Утро началось с тычков в бок. И громких криков:
– Позор! Отвратительно! Да кто вас таких лежебок воспитывал!
Я с трудом приоткрыла глаза, и на меня сверху высыпался ворох какого-то тряпья.
– Срочно! Срочно приводи себя в порядок!
Голова гудела так, словно я вчера всю ночь провела на танцполе и уснула только под утро. Едва приоткрыв глаза, разглядела большой циферблат на стене: «Кажется… полдень?».
– Господин Хардов звонил. Он уже едет! Ты должна быть готова, поняла?
– Я… что? Куда едет?
– Сюда! Одевайся, срочно! – сказав это, старушка округлила глаза, будто что-то вспомнила, и с громким «ой!» убежала из комнаты.
Кое-как выбравшись из кровати, я разглядела наконец, что за тряпки попадали на меня сверху. Это оказалось пшеничного цвета платье, в тон моим волосам.
Я провела по нему рукой. Нежная невесомая ткань, легкий крой. Раскосый низ, совсем как в последних коллекциях известного дизайнера одежды Валиса Рамовски. Когда-то я сама мечтала создавать нечто похожее, но и сейчас не могла остаться равнодушной к подобному.
Сначала все же я сходила умыться, а лишь затем скинула с себя футболку и шорты, в которых и уснула вчера. Приподняла платье, любуясь. Примерить его действительно хотелось. Было безумно интересно, как будут смотреться маленькие цепочки по бокам, как ляжет вырез.
Дверь позади распахнулась, застав меня врасплох, только и успела прикрыться платьем:
– Ты еще не оделась, – скривился вошедший мужчина.
Оборотень был одет в костюм такого же цвета, как и мое платье, и даже цепочки на брюках повторялись.
«Парные наряды? – удивилась я. – Святая республика! Куда это он меня ведет?».
– Ну? – Азар скрестил руки на груди и вскинул бровь.
– Эм… А вы не выйдете?
Вместо ответа мужчина демонстративно прислонился к косяку.
– Я жду.
Первым порывом было отвернуться. Сжаться стыдливо в комок и сделать все так, чтобы оборотень не увидел ничего лишнего.
Затем поднялась злость. Ведь он на это и рассчитывает! Что смутит меня. Заставит его бояться. А если я что-то и узнала за три года в академии, так это то, что с такими, как он, нельзя показывать свой страх и свою слабость.
А потому разжала руки. Ткань сползла по моему телу, обнажая его. Я потянулась, как кошка. Затем наклонилась за платьем, выгибая спину, специально вставая так, чтобы был наиболее выгодный вид.
Если оборотень и правда торопится, то мне за эту выходку ничего не должно грозить.
Краем глаза заметила, что оборотень непроизвольно сглотнул.
«Может быть, зря?» – мелькнула заполошная мысль, но отступать было поздно. Осторожно скользнула в платье, потянувшись, чтобы застегнуть его.
Азар сделал несколько шагов, положил руки сверху там, где я не могла дотянуться до молнии.
– Я помогу, – голос звучал глухо и натянуто.
Мужчина чуть надавил мои на плечи, заставляя наклониться, чтобы откинуть волосы со спины. Затем скользнул кончиками пальцев вдоль позвоночника, до самого основания молнии, почти у самого конца спины.
Там, где его пальцы касались кожи, вспыхивали электрические искры, стекающие потом куда-то в низ живота. Я сама не заметила, как задержала дыхание в попытке справиться с собой.
Остановившись, Азар вдруг наклонился ко мне и неожиданно царапнул шею ногтем, вырвав из горла полузадушенное «ох…», а затем резко и быстро дернул вверх молнию, застегивая наконец это чертово платье.
Его руки обхватили меня за талию, ухо обожгло горячее дыхание:
– Еще раз попытаешься меня соблазнить… – он с глухим рычанием развернул меня к себе лицом.
Наши глаза встретились. Бездонные зрачки оборотня расширились, почти закрывая собой жёлтую радужку, и это буквально гипнотизировало, прожигало насквозь.
– Я просила вас выйти, – пришлось собрать всю свою волю, чтобы возразить.
Выражение лица оборотня стало еще жестче, словно то, что он сам создал эту ситуацию, делало меня виноватой еще больше.
– Я шел в вашу академию не за девицей по вызову.
Он вообще меня слышит? Или сам с собой разговаривает? Сам же пожелал смотреть как я переодеваюсь!
По тому, как он прижимал меня сейчас к себе, я чувствовала его желание, чувствовала, что хожу сейчас по самому краю. Мужчина облизнул губы и жадно втянул носом воздух.
– А зачем вы туда шли? – мой голос все-таки не выдержал и дрогнул. Зачем он вообще взял меня к себе в дом? Что меня тут ждет? Человек его уровня мог взять любую, зачем ему я? Я никогда не хотела быть инкубатором для маленьких оборотней, да я даже замуж не желала выходить!
Азар разжал руки и отпустил меня, отступая назад:
– Через две минуты жду тебя внизу.
Мне потребовалось чуть больше времени, потому что в первую минуту я села на кровать и постаралась выровнять сбившееся дыхание, унять отчаянно колотившееся сердце. Лишь затем, закончив с переодеванием и надев оставленные, должно быть, Ледышкой у дверей туфли на высоченном каблуке, я осторожно покинула комнату.
Внизу слышался женский смех, что-то бурно обсуждалось.
Я, ступая мелкими шажками, спустилась по лестнице и замерла на последней ступеньке. Может быть, удастся что-нибудь услышать? Или разглядеть в зеркале у стоящего в коридоре трельяжа? Правда повернут он был не удачно – сейчас там отражалась входная дверь.
– Чего встала?! Чему вас только учат в этой вашей академии? – гаркнула на меня невесть как оказавшаяся позади служанка.
Кто ее только учил так подкрадываться?
Я подпрыгнула на месте от испуга и неожиданности, ступила вперед и неудачно подвернула ногу из-за высоких шпилек. От резкой боли не удержалась, и с моих губ сорвалось ругательство. Пока, наклонившись, потирала ушибленную лодыжку, из кухни вышла девушка в закрытом платье до пола с длинными рукавами и высоким воротом:
– Азар, это что?
Светлые волосы и маленький носик делали ее похожей на фарфоровую куколку. У живых людей таких идеальных черт не бывает.
Оборотень вслед за девицей вышел в холл:
– Моя невеста, – безразлично пожал он плечами.
– Это я поняла, – блондинка сморщила идеальный нос, ее желтые глаза презрительно сощурились. – Но ругающаяся как трубочист и не умеющая ходить на каблуках? Ты уверен, что эту человечку в Академии подобрал, а не в подворотне?
Краешек ее губ чуть приподнялся. Видимо, собственная шутка ей очень понравилась.
Я мысленно приготовилась держать оборону. Нельзя позволить себе сейчас поддаться на провокации и ответить этой наглой девице. Судя по цвету глаз и презрительному «человечка», сама она, как и Азар, оборотень.
Женщины-оборотни достаточно редки. В разные годы на одну самку рождалось три, четыре, а иногда и пять самцов. Это компенсировалось такими, как я – человечками, способными понести от нелюдя. Тоже довольно редкими в масштабах всего человечества, но в целом это уравновешивало ситуацию.
– Еще и тощая какая, – продолжала блондинка.
Я сцепила зубы, мысленно представляя, как иду в кухню, беру там помойное ведро и надеваю ей на голову. Но вслух ничего не сказала. Хозяин дома вряд ли будет на моей стороне, а я только ухудшу свое положение.
Вот только Азару удалось меня удивить:
– Алиса. Где бы я ее ни взял, теперь она моя невеста. Человек она или нет, прошу тебя обращаться с ней соответственно ее новому статусу.
И вроде бы сказано это было достаточно мягко, но непреклонно.
– Азар! – девушка удивленно приоткрыла ротик, словно еще никто и никогда с ней так не разговаривал.
Да что там, даже меня его слова удивили. Я не помнила, когда за меня кто-то заступался.
– Выходим, – мужчина качнул головой в сторону двери.
Вот только блондинка, судя по всему, была не намерена сдаваться.
– Но ведь я из лучших побуждений. Я же любя! – она воскликнула это так, словно ее любовь давала право говорить и делать что угодно.
– Спор закончен, – с едва заметной угрозой произнес Азар.
Меня же эта сцена с каждой секундой напрягала все больше. Я не знала, кем приходится Азару эта девица. Может быть, любовницей? Но что в споре с ней он выбирал мою сторону, заставляло насторожиться и рождало еще больше вопросов. Он знал меня меньше дня. Что же ему от меня нужно?
Дети, рожденные в смешанных семьях, ничем не отличались от чистокровных оборотней, потому многие выбирали именно таких жен, как я. Это дешевле и проще.
Насколько я знала, если оборотнями в паре были оба – то это могло приводить к так называемому «истинному союзу», в котором женщина становилась покорной и зависимой на уровне инстинкта.
Академии, дрессирующие воспитанниц, и были созданы, чтобы без всяких инстинктов предоставить на выходе «покорную и зависимую».
Вот только я с самого начала старалась показать ему, что не такая.
Оборотница, тем временем, надула губы и выдала еще один аргумент:
– Пока ты не представил ее, можно еще поменять! Вернуть обратно, в конце концов. Сказать, что пожалел…
– Еще одно слово, моя дорогая, и я пожалею, что выбрал тебя в качестве сопровождающей, – отрезал оборотень, недобро сверкнув жёлтыми глазами.
Блондинка обиженно скрестила руки на груди и отвернулась. Только тут я увидела, что черное наглухо закрытое спереди платье имеет глубокий вырез сзади. Лопатки, спина и даже ложбинка между ягодицами – все это было открыто чужому взору.
Азар посмотрел на меня, качнул головой в сторону двери, и я поспешила выйти вслед за ним из дома.
Вот только каждый шаг отдавался в ноге болью. Лодыжка ныла при любом движении, и на каблуках это особенно чувствовалось. Пришлось приложить всю свою выдержку и силу воли, чтобы стерпеть это и постараться не хромать.
Хорошо хоть спортивный автомобиль мужчины был припаркован прямо у крыльца, и далеко идти не пришлось. Я с облегчением юркнула на заднее сиденье, тайком поглаживая ушибленное место. Может быть, попросить лед?
Дверь с противоположной стороны отрылась, и рядом со мной оказалась оборотница. Она величественно расправила несуществующие складки на платье и поправила прическу.
Азар тем временем сел за руль и, заведя машину, бросил через плечо:
– Алиса, поясни моей невесте, куда мы направляемся и зачем.
Я моментально навострила уши. Если уж мне собирались тут хоть что-то объяснить, нельзя упускать ни слова.
Девица меж тем горестно вздохнула и высокомерно произнесла:
– Тебе оказана великая честь…
Но брат снова ее осадил.
– Пожалуйста, давай без пафоса, – в голосе промелькнуло раздражение, а вот я моментально сделала себе мысленную заметку.
«Пафос, значит, мы не любим. Что ж. Нужно запомнить… и использовать».
Оборотница яростно сверкнула глазами в сторону Азара, но тон все же сбавила:
– Поскольку мой дорогой и горячо любимый братец выбрал тебя своей невестой, то он должен представить тебя нашей родне, чтобы те оценили и порадовались его выбору. И в процессе я буду сопровождать тебя на женской половине имения.
«Братец? – это вызвало неясное облегчение, почти радость, за которую я тут же сама себя укорила, мысленно съязвив: – А была бы она его любовницей, у тебя проблем было бы меньше».
И, тем не менее, Алиса заметила мою странную реакцию и удивленно вскинула брови. Пришлось скрыть это вопросом:
– А выбор… могут не одобрить? – спросила с оптимизмом.
– Не надейся, – насмешливо оборвал мужчина.
Надеяться мне и правда не на что. Вернуть меня Азар мог только в Академию, а оттуда путь у меня лишь один – к другому оборотню. «Бывшей в употреблении» студентке с возвратом хорошая партия явно не светит.
Глядя на одинаковые дома за окошком, я вспоминала годы жизни в академии. Сейчас они казались дурным сном. Неизменный распорядок дня, одинаковая форма, занятия, состоящие из того, что, по мнению руководства, должна знать «идеальная будущая жена», регулярные унизительные медосмотры…
Так хотелось представить, что всего этого не было. Забыть, вычеркнуть.
Ногу болезненно тянуло, но я старалась не обращать на это внимания. Может быть, за время поездки, если не шевелиться лишний раз, станет лучше?
Дома за окном становились выше, застройка плотнее.
– Что это за город?
Поблизости от Академии было несколько крупных, и сейчас я, к стыду своему, поняла, что даже понятия не имею, где мы находимся.
– Это Башня.
Я задумалась, вспоминая, что мне было известно про этот населенный пункт. Но по всему выходило, что ничего особенно примечательного, кроме названия, которое досталось из-за древней высокой башни в центре, ныне исторического музея.
Впрочем, до главной городской достопримечательности мы так и не доехали, свернув к высокому особняку, расположившемуся на берегу широкой реки.
За углом я заметила магазинчик, на улице было довольно оживленное движение, пешеходные переходы. Яркая рекламная вывеска и мастерская по ремонту одежды. И оттого это «имение», как назвала его Алиса, выглядело особенно чуждо и нелепо в окружении городской суеты.
Ворота перед домом автоматически открылись, и так же точно отрезали нас от остального мира, стоило въехать на территорию.
– Алиса, сообщи, пожалуйста, что мы приехали, – негромко попросил Азар.
– А то они сами не заметили… – фыркнула девушка.
– Алиса, – оборотень лишь чуть повернул голову, и та, моментально вспыхнув, вышла из машины и громко хлопнула дверью. Оборотень неодобрительно цокнул, проводив сестру взглядом, пока она не скрылась за дверью особняка. И повернулся ко мне. – Итак, девочка, для тебя ряд ценных указаний, – самоуверенно начал он.
Если в том доме и вправду его семья, то ничего удивительного, что он хочет, чтобы я произвела на них хорошее впечатление. А значит, можно поторговаться.
– Даниила.
– Что?
– Мне бы хотелось, чтобы меня назвали по имени. «Девочка», «детка», «киска», «собачка» и тому прочие клички я считаю унизительными.
Скулы оборотня побелели. Неужели за всю жизнь никто и никогда не перебивал его? Хорошо, однако, быть оборотнем. Можно подумать, я попросила что-то сверхъестественное.
– Я учту это, – после небольшой паузы продолжил он. – Но только в том случае, если сегодняшний вечер пройдет идеально.
Его желтые глаза пронзили насквозь, отчего стало неуютно. Между нами были кресла, и, тем не менее, я невольно вжалась в спинку сиденья.
Нужно почаще напоминать себе, что это не обычный мужчина. Это оборотень. Хищник. И я, по сути, его собственность. Да, пока официальной свадьбы не было. Но через месяц, когда Хардов подпишет все необходимые документы и я окончательно перейду под его опеку, всем будет абсолютно все равно, что он делает со мной за закрытыми дверями…
– Хотите, чтобы я вела себя как положено отличнице хозяйственной Академии? – Я постаралась изобразить безразличие, вот только зародившееся в душе неуютное чувство близкой опасности не так-то просто игнорировать.
– Именно, Даниила. – Судя по улыбке, он отлично понимал, какой эффект производил сейчас.
– А еще вы любите молчаливых, – припомнила я, – значит, мне преимущественно молчать?
– Молодец. Быстро схватываешь, – он коварно улыбнулся, а затем добавил, нарочно разделяя на слоги, – Да-ни-ила.
Мне и вправду лучше было молчать. Но все это рождало слишком много вопросов.
– Вы могли взять более покладистую девицу. – Не хотелось думать, что Азар из тех, кому просто нравится ломать людей, а потому выбрал первую, кто оказал ему маломальское сопротивление. – Зачем вам я?
– Обожаю запах дегтярного мыла, – с усмешкой произнес он, уже открывая дверь.
Это заставило покраснеть, вспоминая об унизительных построениях, когда очередной оборотень приходил для выбора. Но рождало новые вопросы. Если бы Азару действительно были нужны дети, к запаху невесты он бы отнесся серьезно.
Мужчина обошел машину, галантно распахнул передо мной дверь и подал руку. Я машинально взялась за нее и тут же чуть не упала, едва ступив на поврежденную ногу.
Опустила глаза – лодыжка чуть припухла и причиняла еще большую боль.
«Вот гадство!»
– Если я сделаю все так, как вы хотите, расскажете, зачем я вам?
Азар неодобрительно цокнул и протянул:
– Если…
Поняв, что он смотрит на мою ногу, я смутилась и постаралась не выдать того, что мне больно.
Оборотень вздохнул и обхватил меня за талию. Так идти было действительно легче. Разве что его руки, крепко сжимавшие меня, очень нервировали. По спине пробегали мурашки, а в животе сплетался тугой клубок от нервного возбуждения, которое не было приятным. Постыдная физиологическая реакция.
Азар шумно вдохнул, а затем наклонился к моему уху.
– Моя матушка очень старомодна. – Мы были у самой двери. – Так что лучше молчи о том, что тебе нужен доктор или даже хотя бы компресс. Иначе придется лечить тебя… скажем так, народными методами.
Это озадачило. Что он имеет в виду?
Но хорошенько обдумать его слова уже было некогда – дверь распахнулась, и мы зашли в фамильное имение.