Первое, что я увидела, – залитый солнечными лучами холл, светлый паркет, высокий потолок и цветы в огромных кадках. Первое впечатление, что дом изнутри был гораздо больше, чем снаружи.
– Азар, милый! – Навстречу оборотню вышла седая женщина в строгом брючном костюме, раскинув объятия. – Весь в делах, заботах, даже мамочке позвонить некогда. Как же я тебе рада! Идем, там все уже собрались за столом, в саду, ждут только тебя.
Женщина крепко-крепко обняла его, не обращая на меня совершенно никакого внимания.
Я отступила, чтобы не мешать этим двоим, пришлось опереться рукой на стенку, чтобы не переносить вес на поврежденную ногу.
Пока я ждала, подошла недовольная Алиса, махнула рукой:
– Идем, ты пока будешь со мной.
Мать Азара же, тем временем, продолжала причитать:
– Ох, как же я все-таки рада, что ты решил остепениться. Спасибо республике! Не терпится понянчиться с внуками. Будешь чаще бывать дома, это ли не счастье?
Говоря о своем счастье, она ни разу даже не взглянула на меня.
– Матушка, познакомься, это воспитанница хозяйственной Академии – Даниила. – Азар кивнул головой в мою сторону.
– Это разве не мужское имя? – состроила удивленное выражение лица женщина, по-прежнему не поворачиваясь ко мне. – А, впрочем, неважно. Ты ведь можешь выбрать ей любое другое, если захочешь. Главное, чтобы она могла рожать. Сохрани нас республика. Ох, сынок, ты не представляешь, как я рада. Вся семья будет рада, после всего, что случилось…
Она взяла его под руку, утягивая куда-то вглубь холла.
– Матушка, – строго перебил женщину Азар.
– Молчу-молчу. Ну пойдем. Тебя все ждут.
Я же так и осталась стоять у стены в компании Алисы. Задаваясь вопросом: «А что же это было?».
– Я думала, меня сюда привели представить семье. – Азар и его мать окончательно скрылись, повернув в дальний проход, и даже их голосов уже не было слышно.
– Тебя и представят, когда все поедят. Идем пока наверх. – Алиса указала на высокую широкую лестницу, от одного вида которой начинало тянуть лодыжку.
Святая республика! И как я туда поднимусь?
– А я бы тоже поесть не отказалась. Я не завтракала, – я сказала это с надеждой отменить подъем по лестнице, но, произнеся вслух, поняла, что действительно хочу есть.
Алиса на это скривилась:
– Все слуги в саду, я сама готовить тебе не собираюсь.
– Может быть, я сама что-нибудь посмотрю? – С надеждой взглянула на нее, но девушка, похоже, идти навстречу не собиралась. Пришлось пускать в бой тяжелую артиллерию. Сложила руки на животе и мечтательно произнесла: – Ваша матушка так хочет внуков. Неудивительно, что Азар был настойчив вчера. Вдруг я уже беременна? И любой стресс может быть для меня вреден. Тем более голодание.
Алиса закашлялась, словно чем-то подавилась.
– Оу… постучать по спине? – участливо поинтересовалась, стараясь звучать как можно вежливее.
Оборотница протестующе выставила руки и, еще раз кашлянув, все же сдалась:
– Иди за мной. – Желтые глаза недовольно сверкнули.
Легко сказать – иди. Хорошо хоть девушка не стала дожидаться меня и пошла вперед, и я могла не строить из себя супергероя, изображая идеальную походку.
Кухня была еще более светлой и просторной, чем холл. В первый момент я не смогла сдержать восхищения. Никогда особенно не любила готовить. В школе и студенчестве обходилась самыми дешевыми и быстрыми в использовании продуктами, изыски были не по карману, да и времени было всегда в обрез. Но смотря на множество кухонных комбайнов, шкафчиков со всевозможной посудой, сковородок всех форм и размеров, я впервые поняла, что действительно не против пуститься в кулинарные эксперименты, чтобы просто посмотреть, что можно со всем этим сделать.
– Поищи что-нибудь в шкафах. Может быть, найдешь сухой завтрак или в холодильнике что-нибудь.
Холодильник, как и все здесь, был огромным и двустворчатым, рядом стояла морозилка с генератором льда.
Пока я обыскивала чужие закрома на предмет того, чем можно поживиться, Алиса заметила мою хромоту.
– Все-таки ты сильно ушиблась. – Она неодобрительно покачала головой.
Девушка стояла около двери и, скрестив руки, внимательно наблюдала за мной.
– Нет, пустяки, – отмахнулась я, хотя порой от неудачного движения на глазах выступали слезы.
В холодильнике нашлись нарезанное кусочками мясо, сыр и овощи, так что мой выбор пал на старые добрые сэндвичи.
– Ну да, – в её голосе послышались язвительные нотки. – Если мой братец так настойчив, как ты говоришь, то он быстро тебя подлечит, не так ли?
Я понятия не имела, о чем она сейчас говорит. При чем тут настойчивость? Но на всякий случай согласилась.
Налив себе апельсиновый сок, я с облегчением опустилась на высокий барный стул около длинной стойки. Очевидно, обеды устраивали в другой комнате, а тут только готовили.
– Может быть, ты тоже хочешь? – стараясь быть вежливой, я указала на тарелку, где сэндвичей с лихвой хватило бы на нас двоих.
В конце концов, все там празднуют непонятно что непонятно где, а она тут со мной, тоже без обеда.
– Чему вас только учат в этой вашей академии, – фыркнула девица, но с места не двинулась. – Неужели не догадываешься, почему ты сейчас здесь, а не со всеми за столом?
Едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Естественно, я знала. Как гласила поговорка: «Людей и животных за один стол с оборотнями не тащат». Но мне всегда казалось, что один на один это правило никто всерьез не воспринимает.
– Ну так ты-то тоже сейчас не там, а здесь.
– Хамка! – поджала губы девушка. – Я, между прочим, за тобой слежу, чтобы ты ничего не натворила.
– Я сертифицированная паинька. Три года училась. У меня даже диплом есть. – Похлопала глазами, изображая полное отсутствие мыслительного процесса.
Алиса на это издала странный звук, нечто похожее на рык. А затем отвернулась.
«Мне больше достанется», – подтянула к себе тарелку с сэндвичами и принялась уплетать их.
После сэндвичей нашла в шкафу коробку пирожных и начала варить себе кофе. Все что угодно, лишь бы не идти к лестнице.
– Долго ты еще тут будешь? – Алиса с каждой минутой теряла терпение.
– Ох, а вдруг сегодняшнюю ночь тоже поспать не удастся? А мне ведь сегодня еще Азара радовать. – Возможно, я зря злила эту напыщенную девицу, но, по крайней мере, любые доводы о ее брате работали. Она замолкала и позволяла мне продолжать хозяйничать на кухне.
Кофе получился отменный, я как раз доедала пирожное, когда из коридора послышался шум, судя по всему, сначала кто-то прошелся по лестнице, а затем стук каблуков зазвучал уже рядом.
Это оказался молодой мальчишка в джинсах, светлой рубашке и белом передничке, выдающем в нем местного слугу.
– Госпожа Хардова, – он почтительно кивнул, увидев Алису. – Вас уже ждут.
Весь аппетит моментально пропал. Я представила, как войду сейчас в наполненный оборотнями зал, как все будут шушукаться, обсуждать. Кто-то обязательно подойдет, чтобы разглядеть поближе, как породистую лошадь.
Я поднялась из-за стола. Когда, чуть прихрамывая, проходила мимо Алисы, та вдруг перехватила меня за руку:
– Скажи… – она закусила губу, словно не была уверена в том, что хочет сказать. – Азар что-нибудь говорил тебе про Ибусова?
Я задумалась, не сразу сообразив, о чем она говорит. А потом вспомнила служанку, которая просила никогда не упоминать человека с такой фамилией.
– Азар ничего не говорил. А кто это?
– Неважно. – Алиса отпустила меня и чуть подтолкнула в спину. – Идем уже. Заставлять гостей ждать – неприлично.
Вслед за оборотницей я прошла через холл к выходу из поместья, который вёл во внутренний двор.
Каждый шаг давался сложнее предыдущего, но, приноровившись и по-особому ставя обе ноги, сумела идти почти ровно. Правда, для этого нужно было сосредоточиться только на походке, и окружающее уходило на второй план.
А посмотреть во внутреннем дворе было на что. Небольшой по размерам, он располагался на огороженной части берега широкой реки. Зеленый газон переходил в небольшой пляж, повсюду стояли большие кадки с пальмами, которые тут вряд ли могли расти в естественных условиях.
Но большее внимание привлекали несколько фуршетных столов, ломившихся от закусок и напитков, и множество гостей, крутившихся вокруг них как мухи.
Музыка, смех, разговоры…
От резкого контраста с тихим пространством дома я в первую секунду несколько оробела. Не заметила даже, кто именно сунул мне бокал в руку. Машинально сделала пару глотков.
Приторно-сладкое.
– Позвольте представить вам… – Рядом со мной стоял Азар, он по-хозяйски положил руку мне на талию, и все, что я могла в тот момент, – только натужно улыбаться.
Боль в ноге потихоньку начала притупляться. Я даже осторожно переступила с ноги на ногу и ухватила маленькое пироженное у пробегавшего мимо официанта.
Ммм… вкусно!
Не успела этому порадоваться, как гости по очереди подходили ко мне, громко выражая одобрение выбору Азара, а отходя, тут же начинали обсуждать меня. Не стесняясь, не меняя тона:
– Гены не раздавишь, не выкинешь. Я все равно считаю, что заводить детей от человечки – неразумно. Гены у них гнилые. Вот зря наш Азар тогда не женился на…
– Где ж на всех таких умниц и красавиц, как наша Алисочка, взять?
– А ничего так девица, я б такую тоже взял…
Смех, музыка, чужие руки, которые лезли то похлопать меня по предплечью, то погладить. Я в свою очередь тоже не отставала и с чувством хлопала в ответ, насколько сил хватало:
– Я так рада вашему одобрению! – с широким оскалом во все тридцать два зуба отвечала я. Затем от души треснула мужчину с брезгливым выражением лица по плечу и залюбовалась тем, как его перекосило: – Желаю вам встретить такое же счастье как я!
Мой жених, судя по дёрнувшими вверх уголкам губ, едва удержал улыбку.
– Поздравляю, поздравляю… – слащаво улыбается седой старик.
– Спасибо! Можете меня обнять, – отвечаю, с удовольствием прижимаясь к нему и вытирая о его спину испачканные пирожным ладони.
Тот, не заметив, делает шаг в сторону и продолжает, должно быть, давно начатый спор с кем-то из гостей: – Прежде всего – интересы республики. За двадцать лет существования хозяйственных академий нам удалось увеличить популяцию оборотней на четыреста процентов.
– Ага, вот только популяция пригодных девиц так быстро не увеличивается, скоро и их на всех хватать не будет. И что тогда?
– Естественный отбор. Право на размножение получат самые лучшие из нас.
Все здесь присутствующие явно относили себя к «самым лучшим».
– Воздержание – отличная профилактика от многих болезней. Что не делается, все к лучшему, – наивно похлопала я глазками, с интересом прислушиваясь к разговору.
Азар на это зашелся в сухом кашле, прикрывая рот кулаком.
– Деточка, ты такая красивая! – Носатая блондинка в больших круглых очках, делающих ее похожей на стрекозу. – Уверена, у вас будут очаровательные детки. Азар, одобряю твой выбор.
– Не верь ей, Азар, – смеется спутник блондинки. – Эльза ненавидит конкуренцию ни в каком виде. Она бы одобрила только полную уродину, на фоне которой она бы смотрелась лучше.
Чтобы хоть немного отстраниться, делала вид, что пью из бокала в руках. Делала маленькие глоточки, скрещивая руки перед собой.
В голове шумело, какофония чужих парфюмов кружила голову. Я почему-то всегда думала, что оборотни ненавидят духи из-за особой чувствительности к запахам. Но нет. На каждого, казалось, было минимум вылито по несколько флаконов.
Позади меня, нисколько не стараясь приглушить голос, жарко спорили:
– Оборотни – это главный ресурс и капитал любого государства. Республика – свята! Не будет хватать человечек – будут делить на несколько оборотней сразу. Родила одному, рожай второму, потом третьему.
– Да и сейчас уже на них такие цены, что хоть вскладчину покупай.
– Тебе ли жаловаться?..
– Ну надо же! Азар, ты слышал, вон те приятные господа сказали, что у каждой человечки будет целый гарем из оборотней. Правда, здорово?
Азар поперхнулся, чуть не разлив содержимое своего бокала на очередного члена семейства.
У меня же от нервного перенапряжения начал дергаться левый глаз. Оставалось надеяться, что это не слишком заметно.
– Я просто не хочу, чтобы в глазах соседей наша страна выглядела варварски. – не унимались стоящие позади оборотни.
– В бездну соседей. Северяне с их «правами человека» уже кусают локти. Видел, кто у них в парламент в этом году прошел? Хочешь, чтобы и у нас так же было?
Еще пару глотков приторно-сладкой жидкости. На язык попала горечь. Присмотрелась – на дне бокала какой-то осадок. Что это? Вопросительно посмотрела на жениха. Тот едва заметно кивнул. Это его рук дело?
– Азар, пройдоха. Скажи честно, это из-за нового закона о преференциях семейным?
Лица сменялись одно другим, кто-то говорил с Азаром, словно меня и нет рядом, кто-то сюсюкал со мной как с неразумным младенцем.
– И все-таки думать, прежде всего, надо о том, что мы можем сделать для республики. Как можем защитить ее, – не унимались спорщики позади меня. – Мощь нашей экономики и нашей армии многим не нравится.
– Скорее, не нравится то, как мы ее достигаем. Возможно, если бы мы хоть немного смягчили политику в отношении…
– Ты говоришь как предатель.
Несмотря на то, что мы находились на открытом воздухе, было ощущение духоты, тесноты. Я чувствовала, как на лбу выступили капельки пота, а к щекам прилила краска. Хотелось как можно скорее уйти от всей этой толпы.
Наконец желающие поздравить закончились. Азар отвел меня к скамеечке и, оставив на попечение Алисы, отошел в круг о чем-то жарко спорящих оборотней.
Нога на удивление больше не болела, хотя я видела, что лодыжка сильно опухла.
– Можно мне воды? – с надеждой спросила у оборотницы. Та скривилась, но все же отошла, чтобы поймать кого-нибудь из сновавших слуг.
– Как-то вы не слишком радостно выглядите для счастливой невесты.
Я вздрогнула – прямо рядом со мной на скамейку плюхнулся мужчина. Худой, чуть ссутулившийся. Сначала он показался мне очень молодым, но я быстро поняла свою ошибку. Хмурый взгляд желтых глаз из-под нависших густых бровей мог принадлежать только опытному прожжённому цинику.
– Что вы. Очень счастлива. – На всякий случай отодвинулась от него подальше. Он внушал неприязнь, но хотя бы от него удушающе не пахло парфюмами, как от других гостей.
– Оно и видно. У вас глаз дергается, – усмехнулся собеседник. У него был очень низкий глубокий баритон, и, судя по всему, своим голосом он умел пользоваться мастерски. Оскорбить не словом – просто тоном и тембром. С таким бы голосом в опере выступать.
– Неправда, – возразила я, но машинально потерла левый глаз рукой.
– Угу. А еще, судя по вашей ноге, будущий супруг решил поберечь вашу честь до свадьбы. – Он презрительно сморщился. – Похвально, конечно.
– Не понимаю, о чем вы. – И я действительно не понимала. При чем тут моя честь, моя нога?
– Знаете, я занимаюсь пиаром. Когда какая-нибудь компания вляпывается в дерьмо, грозящее уничтожить репутацию, – зовут меня, – бархатистый голос словно вводил в транс.
Поймала себя на том, что неотрывно смотрю на губы мужчины, и тут же отвернулась. Это было просто неприлично для человека, так смотреть на оборотня. Любой мой жест или взгляд могли истолковать превратно. Мужчина же продолжал, словно не замечая моего смущения:
– Иногда ситуация кажется совсем безнадежной. Ты работаешь над пресс-релизом и думаешь: фальшиво, грязно, насквозь искусственно. Ну кто поверит в эти бредни, в эти тупые оправдания? Выкатываешь без особой надежды. Думаешь: ну все, впереди коллективные иски, протесты, массовое осуждение. А потом получаешь обратную связь, читаешь отзывы и с удивлением осознаешь: прокатило.
– Видимо, вы просто профессионал. – Я пожала плечами, не зная, как можно реагировать на такие откровения.
Но оборотень отмахнулся:
– Я просто смотрю на все это. – Он взмахом руки указал на гостей. – И точно так же удивляюсь. Неужели «прокатило»?
Его густые брови взлетели вверх, он словно ожидал от меня какого-то ответа.
– И опять же, я вас не понимаю, – мой голос был настороженным.
На самом деле я догадывалась. Все это представление меня невестой было таким же фальшивым и грязным, как и пресс-релизы, о которых мне говорил собеседник.
– Не понимаете? – Брови опустились, тон голоса стал холоднее. – Что ж, в таком случае, вы сами относитесь к целевой аудитории, на которую и рассчитаны мои бредни. То есть к восьмидесяти процентам населения нашей дорогой республики. Хотя, возможно, я слишком оптимистичен, и речь про все сто процентов. Сто процентов деградации и приспособленчества. Стадом ведь куда проще управлять.
У меня перехватило горло от чувства иррационального страха на уровне подсознания. Это было то, что вбивалось с детства. Непреложное табу. Любые критические высказывания в адрес республики были под запретом. Даже завуалированные.
Он-то оборотень – ему ничего не будет. А вот если разговор и дальше пойдет в таком же русле, то меня могут привлечь просто за то, что его слушала и выражала «молчаливое согласие».
«Где же Алиса с водой?» – Я обернулась на внутренний двор, вот только вместо Алисы встретилась взглядом с Азаром. И взгляд этот не сулил мне ничего хорошего.
Вот только, вопреки ожиданиям, вопросы мой жених начал задавать не мне.
– Что ты тут делаешь? – негромкий голос был наполнен угрозой.
– Пришел поздравить дорогого кузена с помолвкой, восхититься его выбором невесты. Ну все как положено.
– Тебе тут не рады.
Музыка смолкла, разговоры тоже. Кажется, даже ветер стих, подчиняясь тревожности момента.
– Это и моя семья тоже, не забывай.
– Азар! Георгий! – К нам быстрым шагом направлялась моя будущая «свекровь». – Прошу, не устраивайте сцен!
– Ох, какие сцены, тетушка Виктория. Я бы ни за что не стал портить праздник.
– Так не порти. Просто уйди отсюда, Ибусов, – процедил Азар.
Ибусов? Я невольно побледнела. Тот самый, имя которого просили не упоминать?
Вот только сам Геннадий, должно быть, расценил мою реакцию по-своему.
– Да, – мрачно усмехнулся он. – Полностью с вами согласен. Не самая благозвучная фамилия. Впрочем, и личные качества у меня тоже так себе. Спросите хотя бы своего жениха, уверен, если он еще не успел рассказать про меня пару гадостей, то с удовольствием исправит сие досадное упущение по первой же просьбе.
– Это я его позвала, Азар! – вступила в разговор «тетушка Виктория». – Сколько можно продолжать тот глупый конфликт? Ну и, раз ты женишься, чем не повод наконец примириться?
– Замечательный повод, – процедил сквозь зубы мой жених, при этом лицо его было таким, словно речь о похоронах, а не о свадьбе, – забыть старое.
– Ну вот! – Мать оборотня мгновенно приободрилась и хлопнула в ладоши. – Продолжаем праздник! Где же музыка?
И вновь все пришло в движение, разговоры, смех.
Георгия я больше не видела. То ли он ушел, то ли просто смешался с толпой, тоже став частью всей этой искусственной и фальшивой постановки, как он сам говорил о празднике.
А примерно через полчаса Азар сообщил всем, что ему поступил срочный звонок по работе и он очень извиняется, но вынужден уехать. Попрощавшись со всеми, он покинул дом вместе со мной. В оборотне чувствовалась напряженность, холодная ярость, сквозившая в каждом жесте, в каждом его шаге.
В машине он не проронил ни слова, да и я сама не спешила начать разговор, опасаясь реакции. Это матери он ничего не скажет за приглашение на праздник недруга. А вот я под горячую руку попадать не желала.
«Напомню про то, что он обещал мне все рассказать, уже завтра», – решила я про себя.
Обратная дорога от Башни до маленького коттеджа показалась мне гораздо более длинной и муторной. А может, все дело в том, что я слишком устала за то недолгое время, что провела в кругах «высшей расы».
«С ароматом «Ло-ло» любой мужчина будет смотреть на тебя как оборотень на свою истинную пару», – гласила надпись на одном из билбордов у дороги. На нем сексуальная красотка, прикрываясь лишь одним палантином, брызгалась духами из затейливого флакончика.
Никогда не понимала посылов таких реклам. Для меня это было бы, скорее, причиной никогда этот парфюм не использовать и обходить магазины за километр. Но ведь кто-то же его покупает?
Мы так же молча вышли из машины, Азар открыл передо мной дверь дома, впуская внутрь. Судя отсутствию какой-либо обуви и одежды в коридоре, а также тому, что встречать нас никто не вышел, – госпожи Ледышкиной в коттедже не было.
– Спасибо.
Машинально поблагодарила и уже хотела было прошмыгнуть на второй этаж, решив, что, как и в прошлый раз, меня оставят одну, как мужчина остановил меня короткой фразой:
– Считаешь, была недостаточно идеальной?
Я замерла, так и не донеся ногу до ступеньки.
– Почему вы так решили? – спросила, не разворачиваясь.
Азар сделал несколько шагов ко мне, его руки легли мне на плечи, чуть сжали.
– Ты так жаждала ответов на свои вопросы, а теперь бежишь без оглядки.
Дернулась. Лучше уж смотреть своему страху в лицо. Стоящий за спиной оборотень нервировал куда больше, заставлял чувствовать беззащитность. Но Азар мягко, но непреклонно, надавил на плечи, не давая мне повернуться.
– Мне показалось, что вы не в настроении отвечать на них, – что бы он там обо мне ни думал, но давать ему повод выместить на мне гнев точно не хотелось. Я все-таки не настолько отчаянная.
– Спрашивай, – прозвучало как приказ.
Я снова попыталась повернуться – оборотень позади лишь недовольно рыкнул, но не дал мне этого сделать.
«Не хочет, чтобы я видела его лицо?»
Тем не менее, раз уж Азар настаивает…
– Зачем я вам?
– Конкретно ты – даром не сдалась. – Холодное пренебрежение. – Нужна просто беспроблемная ширма для отвода глаз. Не докучливая, не пытающаяся втереться в доверие или залезть в мою постель. Студентка академии, моющаяся дегтярным мылом, чтобы скрыть запах, и хамящая прямо на отборе – мне показалась идеальным вариантом.
Я нахмурилась, думая о том, что же значат его слова. «Ему не нравятся девушки? Хотя нет же, когда я переодевалась, его реакция была весьма и весьма однозначна… Может быть, тогда у него уже кто-то есть?»
– Еще вопросы?
– Что со мной будет дальше? – с одной стороны, то, что невестой я оказалась фиктивной, вызывало облегчение, с другой – рождало еще больше неопределенности.
– С тобой все будет хорошо, но только при условии, что ты не будешь создавать мне проблемы. Я прочитал твое личное дело… до того, как попасть в академию, ты училась в университете. – Он наклонился прямо к уху и шепнул то, что вызвало целую бурю эмоций, смятение, ужас, трепет, неверие, радость: – Неблагополучная семья. Тяжелое детство. И столько усилий и стараний, чтобы поступить. Отличная учеба, а затем академия. Там твои результаты были уже не такими впечатляющими. Взыскания, наказания, плохая характеристика… Скажи, ты бы хотела восстановиться в университете?
Горло перехватило от нахлынувших разом чувств, а глаза увлажнились.
– Если вы меня так дразните, то лучше не надо. – Пришлось часто-часто заморгать, не давая себе окончательно поддаться рвущей на куски душу надежде. Никто не даст мне учиться. Если Азар откажется от жены – меня передадут другому. И если не откажется, но не будет «использовать по назначению» – скорее всего, тоже. Потому что с того момента, как девушки попадают в Академию, они перестают быть свободными людьми, они становятся лишь функциями.
– Я всегда держу свое слово. На что ты готова ради того, чтобы вернуть свою прежнюю жизнь?
Хотелось закричать как можно громче: «На все!». До крови прикусила губу, болью пытаясь вернуть себе способность трезво мыслить. Нельзя верить оборотню. Нельзя показывать, насколько значимо для тебя все, что он говорит. Как точно это бьет в цель.
Святая республика! И как же хорошо, что я сейчас стою к нему спиной и он не видит моего выражение лица. Не нужно прятать эмоций и следить не только за голосом…
Краем глаза заметила движение сбоку – и поняла, что это висящее в прихожей зеркало. И Азар смотрит прямо туда.
Наши глаза встретились. Мужчина кривовато улыбнулся, кивнул мне. А затем повернул к себе лицом.
«Вот ведь… оборотень. Следил за моей реакцией все то время, пока я думала, что могу не скрываться…» – Это вызвало даже не гнев или обиду, а скорее обреченность. Чего еще ожидать от оборотня?
Захотелось сказать что-нибудь, что могло заставить смутиться и его.
– Ваш родственник, который приходил сегодня. Ибусов. За что вы его ненавидите? – На самом деле мне не так уж были интересны чужие разборки. Просто, пожалуй, сейчас это было единственное, чем можно вывести невозмутимого Азара из равновесия.
– Я его не ненавижу. Раньше, возможно. Но со времени нашего конфликта прошло уже много времени. Так что сейчас ненависти нет.
– Но я видела вашу реакцию…
– Вот именно. Реакцию. То, что случилось несколько лет назад, заставляет мою вторую сущность желать вцепиться ему горло и не отпускать, пока тот не издохнет. Но никакой ненависти за этим не стоит. Всего лишь инстинкт. – Он пожал плечами, словно это и впрямь абсолютно нормально.
– И что же?.. – Я хотела спросить, что же это за случай такой, но Азар положил указательный палец мне на губы, вынуждая молчать.
– Я думаю, что ответил достаточно. Хотя я ожидал, что ты спросишь о кое-чем другом. – Он усмехнулся.
– Об обезболивающем у меня в бокале?
На самом деле я не была в этом уверена, но реакция оборотня вызвала облегчение.
– Наблюдательная девочка… – Он хищно оскалился, но, должно быть, заметив мою реакцию на обращение, поправился: – Наблюдательная Даниила. До вечера тебе хватит, а там придет врач и посмотрит тебя.
– Спасибо.
Азар еще некоторое время продолжал смотреть на меня, а затем ушел, лишь кивнув на прощание.