправдываясь, араб развел руками, обращаясь к хозяину:
– Прости, Ахмед-бей! Просто парень очень переживает за своих братьев в Ичкерии, которые сейчас в очень сложном положении…
Ахмед прикрыл глаза и поднял вверх ладонь, заставив Ассади прервать свой монолог. Недовольно оглядев своих гостей, он устало проговорил:
– Скажи, Хаким, я когда-нибудь обманывал тебя? По-моему, я уже сказал, что деньги будут. И не надо больше возвращаться к этому разговору, все получат свое!
Гости опять переглянулись, и араб одобрительно кивнул. Тогда Ибрагим молча развернул лист бумаги, на деле оказавшийся довольно потрепанной картой. Ткнув пальцем в голубое пятно, недалеко от побережья, он неспешно, делая небольшие паузы, сказал:
– Вот здесь. Тридцать два градуса три минуты и двадцать восемь секунд северной широты и тридцать три градуса и сорок пять минут ровно восточной долготы. Здесь и лежит американский бомбардировщик…
Передав истертую на сгибах карту палестинцу, Ибрагим в ожидании реакции стал чесать свою жесткую короткую бороду.
Ахмед долго и внимательно изучал измятый листок, поглядывая на координатную сетку. Хмыкнул, увидев на полях штамп военно-топографической службы Генерального штаба СССР. Что-то прикинув в уме, вскинул колючие глаза на аварца:
– Точно знаешь?
Кавказец горделиво вскинул квадратный подбородок и скрестил руки на груди:
– Его сбил мой отец и за это был награжден русским орденом. Он живет в Махачкале…
– Не заводись, не заводись, брат. – В глазах Ахмеда сверкнули загадочные искры. Мысли его блуждали уже где-то очень далеко. Судя по всему, в его голове рождался очередной дьявольский план. – Раз тебе верит Хаким, то и мне сомневаться в правдивости твоих слов не имеет смысла.
Лидер террористов задумчиво стал перебирать свои четки, глядя куда-то поверх голов своих гостей. На тонких бесцветных губах играла зловещая улыбка. Приблизившись вплотную к аварцу, он заговорил возбужденно и горячо:
– Да… Теперь все будет по-другому, понимаешь? Если у нас в руках будет ядерная бомба, то мы будем диктовать условия!
– Ты хотел сказать – «когда у нас будет бомба», – мягко поправил его Хаким. – Все, что нам осталось, – найти то место, где лежит этот бомбардировщик, и достать из него все, что можно.
– …у нас теперь будет такой козырь против Тель-Авива, что мало никому не покажется, – словно пропустив его замечание мимо ушей, продолжал Ахмед. – Держа палец на ядерной кнопке, мы заставим зарвавшихся евреев убраться из сектора Газа и Голанских высот. Расклад сил на всем Ближнем Востоке в корне изменится. «Непобедимый» Израиль не сможет больше игнорировать требования Организации освобождения Палестины…
– Да только ли Израиль?
На этот раз Ахмед услышал своего арабского сподвижника. Оскалившись в недоброй улыбке, он охотно кивнул ему:
– Ты прав, брат! Не только. Ведь одно дело, когда ядерное оружие находится в руках государственных трусов! И совсем другое – у воинов джихада! Весь мир может лечь к нашим ногам!
– Да поможет нам Аллах! – воскликнул Ибрагим, воодушевленный речью палестинца.
– Да поможет нам Аллах! – эхом откликнулись остальные.
Ахмед Эль-Айли перевел дух и глянул на Хакима, который широким платком отирал пот со лба и жилистой шеи. Жара давала о себе знать. Металлический корпус лодки чувствительно нагревался в это время года.
– Думаешь, сложно будет найти это место, Хаким? – спросил палестинец, постепенно переходя к более детальной разработке плана.
– Надо все продумать. Судя по координатам, место совсем рядом с территориальными водами Израиля. Это, конечно, плохо.
– Брат, ты меня удивляешь. Неужели даже на этой подлодке пробраться нельзя?
Хаким переступил с ноги на ногу:
– Просто в этом районе сейчас оживленное движение военных…
– Что так?
– Русская эскадра идет в Порт-Саид. Так, ничего особенного, дружеский визит. Но израильтяне, как всегда, перестраховываются. – Араб стал обмахиваться платком. – Здесь всегда так жарко, Ахмед-бей?
– Ты же сын пустыни, Хаким?! Или ты уже отвык от нашего климата и сроднился с русским холодом? – скрипучий смех палестинца гулко прокатился по рубке. – Пойдем вниз, там прохладнее…
Троица вслед за палестинцем двинулась вниз по трапу. Ибрагим с интересом оглядывался вокруг, присматриваясь не столько к техническим особенностям, сколько к путям отхода. Так, по въевшейся привычке, помогавшей ему до сих пор выжить. Протиснувшись в тесный люк, они оказались в кают-компании. Температура там и вправду была несколько ниже. За годы эксплуатации лодки в таком необычном режиме плавучего дворца ее хозяева постарались ее обустроить. Каким-то невероятным способом им удалось втиснуть мягкую мебель, укрыть металлический пол дорогими коврами. Стоял даже телевизор, наверняка с подключенной спутниковой антенной. Усевшись за столик, Ахмед налил себе в пиалу чай и стал мелкими глотками наслаждаться живительной влагой. Хаким с новоиспеченным героем дня последовали его примеру.
– Вай, хорошо! – отдышавшись, Ахмед с довольным видом откинулся в мягком кресле. – Надо было раньше сюда спуститься, а не стоять в рубке, как бродягам.
Араб только дипломатично улыбнулся такой самокритике хозяина подводного корабля. Здесь, в кают-компании, действительно легче дышалось. Незаметным жестом отслоив от взмокшей спины прилипшую рубашку, он шумно выдохнул, показав свою готовность к дальнейшей беседе. Ахмед его прекрасно понял. Ему и самому не терпелось побыстрее провернуть эту авантюру. Ведь не каждый день выпадает такая возможность – заполучить в свои руки ядерное оружие, и притом почти даром. Четки в его руках снова пришли в движение.
– Надо все сделать так, чтобы на нас – «злодеев и мировых террористов» – не подумали. По крайней мере, пока… – лидер палестинских фанатиков сделал рукой неопределенный жест: – …пока мы не установим бомбу, куда задумали, и не выдвинем требования.
Хаким принялся рыться в своем пиджаке, пытаясь найти внутренний карман.
– Я уже позаботился об этом, – сказал он. Достав оттуда сложенные листы бумаги, развернул их и протянул Ахмеду. Это были ксерокопии паспорта и еще каких-то бумаг с печатями и подписями. Взяв всю стопку, Эль-Айли неторопливо пролистал ее, откладывая на столик по одному листку. Дойдя до копии с фотографией, он остановился вглядываясь.
– Кто это? На правоверного не похож. Вы уверены, что он тот человек, который нам нужен? – Палестинец кинул скептический взгляд на обоих собеседников.
– Он считается одним из лучших в российском флоте боевых пловцов, большой знаток водолазного дела. – В руках Хакима Ассади появилось еще несколько бумаг, которые без промедления перекочевали к Ахмеду. – В свое время польская и немецкая пресса писала о нем. Я откопировал несколько статеек.
Лидер палестинских сепаратистов с тем же скептическим выражением лица пробежался по газетным вырезкам, запечатлевшим Полундру и российское гидрографическое судно. Бросив бумаги на стол, он сухо промолвил:
– История с подъемом иприта с затопленной в Балтике баржи? – Ахмед с удовлетворением отметил впечатление, которое он произвел своей осведомленностью на гостей. – Я бы не стал верить журналистам на слово.
– Я тоже, – ответил араб, прищурив глаза так, что его шрам стал еще более заметным. – Но после международного скандала несколько офицеров польской разведки были уволены, деньги довершили дело… Я навел кое-какие справки – все сходится. Знающие люди говорят: то, что удалось сделать этому неверному, мог сделать только отчаянный профессионал, лишенный чувства страха. Или безумец, которому несказанно везло. Но это менее вероятно.
– Тебя послушать, он просто морской дьявол какой-то! Как же тебе удалось тогда достать все это? – рука с сандаловыми четками обвела бумаги, разбросанные по столику.
– Он морской дьявол, а я – сухопутный, – рассмеялся Хаким, и его смех разнесся по узким переходам и отсекам подлодки…