Удивительно, но разговор по душам с собакой пошел мне на пользу. Я и сама не поняла, как так получилось, но в тот вечер я выложила ей все. И про свои мечты, и про гуру-обманщика, и про прекраснейшего из мужчин Евгения Шерера. Констанция слушала внимательно, поглядывая на меня блестящими глазками. И только когда она начала недвусмысленно зевать, я спохватилась:
– Что это я? Ты же еще совсем маленькая, тебе спать пора.
Лишь опустив голову на подушку, я поняла, как устала. Все же моя нервная система оказалась не готова ко всему, что на нее обрушилось в последнее время. Поняла – и заснула. На удивление спокойным крепким сном. И даже будильник, который я впервые за много лет перевела на полчаса раньше, чтобы успеть погулять с собакой, не вызвал раздражения. И вообще я чувствовала, что полна сил как никогда раньше.
И это было очень кстати. Потому что работы на меня свалилось тоже как никогда раньше. К тому моменту, когда я появилась на работе, на моем столе уже возвышалась гора бумаг.
– Это тебе Зеленов притащил, – с каким-то садистским удовольствием произнесла Любовь Викторовна. И во взгляде, которым она меня наградила, явно читалось: «Допрыгалась, выскочка».
Изучив бумаги, я схватилась за голову. Мне предстояло сделать всего-то ничего. Заказать плакаты и приглашения, проследить, чтобы отпечатали все правильно, объехать техникумы и училища, выступить с агитационной речью, раздать приглашения, принять заявки на участие в программе от заводских комиков, найти кафе с хорошей недорогой едой, заказать выездное обслуживание… Удивительно, как он не потребовал от меня посадить перед нашим Домом Культуры 12 кустов роз и заставить их цвести прямо к мероприятию.
– Ну, как идет процесс? – голос неуемного Зеленова раздался надо мной ровно в тот момент, когда я отложила последний лист из большой кучки. – Успеем за две недели?
– За две недели? – я посмотрела на него с нескрываемой неприязнью.
– Ну да, – понурил голову тот. – Я тоже не хотел откладывать это в долгий ящик, но раньше не получится. В ДК все даты расписаны. И так им из-за нас придется репетицию хора ветеранов переносить.
Я замолчала, пытаясь переварить информацию. Интересно, это человек адекватен? Может, его уже пора изолировать от общества вместо того, чтобы доверять ответственный участок работ?
– Забегу завтра утром, посовещаемся, обсудим, что удалось сделать, – сказал он и выскочил за дверь.
Я так и осталась сидеть с открытым ртом.
– Ты, Вер, конечно, занимайся, – прокомментировала начальница. – Но и о своих прямых обязанностях тоже не забывай. Делегировать их некому.
Она развела руками, налила в чашку ароматный чай и с чувством выполненного долга уставилась в экран компьютера, даже не подозревая, что мне прекрасно видно, что на нем открыто не очередное резюме, а схема вязания спицами новой косынки.
Естественно, помочь мне желающих не нашлось, и я целый день разрывалась между звонками по «делу Зеленова» и собеседованиями. Меня трясло от мысли, что я ничего не успеваю. И какой-то страх толкал меня снова и снова браться за телефон. По мне так это чувство было гораздо сильнее, чем пресловутый основной инстинкт. Наверное, что-то подобное толкало наших предков идти в атаку на огромных мамонтов. Или, не разгибая спины, собирать ягоды и коренья. Или, не давая себе права на сон, поддерживать огонь в пещере.
Как бы то ни было, я, руководимая этим полуживотным чувством, не давала себе расслабиться ни на минуту.
– Вер, ты уверена, что Зеленов тебя не укусил? – пошучивали периодически коллеги, слушая, как я договариваясь о встречи со студентами с администрацией очередного техникума.
Когда рабочий день подошел к концу, я была готова упасть без сил под собственный стол. Интересно, хватит ли мне сил дойти до дома? Я потянулась, стараясь оценить состояние своего тела, бросила «До свидания» коварно посмотревшей на меня Любови Викторовне прежде чем отправиться домой. И в этот момент в кабинет вплыла новая секретарша директора и остановилась прямо перед моим столом.
– Меня увольняют? – с надеждой спросила я. – По личному распоряжению генерального?
– Нет, конечно, – она широко открыла свои огромные глаза. – Вот, пришла сказать вам «спасибо».
С этими словами она водрузила на мой стол прямо поверх зеленовских бумажек огромный торт с разноцветными кремовыми розочками.
– Не знаю, что было бы со мной и моими мальчишками, если бы не вы, – сказала она, а щеки ее при этом вспыхнули пунцовыми огнями.
Торт выглядел великолепно, и мой организм не преминул напомнить, что за весь этот сумасшедший день я так и не успела пообедать. Больше всего мне хотелось откинуть прозрачную крышку и вгрызться зубами в нежную бисквитную плоть подарка.
– Спасибо, – я взглянула на Анечку.
Та с трудом оторвала взгляд от розовой, самой крупной и жирненькой розочки и грустно улыбнулась. По всему было видно, что подобные угощения на их столе появляются нечасто.
– Но, знаешь, у нас такое не принято, – сказала я, отодвигая торт к краю стола, чтобы избежать ненужного искушения. – Лучше отнеси его своим ребятам. Вам есть, что отпраздновать.
– Нет-нет, – затараторила секретарша, хотя весь ее вид кричал «О, да!». – Это вам… Хотя если вы настаиваете… Но нет, я не могу… если только вы вдруг не любите такие торты, хотя… он такой свеженький, прям сегодняшний.
– Хватит! – поставила я точку в ее борьбе с собой. – Убирай это с моего стола.
Я собрала все оставшиеся силы и начла решительно закутываться в плащ. И тут Анечка вцепилась в мою руку:
– А давайте съедим его вместе! – обрадованно произнесла она. – Приглашаю вас в гости, я живу совсем рядом, сейчас заберем моих мальчишек из садика и устроим маленький праздник. Пойдемте, а? Пожалуйста!
Не знаю, что нашло на меня в тот момент. Возможно, у меня выработался инстинкт на слово «пожалуйста». А, может быть, я не смогла отказать, глядя в Анечкины глаза, широко распахнутые и горящие надеждой.
– Ну, если только ненадолго, – пробурчала я и, ругая себя за слабохарактерность, поплелась за ней.
Вопреки моим ожиданиям, вечер удался. Дети секретарши оказались потрясающими мальчишками.
– Знакомься, это Спартак, – она указала на мальчика постарше, с темными волнистыми волосами и жгуче-черными глазами. – Ему шесть лет и он сегодня обляпал манной кашей своего лучшего друга. А это Самуил, – теперь ее палец указывал огненно-рыжего зеленоглазого малыша. – Ему четыре, и он опять сегодня порвал штанишки на коленке. Чего с ними делать, ума не приложу.
При этом она посмотрела на юных хулиганов таким любящим взглядом, что стало понятно: задать им заслуженную трепку у нее не поднимется рука.
Квартира Анечки поражала каким-то особенным уютом. Мебель здесь была явно не из новых коллекций именитых дизайнеров, но все сияло такой чистотой, что я почувствовала, как где-то внутри у меня зашевелились комплексы. Мне не удавалось такого добиться даже при отсутствии детей.
Воздав должное тортику, действительно оказавшемуся нежнейшим и свежайшим, мы незаметно перешли на «ты».
– А на кого похожи твои дети? – задала я вопрос, мучивший меня с момента знакомства со Спартаком и Самуилом.
– На своих отцов, – пожала плечами Анечка. – Я та самая дурочка, которая дважды умудрилась совершить одну и ту же ошибку. Но что поделать, я, когда влюбляюсь, становлюсь сама не своя!
Из гостей я уходила с особым чувством удовлетворения. И вовсе не потому что съела два огромных куска торта. Просто как-то давно не было у меня простых посиделок с подружкой, когда можно поделиться секретиками из жизни и посплетничать обо всем. И пусть даже нам постоянно приходилось прерываться, чтобы разнять очередную драку между братьями-хулиганами, выслушать их ябеды друг на друга и вынести суровый приговор: оба в угол!
Настроение ухудшалось по мере того, как я приближалась к дому. Во-первых, пугала неизвестность: приготовила ли мне очередной сюрприз Констанция? Во-вторых, как-то совсем тяжело делалось на душе, стоило только подумать о том, что мне предстоит сделать этим вечером.
Осторожно, как сапер, выходящий на задание, я открыла дверь и скользнула в свою некогда тихую квартиру. Щелкнула выключателем и огляделась. Что ж, разрушения на этот раз оказались не такими страшными. За время моего отсутствия Констанция продолжила свое дело по срыванию обоев в прихожей и теперь с чувством выполненного долга лежала на моей подушке, пожевывая мой, неизвестно откуда вытащенный носок. Увидев меня, она на мгновение замерла, а потом часто-часто завиляла крошечным хвостиком.
– Ну, иди ко мне, – я опустилась на корточки и сделала вид, что собираюсь угостить ее чем-то вкусным.
Собачка доверчиво подошла и разочарованно заглянула в глаза, обнюхав пустую руку. Я погладила ее по голове и, взяв на руки, вышла из квартиры. Этим вечером главный кошмар моей жизни должен был закончиться. Надо было только найти старушку, вручившую мне это хвостатое чудовище и вернуть ее. А потом сделать ремонт и забыть обо всей этой истории.
Казалось, избавление от проблемы было совсем рядом. Но почему-то в горле застрял противный комок, а в голове то и дело проносилась мысль, что я – подлец.
– Так будет лучше, – уговаривала я то ли собаку, то ли себя. – Ты же понимаешь, мы не созданы друг для друга.
Но Констанция, кажется, этого не понимала. Она оживленно возилась у меня на руках, совершенно не представляя, куда ее несут. Да уж, плохо быть маленькой, легкой и доверчивой.
Быстрым шагом я прошла мимо мусорных баков, в которых накануне похоронила свои сапоги, бегонию и старого плюшевого мишку и почти миновала двор, когда услышала голос, заставивший ожить на моем теле мирно дремавшие целое десятилетие мурашки.
– Так вот, значит, где вы прячетесь.
В одно мгновение ноги будто вросли в землю. Нет, этот бархатный баритон я не могла спутать ни с чем. Евгений Шерер. Я медленно оглянулась и практически сожрала глазами выросшую за моей спиной фигуру. Он был шикарен как коллекция украшений Элизабет Тейлор, изящен как маленькое черное платье мадмуазель Коко и великолепен, как вся семерка ковобоев из старого фильма.
Господин адвокат был одет в серо драповое пальто, поверх которого широкими волнами лежал шарф. А его руки (о май гад!) были затянуты в кожаные перчатки. И это было так элегантно, стильно и одновременно сексуально. Как и в прошлый раз, он легко держал в руке два поводка, к которым были привязаны огромные псины. Сильный, уверенный, успешный, он стоял и улыбался мне, простой девушке Вере.
– Здрасьте, – как-то совершенно не изысканно выпалила я.
А он подошел ко мне вплотную и потянулся своей свободной от поводков рукой прямо к моей груди. Я замерла, уверенная, что не смогу дать отпор, если он решит воспользоваться моей беззащитностью самым извращенным способом.
Впрочем, никаких таких намерений у него не было. Едва не коснувшись моего плащика, в том месте, в котором пряталось моя главная женская гордость, он опустил руку на голову Констанции и ласково потрепал ее за ушком:
– Здравствуй, очаровательное создание.
А потом поднял на меня свои удивительные темные глаза и спросил:
– Вышли на прогулку?
– Ага, – кивнула я, стремительно меняя свои планы в отношении собаки. – Погода хорошая, пусть порезвится щеночек.
– Согласен, – кивнул Евгений. – Признаться, ждал от вас звонка и ругал себя за то, что не попросил ваш номер телефона. Как можно было настаивать, чтобы дама позвонила первой!
Он взглянул мне прямо в глаза, и я в этот же момент решила судьбу Констанции. Да пусть она камня на камне в моей квартире не оставит, сытая спокойная жизнь ей гарантирована. Вот за это вот самое мгновение, когда на меня с таким интересом смотрит Евгений Шерер.
– Да, знаете, – хмыкнула я. – У нас вчера произошел маленький инцидент. Кое-кто сгрыз мои сапоги и устроил погром.
– Догадываясь, кто этот кто-то, – засмеялся адвокат. – Но, поверьте, эти проблемы скоро исчезнут, и все, что останется, это бесконечная любовь.
Он снова посмотрел мне в глаза так, что я практически перестала дышать.
– Верочка, можно о чем-то вас попросить?
– Конечно, – каким-то образом произнесли мои губы. В этот момент я готова была на что угодно.
– Пожалуйста, не наказывайте Констанцию слишком строго. Она так мила, что у меня сердце кровью обливается, когда я думаю, что ее могут обидеть.
– Не буду, – с чувством произнесла я, заслужив самую обезоруживающую улыбку из всех, что мне когда-либо доставались.