Такси медленно затормозило возле многоэтажного дома, осветив фарами стройную фигуру девушки возле дороги. Келли укуталась в тренч, однако на ее босых ногах были лишь белые пушистые домашние тапочки. Как только автомобиль остановился, девушка открыла дверь, за которой сидела Лиза и протянула руки:
– Давай ее сюда.
Она взяла спящую Лию на руки, пряча ее личико от фонарного света. Малышка поежилась от холодного воздуха, но не проснулась. Келли улыбнулась, наблюдая за тем, как Лия сладко причмокнула губами и засопела, а затем девушка перевела взгляд на вставшую рядом подругу. На опухшее лицо Лизы падал свет так, что подсвечивал будто бы изнутри шелушившуюся кожу возле носа и уголков потрескавшихся губ. Она стояла, наблюдая за спящей Лией, подрагивая от холода в джинсовой куртке на белом меху.
Келли кинула мимолетный взгляд на кое-как собранные волосы подруги. Отовсюду торчали выбивавшиеся из хвостика локоны с секущимися концами. Возле самого лба уже появились новые волосы-пушки, придававшие образу еще больше неопрятности.
– Пойдемте в дом, там все расскажешь, – тихо сказала Келли, и Лиза молчаливо кивнула в ответ.
– Ты ведь не будешь так все оставлять? – Энджи ласково положила теплую ладонь на руку Лизы. Вместе с Пэйдж они приехали следующим днем ровно в два дня, как и договаривались, привезя с собой две большие пиццы с грибами.
– Он так ничего и не писал, – Лиза нажала на кнопку разблокировки телефона: ноль уведомлений. А затем снова его заблокировала, положив на стол.
– На самом деле, – Келли с Лией на руках подошла к подругам, расположившимся на диване, – уж извините за прямоту, но «звоночки» от Гайлса поступали и раньше. Возьмем, к примеру, выходные, когда ты просила его погулять с Лией, пока ты займешься ужином? Что в итоге? Тебе пришлось есть лапшу быстрого приготовления с малышкой на руках, пока ее папаша сладко спал в соседней комнате, – Келли аккуратно положила Лию на пол, заранее застеленный одеялом, и села рядом, – а тот случай, когда ты просила его сходить за продуктами, потому что в холодильнике было пусто? Потом ведь приезжала Энджи, посидеть с Лией, пока ты одна будешь тащить эти тяжелые пакеты. Разве не так?
– Да. Все так, – грустно кивнула Лиза, разглядывая красную жидкость в бокале.
– Я ни к чему не принуждаю, просто это никакая не любовь, если мужчина плевать хотел на твои просьбы, к тому же они вполне адекватные.
– А еще ты рассказывала, как он говорил, что не нагулялся. Что хочет гулять с друзьями, а не сидеть с ребенком дома, – напомнила Энджи.
– Ага, – цокнула Келли, закатив глаза, – как будто ты хочешь только сидеть дома с ребенком и его обслуживать.
Лиза подобрала под себя ноги, укутываясь в белый махровый халат, который дала ей Келли. Воцарилось недолгое молчание. Пэйдж допила свой бокал и ушла на кухню за бутылкой. Келли ушла на кухню искать что-то такое, что могло бы заинтересовать Лию. А Энджи, расправив подол черного платья с кружевом в самом низу, закинула ноги на диван, сложив их одна на другую. Она заправила за уши волосы, показав пухлые детские щеки, и посмотрела в лицо Лизы.
– Знаешь, я читала про кармические отношения, и ваши отношения с Гайлсом подходят по всем признакам, – начала девушка, – вы даны друг другу, чтобы пройти жизненный урок и только. Это опыт, Лиза. Не настоящая любовь.
Лиза перекинула взгляд с бокала на подругу, в недоумении ища ответа на ее лице.
– Знаю, в это сложно верится. И никто не может доказать, но… здоровые отношения, они не такие. В них нет места оскорблениям и игнорированию. Гайлс – не твой человек. Это лишь урок.
– А, может, это просто кризис, – Пэйдж указала Лизе на бутылку, спрашивая, будет ли она еще. Та отрицательно помотала головой, и Пэйдж пожала плечами, словно не понимая, почему ее подруга отказалась.
– Кризис? То есть, только у Гайлса кризис, ведь это он вынашивал девять месяцев ребенка у себя в животе, а потом пытался из себя его выдавить двенадцать часов, – Келли влетела в комнату с охапкой найденных вещиц для Лии: пустые баночки от крема, силиконовая кисточка для выпечки, ложки и пустая пластиковая бутылка.
– Конечно, нет. Никто не спорит, что Лизе тяжелее, чем Гайлсу…
– Так почему же он не может помочь? – Келли со злобой посмотрела на Пэйдж.
– Я не защищаю его, но пытаюсь понять, почему так все произошло, – девушка села на край дивана, коснувшись губами бокала, – когда я родила Роберта, мы тоже поначалу не понимали друг друга. Я была занята ребенком и бытом, а Саймон жутко ревновал меня к сыну.
– Но ведь он сидел с ним, пока ты была в ванной? Гулял? Ходил за продуктами?
– Это да, но я была настолько привязана к Роберту, что порой отказывалась от ванной, лишь бы покормить его грудью и побыть с ним наедине.
Келли закатила глаза, остановив взгляд на выпавшем из пучка волоске у себя на лбу. Он скрутила розовые губы в трубочку и с силой дыхнула, чтобы тот слетел в сторону. Девушка разложила «игрушки» перед заинтересованной Лией, подбадривая ее ползти.
– Я, конечно, не знаю, каково это быть мамой, но вижу перед собой совершенно две разные ситуации. Хотя опять же, – Келли встала, расправляя короткий черный топ до пупка с надписью «взлетай» и подтянула домашние спортивные штаны, – Саймон ходил за продуктами, гулял с сыном, когда ты ему это позволяла, и уж точно не оскорблял тебя.
– Ну, это, конечно, нет… – протянула задумчиво Пэйдж, – но у всех кризис проявляется по-разному. Гайлс, скорее, просто еще не привык к такому образу жизни, еще не смирился с тем, что ваша жизнь поменялась так резко.
– И теперь надо плевать на свою любимую женщину? – Келли встретилась взглядом с Лизой, – хотя я сомневаюсь, что до сих пор «любимая».
Лиза согласно кивнула, осушив разом половину бокала. Сладковатый, но в тоже время слегка обжигающий напиток растекся по ее желудку, расслабляя мышцы всего тела.
– К тому же, если начал замахиваться, то тут и до удара не далеко, – добавила Энджи, раскрывая упаковку плитки молочного шоколада, – это же не происходит так резко. Сначала отсутствие поддержки и заботы, упреки, оскорбления, замахивания и реальный удар. Думаешь, твой отец просто однажды напился и избил твою мать? Я так не думаю. Просто она уже пропустила те самые предпосылки.
– Энджи говорит правильные вещи, – Келли присела на корточки рядом с Лизой, взяв ее за голые колени, – это до хорошего не доведет. Ты можешь дать ему шанс на исправление, если любишь, хотя я бы такого не потерпела. Но поставь жесткий ультиматум: еще раз подобное повториться – и ты уходишь вместе с Лией.
– Да, – вздохнула Лиза, выдавив печальную улыбку, – спасибо вам, девочки, – она окинула взглядом подруг и еще раз поблагодарила. Мать Лизы, действительно пережила несколько побоев от собственного мужа. Но и она, и мать ее матери всегда твердили лишь одно: «будь мудрее», «промолчи, где нужно», «ты же женщина, будь мягче». И они действительно верили в то, что если мужчина избил свою жену, то это она сама довела его до такого состояния. Если он напился – проблемы в семье, значит, ты его завалила проблемами, и бедный мужчина хотел просто отвлечься. Если изменил – запилила. Во всем всегда была виновата женщина. И Лиза яростно с этим не соглашалась.
Вот только на все отрицания девушки мать и бабушка лишь улыбались, отмахиваясь: еще молодая. Вот, когда познаешь семейную жизнь – тогда и поймешь. Они говорили, что женская доля такая – терпеть. И семья до тех пор держится, пока женщина терпит и смягчается. Ее удел – воспитывать детей и «сглаживать острые углы», а не бороться за справедливость. Женщина в разводе да и еще и с ребенком – позор. Да и кому она такая будет нужна?
Все эти слова, словно восковая печать, накладывались одна на другую в сознании Лизы. Она знала, что все это – слова обделенных и обиженных женщин с явными психологическими проблемами. Однако часто в ее голову лезли мысли о том, что если действительно то, что они говорят – правда? Что, если нужно терпеть и все эти счастливые семьи, гуляющие в парке держаться только на терпении женщины?
Лиза часто смотрела на эти улыбающиеся пары с колясками и пыталась вообразить себе, как они ведут себя там, за железной дверью с замками? Как муж превращается из заботливого отца в лежачее бревно на диване, как женщина ненавистно закалывает волосы в хвост и бегает туда-сюда по дому в попытках убраться за непослушным ребенком и приготовить обед на всю семью.
«Не все мужчины такие», – говорила Энджи, и Пэйдж ее в этом поддерживала. Энджи часто напоминала Лизе о ее непростом детстве, когда та видела жестокость отца и слезы матери. Естественно, это не прошло бесследно и сейчас она просто повторяет тот же сценарий. Но из этого можно выйти. Энджи говорила о том, что наши мысли требуют подтверждения извне, а потому, если мы думаем, что все мужчины – тираны, то и будут попадаться только такие повсюду.
«Но Айзек себе такого никогда не позволял», – подытоживала девушка.
«У вас нет детей. До рождения Лии, у нас тоже отношения были, как в сказке», – парировала обиженная Лиза, вспоминая, каким безнадежным романтиком был ее муж.
И тогда в спор вмешивалась Пэйдж, напоминая о Саймоне, который тоже не позволял себе плохого отношения к жене к тому же при детях.
«Да, по дому он не делает ничего. Но и я не заставляю. Мы распределили роли», – оправдывалась девушка. И только Келли закатывала глаза, слушая их сотый спор на тему мужчин.
Раздался телефонный звонок, и Лиза подскочила на месте. Играл ее мобильник: Гайлс. Она выждала еще немного, нервно тряся левой кистью и, наконец, нажала зеленую кнопку.
– Слушаю.
В комнате все разом затихли. Даже Лия, активно угукая до звонка своего отца, тут же затихла, с интересом наблюдая за взволнованной матерью. Келли и Пэйдж расположились возле малышки, а Энджи осталась сидеть на диване, расправляя платье.
– Да, у Келли. Да. Хорошо, заезжай.
Как только Лиза заблокировала телефон и положила его на стол, Пэйдж начала:
– Ну? Он приедет сейчас?
Лиза кивнула, боясь посмотреть на подруг, словно они будут ее ругать за согласие. Келли не отрывала взгляд от подруги, пытаясь понять ее чувства. Она знала, что у Лизы был единственный мужчина в ее жизни – Гайлс, и отпускать она его не хотела.
– Да. Извинился и попросил поговорить дома.
Лиза кинула мимолетный взгляд на Келли и получила в ответ легкую улыбку.
– Ну, что ж, – Келли встала, осматривая комнату, – надеюсь, он приедет не с пустыми руками.
– Да-а-а, цветы обязательно, – кивнула Энджи.
– Ты только сразу не бросайся в его объятья, – Келли принялась собирать пустые бокалы из-под вина, – и мой тебе совет: поставь ультиматум. Нельзя терпеть замахивания. Если еще раз такое повториться – скажи, что уйдешь.
Лиза кивнула, пытаясь сдержать довольную улыбку. Она сама себя, порой не понимала. Да, поступил Гайлс как последний подонок, да и поступал после рождения Лии также. Но ведь раньше он не был таким. В моменты ссоры, Лиза ненавидела Гайлса и точно знала, что он – не ее человек. Она не достойна такого поведения. Она достойна уважения и любви. Но проходило время, буря эмоций внутри девушки стихала, и мозг навязчиво вспоминал те милые моменты, которые связывали их с Гайлсом и «стирал» все плохие.
Она скучала по этим воспоминаниям, искренне веря, что подобное еще будет, нужно лишь переждать черную полосу в жизни. Пройти через трудности вместе. Но белая полоса так и не наступала. И Лиза все терпела, терпела и терпела.
Гайлс приехал без цветов. Он позвонил на телефон жены, сообщив, что ждет внизу. Когда Лиза села в автомобиль, Гайлс виновато улыбнулся: «привет», и дальше всю дорогу до дома они молчали.
Пока Лиза переодевала Лию в комнате, Гайлс заварил кофе на двоих. А когда она вышла с дочерью в зал – раскинул руки в стороны:
– Подойди, пожалуйста, я вас обниму.
Лиза помотала головой, присев на диван, чтобы покормить малышку из бутылочки.
– Прости меня, не знаю, что на меня нашло, наверное, устал, – Гайлс нервно почесал затылок, рассматривая жену и дочь.
– А я не устала, – тихо прошептала девушка.
– И ты устала, я знаю, – Гайлс присел рядом, – просто все так навалилось в кучу: на работе запара и дома еще… я буду исправляться, я обещаю. Ты мне веришь?
Теплая ладонь коснулась плеча Лизы, и по ее телу побежали мурашки. Ей так сильно хотелось, чтобы эти слова были правдой! Она так хотела, чтобы Гайлс, действительно, стал тем, кем был до рождения Лии. И тогда «жили долго и счастливо» уже не было бы сказкой. Вот ее детская мечта – счастливая семья, где папа любит маму, а мама любит папу.
По щеке девушки скользнула слеза. Она не планировала плакать, но это вышло как-то само собой, не специально. Совсем недавно она сказала себе, что Гайлс больше не увидит ее слез, что она больше не покажется слабой перед ним, но не смогла. Эмоции взяли вверх, и Лиза шмыгнула носом. Гайлс прижал жену к себе, и она не стала сопротивляться. Этот запах его парфюма сводил с ума, но в тоже время Лиза почувствовала внутри тревогу, бьющуюся в такт ее сердцу. Гайлс, ее родной муж, ее единственный мужчина вдруг становился чужим. Она остывала к нему, и от этой мысли пульс Лизы участился.