Трагедии

Ромео и Джульетта Трагедия в пяти актах Перевод Д. Л. Михаловского

Действующие лица:

Эскал, герцог Веронский.

Парис, молодой патриций, его родственник.

Монтекки, Капулетти – главы двух враждующих друг с другом фамилий.

Дядя Капулетти.

Ромео, сын Монтекки.

Меркуцио, родственник герцога, друг Ромео.

Бенволио, племянник Монтекки и друг Ромео.

Тибальдо, племянник жены Капулетти.

Лоренцо, Джованни – францисканские монахи.

Бальтазар, слуга Ромео.

Самсон, Грегорио – слуги Капулетти.

Пьетро, слуга кормилицы Джульетты.

Абрамо, слуга Монтекки.

Аптекарь.

Трое музыкантов.

Хор.

Офицер.

Паж Меркуцио.

Паж Париса.

Синьора Монтекки.

Синьора Капулетти.

Джульетта, дочь Капулетти.

Кормилица Джульетты.

Веронские граждане, родственники и родственницы обеих враждующих фамилий, маски, стража и слуги.

Место действия – Верона, одна сцена V акта – Мантуя.

Пролог

Входит Хор.

Хор

Две знатные фамилии, равно

Почтенные, в Вероне обитали,

Но ненависть терзала их давно, –

Всегда они друг с другом враждовали.

До мщенья их раздоры довели,

И руки их окрасилися кровью;

Но сердца два они произвели,

На зло вражде, пылавшие любовью,

И грустная двух любящих судьба

Старинные раздоры прекратила.

Фамилий тех свирепая борьба,

Влюбленных смерть, любви их страстной сила, –

Вот то, что мы вам здесь изобразим,

Прося у вас на два часа терпенья,

И если что пропустим, то дадим

Мы к действию на сцене объясненья.

Уходит.

Акт I
Сцена 1

Городская площадь в Вероне. Входят Самсон и Грегорио, вооруженные мечами и щитами.

Самсон

Грегорио, я ручаюсь, что мы не позволим плевать нам в лицо!

Грегорио

Еще бы! Лицо – не плевальница.

Самсон

Я хочу сказать, что когда нас рассердят, мы живо выхватим мечи из ножен.

Грегорио

А покуда ты жив – не лезь на рожон.

Самсон

Когда меня выведут из себя, я скор на удары.

Грегорио

Да только не скоро тебя можно вывести из себя – для ударов.

Самсон

Всякая собака из дома Капулетти выводит меня из себя.

Грегорио

Выйти – значит двинуться с места, а быть храбрым – значит стоять крепко; поэтому, если ты выйдешь из себя, то струсишь и убежишь.

Самсон

Собака из дома Капулетти заставит меня стоять крепко; я точно в стену упрусь, отбиваясь от каждого мужчины или девки из этого дома.

Грегорио

Ну вот и видно, что ты – слабый раб: к стене припирают только слабейших.

Самсон

Верно; поэтому женщин, как более слабые сосуды, всегда припирают к стене. Я буду отталкивать слуг Монтекки от стены, а служанок прижимать к стене.

Грегорио

Но ведь ссорятся-то наши господа, а мы – только их слуги.

Самсон

Это все равно. Я выкажу себя тираном: поколотив мужчин, не дам пощады и девкам: я сорву им головы.

Грегорио

Сорвешь головы девкам?

Самсон

Ну да, или их девственность, – понимай как хочешь.

Грегорио

Понимать должны те, которые почувствуют.

Самсон

Меня-то они почувствуют; я постою за себя; я, как известно, здоровый кусок мяса.

Грегорио

Хорошо, что ты не рыба; будь ты рыбой – ты не годился бы ни к черту. Вынимай свой инструмент: вон идут люди из дома Монтекки.

Входят Абрамо и Бальтазар.

Самсон

Мое оружие обнажено. Начинай ссору, а я буду сзади и тебя поддержу.

Грегорио

Да ты убежишь!

Самсон

Обо мне не беспокойся.

Грегорио

Да я не беспокоюсь о тебе, черт возьми! Беспокоиться о тебе!

Самсон

Пусть закон будет на нашей стороне: пусть начнут они.

Грегорио

Я нахмурю брови, когда они будут проходить мимо нас; пусть они принимают это как хотят.

Самсон

То есть как смеют. Я закушу на них палец, и будет им срам, если они стерпят это.

Абрамо

Это вы на нас закусили палец, синьор?

Самсон

(обращаясь к Грегорио)

На нашей стороне будет закон, если я скажу «да»?

Грегорио

Нет.

Самсон

Нет, синьор, не на вас, я просто закусил палец.

Грегорио

Вы хотите затеять ссору, синьор?

Абрамо

Ссору? Какую ссору? Нет, синьор.

Самсон

Если желаете, то я к вашим услугам, синьор. Я нахожусь в услужении у господина, который не хуже вашего.

Абрамо

Да и не лучше.

Самсон

Хорошо, синьор.

Вдали показывается Бенволио.

Грегорио

Признайся, что лучше. Вот идет один из родственников моего господина.

Самсон

Да, лучше, синьор.

Абрамо

Ты лжешь.

Самсон

Вынимайте мечи, если вы мужчины. Грегорио, вспомни свой знаменитый удар.

(Дерутся.)

Входит Бенволио.

Бенволио

Прочь, глупцы! Вложите свои мечи в ножны; вы сами не знаете, что делаете.

(Выбивает мечи у них из рук.)

Входит Тибальдо.

Тибальдо

С мечом в руке, средь этих слуг негодных!

Поворотись, Бенволио, взгляни

На смерть свою.

Бенволио

Я водворяю мир,

Не более. Вложи свой меч в ножны,

Иль помоги разнять мне эту сволочь.

Тибальдо

Ты вынул меч – и говоришь о мире!

Я ненавижу это слово так же,

Как ад, как всех Монтекки и тебя.

Трус, защищайся!

(Дерутся.)

Входят разные приверженцы обеих фамилий, затем сбегаются граждане, с палками и бердышами.

Первый гражданин

Эй! алебард, дубин и бердышей!

Бей их! Долой Монтекки, Капулетти!

Входят Капулетти в халате и синьора Капулетти.

Капулетти

Что тут за шум? Подайте длинный меч мой!

Синьора Капулетти

Костыль, костыль! Зачем тебе твой меч?

Капулетти

Меч, говорю! Идет старик Монтекки,

Своим клинком размахивает он,

С угрозой мне.

Входят Монтекки и синьора Монтекки.

Монтекки

Негодный Капулетти!

(Жене.)

Пусти меня!

Синьора Монтекки

Не ступишь ты ни шагу;

Не допущу, чтоб лез ты на врага.

Входит герцог со свитой.

Герцог

Мятежники, спокойствия враги,

Свои мечи позорящие кровью

Сограждан! Эй! – не слышат?.. Люди, звери,

Гасящие огонь своей вражды

Губительной пурпурными струями

Из жил своих! Под страхом пытки, бросьте

Оружье из окровавленных рук,

И слушайте разгневанного князя.

Три раза уж междоусобной распрей,

Из пустяков, ты, старый Капулетти,

И ты, Монтекки, нарушали мир

На улицах Вероны, заставляя

Ее граждан, степенный сняв наряд,

За бердыши старинные схватиться,

Чтоб во вражде закоренелой вашей

Участие принять, когда же снова

Осмелитесь нарушить тишину

На улицах, то вы своею жизнью

Ответите за возмущенный мир.

На этот раз все остальные пусть

Уходят прочь; ты, старый Капулетти,

Иди со мной, а ты, Монтекки, в наше

Судилище явись к нам, пополудни,

Чтоб выслушать дальнейший наш приказ.

Все – прочь отсель, под страхом смертной казни!

Герцог, его свита, Капулетти с синьорой Капулетти, граждане и слуги уходят.

Монтекки

Кто поднял вновь старинную вражду?

Ты был ли здесь, когда возникла ссора?

Бенволио

Нет; вашего врага и ваши слуги

Уж собрались, когда я подошел;

Я их хотел разнять, но в тот момент

Запальчивый Тибальдо появился,

С мечом в руке; он оскорблял меня,

Над головой своей мечом махая

По воздуху, который лишь свистел

В ответ ему, как будто бы с презреньем.

Меж тем как мы обменивались с ним

Ударами; все более стекалось

Народа с двух враждующих сторон,

Чтобы принять участье в общей свалке,

Покуда их не рознял герцог наш.

Синьора Монтекки

Не видел ли сегодня ты Ромео?

Как рада я, что не было его

При этой драке! Где же он?

Бенволио

Синьора,

За час пред тем, как в золотом окне

Востока лик свой солнце показало,

Взволнованный, я вышел побродить

И в фиговой той роще, что на запад

От города лежит, я увидал

В столь ранний час бродившего Ромео.

Направился к нему я, но, меня

Заметивши, он скрылся в чаще леса.

Я понял, по себе судя, что он

Находится в том состояньи духа,

В котором мы желаем тем сильней

Уйти от всех, чем более нас ищут;

И, занятый самим собой, не стал

Мешать ему, своим отдавшись думам.

Я рад был сам избегнуть встречи с тем,

Кто от меня бежал, желая скрыться.

Монтекки

Уж много раз его видали в роще,

В часы утра; холодную росу

Слезами там усиливал Ромео

И новых туч он к тучам прибавлял

Туманами своих глубоких вздохов.

Но только лишь востока дальний край

Осветится всерадующим солнцем,

Едва оно тенистые покровы

Приподнимать начнет с одра Авроры,

Мой грустный сын спешит уйти домой, –

И в комнате своей один запрется;

Он свет дневной оттуда гонит вон,

Все окна там он плотно закрывает

И создает искусственную ночь.

До мрачного отчаянья Ромео

Уныние такое доведет,

Коль кто его советом не спасет,

Не устранит его тоски причину.

Бенволио

Вы знаете ее, мой милый дядя?

Монтекки

Не знаю и узнать я не могу

От самого Ромео.

Бенволио

Вы пытались

Настойчиво расспрашивать его?

Монтекки

Расспрашивал и сам, и чрез друзей,

Но в чувствах здесь он сам себе советник;

Хороший ли – не стану говорить,

Но только он так скрытен, недоступен,

Как почка, где сидит уже червяк,

Когда она еще не развернула

На воздухе прекрасных лепестков

И красоты не посвятила солнцу.

Когда бы нам узнать лишь – отчего

Тоскует он, спасли бы мы его.

В отдалении показывается Ромео.

Бенволио

А, вот он сам. Уйдите; постараюсь

Узнать его печаль, но не ручаюсь.

Монтекки

О если б ты добился – чем она

В нем вызвана! Идем, идем, жена.

Монтекки и синьора Монтекки уходят.

Бенволио

Кузен мой, с добрым утром!

Ромео

Разве рано?

Бенволио

Лишь девять.

Ромео

Ах, печальные часы

Так тянутся! То не отец ли мой

Поспешно так отсюда удалился?

Бенволио

Да, то был он. Что за печаль так длит

Твои часы?

Ромео

Отсутствие того,

Что придает им быстрое теченье.

Бенволио

Влюблен?

Ромео

Не то…

Бенволио

Лишен любви?

Ромео

Лишен

Взаимности.

Бенволио

Подобная любовь,

Прекрасная по виду, быть должна

Так тяжела, мучительна на деле.

Ромео

Увы, любовь, хотя она слепа,

Без глаз найдет, какими ей путями

Дойти до нас и властвовать над нами.

Где будем мы обедать? – Горе мне!

Что тут была за драка? Впрочем, нет,

Не говори: я слышал все; с враждою

Сопряжено так много здесь тревог,

Но больше их с любовью… О, любовь

Жестокая! О, любящая злоба!

Из ничего создавшееся нечто!

О, грустное веселье, суета

Серьезная, бесформенный хаос

Красивых форм, свинцовое перо,

Блестящий дым, морозящее пламя,

Болящее здоровье, сон неспящий,

Которого и сном нельзя назвать!

Такую вот я чувствую любовь,

Не чувствуя в такой любви отрады.

Ты не смеешься?

Бенволио

Нет, скорее плачу.

Ромео

О чем же это, добрая душа?

Бенволио

О горести, твою гнетущей душу.

Ромео

Причина этой горести – любовь.

Мне тяжело от собственных печалей,

И хочешь ты свою прибавить к ним,

Избыток их усилить состраданьем.

Любовь есть дым, поднявшийся от вздохов;

Она – огонь, сверкающий в глазах

Любовников; в тревоге, это – море,

Которое питают слезы их.

Что далее? То – хитрое безумье,

Желчь горькая, которая нас душит,

И сладость, что поддерживает нас.

Прощай.

Бенволио

Постой, и я пойду с тобою, –

Обидно мне, когда ты так уйдешь.

Ромео

Я потерял себя, я не Ромео,

Его здесь нет, он где-то там…

Бенволио

Скажи

Серьезно мне: кто та, кого ты любишь?

Ромео

Потребуй-ка, чтоб человек больной,

В страданиях, составил завещанье:

Как слово то больного поразит!

Но, мой кузен, скажу тебе серьезно:

Я женщину люблю.

Бенволио

Своей догадкой

Я в цель попал.

Ромео

О, ты стрелок искусный! –

Прекрасна та, кого я так люблю.

Бенволио

Чем лучше цель – попасть в нее тем легче.

Ромео

Ну, тут, кузен, ты промах дал: в нее

Нельзя попасть стрелою Купидона, –

Дианы ум ей дан, невинность в ней

Защищена броней несокрушимой,

Ей детский лук любви не повредит.

Она к речам любовным равнодушна,

Нахальных глаз не может выносить,

Порой святых, ее не соблазнить.

О, красотой она богата, – вместе

Бедна она – тем, что когда умрет,

Богатство то напрасно пропадает.

Бенволио

Иль поклялась она остаться в девстве?

Ромео

Да; и к большой потере поведет

Бесплодное такое воздержанье:

Ведь целое потомство в ней умрет,

Заранее лишась существованья.

Она чиста, прекрасна и умна, –

Но для того ль все эти совершенства,

Чтоб, ввергнувши в отчаянье меня,

Тем в небесах ей заслужить блаженство?

Безбрачия обет она дала;

Я умерщвлен суровым тем обетом,

Хотя живу и говорю об этом.

Бенволио

Послушай, друг, забудь о ней и думать.

Ромео

О, научи, как это сделать мне!

Бенволио

Глазам дай волю, на других красавиц

Вниманье обрати.

Ромео

Вот средство – чаще

О красоте ее мне вспоминать!

Так маски, что лица прекрасных женщин

Касаются, наводят нас на мысль

О красоте, таящейся под ними.

Тот, кто ослеп, не может позабыть

Сокровища утраченного зренья.

О, покажи красавицу ты мне –

Из ряда вон – и красота ее

Послужит мне лишь памятною книжкой,

Где буду я читать черты другой,

Что красотой ее так превосходит.

Прощай; меня не можешь научить

Забвенью ты.

Бенволио

Я научу, иль буду

До гроба я в долгу перед тобой.

Уходят.

Сцена 2

Улица. Входят Капулетти, Парис и слуга.

Капулетти

Такой же штраф наложен на Монтекки,

Как на меня; и нам, двум старикам,

Я думаю, не трудно бы жить в мире.

Парис

Обоих вас глубоко уважают,

И очень жаль, что длится ваш раздор.

Но что же вы на сватовство мое

Мне скажете?

Капулетти

То, что сказал уж прежде:

Что дочь моя едва вступила в свет,

Ей нет еще четырнадцати лет;

Когда краса еще двух лет увянет –

Для ней пора невестой быть настанет.

Парис

Есть матери моложе, чем она.

Капулетти

Зато они и блекнут слишком рано.

Я все мои надежды схоронил,

Она – одна моя надежда в мире.

Но, милый мой Парис, понравьтесь ей,

Ее любви добиться постарайтесь:

Согласие мое заключено

В согласии и выборе Джульетты.

Сегодня пир вечерний я даю,

По старому обычаю семейства,

И множество гостей я пригласил

Из тех, кого люблю я; в том числе

Вы будете моим желанным гостем.

И я вас жду; придите в эту ночь

В мой скромный дом, чтоб на земные звезды

Там посмотреть, которых яркий блеск

Сиянье звезд небесных затмевает.

Вас у меня то наслажденье ждет,

Что юноши так чувствуют весною,

Когда она, цветущая, идет

За скучною медлительной зимою.

Там в цветнике из почек молодых

Вы видом их прекрасным насладитесь;

Прислушайтесь ко всем и присмотритесь –

И выберите лучшую из них.

И дочь моя там будет меж другими

Для счета лишь: она – ничто пред ними.

Пойдемте, граф;

(слуге)

а ты скорей ступай

По городу; ищи и приглашай

Всех, кто вот здесь записан в списке этом;

(отдавая записку)

Скажи, что жду их с лаской и приветом.

Капулетти и Парис уходят.

Слуга

Отыскать тех, чьи имена здесь записаны? А тут написано, чтобы башмачник принимался за аршин, а портной за шило; чтобы рыбак орудовал кистью, а живописец – неводом. Меня послали найти тех, чьи имена здесь записаны; но мне не отыскать – кто же именно записан тут. Я должен обратиться к ученым людям. А, вот они кстати!

Входят Ромео и Бенволио.

Бенволио

Один огонь теряется в другом,

Страдание страданьем уменьшится;

Коль голова твоя идет кругом,

Заставь ее обратно закружиться;

Одна печаль другою исцелится:

Пусть новый яд в глаза твои войдет –

И прежняя зараза пропадет.

Ромео

Пользителен тут подорожник твой.

Бенволио

Где? для чего?

Ромео

Для поврежденной кости

Твоей ноги.

Бенволио

Да ты сошел с ума?

Ромео

Нет, не сошел, а хуже, чем сошел:

Я заключен в тюрьму, лишен я пищи,

Истерзан я, измучен.

(Подходящему слуге.)

Здравствуй, милый.

Слуга

Здравствуйте, синьор. Скажите, пожалуйста, вы читать умеете?

Ромео

Мою судьбу в несчастии моем.

Слуга

Вы могли выучиться этому без книг, а я спрашиваю – умеете ли вы читать то, что написано.

Ромео

Да, если знаю буквы и язык.

Слуга

Вы отвечаете честно. Счастливо оставаться.

(Хочет уйти.)

Ромео

Постой, любезный, я читать умею.

(Читает.)

«Синьор Мартино с женою и дочерьми; граф Ансельмо и его прекрасные сестры; вдова синьора Витрувио; синьор Плаченцио и его милые племянницы; Меркуцио и его брат Валентин; мой дядя Капулетти, его жена и дочери; моя прекрасная Розалина; Ливия; синьор Валенцио и его кузен Тибальдо; Лючио и веселая Елена».

Прекрасное общество. А куда оно приглашено?

Слуга

Наверх.

Ромео

Куда?

Слуга

На ужин, в наш дом.

Ромео

В чей это?

Слуга

В дом моего господина.

Ромео

Мне следовало бы спросить прежде всего, кто твой господин.

Слуга

Я отвечу вам и без вопроса. Мой господин – знатный и богатый Капулетти; и если вы не принадлежите к фамилии Монтекки, то я прошу вас, приходите осушить стаканчик вина. Счастливо оставаться.

Уходит.

Бенволио

На вечере у Капулетти будут

И Розалина милая твоя,

И первые красавицы Вероны:

Иди туда и, беспристрастным взором,

Сравни ее с другими, на кого

Я укажу, и белый лебедь твой

Окажется вороною простой.

Ромео

Коль ересью подобной заразятся

Мои глаза, то пусть они умрут;

Пускай в огонь их слезы превратятся,

Еретиков, отступников сожгут!

Чтобы была красавица другая

Прекраснее возлюбленной моей?

Нет, – солнце, все на свете созерцая,

Не видело другой, подобной ей.

Бенволио

Ты не видал еще других с ней рядом,

Она одна твоим владела взглядом;

На чашечках кристальных глаз твоих

Взвесь вид ее с наружностью других –

И красоты найдешь ты очень мало

В той, что твой взор доныне чаровала.

Ромео

Пойду туда, но только не за тем,

Чтоб на других красавиц любоваться:

Я буду там своею восторгаться.

Сцена 3

Комната в доме Капулетти. Входят синьора Капулетти и кормилица.

Синьора Капулетти

Кормилица, где дочь моя? Зови

Ее ко мне.

Кормилица

Невинностью моей

В двенадцать лет клянусь, что я звала.

Ягненочек, порхающая птичка!

О Господи, да где ж она? – Джульетта!

Входит Джульетта.

Джульетта

Что там еще? кто кличет?

Кормилица

Ваша мать.

Джульетта

Я здесь. Что вам угодно?

Синьора Капулетти

Вот в чем дело…

Кормилица, оставь нас; нужно нам

Поговорить наедине. – Постой, вернись.

Я вспомнила, что следует тебе

Присутствовать при нашем разговоре.

Ты знаешь, что Джульетта подросла…

Кормилица

Ее года час в час я сосчитаю.

Синьора Капулетти

Ей нет еще четырнадцати лет.

Кормилица

Да, это верно. Я отдать готова

Четырнадцать зубов моих, что так.

(Четырнадцать тут только для прикрасы,

Их у меня всего четыре). Сколько

Осталось до Петрова дня?

Синьора Капулетти

Еще

Две с небольшим недели остается.

Кормилица

Ну, ровно две, иль с небольшим, а только

Четырнадцать исполнится ей лет

В канун Петрова дня; моей Сусанне

Ровесница она, – да упокоит

Все души христианские Господь!

Сусанна с Ним; была я недостойна

Иметь ее. Так вот, – я говорю,

Что в ночь перед Петровым днем Джульетте

Исполнится четырнадцать как раз.

Да, именно, я твердо это помню.

Теперь прошло одиннадцать годов

Со времени землетрясенья; мы

Тогда ее от груди отымали.

Век не забыть мне дня того; из всех

Он дней в году мне памятным остался.

Полынью я намазала соски –

И села с ней у стенки голубятни,

На солнышке. Вас не было в тот день:

Вы в Мантую уехали с супругом.

(Как хороша-то память у меня!)

Когда дитя попробовало груди,

С полынью, и почувствовало горечь, –

Бедняжечка, как сморщилась она!

Грудь бросила, и в этот самый миг

Вдруг зашаталась наша голубятня.

Я – прочь скорей, – давай Бог только ноги!

С тех пор прошло одиннадцать годов –

Она тогда стоять уже умела.

Нет, что я! и ходить могла, и бегать,

Цепляяся за что-нибудь. Она

Себе ушибла лобик накануне

Того же дня; а муж мой – весельчак

Покойник был – взял на руки ребенка

И говорит: «Ты личиком упала,

А вот, когда ты будешь поумней,

То будешь падать навзничь. Так ли, детка?»

И дурочка, божусь вам, перестала

Тотчас же плакать и сказала: «Да».

Вот видите, как шутка помогает.

Хоть прожила б я тысячу годов,

Я этого б до гроба не забыла.

«Не так ли, детка?» – он спросил; малютка

Сдержала слезы и сказала: «Да».

Синьора Капулетти

Довольно уж об этом, перестань,

Пожалуйста.

Кормилица

Перестаю, синьора.

Но не могу от смеха удержаться,

Лишь вспомню – как, оставивши свой плач,

Она сказала: «Да», а ведь у ней

Большущая на лбу вскочила шишка –

Она ушиблась больно, зарыдала.

Он говорит ей: «Личиком упала,

Сегодня ты, – когда же подрастешь,

То будешь падать навзничь. Так ли, детка?»

Она сдержалась и сказала: «Да».

Джульетта

Сдержись и ты, прошу тебя.

Кормилица

Ну ладно.

Не буду больше. Бог тебя храни!

Из тех детей, которых я кормила,

Ты у меня была красивей всех.

Ах, если б мне твоей дождаться свадьбы.

Синьора Капулетти

Об этом вот предмете и хочу я

Поговорить. Джульетта, дочь, скажи мне,

Желаешь ли ты выйти замуж?

Джульетта

Мне

Не грезится об этой чести.

Кормилица

Чести!

Когда б не я кормилицей твоей

Единственной была, тогда б сказала,

Что разум ты всосала с молоком.

Синьора Капулетти

Так о замужестве теперь подумай.

В Вероне есть почтенные синьоры,

Уж матери, которые моложе

Тебя, Джульетта; да и я сама

Давно была уж матерью в те лета,

В какие ты в девицах остаешься.

Вот дело в чем: граф молодой Парис

Твоей руки желает.

Кормилица

Ах, Джульетта,

Вот человек! такой-то человек,

Что равного нельзя найти на свете!

Картинка, воск!

Синьора Капулетти

В веронских цветниках

Цветка такого летом не бывает.

Кормилица

Да, истинно цветок, как есть цветок!

Синьора Капулетти

Что скажешь мне, Джульетта? Можешь ли

Ты полюбить его? У нас сегодня

На вечере увидишь ты Париса.

Внимательно прочти тогда всю книгу

Его лица, всмотрись в его черты,

Что вписаны рукою красоты,

И примечай – как все они согласны

Одна с другой; а если в чем неясны

Покажутся, его глаза прочтешь –

Тогда ты все неясное поймешь.

Для полноты той книги драгоценной,

Не связанной, обложка ей нужна

Так точно, как для рыбы глубина,

И красота наружная должна

Дать вид красе, от взоров сокровенной.

Для большинства становится ценней

Вся книга от богатства переплета;

Достоинства тут разделяют с ней,

В глазах толпы, застежки, позолота;

Так точно все, чем обладает граф,

Разделишь ты, в союзе с ним, нимало

Не потеряв того, чем обладала.

Кормилица

Не потеряв! прибыток тут один –

Ведь женщины толстеют от мужчин.

Синьора Капулетти

Ну говори, Джульетта, поскорей,

Как, нравится тебе любовь Париса?

Джульетта

Я рассмотрю его, чтоб полюбить,

Когда любовь тем можно возбудить,

Причем, смотреть позволю я глазам,

Насколько лишь угодно это вам.

Входит слуга.

Слуга

Синьора, гости собрались, стол для ужина накрыт, вас ждут, спрашивают синьорину, кормилицу проклинают в буфетной. Суматоха страшная, я должен идти прислуживать. Ради Бога, идите скорее.

Уходит.

Синьора Капулетти

Сейчас идем. – Джульетта, граф уж там!

Кормилица

Иди, мой свет, к твоим счастливым дням,

Ночей тебе счастливых я желаю.

Уходят.

Сцена 4

Улица.

Входят Ромео, Меркуцио, Бенволио, несколько масок и слуг с факелами.

Ромео

Сказать ли нам при входе что-нибудь,

Иль просто так войти, без предисловий?

Бенволио

Они теперь не в моде; Купидон,

С повязкой на глазах, с татарским луком

Раскрашенным, пред нами не идет,

Пугая дам, как пугало воронье.

Не нужно никаких прологов нам

С запинками, подсказанных суфлером.

Пусть нас они считают, чем хотят;

Мы только в такт пройтися их заставим

Да и уйдем оттуда.

Ромео

Дайте факел –

Не до прыжков теперь мне; на душе

Так тяжело; нести я факел буду.

Меркуцио

Нет, милый мой, ты должен танцевать.

Ромео

Я не могу: вы в бальных башмаках,

На тоненьких подошвах; у меня же

Тоска лежит на сердце, как свинец;

Она меня приковывает к полу,

Я двинуться не в силах.

Меркуцио

Ты влюблен –

Ну так займи ты крылья у Амура

И воспари высóко над землей.

Ромео

Его стрелой я ранен слишком тяжко,

Чтобы парить на этих легких крыльях.

Оцепенев от горя, не могу

Подняться я над цепенящим горем,

И падаю под бременем его.

Меркуцио

Упавши с этим бременем, ты сам

Обременишь любовь: она нежна,

Не вынесет подобного давленья.

Ромео

Любовь нежна? Нет, чересчур сурова,

Груба, жестока, колется, как терн.

Меркуцио

Когда любовь с тобою так сурова,

То надо с нею так же быть суровым;

Коли ее, когда она колюча,

И с ног собьешь, и победишь любовь.

Давайте-ка футляр мне на лицо,

(надевает маску)

На маску – маску. Вот так образина!

Пусть надо мной смеются, – мне-то что?

Пусть за меня краснеет этой хари

Нависший лоб.

Бенволио

Ну, что же? Постучимся,

Да и войдем.

Ромео

Подайте факел мне.

Пусть шалуны с веселым, легким сердцем

Ногой тростник бездушный шевелят,

А я, держась пословицы старинной,

Светить вам буду и смотреть: забава

Веселая, а я – совсем пропал.

Меркуцио

Когда попал ты в тину, то тебя

Мы вытащим из этого болота,

Из этой, с позволения сказать,

Любви, где ты увяз по горло. Ну же,

Мы ходим днем с огнем.

Ромео

Ты вздор городишь.

Меркуцио

Я говорю, что понапрасну жжем

Мы факелы свои, как лампы днем,

Не двигаясь вперед; пойми, Ромео,

Намерение доброе у нас,

А в этом смысла более в пять раз,

Чем в наших всех способностях душевных.

Ромео

С намерением добрым мы идем

На маскарад, – но нет в том вовсе смысла.

Меркуцио

А почему? позволено спросить?

Ромео

В ночь прошлую мне снился сон.

Меркуцио

Мне – тоже.

Ромео

Что ж видел ты во сне?

Меркуцио

Что очень часто

Сновидцы лгут.

Ромео

Но истины им снятся.

Меркуцио

О, вижу я, что у тебя была

Царица Маб, волшебниц повитуха.

Она совсем малютка: вся она

Не более агатового камня

У старшины на пальце; разъезжает

На мошкаре, запряженной гуськом,

В своем возке воздушном, по носам

Людей, что спят. В его колесах спицы

Устроены из паучиных ног,

Из крылышек кузнечиков – покрышка,

Из паутинок тоненьких – постромки,

Из лунного сиянья – хомуты,

Хлыст – из сверчковой косточки для ручки

И пленочки тончайшей для бича.

Ее возница – крошечный комар

В кафтане сером; он гораздо меньше

Тех червячков, что ползают порой

По пальчику ленивому девицы.

Ее возок – пустой лесной орех;

Устроен он искусницею-белкой

Иль червяком, которые для фей

Работали издревле колесницы.

В таком-то вот параде, по ночам,

Царица Маб в мозгу влюбленных мчится, –

Любовные тогда им снятся сны;

Иль скачет по коленям царедворцев –

И грезятся им низкие поклоны;

Иль у судьи по пальцам – и ему

Приснятся взятки; иль по губкам дам –

И грезятся тогда им поцелуи;

(Но эти губки часто злая Маб

Прыщами покрывает за пристрастье

Их к лакомствам); иль по носу вельможи

Проедет – и во сне он чует запах

Благоволенья нового к нему;

А иногда заденет нос попа,

Щетинкой от хвоста свиньи – и тотчас

Другой приход пригрезится ему;

Порой она проедется по шее

У спящего солдата – и во сне

Он видит битвы, приступы, засады,

Испанские клинки, пиры и кубки

В пять футов глубиной; затем опять

Почудится ему гром барабанов, –

Он вздрогнет и с проклятием проснется

В испуге, и, молитву прочитав,

Опять заснет. Она же, эта Маб,

В ночную пору гривы заплетает

У лошадей и в грязные комки

Их волосы сбивает; если ж их

Распутать, то беда грозит большая.

Она же, ведьма, давит тех девиц,

Что навзничь спят, заране приучая

Их к тяжести, и делает из них

Хороших жен.

Ромео

Да замолчишь ли ты,

Меркуцио? Ведь говоришь ты вздор.

Меркуцио

Да, верно: я о грезах говорю,

Исчадиях незанятого мозга,

Из ничего зачавшихся в пустой

Фантазии. Она эфира тоньше;

Изменчивей, чем ветер, что сперва

Холодную грудь севера ласкает,

И вдруг затем, разгневанный, летит

Оттуда прочь, поворотив лицо

К странам росой увлаженного юга.

Бенволио

И ветер тот сбивает с толку нас.

Чего мы ждем? Там, верно, кончен ужин.

И слишком поздно мы придем.

Ромео

А я

Боюсь, что слишком рано; душу мне

Какое-то предчувствие тревожит:

Мне кажется, что надо мной висит

В созвездиях какая-то угроза,

Что этот пир лишь горькое начало

Моей судьбы, и кончится она

Безвременной, насильственною смертью.

Но пусть моей ладьею правит Тот,

Кто держит руль ее в Своей деснице.

Вперед, синьоры.

Бенволио

Бейте в барабан.

Сцена 5

Зала в доме Капулетти. На сцене музыканты. Входят слуги.

Первый слуга

Где Потпан? Почему он не помогает убирать? Ведь его дело переменять тарелки и вытирать столы!

Второй слуга

Когда вся чистая работа лежит на руках только одного или двух человек и эти руки не умыты, выходит только грязь одна.

Первый слуга

Прочь эти складные стулья, отодвиньте этот буфет, да присматривайте за посудой. – Пожалуйста, прибереги мне кусочек марципана, да будь другом: вели привратнику пропустить сюда Сусанну и Ленору. – Антон! Потпан!

Третий и четвертый слуги

Здесь! Сейчас!

Первый слуга

Вас ищут, зовут, ждут, требуют в зале!

Третий слуга

Мы не можем быть и тут и там в одно время. Живо, ребята, пошевеливайтесь. Кто дольше проживет, тот все заберет.

Входят Капулетти, его дядя, синьора Капулетти, Джульетта, кормилица, гости и Ромео, с масками.

Капулетти

Пожалуйте, привет вам, господа.

Все дамы, у которых на ногах

Мозолей нет, попляшут с вами. Ну,

Сударыни! посмотрим – кто из вас

Откажется от танцев; если станет

Жеманиться которая-нибудь,

То поклянусь, что есть у ней мозоли.

Не правда ли, я ловко вас поддел?

(К Ромео и маскам.)

Привет мой вам, синьоры! – Было время,

Когда и я красавицам в ушко

Нашептывал пленительные речи,

Под маскою. Оно уже прошло,

Прошло, прошло… Я рад вам, господа.

Ну, музыканты, начинать! – прошу

Раздвинуться; девицы, танцевать!

Музыка. Гости танцуют.

(Слугам.)

Эй вы, болваны, света больше! прочь

Столы! Огонь в камине погасить:

И без него тут стало слишком жарко.

Вот подлинно, что кстати подошла

Нежданная забава.

(Дяде.)

Нет, сиди,

Сиди, мой добрый дядя; время танцев

Прошло для нас с тобою. Как давно

В последний раз мы надевали маски?

Дядя Капулетти

Наверное, лет тридцать.

Капулетти

Что ты, полно!

Не может быть, чтоб так давно; со свадьбы

Люченцио прошло лет двадцать пять,

Не более, когда б ни приходился

День Троицы. В последний раз тогда

Мы были в масках.

Дядя Капулетти

Больше; сын его

Гораздо старше: тридцать лет ему.

Капулетти

Толкуй! ведь сын назад тому два года

Еще имел опекуна.

Ромео (слуге)

Кто эта дама,

Что подала тому мужчине руку?

Слуга

Не знаю, синьор.

Ромео

Светильники померкли перед нею;

Как на серьге нубиянки алмаз,

Она во тьме блестит красой своею,

Бесценною, доступной лишь для глаз,

Не созданных для обладанья ею.

Красавица толпой окружена:

Как белая голубка там она,

Когда вокруг вороны соберутся.

Пусть лишь она окончит танец свой –

Я подойду, чтоб грубою рукой

Ее руки божественной коснуться.

Любил ли я когда до этих пор?

О, отрекись от этого, мой взор!

Ведь истинных красавиц эти очи

Не видели до настоящей ночи.

Тибальдо (прислушиваясь)

По голосу, Монтекки это. – Мальчик!

Подай мой меч! Как! негодяй дерзнул

Войти сюда, под шутовскою маской,

Чтобы над праздником семейным нашим

Нахально так и нагло издеваться!

Клянуся честью рода моего,

Я не сочту грехом – убить его!

Капулетти

Из-за чего бушуешь ты, племянник?

В чем дело?

Тибальдо

Дядя, это вот – Монтекки,

Наш враг, подлец, забравшийся сюда,

Чтобы над нашим праздником глумиться.

Капулетти

Ромео – этот юноша?

Тибальдо

Да, он,

Он, негодяй Ромео.

Капулетти

Успокойся,

Оставь его, не задевай; ведь он

Ведет себя, как должно дворянину;

И, говоря по правде, вся Верона

Гордится им, как юношею честным

И хорошо воспитанным, – и я

За все богатства города Вероны

Не допущу, чтоб в доме у меня

Нанесена ему была обида.

Итак, сдержись, не замечай его:

Я так хочу. Когда ты уважаешь

Желания мои, то вид веселый

Прими, не хмурься, – это неуместно

На празднике.

Тибальдо

Как раз уместно, если,

В числе гостей, забрался негодяй,

И выносить его я не желаю.

Капулетти

Перенесешь! Заносчивый мальчишка!

Я говорю, перенесешь. – Ступай,

Кто здесь хозяин: я иль ты? ступай!

Переносить его ты не желаешь!

О, Господи! переполох ты хочешь

Произвести среди моих гостей?

Затеять шум? Довольно, будь мужчиной.

Тибальдо

Но, дядя, это стыд.

Капулетти

Ступай, ступай

Ты – дерзкий мальчик. Стыдно? в самом деле?

Не доведет задор твой до добра.

Перечить мне! Как раз нашел ты время.

(Обращаясь к гостям.)

Отлично вы сказали.

(Тибальдо.)

Ну, ступай,

Молокосос, да не шуми, иначе…

(Слугам)

Прибавьте свеч!

(Тибальдо.)

Ну как тебе не стыдно!

Я усмирю тебя!

(Гостям.)

Ну, веселее,

Мои друзья!

Тибальдо

Невольное терпенье

И вольный гнев приходят в столкновенье,

И тело все мое от них дрожит.

Приветливый принять я должен вид –

И с наглостью на время примириться;

Но в желчь мое терпенье превратится!

Ромео (Джульетте)

Когда моей рукою недостойной

Я мог твою святыню оскорбить,

Позволь губам моим, двум пилигримам,

Мой сладкий грех лобзаньем искупить.

Джульетта

Но, пилигрим, невелика вина

Твоей руки: в ней набожность видна;

Паломникам позволено руками

С молитвою касаться рук святых,

И жмут они друг другу руку сами,

Пожатие руки – лобзанье их.

Ромео

Но, кроме рук, даны и губы им.

Джульетта

Да, – чтоб читать молитвы, пилигрим.

Ромео

О, если так, то, милая святая,

Позволь губам молиться, подражая

Моей руке; даруй ей благодать,

Чтоб веры мне своей не потерять.

Джульетта

Недвижными святые пребывают,

Хоть милость за молитву посылают.

Ромео

Не двигайся ж, пока не испросил

Я милости молитвами своими…

(Целует ее.)

Ну, вот, теперь я прегрешенье смыл,

Соединив мои уста с твоими.

Джульетта

И на моих устах твой грех лежит.

Ромео

Как мило ты на это негодуешь!

Отдай его назад, коль тяготит.

(Целует ее снова.)

Джульетта

Ты, пилигрим, по требнику целуешь.

Кормилица (подходя)

Вас матушка зовет.

Джульетта уходит.

Ромео

А кто она?

Кормилица

Не знаете? Бог мой! хозяйка дома;

И добрая, и умная такая

Синьора; я кормила дочь ее,

Ту самую, с которою сейчас

Вы говорили; и могу уверить,

Что тот, кому достанется она,

И денежки хорошие получит.

Ромео

Итак, она – дочь Капулетти? Горе!

Теперь вся жизнь моя в руках врага.

Бенволио (подходя)

Идем, идем, окончилась забава.

Ромео

Окончилась; я этого боюсь,

С спокойствием моим я расстаюсь.

Капулетти

Нет, господа, пока не уходите:

Кой чем еще вас надо угостить.

Нельзя? – Так я благодарю всех вас,

Благодарю вас от души, синьоры.

Спокойной ночи! – Факелы сюда!

Теперь – в постель: спать хочется. Уж поздно.

Все уходят, кроме Джульетты и кормилицы.

Джульетта

Поди сюда, кормилица. Скажи –

Кто господин вон тот?

Кормилица

Сын и наследник

Тиберио.

Джульетта

А тот, что в дверь выходит?

Кормилица

Мне кажется, Петрукьо молодой.

Джульетта

А тот, что вслед идет за ним, который

Не танцевал?

Кормилица

Не знаю.

Джульетта

Разузнай,

Кто он такой.

Кормилица уходит.

О, если он женат,

То гроб один мне будет брачным ложем.

Кормилица возвращается.

Кормилица

Он вашего врага Монтекки сын

Единственный; зовут его Ромео.

Джульетта

Среди моей единственной вражды

Любовь моя единая возникла.

Не вовремя узнала я, кто он;

Не вовремя его я увидала!

Не приведет к добру любовь моя:

В заклятого врага влюбилась я.

Кормилица

Что? что ты там?

Джульетта

Стихи припоминаю,

Которым научил меня один

Из кавалеров.

За сценою зовут: «Джульетта!»

Кормилица

Мы идем! сейчас! –

Пойдем, пора, все гости разошлись.

Уходят.

Входит Хор.

Хор

Страсть прежняя внезапно охладела,

И новая ее сменила страсть;

Та, что Ромео сердцем овладела,

Утратила над этим сердцем власть;

Ее краса красой быть перестала

В его глазах, – и полюбил он вновь.

Джульетта взор его очаровала,

Он сам любим, – опасная любовь!

Как враг семьи Джульетты, он не смеет

Войти к ней в дом с признанием своим;

И никакой надежды не имеет

Она на то, чтоб повстречаться с ним.

Но случаи им время посылает,

И пыл любви им мужество дает

Для встреч, – и миг блаженства утешает

И сладкую отраду в сердце льет.

Акт II
Сцена 1

Площадь, примыкающая к саду Капулетти. Входит Ромео.

Ромео

Могу ль уйти, когда я сердцем здесь?

Вернись назад, тяжелый прах, найди

Свой центр.

(Перелезает через стену сада.)

Входят Бенволио и Меркуцио.

Бенволио

Кузен Ромео! эй, Ромео!

Меркуцио

Я поклянусь, что он ушел домой

И лег в постель.

Бенволио

Он побежал сюда

И перелез чрез эту стену сада.

Зови его, Меркуцио.

Меркуцио

Я буду

Не только звать, но даже заклинать.

Ромео! страсть, влюбленный, сумасшедший,

Блажной! явись пред нами в виде вздоха,

Произнеси хоть рифму – «кровь-любовь»,

Хоть слово в честь болтушки Афродиты,

Иль прозвище смешное дай ее

Наследнику и сыну Купидону,

Проказнику-мальчишке, что так ловко

Стрелу пустил, что царь Кофетуа

Вдруг в нищую влюбился. Он не слышит,

Не движется, – скончалась обезьяна!

И заклинать его я принужден.

Явись же нам; тебя я заклинаю

Блестящими глазами Розалины,

Ее челом, пурпурными устами

И ножкою, и трепетным бедром,

И всем, что там найдется по соседству, –

Предстань пред нами в образе своем!

Бенволио

Рассердится, когда тебя услышит.

Меркуцио

Из-за чего? – Он мог бы рассердиться,

Когда бы я в ее волшебный круг

Заклятием другого духа вызвал

И там его оставил до тех пор,

Пока она б его не отогнала;

Резон бы был; мое ж заклятье честно:

Я, именем возлюбленной Ромео,

Явиться нам Ромео заклинаю.

Бенволио

Он скрылся здесь, среди деревьев этих,

Ушел во мрак холодной, влажной ночи:

Любовь слепа и любит быть во тьме.

Меркуцио

Когда б слепа была, то не могла бы

И в цель попасть. Он где-нибудь сидит

Тут под кустом кизиловым, мечтая

О милой. – Эй, Ромео! Я желаю,

Чтоб она… et cetera… Прощай,

Спокойной ночи! Ну, а я – на койку;

Спать на земле – уж слишком холодно!

Идем ли, что ль?

Бенволио

Идем, – совсем напрасно –

Искать того, кто прячется от нас.

Уходят.

Сцена 2

Сад Капулетти. Входит Ромео.

Ромео

Над ранами смеется только тот,

Кто не бывал еще ни разу ранен.

На балконе появляется Джульетта.

Но, тише, что за свет в ее окне?

Оно – восток, и в нем Джульетта – солнце.

Всходи, всходи, прекрасное светило,

И свет луны завистливой затми;

Она уже от скорби побледнела,

Завидуя, что ты, ее слуга,

Ее красой далеко превосходишь.

Не будь ее слугою; ведь она –

Завистница и девственная риза

Весталки – и бесцветна, и бледна, –

Безумным лишь носить ее прилично.

О, брось ее… Да, то моя любовь,

Владычица; когда б она то знала!

Вот говорит она, иль нет, еще

Не говорит; так что же? Говорят

Ее глаза, – я отвечать им буду.

Я слишком смел: не для меня их речь:

Две самые прекрасные звезды

Из сфер своих желают отлучиться

И просят, чтоб ее глаза, на время,

На небесах светили вместо их.

Что если бы и вправду эти звезды

В ее лице сияли вместо глаз,

Ее ж глаза сменили их на небе?

Ее лица сиянье эти звезды

Затмило бы, как лампу свет дневной,

А в небесах такой бы яркий свет

Ее глаза потоком изливали,

Что птицы, ночь приняв за светлый день,

Запели бы. Вот на руку щекой

Склонилася она… как я желал бы

Перчаткой быть на этой белой ручке,

Чтобы щеки ее касаться мне!

Джульетта

О, горе мне!

Ромео

Вот, говорит она.

О, продолжай, мой ангел лучезарный!

Ты в тьме ночной над головой моей

Сияешь, как небес крылатый вестник,

Когда в своем полете облака

В воздушном он пространстве обгоняет,

И смертные, вверх очи возведя

И запрокинув голову, глядят

На ангела оцепеневшим взором.

Джульетта

Ромео! Для чего Ромео ты?

О, отрекись от своего отца,

От имени; а если не желаешь,

То поклянись лишь мне в своей любви –

И я тогда не буду Капулетти.

Ромео (сам себе)

Ответить мне или еще послушать?

Джульетта

Лишь именем своим ты враг мне, но

Сам по себе ты вовсе не Монтекки.

Монтекки… но что значит это имя?

Оно ведь – не рука и не нога,

Оно – не часть какая-либо тела.

О, выбери себе другое имя;

Что в имени? Как розу ни зови –

В ней аромат останется все тот же:

Так и Ромео с именем другим

Останется все так же совершенным.

Расстанься же ты с именем своим,

Ромео, и, взамен за это имя,

В котором нет твоей и части, всю

Меня возьми!

Ромео

Ловлю тебя на слове.

Лишь назови меня своей любовью –

И заново я буду окрещен

И навсегда свое утрачу имя.

Джульетта

Кто ты такой, сокрытый мраком ночи,

Подслушавший признания мои?

Ромео

Не смею я сказать тебе, кто я

По имени, о милая, святая:

То имя мне, как враг твой, ненавистно.

Я б разорвал его, когда б его

Написанным увидел на бумаге.

Джульетта

Ты не сказал еще двух слов, как я,

По голосу, тебя уже узнала.

Ромео ты? Монтекки?

Ромео

Не Ромео

И не Монтекки, если отвращенье

Ты чувствуешь к обоим именам.

Джульетта

Как ты сюда пробрался и зачем?

Как перелезть ты мог чрез стену сада

Высокую и гладкую? И смерть

Тебе, когда кто из моих родных

Тебя найдет здесь.

Ромео

Через эту стену

Перелетел я на крылах любви.

Оградою из камня невозможно

Сдержать любовь, – она на все готова, –

Твои родные – не помеха мне.

Джульетта

Они тебя убьют, когда увидят.

Ромео

Твои глаза опасней для меня,

Чем двадцать их мечей; взгляни лишь с лаской –

И злоба их мне будет нипочем.

Джульетта

Я ни за что б на свете не желала,

Чтобы они увидели тебя.

Ромео

От взоров их я скрыт покровом ночи.

Но пусть они меня застанут здесь,

Лишь бы меня любила ты; пусть лучше

Жизнь кончится моя от злобы их,

Чем без твоей любви она продлится.

Джульетта

Кто показал тебе сюда дорогу?

Ромео

Моя любовь: она меня вела

И подала совет мне; я за это

Снабдил ее глазами. Я – не кормчий,

Но если бы ты от меня была

Так далеко, как самый дальний берег

Неведомых морей, то за таким

Сокровищем я б смело в путь пустился.

Джульетта

Мое лицо покрыто маской ночи,

Иначе б ты увидел – как оно

Зарделось от стыда за те слова

Признания, что ты сейчас подслушал.

Желала б я приличье соблюсти,

Желала бы, желала бы отречься

От слов своих, – но прочь такая ложь!

Ты любишь ли меня? Вперед я знаю,

Что скажешь «да», и слова твоего

Довольно мне. Когда б ты в том поклялся,

То, все равно, ты мог бы обмануть, –

Ведь, говорят, над клятвами влюбленных

Смеется Зевс. О, милый мой Ромео,

Когда меня ты любишь, это мне

Ты искренно скажи; когда ж находишь,

Что слишком я поспешно отдаюсь,

То я приму сердитый вид, нахмурюсь

И на твои мольбы отвечу «нет».

Да, признаюсь, я слишком безрассудна,

И ветреной меня ты можешь звать.

Но ты мне верь, прекрасный мой Монтекки,

Что окажуся я вернее тех,

Которые искуснее умеют

Казаться неприступными; и я

Сама была бы менее доступна,

Когда б меня ты не застал врасплох

И истинной любви моей признанья

Не услыхал. Итак, прости меня

И не считай сговорчивости этой

За ветреность в любви: мою любовь

Лишь ночи тьма нежданно так открыла.

Ромео

Клянусь луной, что точно серебром

Осыпала верхи деревьев этих…

Джульетта

Нет, не клянись изменчивой луной,

Меняющей свой образ каждый месяц,

Чтобы твоя любовь, подобно ей,

Изменчивой не оказалась.

Ромео

Чем же

Поклясться мне?

Джульетта

Не нужно вовсе клятв;

Иль, если ты желаешь дать мне клятву,

То собственным прекрасным существом

Клянись; ты – мой божественный кумир,

И я тебе поверю.

Ромео

Если сердца

Заветная любовь…

Джульетта

Нет, не клянись.

Хоть рада я твоей любви, но этот

Обет ночной не радует меня:

Он слишком скор, внезапен, опрометчив,

И слишком он на молнию похож,

Которая, сверкнув, исчезнет прежде,

Чем скажем мы, что молния блестит.

Мой дорогой, прощай, пусть эта почка

Любви в цветок прекрасный развернется,

Ко времени ближайшей нашей встречи.

Прощай, спокойной ночи! Пусть тот мир

И тот покой в твое вольются сердце,

Которыми наполнено мое.

Ромео

И ты уйдешь, меня не успокоив?

Джульетта

Какого же успокоенья хочешь

Ты в эту ночь?

Ромео

Твоей любовной клятвы.

Джульетта

Но я дала уж эту клятву прежде,

Чем ты просил о ней. А все же я

Желала бы иметь ее в запасе.

Ромео

Ты хочешь взять ее назад? Зачем,

Любовь моя?

Джульетта

Чтоб щедрой быть и снова

Отдать ее тебе. Однако я

Хочу того, чем я уж обладаю:

Для щедрости моей пределов нет,

И глубока моя любовь, как море;

И чем тебе я больше отдаю,

Тем у меня их больше остается, –

Им нет конца.

За сценой слышен голос кормилицы, которая зовет Джульетту.

Меня зовут. Прощай,

Мой дорогой. – Сейчас иду я, няня!..

Будь верен мне, Монтекки милый мой.

Постой еще минутку: я вернусь.

Уходит с балкона.

Ромео

Блаженная и сладостная ночь!

Но это всё – не грезы ли ночные,

Столь сладкие и чудные, что им

В действительность нельзя преобразиться?

На балконе снова появляется Джульетта.

Джульетта

Ромео, два-три слова – и прощай.

Когда любовь твоя чиста и если

Намерен ты вступить со мною в брак,

То завтра мне ответ свой передай, –

Чрез того, кого к тебе пришлю я, –

Где и когда венчальный наш обряд

Ты совершить желаешь. Я тогда

Мою судьбу к твоим ногам повергну

И за тобой, властитель мой, пойду

В широкий мир.

Кормилица (за сценой)

Синьора!

Джульетта

Я иду! –

Но если ты не искренен, то я

Молю тебя…

Кормилица (за сценой)

Синьора!

Джульетта

Я сейчас! –

Молю тебя ухаживанье бросить –

И с горестью моей оставь меня.

Итак, пришлю я завтра.

Ромео

Я блаженством

Моей души…

Джульетта

Прощай, спокойной ночи

Желаю я тебе сто раз.

Уходит.

Ромео

Мне ночь

Сто раз мрачней без твоего сиянья.

Как школьники спешат уйти от книг,

Так радостно любовь к любви стремится.

Как школы вид печалит взор их,

Так тяжко ей с любовью разлучиться.

Уходит.

Джульетта (снова показываясь на балконе)

Ромео! тс-с! Зачем не обладаю

Я голосом сокольничего, чтобы

Мне сокола обратно приманить?

Не смеет громко говорить неволя,

Не то бы грот разрушила бы я,

Где эхо спит; воздушный этот голос

Тогда бы стал слабее моего,

От повторенья имени Ромео.

Ромео (возвращаясь)

То милая моя зовет меня…

Как сладостно звучат слова влюбленных

В ночной тиши, лелея нежно слух,

Как музыка!

Джульетта

Ромео!

Ромео

Дорогая!

Джульетта

В котором же часу должна я завтра

Прислать к тебе?

Ромео

Поутру к девяти.

Джульетта

Не пропущу назначенного часа.

Как долго ждать! как будто двадцать лет.

Забыла я – зачем тебя вернула.

Ромео

Позволь же мне остаться здесь, пока

Не вспомнишь ты.

Джульетта

Желая, чтоб остался

Ты дольше здесь, я буду забывать

И думать лишь о том, как мне приятно

С тобою быть.

Ромео

А я стоять здесь буду,

Чтобы продлить забвение твое,

Забыв, что есть места другие в мире.

Джульетта

Почти уж утро, и желала б я,

Чтоб ты ушел – не дальше, впрочем, птички,

Которую, как узника в цепях,

На ниточке из шелка выпускает

Мальчишка-плут из рук своих и вновь

Ее к себе за эту нитку тянет,

Ревнуя к воле пленницу свою.

Ромео

Желал бы я твоею птичкой быть.

Джульетта

И я желала б этого, мой милый, –

Но ласками замучила б тебя.

Прощай, прощай; минуты расставанья

Исполнены столь сладкого страданья,

Что я тебе до самого утра

Готова бы желать спокойной ночи.

Уходит.

Ромео

Пусть крепкий сон глаза твои закроет,

В твоей груди пусть водворится мир.

О если б я был этим сном и миром!

Теперь пойду к духовному отцу,

Ему свое я счастие открою

И попрошу о помощи его.

Уходит.

Сцена 3

Келья монаха Лоренцо. Входит Лоренцо.

Лоренцо

С улыбкою на сумрачную ночь,

Пестря восток, глядят глаза денницы;

Пятнистый мрак, спеша, уходит прочь

От огненной Титана колесницы.

Покуда взор светила огневой

Не выглянул, чтоб встретить день приветом,

Покуда он еще росы ночной

Не осушил своим горячим светом, –

Должна моя корзина до краев

Наполниться, – мне нужно торопиться

Набрать в нее целительных цветов

И трав, где яд губительный таится.

Природа вся землею создана;

Земля для ней утроба и могила,

И много чад произвела она

И на своей груди затем вскормила.

В их качествах и свойствах много благ,

И чем-нибудь полезны все творенья;

Есть много сил в растениях, травах,

Все разное имеют назначенье.

Столь низкого нет в мире ничего,

Что б как-нибудь ко благу не служило,

Иль доброго настолько, чтоб его

Полезных свойств ничто не изменило.

Добро, порой, меняется в порок,

Есть иногда во зле благодеянье;

Вот, например, хоть этот бы цветок:

В нем есть и яд, и сила врачеванья.

В нем запах – жизнь, а сок в нем сильный яд,

Он чувства все и сердце убивает;

В травах и в нас два короля сидят:

Добро и зло; когда преобладает

Последнее, оно, как червь, грызет,

И от него растение умрет.

Входит Ромео.

Ромео

Отец мой, здравствуй.

Лоренцо

Benedicite!

Чей слышу я привет в столь ранний час?

Мой сын, что так поднялся спозаранку?

Должно быть, ты расстроен чем-нибудь.

У старика в глазах – всегда забота,

А где она, там вовсе не до сна;

Но там, где спать расположилась юность

Беспечная, там крепкий сон царит;

Поэтому, приход твой ранний служит

Порукой мне, что иль взволнован ты,

Иль в эту ночь в постель ты не ложился.

Ромео

Последнее верней – провел я время

Приятнее.

Лоренцо

Пусть Бог простит твой грех!

Ты ночь провел, должно быть, с Розалиной?

Ромео

Нет, мой отец; забыл я это имя

И горе то, что заключалось в нем.

Лоренцо

Но где ж ты был?

Ромео

Я пировал с врагами,

И рану мне внезапно там нанес

Один из них; он – тоже ранен мною,

И оба мы нуждаемся теперь

В твоем, отец, святом уврачеваньи.

В моей душе я злобы не ношу:

И за себя, и за врага прошу.

Лоренцо

Яснее, сын, в загадках толку нет:

На них дают загадочный ответ.

Ромео

Так слушай. Я всем сердцем полюбил

Дочь старого синьора Капулетти,

Да и она мне сердце отдала.

Все слажено, и остается только

Тебе союз наш браком завершить.

Как, где, когда мы встретились, влюбились

И клятвами друг с другом обменялись –

Я расскажу об этом по пути;

Теперь я вот о чем тебя прошу:

Чтоб обвенчал сегодня же ты нас.

Лоренцо

Святой Франциск, какой переворот!

Ужели ты оставил Розалину,

Которую так горячо любил?

У молодых людей любовь не в сердце,

А лишь в глазах! Jesu Maria! сколько

На бледные вот эти щеки пролил

Ты горьких слез, и все из-за нее!

Как много ты растратил горькой влаги

В приправу той нетронутой любви,

Которая тебе уж не по вкусу!

Еще пары твоих глубоких вздохов

Не высохли от солнечных лучей,

Еще твои отчаянные стоны

И до сих пор звучат в моих ушах,

Со щек твоих еще не смыты пятна

От прежних слез. Ромео, если был

Когда-нибудь ты сам собою, если

Ты горевал и горести твои

Посвящены все были Розалине,

То неужель так изменился ты?

Признайся, что правдиво изреченье:

Коль твердости в мужчинах нет, тогда

И женщинам простительно паденье.

Ромео

Ты за любовь к ней сам меня бранил.

Лоренцо

Не за любовь, мой сын, за сумасбродство.

Ромео

Советовал ты мне похоронить

Мою любовь…

Лоренцо

Да, но не с тем же, чтоб

Зарыть одну и выкопать другую.

Ромео

Прошу, оставь свои упреки; та,

Которую теперь я полюбил,

Мне за любовь сама любовью платит,

А в прежней я того же не встречал.

Лоренцо

Немудрено: ведь, было ей известно,

Что ты любовь в долбежку затвердил,

Ее складов еще не понимая.

Но, ветреник мой юный, я тебе

Готов помочь, единственно в надежде,

Что ваших двух семейств вражда в любовь

Чистейшую, чрез брак ваш, превратится.

Пойдем со мной.

Ромео

Пойдем, – я не могу

Откладывать.

Лоренцо

Не нужно торопиться:

Тот падает, кто слишком быстро мчится.

Уходят.

Сцена 4

Улица. Входят Бенволио и Меркуцио.

Меркуцио

Где, черт возьми, запропастился он?

Иль в эту ночь домой не возвращался

Ромео?

Бенволио

Да; он там не ночевал:

Я спрашивал его слугу.

Меркуцио

Ну, эта

Бездушная девчонка Розалина,

Наверное, сведет его с ума.

Бенволио

Тибальд, родня синьора Капулетти,

Прислал письмо к Ромео.

Меркуцио

Это вызов,

Ручаюсь я.

Бенволио

Он будет отвечать.

Меркуцио

Конечно; кто писать умеет, тот

И на письмо ответить в состоянье.

Бенволио

Я не о том; я хочу сказать, что Ромео примет вызов Тибальда.

Меркуцио

Бедный Ромео! Он уже и так мертв: он сражен черными глазами этой белолицей девчонки; его уши пронзены любовною песнью, и самый центр его сердца пробит стрелою слепого мальчишки. Так где же ему тягаться с Тибальдом?

Бенволио

А что такое Тибальд?

Меркуцио

Это больше, чем царь котов, могу тебя уверить; он законодатель всяких церемоний; он дерется, точно по нотам, соблюдая размер, паузы, такты; он не дает противнику и вздохнуть: раз, два, а третий удар уже у тебя в груди; он попадает в шелковую пуговку; это настоящий дуэлянт, тонкий знаток всех этих первых и вторых поводов к дуэли. Ах, как великолепно он делает выпады и обратные удары, эти бессмертные passado, punto revesso, hai[3]

Бенволио

Что такое?

Меркуцио

Чтоб им пусто было – этим шутам, этим шепелявым, кривляющимся фантазерам, этим настройщикам речи на новый лад! «Клянусь, отличный клинок! – Красавец мужчина! – Славная девка!» Не прискорбно ли, что на нас так насели эти чужеземные мухи, эти продавцы мод, эти pardonnez-moi[4], которые придают такую важность новым формам, что им неудобно сидеть на старой скамье? Надоели они с этими своими «bon, bon»[5].

Входит Ромео.

Бенволио

Вот идет Ромео, – Ромео идет!

Меркуцио

Он – точно высушенная селедка без икры. Бедное тело! оно из мяса превратилось в рыбу. Он находится в поэтическом настроении Петрарки; только в сравнении с его милой Лаура была судомойка, хотя ее обожатель был искусней Ромео относительно прославления своей возлюбленной в стихах; Дидона, по его мнению, шлюха, Клеопатра – цыганка; Елена и Гера – распутницы и сволочь. Фисби обладала красивыми серыми глазами, но где же ей сравняться с его милой! – Синьор Ромео, bonjour![6] Вот французский привет твоим французским штанам. Ты нас отлично надул в эту ночь.

Ромео

Доброго утра вам обоим. Чем я вас надул?

Меркуцио

Вы ускользнули, синьор, ускользнули от нас.

Ромео

Извини меня, добрый Меркуцио; у меня было такое важное дело, а в подобных случаях человеку позволительно поступиться вежливостью.

Меркуцио

Другими словами, – в подобных случаях человек принужден сгибать колени.

Ромео

То есть кланяться?

Меркуцио

Ты как раз угадал.

Ромео

Это очень вежливое объяснение.

Меркуцио

Да, ведь, я настоящая гвоздика вежливости.

Ромео

Гвоздика в смысле цветка вообще?

Меркуцио

Именно.

Ромео

Но ведь и мои башмаки хорошо убраны розетками.

Меркуцио

Верно. Продолжай так шутить со мною, пока не износишь своих башмаков, так чтобы когда у них отвалятся их единственные подошвы, шутка твоя осталась одна-одинешенька.

Ромео

Вот так острота! Единственная по своему одиночеству.

Меркуцио

Разними нас, добрый Бенволио; мое остроумие слабеет.

Ромео

Бей свое остроумие хлыстом, пришпорь его, не то – я провозглашу: партия моя!

Меркуцио

Нет, если твое и мое остроумие погонятся за дикими гусями, то я пропал, потому что у тебя в одном из чувств больше дичи, чем у меня во всех пяти. Не принимаешь ли ты меня за дикого гуся?

Ромео

Да ты никогда и не был для меня ничем иным, как гусем.

Меркуцио

Я укушу тебе ухо за эту насмешку.

Ромео

Не кусайся, добрый гусь.

Меркуцио

У тебя горько-сладкое остроумие, а это очень острый соус.

Ромео

А разве горько-сладкие яблоки – дурная приправа к хорошему гусю?

Меркуцио

Ну, твое остроумие растягивается, точно лайка; из одного дюйма можно его расширить до локтя.

Ромео

Я растягиваю его до слова «ширина»: присоедини это понятие к слову «гусь» – выйдет, что ты в ширину и длину огромный гусь.

Меркуцио

Ну, не лучше ли так шутить, чем стонать из-за любви? Теперь ты общителен, теперь ты – Ромео, теперь ты – тот, что ты на самом деле, такой, какой ты по своим врожденным и приобретенным качествам. А эта слюнявая любовь похожа на шута, что мечется туда и сюда, чтобы спрятать свою шутовскую палку в какую-нибудь дыру.

Бенволио

Стой, стой, довольно!

Меркуцио

Ты останавливаешь меня; это называется – гладить против шерсти.

Бенволио

Не останови тебя, так ты будешь говорить без конца.

Меркуцио

Ты ошибаешься. Я не стал бы распространяться, так как дошел уже до самой сути моей речи и намеревался кончить ее.

Входят кормилица и Пьетро.

Ромео

Вот славный наряд!

Меркуцио

Парус! Парус!

Бенволио

Целых два: мужская рубаха и юбка.

Кормилица

Пьетро!

Пьетро

Слушаю.

Кормилица

Мой веер, Пьетро!

Меркуцио

Добрый Пьетро, прикрой ей лицо веером: он красивей.

Кормилица

Доброго утра, синьоры.

Меркуцио

Доброго вечера, прекрасная синьора.

Кормилица

Да разве теперь вечер?

Меркуцио

Да, не менее того, уверяю вас. Бесстыдная стрелка солнечных часов указывает уже на полдень.

Кормилица

Убирайтесь! кто вы такой?

Ромео

Это, милая женщина, человек, который сотворен Богом во вред себе самому.

Кормилица

Ну, право же, это хорошо сказано! Во вред себе самому, – так что ли? Синьоры, не может ли кто из вас сказать мне, где мне найти молодого Ромео?

Ромео

Я могу сказать. Но когда вы найдете его, он будет старше, чем теперь, когда вы его ищете. Я самый младший из людей с этим именем, если не худший.

Кормилица

Вы хорошо говорите.

Меркуцио

Вот как! Да разве худшее может быть хорошим? Очень удачно, очень умно!

Кормилица (к Ромео)

Синьор, если вы и есть Ромео, то мне нужно поговорить с вами по секрету.

Меркуцио

Сводня, сводня, сводня! Ату ее!

Ромео

Кого ты там травишь?

Меркуцио

Не зайца, синьор, а если и зайца, то это заяц в постном пироге, который несколько зачерствел и выдохся прежде, чем его съели.

Старый заяц хоть сед, но беды в этом нет:

Заяц в постный пирог пригодится;

Если ж этот пирог зачерствел и засох,

Старым зайцем легко подавиться.

Ромео, не пойдешь ли ты в дом своего отца? Мы думаем там обедать.

Ромео

Я приду туда вслед за вами.

Меркуцио

Прощайте, старая синьора! прощайте, синьора, синьора, синьора! (Напевая.)

Меркуцио и Бенволио уходят.

Кормилица

Скатертью дорога! Скажите, пожалуйста, синьор, кто этот дерзкий купчишка, что наговорил так много пошлостей?

Ромео

Это господин, который любит слушать себя самого и может наговорить в одну минуту больше, чем другой кто-нибудь в целый месяц.

Кормилица

Если он скажет что-нибудь против меня, то я ему задам, хоть бы он был сильней, чем он есть на самом деле; я справлюсь и с двадцатью такими нахалами, а если нет, то я найду людей, которые его образумят. Подлый негодяй! Я не гулящая какая-нибудь, я не товарищ ему, шалопаю. (Обращаясь к Пьетро.) Да и ты хорош: стоишь себе и позволяешь каждому негодяю надругаться надо мной в свое удовольствие.

Пьетро

Я не видал ни одного человека, который бы надругался над вами в свое удовольствие, а если бы увидал, то сейчас выхватил бы свое оружие, уверяю вас. Я обнажаю меч так же проворно, как всякий другой, когда подвертывается случай для хорошей драки и когда закон на моей стороне.

Кормилица

Клянусь Богом, он так разобидел меня, что я вся, как есть, дрожу. Подлый негодяй! – Синьор, мне нужно сказать вам два слова. Моя молодая госпожа приказала мне отыскать вас, а что она велела передать вам, об этом я пока помолчу. Прежде всего позвольте мне сказать вам, что если вы намерены ее одурачить, то это будет, как говорится, скверная штука, так как синьорина молода, и потому, если вы будете играть с нею в двойную игру, то это будет неладно и низко относительно такой благородной девушки.

Ромео

Няня, поклонись от меня своей госпоже, я заявляю тебе…

Кормилица

Вот добрая душа! клянусь, я скажу ей это. Господи, Господи! как она будет рада!

Ромео

Да что же ты ей скажешь, няня? Ты ведь не дослушала меня.

Кормилица

Я скажу ей, синьор, что вы заявляете; а это я понимаю так, что вы делаете ей предложение, как благородный человек.

Ромео

Скажи ей, чтоб она нашла предлог

Отправиться на исповедь сегодня;

И в келье у Лоренцо будем с нею

Обвенчаны. Вот за труды тебе.

Кормилица

Нет, нет, синьор, не нужно ничего.

Ромео

Да полно же, бери.

Кормилица

Сегодня, значит?

Ну, хорошо, она туда придет.

(Хочет уйти.)

Ромео

Постой еще. Так через час, не дольше,

Ты моего слугу найдешь у стен

Монастыря; он принесет веревки,

Что связаны, как лестница: по ней

Я в тьме ночной взойду на верх блаженства.

Прощай, да будь верна: за труд

Я заплачу. Поклон мой синьорине.

Кормилица

Благослови вас Бог! – Но вот что, –

Послушайте…

Ромео

Что, дорогая няня?

Кормилица

Ваш человек надежен? вы слыхали

Пословицу такую: тайны нет,

Когда двоим известен ваш секрет?

Ромео

Надежен он, как сталь, – не беспокойся.

Кормилица

Ну так вот что, синьор. Моя госпожа – самая милая девушка в свете. Господи, Господи! когда она была еще крошечной болтуньей… О! Тут в городе есть один граф, некто Парис, который очень желал бы подмазаться к ней, да она, голубушка, не хочет и смотреть на него, она отворачивается от него точно от какой-нибудь жабы. Я иногда дразню ее: говорю, что Парис хороший человек, и уверяю вас, что она тогда бледнеет, как полотно. – Скажите, пожалуйста, ведь, слова «Ромео» и «розмарин» начинаются с одной и той же буквы?

Ромео

Да, няня; а что? Оба слова начинают с буквы Р.

Кормилица

Какой вы насмешник! Да ведь это Р-р-р – собачья буква! Она годится для… – Нет, я уверена, что ваше имя начинается с какой-нибудь другой буквы. Моя госпожа подбирает к нему такие хорошенькие присказки – к вашему имени и к розмарину, – что вы бы заслушались.

Ромео

Кланяйся от меня твоей госпоже.

Кормилица

Буду кланяться тысячу раз.

Ромео уходит.

Пьетро!

Пьетро

Слушаю.

Кормилица

Идем скорей, ступай вперед.

Уходят.

Сцена 5

Сад Капулетти. Входит Джульетта.

Джульетта

Я нянюшку послала ровно в девять,

И мне она вернуться обещала

Чрез полчаса. Иль не нашла его?

Не может быть. Да! ведь она хромая.

Послами у любви должны быть мысли, –

Они летят во много раз быстрей,

Чем солнца свет с холмов сгоняет тени.

Вот почему любви богиня ездит

На голубях, амур имеет крылья,

И носится быстрее ветра он.

Уж поднялось до высшей точки солнце,

От десяти до полдня – три часа,

А няни нет. Когда б в ней были чувства

Сердечные и молодая кровь,

Тогда б она, как мяч, перелетела,

Чтоб передать мои слова ему,

А мне – слова Ромео дорогого.

Но многие из стариков похожи

На мертвецов, – медлительны и вялы,

И тяжелы, и мрачны, как свинец.

Входят кормилица и Пьетро.

А! вот она. – Какие вести, няня?

Голубушка, ты видела его?

(Показывая на Пьетро.)

Вели ему уйти отсюда.

Кормилица

Пьетро,

Уйди и жди там у ворот.

Джульетта

Ну что же,

Голубушка? О Господи! что значит,

Что у тебя такой печальный вид?

Хотя б твои известья были грустны,

Ты весело их передай; когда ж

Ты с добрыми пришла ко мне вестями,

То музыки их сладкой не срами,

Играя их с такою кислой миной.

Кормилица

Устала я, дай мне передохнуть;

Смерть как болят все кости. Ну, прогулка!

Джульетта

Желала б я отдать тебе мои,

Взамен вестей. – Да говори же, няня.

Ну, добрая, ну, милая, скорей!

Кормилица

О Господи, какая спешка! Разве

Не можешь ты немножко потерпеть?

Ты видишь – мне дыханья не хватает.

Джульетта

Вполне дыханья хватит у тебя,

Чтобы сказать, что ты вздохнуть не можешь.

Пока ты мне все это говоришь,

Свою ты весть давно б сказать успела.

Ну, хороша она, или дурна?

На это лишь ответь мне поскорее.

Подробностей я подожду. Ну, что ж?

Кормилица

Ну, неважный выбор ты сделала. Нет, не умеешь ты выбирать мужчин. Ромео! – нет, нет, не нужно его, хоть лицо у него красивей, чем у кого-нибудь, – также и руки, и ноги, и талия, впрочем, о них не стоит и говорить. Но они выше всякого сравнения. Нельзя сказать, чтоб он был отменно вежлив; но я поручусь, что он кроток, точно ягненок. С Богом, девочка! – Вы уж пообедали?

Джульетта

Нет, нет, не то: все это я уж знала.

Что говорит о нашем браке он?

Кормилица

О Боже мой, как голова болит!

Как у меня слаба она, однако!

В висках стучит, как будто голова

Вся на куски готова разорваться.

Да и спина… ох, бедная спина!

Благодарю покорно, что старуху

Ты до смерти готова загонять!

Джульетта

Мне право жаль, что ты страдаешь, няня;

Но, милая, что, что он говорит?

Кормилица

Он говорит, как честный человек

И вежливый, и добрый, и красивый –

И поручусь, что не обманщик он.

Где ваша мать?

Джульетта

Где мать? конечно, дома,

И где ж ей быть? Какие, няня, право,

Ты странные ответы мне даешь:

«Он говорил, как честный человек»,

«Где ваша мать?..»

Кормилица

Владычица святая!

Ты сердишься; ну, нечего сказать,

Больным костям хорошая припарка!

Теперь сама ты бегай для себя.

Джульетта

Ну не сердись! Что говорит Ромео?

Кормилица

Позволено тебе идти сегодня

На исповедь?

Джульетта

Позволено.

Кормилица

Так вот:

Иди сейчас к отцу Лоренцо в келью;

Там ждет жених, который хочет сделать

Тебя женой. Ага! теперь и кровь

Прихлынула к твоим щекам; они,

Как жар, горят при этой сладкой вести.

Ты – в церковь, я ж за лестницей пойду,

Чтоб милый твой в гнездо своей голубки

Забраться мог, когда наступит ночь.

Работница я вашему веселью,

Но в эту ночь наступит твой черед,

Ну, я пойду обедать, ты же – в келью.

Джульетта

Прощай! меня верх счастия там ждет.

Сцена 6

Келья монаха Лоренцо. Входят Лоренцо и Ромео.

Лоренцо

Пусть небеса священный ваш союз

Благословят, чтобы потом со скорбью

Нам за него себя не упрекать.

Ромео

Аминь, аминь! но никакая скорбь

Той радости не может перевесить,

Что мне одна минута лишь дает,

Когда свою я дорогую вижу.

Соедини лишь крепко руки нам

Священными словами; пусть приходит

Хоть смерть затем, когда угодно ей,

Лишь милую назвать бы мне моей.

Лоренцо

Мой сын, восторг стремительный нередко

Имеет и стремительный конец,

И гибнет он в зените ликованья.

Такой восторг – то порох и огонь,

Что гибнут вдруг в минуту их лобзанья.

Сладчайший мед, в конце концов, претит:

Противен он от сладости чрезмерной.

В своей любви умереннее будь:

Разумная любовь прочна и длится;

Не торопись пройти блаженства путь:

Кто слишком скор – с медлительным сравнится.

Входит Джульетта.

Вот и она. Такою легкой ножкой

Не вытоптать вовеки этих плит.

Влюбленные по тонкой паутине,

Что в воздухе летает в летний зной,

Могли б ходить, – так суета легка!

Джульетта

Привет мой вам, духовный мой отец!

Лоренцо

Пусть, дочь моя, тебя за твой привет

Благодарит от нас двоих Ромео.

Джульетта

Я и его приветствую; иначе

Тут не за что ему благодарить.

Ромео

О, милая Джульетта, если счастья

В твоей душе так много накопилось,

Как и в моей; когда ты можешь радость

Передавать искуснее, чем я, –

То услади своим дыханьем воздух

И музыкой богатой языка

Изобрази то счастие, что оба

Мы чувствуем, встречаясь тут.

Джульетта

Любовь,

Что сущностью богаче, чем словами,

Горда собой, не требуя прикрас.

Кто сосчитать имущество свое

Способен, тот не более, как нищий;

Моя ж любовь так вышла из границ,

Что не могу я счесть и половину

Ее богатств.

Лоренцо

Мы кончим все сейчас.

Пойдемте же: святая церковь вас

Соединит обоих в плоть едину.

Акт III
Сцена 1

Площадь. Входят Меркуцио, Бенволио, паж и слуги.

Бенволио

Меркуцио, прошу тебя, уйдем:

День жарок, и не дома Капулетти;

А встреть мы их – быть ссоре: в зной такой

Клокочет кровь, и так легко взбеситься.

Меркуцио

Ты похож на одного из тех молодцов, что, войдя в тратторию, ударяют своею шпагой по столу, и говорят: «Дай Бог, чтобы ты мне не понадобилась», но когда выпьют вторую чашку, то ни с того ни с сего обнажают эту шпагу против прислужника.

Бенволио

Так я похож на такого молодца?

Меркуцио

Ну да; когда ты в дурном расположении духа, ты горяч, как любой забияка в Италии, а тебя так легко привести в подобное состояние, – и тогда ты вспыхиваешь вдруг.

Бенволио

Что же дальше?

Меркуцио

А то, что будь на свете двое таких людей, как ты, скоро у нас не стало бы ни одного из вас: вы убили бы друг друга. Ты!.. Да ты способен поссориться с человеком из-за того, что у него в бороде одним волосом больше или меньше, чем у тебя; ты готов затеять ссору с человеком, щелкающим орехи, на том основании, что у тебя глаза орехового цвета. Ну, чей глаз, за исключением твоего, может увидеть в этом повод для ссоры? Твоя голова наполнена ссорами, как яйцо жидкостью, хоть из-за этого задора она и разбита у тебя, как негодное яйцо. Ведь поссорился же ты с одним прохожим за то, что он кашлял на улице и своим кашлем разбудил твою собаку, спавшую на солнце. Не ты ли обругал портного за то, что он надел свой новый камзол, не дождавшись Пасхи, а еще кого-то за то, что он свои новые башмаки затянул старыми тесемками? И ты поучаешь меня – избегать ссоры!

Бенволио

Если б я был задорен, как ты, то продал бы свою жизнь первому встречному, кто поручился бы за нее на час с четвертью времени.

Меркуцио

Поручиться за нее! Как же, нашел дурака!

Бенволио

Клянусь головой моей, сюда идут Капулетти.

Меркуцио

Клянусь моей пяткой, мне до этого нет никакого дела.

Входят Тибальдо и другие.

Тибальдо (своим спутникам)

Идите вслед за мной, мне нужно с ними

Поговорить. – Синьоры, добрый день!

С одним из вас я обменяюсь словом.

Меркуцио

Словом – с одним из нас? Прибавьте к этому слову еще что-нибудь; скажите – словом и ударом.

Тибальдо

Я готов, синьор, если вы подадите к этому повод.

Меркуцио

А сами вы разве не можете найти его и без меня?

Тибальдо

Меркуцио, ты принадлежишь к хору Ромео.

Меркуцио

К хору! Да разве мы музыканты? А если мы музыканты, то ты не услышишь от нас ничего, кроме разноголосицы. Вот мой смычок – он заставит тебя плясать. Черт побери! хор!

Бенволио

Мы говорим на площади; зайдем

Куда-нибудь, чтоб обсудить спокойно,

В чем состоят обиды ваши, – или

Совсем уйдем: все тут глядят на нас.

Меркуцио

И пусть глядят, – на то глаза даны;

Ни для кого не тронусь с места я.

Входит Ромео.

Тибальдо

Ну хорошо, синьор, довольно; вот

Мой человек идет.

Меркуцио

Будь я повешен,

Когда твою ливрею носит он!

Ты вызови его на поединок,

И будет он готов тебе служить;

Твой человек он только в этом смысле.

Тибальдо

Моя любовь к тебе, Ромео, может

Придумать лишь одно тебе названье:

Ты – негодяй.

Ромео

Причина, по которой

Тебя любить, Тибальдо, должен я,

Мне не дает отдаться взрыву гнева

За дерзкие слова твои. Я вовсе

Не негодяй. Итак, прощай; я вижу –

Не знаешь ты меня.

Тибальдо

Мальчишка, это

Не извинит тех оскорблений, что

Нанес ты мне. Ну, вынимай же шпагу.

Ромео

Я никогда тебя не оскорблял;

Тебя люблю я больше, чем ты можешь

Вообразить, не зная о причине

Моей любви. Мой добрый Капулетти,

Чье имя мне так мило, как мое,

Не горячись.

Меркуцио

Позорное смиренье!

Alla stoccata[7] устранит его.

Ну, крысолов Тибальдо, выходи.

(Вынимает меч.)

Тибальдо

Что тебе нужно от меня?

Меркуцио

Ничего, достойный царь котов, кроме одной из ваших девяти жизней; а остальные я буду выбивать из вас, смотря по вашему обращению со мной. Не угодно ли вам вытащить за уши ваш меч из кожаного футляра? Не то – мой меч еще прежде этого очутится возле ваших ушей.

Тибальдо

Я к вашим услугам.

Ромео

Меркуцио, вложи свой меч в ножны.

Меркуцио

Пожалуйте, синьор, за вами выпад.

Ромео

Бенволио, меч обнажи и выбей

Оружие из рук их. Господа,

Не стыдно ль вам! Оставьте эту ссору.

Меркуцио! Тибальдо! Герцог драки

На улицах Вероны запретил.

Постой, Тибальд! Меркуцио!

Тибальдо и его приверженцы уходят.

Меркуцио

Я ранен;

Чума на вас, – на оба ваши дома!..

Покончено со мной… и он ушел!

И неужель совсем он цел остался?

Бенволио

Ты ранен?

Меркуцио

Да, – царапина одна,

Царапина, но этого довольно.

Эй, паж, ступай и приведи врача.

Паж уходит.

Ромео

Ободрись, друг мой, эта рана не может быть глубока.

Меркуцио

Да, она не так глубока, как колодезь, и не так широка, как церковная дверь, но и ее довольно: она сделает свое дело. Приходи ко мне завтра, и ты найдешь меня покойным человеком. Я уже не гожусь для этого мира. Чума на оба ваши дома! Черт возьми! Чтобы какая-нибудь собака, кошка, мышь оцарапала меня до смерти! Хвастун, бездельник, негодяй, который дерется по правилам арифметики! И на кой черт ты сунулся между нами? Я ранен из-под твоей руки.

Ромео

Я хотел уладить все к лучшему.

Меркуцио

В какой-нибудь дом отведи меня,

Бенволио, не то – я упаду

Без чувств. Чума на оба ваши дома!

Я из-за них стал пищей для червей,

И мне конец. Чума на оба дома!

Меркуцио и Бенволио уходят.

Ромео

Из-за меня смертельно ранен друг мой

И родственник столь близкий государя!

Ругательством Тибальда честь моя

Запятнана, – Тибальда, что за час

Тому назад был все равно, что брат мне.

О, милая Джульетта, красота

Твоя мой нрав железный умягчила

И сделала изнеженным меня!

Бенволио возвращается.

Бенволио

Ромео, о Ромео! умер храбрый

Меркуцио! дух доблестный его,

Безвременно презревши эту землю,

На небеса подняться поспешил.

Ромео

Дня этого зловещая судьба

На много дней продлится; им беда

Лишь началась, а кончится с другими.

Тибальдо возвращается.

Бенволио

Вот бешеный Тибальд идет опять.

Ромео

Он жив, свою победу торжествуя,

А между тем Меркуцио убит!

Прочь от меня, уступчивая кротость!

Пусть бешенство теперь ведет меня!

Тибальд, ты дал мне имя негодяя –

Возьми его; Меркуцио душа

Еще парит у нас над головами

И ждет твоей, чтоб вместе улететь.

Иль ты, иль я, иль оба мы должны

Сопутствовать ему.

Тибальдо

Мальчишка жалкий,

Ты был его приятелем, и ты

С ним полетишь.

Ромео

Ну, это меч решит.

Они дерутся; Тибальдо падает.

Бенволио

Беги, беги, Ромео!

Тибальд убит, и граждане в тревоге.

Чего ж ты здесь растерянный стоишь?

Приговорит тебя ведь герцог к смерти,

Когда тебя застанут здесь. Беги!

Ромео

Моя судьба глумится надо мною.

Бенволио

Что ж ты стоишь? Беги, беги, Ромео!

Ромео уходит. Сбегается толпа граждан.

Первый гражданин

Куда бежал тот, кто убил Меркуцио?

Куда ушел Тибальд, его убийца?

Бенволио

Вот он лежит.

Первый гражданин

Вставай, иди за мной,

Я требую во имя государя.

Входят герцог со свитой, Монтекки и Капулетти с женами и другие.

Герцог

Где подлые зачинщики резни?

Бенволио

Я рассказать могу вам, государь,

Подробности несчастной этой ссоры.

Вот человек, которым был убит

Твой родственник Меркуцио. Лежит он

Убитый сам за то рукой Ромео.

Синьора Капулетти

Племянник мой Тибальдо, брата сын!

О, герцог, муж мой, дядя! пролилась

Кровь милого племянника! О, герцог,

О государь, когда ты справедлив,

За нашу кровь пролей ты кровь Монтекки!

Племянник мой!..

Герцог

Бенволио, кто был

Зачинщиком кровавой этой драки?

Бенволио

Тибальдо, что убит рукой Ромео.

С ним ласково Ромео говорил,

Прося понять безумье этой ссоры;

Грозил ему и вашим гневом он;

Но это все, – хоть высказано было

С спокойствием во взглядах и словах

И с кроткою мольбою, – не могло

Взрыв бешенства Тибальда успокоить;

Остался он к внушеньям мира глух –

И бросился с пронзающею сталью

На смелого Меркуцио; и тот,

Не менее горячий, чем Тибальдо,

С противником вступил в смертельный бой.

С воинственным презреньем отражал он

Смерть от себя и отсылал обратно

Ее врагу, который, в свой черед,

Искусно отражал ее. Ромео

Вскричал: «Друзья, довольно, перестаньте!»

Быстрее слов была его рука –

И выбила клинки их роковые;

Но из-под ней успел уже Тибальд

Меркуцио нанесть удар смертельный.

Тибальд бежал, но вслед затем вернулся.

Тут бешенством Ромео закипел,

И в тот же миг они вступили в битву.

Еще меча я вынуть не успел,

Чтоб их разнять, как уж упал Тибальдо.

Убив его, Ромео убежал.

Вот истина, клянусь моею жизнью.

Синьора Капулетти

Он родственник Монтекки, и, понятно,

Он, ради их, неправду говорит.

До двадцати сражавшихся тут было,

А между тем один Тибальд убит.

Прошу я вас о правосудьи, герцог!

Обязаны вы правый суд свершить, –

Тибальд убит, его убил Ромео,

А потому и он не должен жить.

Герцог

Но он убил того, кто был убийцей

Меркуцио; за дорогую кровь

Меркуцио кто должен заплатить мне?

Монтекки

Конечно, не Ромео, государь!

Он другом был Меркуцио, и он

Убил того, кого б казнил закон;

Вот вся его вина.

Герцог

И за нее

Немедленно его мы изгоняем.

От ваших ссор и сами мы страдаем:

Тут пролилась родная кровь моя,

И накажу за это строго я,

Так что, неся тяжелую расплату,

Оплачете вы все мою утрату.

Ко всем мольбам останусь я глухим;

Ни слезы, ни мольбы, ни извиненья

Здесь искупить не могут преступленья,

И потому – не прибегайте к ним.

Пусть поспешит Ромео удалиться,

А если нет – он с жизнию простится.

Прощать убийц! да это все равно,

Что с ними быть в убийстве заодно.

Уходят.

Сцена 2

Комната в доме Капулетти. Входит Джульетта.

Джульетта

Вперед, вперед, на огненных ногах,

Неситеся быстрее, кони Феба,

К его дворцу. Когда б у вас возницей

Был Фаэтон, погнал бы он хлыстом

К закату вас, и ночь бы наступила

Немедленно. Любви подруга, ночь!

Раскинь свое густое покрывало,

Чтобы ничьи нескромные глаза

Во тьме твоей Ромео не видали;

Чтоб кинулся в объятья он мои,

Подкравшися неслышно и незримо.

Влюбленные способны видеть все,

Что нужно им, довольствуяся светом

Их красоты; когда любовь слепа,

То более всего ей ночь подходит.

Приди же, ночь степенная, скорей, –

Вся в черное одетая матрона, –

И научи меня – как проиграть

Мне в той игре, которую ведут

Два девственных и непорочных сердца.

Прикрой мою бунтующую кровь,

Которая в лицо мне ударяет,

Ты черною одеждою своей,

Пока моя стыдливая любовь,

Смелее став, не свыкнется с той мыслью,

Что в истинной любви все – только скромность.

Приди же, ночь, скорей; приди, Ромео,

Мой день во тьме; на крыльях этой ночи

Ты явишься мне чище и белей,

Чем первый снег у ворона на перьях.

О, тихая, ласкающая ночь,

Ночь темная, приди, дай мне Ромео.

Когда же он умрет, возьми его

И раздроби на маленькие звезды:

Украсит он тогда лицо небес,

Так что весь мир, влюбившись в ночь, не будет

Боготворить слепящий солнца свет.

Купила я себе приют любви,

Но не вошла еще я во владенье;

Я продана сама, но покупщик

Пока еще не пользуется мною.

Мне этот день томителен, как ночь

Пред праздником томительна ребенку,

Который ждет и не дождется дня,

Чтобы надеть готовые обновки.

Входит кормилица с веревочною лестницей.

Но вот идет кормилица моя

И весть несет. Небесным красноречьем,

Мне кажется, владеет тот язык,

Что имя лишь Ромео произносит.

Что нового? Что у тебя там, няня?

Веревки, что ль, которые тебе

Велел принесть Ромео?

Кормилица

Да, веревки.

(Бросает веревки на пол.)

Джульетта

Ах, что с тобой? что ты ломаешь руки?

Кормилица

О, горе мне! Он умер, умер, умер!

Пропали мы, погибли, синьорина;

Злосчастный день! скончался, мертв, убит!

Джульетта

Иль небеса так злобны?

Кормилица

Зол Ромео,

А небеса не могут злыми быть.

Ромео! о, Ромео! кто бы мог

Когда-нибудь себе представить это?

Джульетта

Ты демон, что ль, что мучишь так меня?

Твои слова, ведь это – пытка ада!

Или убил Ромео сам себя?

Скажи лишь «да» – простое это слово,

Простое «да» способно отравить

Скорей, чем взгляд смертельный василиска.

Я – уж не я, коль есть такое «да»,

Когда глаза закрылись, о которых

Ты скажешь «да». Так говори же «да»,

Когда убит он; если ж нет, то – «нет».

Ты порешишь одним коротким звуком,

Блаженству мне отдаться или мукам.

Кормилица

Сама, сама я видела ту рану;

Ужасный знак! – тут, на его груди…

Несчастный труп, – и бледный точно пепел,

Весь, весь в крови, в запекшейся крови!

При виде том я в обморок упала.

Джульетта

Разбейся же, о сердце: ты – банкрот,

Разбейся вдруг; глаза мои, в темницу!

Уж больше вам на воле не смотреть.

Презренный прах, отдайся снова праху;

Пусть кончится скитальчество твое

Здесь на земле; ты и Ромео – оба

Покойтеся вдвоем под крышкой гроба!

Кормилица

Тибальд, Тибальд, мой ласковый Тибальд,

И лучший друг, какого я имела,

Тибальд, такой честнейший господин!..

И дожила я до его кончины!

Джульетта

Какой на нас нанесся ураган?

Ромео мой убит, Тибальдо умер!

Мой дорогой кузен и мой супруг,

Что мне еще дороже. Если так,

Труби, труба, всеобщую погибель!

Кто жив еще, коль этих двух уж нет?

Кормилица

Тибальд убит, его убил Ромео,

И изгнан он.

Джульетта

О Боже, неужели

Тибальда кровь Ромео пролил?

Кормилица

Да.

Злосчастный день! да, да, он пролил, пролил!

Джульетта

Цветущее лицо, с змеиным сердцем!

Скрывался ли в таком прекрасном гроте

Когда-либо дракон? Злодей-красавец!

Ты, ангелу подобный падший дух!

О, ворон злой, но в перьях голубицы!

Свирепый волк во образе ягненка!

Тварь гнусная с божественным челом!

Контраст всему, чем кажешься ты с виду!

Святой в грехах, в почете негодяй!

О, что ж тебе, природа, остается

Творить в аду, когда ты духу зла

Дала приют в раю столь нежной плоти?

Видал ли кто столь чудный переплет

На книге с столь позорным содержаньем?

Как мог обман подобный обитать

В таком дворце роскошном?

Кормилица

Нет в мужчинах

Ни совести, ни честности, ни правды;

И все они лгуны и лицемеры:

Никто из них не соблюдает клятв.

Где мой слуга? – Подай мне aqua vitae[8]

Несчастие такое, это горе

До времени состарило меня…

Позор тебе, позор тебе, Ромео!

Джульетта

Пусть волдыри покроют твой язык,

За эту брань. Не на позор Ромео

Родился в свет, и на его чело

Бессовестный позор взойти стыдится:

Оно есть трон, где восседает честь,

Единая властительница мира.

О, что за зверь была я, что его

Бранила так!

Кормилица

Но неужели хвалит

Того, кто был убийцею кузена?

Джульетта

Могу ль о нем я дурно говорить?

Он мой супруг. – Мой бедный муж, кто имя

Твое добром помянет, если я,

Твоя жена не больше трех часов,

Его уже так истерзать успела?

За что ж убил, негодный ты, кузена?

За то, что он, негодный мой кузен,

Хотел убить тебя, мой муж. Прочь слезы

Безумные, вернитесь к своему

Источнику: вы – данники печали,

И счастью дань ошибкой принесли.

Живет мой муж, которого Тибальдо

Хотел убить, а сам Тибальдо умер…

Все радость тут; из-за чего ж я плачу?

Но слово здесь я слышала одно,

Что хуже, чем Тибальда смерть: убило

Оно меня, и позабыть его

Желала б я; но в памяти моей,

Увы! оно настойчиво гнездится,

Как тяжкий грех у грешника в уме.

Тибальд убит, а мой Ромео изгнан!

И это «изгнан», только слово «изгнан»

Убило мысль о тысячах Тибальдо.

Тибальда смерть – достаточное горе,

Хотя бы все несчастье было в ней.

Но ежели, сообщество любя,

Беда с бедой должна соединяться,

То почему за вестью, что Тибальд

Убит, тотчас не сказано мне было,

Что мой отец иль мать моя, иль оба

Скончалися они? Такое горе

Я выплакать могла бы. Но сказать –

«Тибальд убит» и вслед за тем прибавить:

«Ромео изгнан» – значит умертвить

Отца и мать, Тибальдо и Ромео,

И самую Джульетту, – всех убить!

Ромео изгнан! Ужасу сих слов

Нет ни конца, ни меры, ни предела, –

Их бедствия нельзя изобразить.

Где мать, отец?

Кормилица

Рыдают над Тибальдом.

Ты к ним пойдешь? Я провожу тебя.

Джульетта

Нет, путь они слезами омывают

Там раны у покойника, а я

Об изгнанном Ромео буду плакать,

Когда уже просохнут слезы их.

Возьми веревки. – Бедные веревки,

Обмануты вы так же, как и я:

Ромео изгнан, путь к моей постели

Устроил он из вас, но я, девица,

Так и умру девицею-вдовой.

Кормилица, пойдем, возьми веревки,

Хочу я лечь на брачную постель.

Ромео мой не посетит ее,

Пусть смерть возьмет девичество мое!

Кормилица

Иди в свою ты комнату, а я

Найду его, чтобы тебя утешить.

Я знаю, где он. Слушай, твой Ромео

Здесь будет в эту ночь; пойду к нему –

Скрывается он в келье у Лоренцо.

Джульетта

Иди, иди, отдай ему вот это

Кольцо; скажи, чтоб он пришел проститься.

Уходят.

Сцена 3

Келья монаха Лоренцо. Входят Лоренцо и Ромео.

Лоренцо

Ну, выходи, Ромео, выйди, трус;

Печаль в твои достоинства влюбилась,

И с бедствием повенчан ты.

Ромео

Отец,

Что нового? Чем герцог порешил?

Какое мне грозит знакомством горе,

Которого еще не знаю я?

Лоренцо

Мой милый сын, ты слишком хорошо

Знаком и так с угрюмою печалью.

Известие о приговоре принца

Тебе принес я.

Ромео

В чем он состоит?

Не в смерти ли?

Лоренцо

Он не настолько строг:

Ты присужден не к смерти, а к изгнанью.

Ромео

К изгнанию? Будь милостив, скажи,

Что к смерти: мне страшней гораздо ссылка;

Не говори ты мне о ней, отец.

Лоренцо

Ты изгнан лишь отсюда, из Вероны;

Не унывай: обширен Божий мир.

Ромео

Вне стен ее нет никого мира;

Там мука лишь, чистилище и ад.

Изгнание отсюда есть изгнанье

Из мира, а изгнание из мира

Есть та же смерть, с названием другим,

Неправильным; и называя смерть

Изгнанием, ты голову мне рубишь

Секирою из золота, следя

С улыбкою за гибельным ударом.

Лоренцо

О, смертный грех – твоя неблагодарность!

Проступок твой, по нашему закону,

Смерть заслужил, но добрый герцог наш,

Из милости к тебе, закон нарушил,

И приговор он смертный заменил

Изгнанием. Большая это милость,

И этого не понимаешь ты!

Ромео

Мученье, а не милость; небеса –

Здесь, где живет Джульетта. Каждый кот,

Собака, мышь, последнее творенье

Ничтожное – живут здесь, в небесах, –

Все на нее тут могут любоваться;

Ромео – нет. У мух навозных больше

Почетных прав, свободы для любви,

Чем у него: они свободно могут

К ее руке прекрасной припадать,

Бессмертное блаженство похищая,

По временам, с ее невинных губок,

Что, в чистоте девической своей,

Самих себя касаяся, краснеют.

Дозволено все это делать мухам,

Мне ж велено от этого бежать;

Им – воля, мне – изгнание. И ты

Мне говоришь, что ссылка лучше смерти!

Иль у тебя нет яда под рукой,

Иль острого ножа, или другого

Готового орудия для смерти,

Лишь бы не столь ужасного, как ссылка,

Чтобы меня убить? – Я изгнан… О!

Ведь это слово грешники в аду

Со скрежетом и стоном произносят;

Как у тебя, духовного лица,

Врача души, решителя грехов

И моего испытанного друга –

Как у тебя теперь достало духу

Меня терзать ужасным словом «изгнан»?

Лоренцо

Помешанный, безумный человек!

Дай мне сказать два слова.

Ромео

Чтоб опять

Заговорить о ссылке?

Лоренцо

Я хочу

Оружье дать тебе, чтоб это слово

Ты отразил. В беде услада – мудрость.

Она тебя утешит и в изгнаньи.

Ромео

Опять оно, изгнанье! – К черту мудрость!

Не может, ведь, создать она Джульетту,

Переместить Верону, отменить

Мой приговор. Когда она бессильна,

То нечего о ней и говорить.

Лоренцо

Я вижу, что нет слуха у безумцев.

Ромео

Как быть ему, когда у мудрецов

Нет зрения?

Лоренцо

Обсудим-ка с тобою

Твои дела.

Ромео

Как можешь ты судить

О том, чего не чувствуешь? Когда бы

Ты молод был, как я, любил Джульетту,

Обвенчан был лишь час тому назад,

Сведен с ума и умертвил Тибальда

И изгнан был, как я, – тогда бы ты

Мог говорить; ты волосы бы рвал

И на землю упал бы так, как я,

Чтоб мерку снять для будущей могилы.

Стучат в дверь.

Лоренцо

Вставай, уйди, Ромео! Милый, спрячься.

Ромео

Не спрячусь я, пока пары от вздохов

Меня от глаз не скроют, как туман.

Стучат.

Лоренцо

Кто там стучит? кто там? – Вставай, Ромео.

Вставай; тебя здесь могут захватить.

Стучат.

Беги в мою молельную. – Сейчас!

О Господи, как он упрям. – Иду!

Стучат.

Кто громко так стучится? Вы откуда?

Что нужно вам?

Кормилица

Впустите, и тогда

Узнаете. Синьорою Джульеттой

Я прислана.

Лоренцо

О, если так, добро

Пожаловать.

Кормилица

Святой отец, скажите –

Где муж моей синьоры, где Ромео?

Лоренцо

Вон, на полу, он опьянел от слез.

Кормилица

Как и моя синьора: с нею то же.

О, горькое сочувствие! бедняжки!

Как раз вот так лежит она и плачет

Безудержно. – Да будьте же мужчиной;

Ну, встаньте для Джульетты, для нее!

Зачем вздыхать так глубоко?

Ромео

Ах, няня!

Кормилица

Синьор, синьор, ведь смерть – конец всему.

Ромео

Ты о Джульетте здесь упомянула?

Ну, что она? считает ли меня

Она теперь убийцей закоснелым?

Ведь колыбель счастливых наших дней

Я запятнал столь близкою ей кровью!

Что делает, что говорит она,

Она, моя супруга в тайном браке, –

Теперь, когда расторгнут наш союз?

Кормилица

Да ничего не говорит, все плачет;

То упадет в постель, то вскочит снова,

Зовет Тибальда, вскрикнет вдруг «Ромео!»

И падает.

Ромео

Как будто это имя

Убьет ее внезапно, точно пуля,

Подобно как ее кузен убит

Проклятою рукой того ж Ромео!

Скажи, монах, скажи мне, где та часть

Презренная вот этой самой плоти,

Где имя то гнездится, чтобы я

Разрушить мог приют тот ненавистный!

(Вынимает меч.)

Лоренцо

Мужчина ль ты? По виду – да, мужчина,

Но женские ты проливаешь слезы

И действуешь, как неразумный зверь.

О, женщина, во образе мужчины,

В двух видах зверь! меня ты изумляешь.

Клянусь святым я орденом моим,

Я думал, что характером ты тверже.

Ты умертвил Тибальда, а теперь

Себя убить ты думаешь – и вместе

Убить жену, живущую тобою,

Проклятие обрушив на себя!

Что восстаешь ты на свое рожденье,

На небо, землю, – так как все они

В тебе слились, и ты намерен разом

Расторгнуть их тройной союз. Стыдись!

Позоришь ты свой образ и свой ум,

Свою любовь, – ты ими наделен

С избытком, но, как ростовщик, не хочешь

Извлечь из них ту истинную пользу,

Которая украсила бы их.

Что сделалось с твоею благородной

Наружностью? На восковую куклу

Ты стал похож, утратил твердость мужа;

Твоя любовь – лишь клятвопреступленье,

Так как убить ты хочешь ту любовь,

Которую поклялся ты лелеять;

Твой ум, краса и тела и любви,

В поступках их обоих исказился:

Как порох у неловкого солдата

В его суме: он вспыхнул вдруг, – и ты

Разорван им, не зная – как владеть

Орудием для собственной защиты.

Ну, полно, встань, ободрись; ведь, Джульетта,

Из-за которой чуть не умер ты,

Жива, – и в этом случае ты счастлив.

Тебя Тибальд хотел убить, но ты

Убил его, – и здесь ты тоже счастлив.

Закон, что смерть сулил тебе, смягчен:

Ты не казнен, а изгнан, – снова счастье!

Да, сыплются все блага на тебя,

Фортуна льнет к тебе, облекшись в лучший

Наряд, но, как сердитая девчонка,

Ты дуешься на счастие свое

И на любовь свою. Остерегайся, –

Не то – дойдешь до жалкого конца.

Ступай к своей возлюбленной, как было

Условлено; к ней в комнату войди,

Утешь ее; но там не оставайся

До той поры, как ставят часовых, –

Иль в Мантую тебе уж не пробраться.

Жди в Мантуе, пока мы не найдем

Возможности всем объявить о браке,

С ним помирить друзей и испросить

Прощения у герцога. В Верону

Мы вызовем тогда тебя, – и радость

Твоя сильней в сто тысяч будет раз,

Чем этот плач при отправленьи в ссылку.

Кормилица, ступай вперед, поклон

Мой передай синьоре; пусть уложит

Пораньше всех своих домашних спать, –

Не мудрено устроить это: все

Утомлены своим тяжелым горем.

Скажи ей, что идет Ромео.

Кормилица

Боже!

Готова я остаться тут всю ночь –

Разумные такие речи слушать.

Ученость-то, ученость-то что значит!

Я госпоже моей скажу, синьор,

Что вы сейчас придете.

Ромео

Хорошо.

Скажи, чтобы она была готова

Меня бранить.

Кормилица

Вот вам кольцо от ней.

Скорей, синьор, становится уж поздно.

Уходит.

Ромео

Как это все ободрило меня!

Лоренцо

Иди, иди; спокойной ночи. Помни:

Твоя судьба зависит от того,

Чтоб здесь не быть, как станут ставить стражу,

Или чуть свет уйти переодетым.

Жди в Мантуе: чрез твоего слугу,

Которого я отыщу, ты будешь,

По временам, известья получать

О всем, что здесь в твою случится пользу.

Дай руку мне; уж поздно; ну, прощай,

Спокойной ночи.

Ромео

Если б эта радость,

Что выше всех других, не призывала

Меня теперь, то было б горько мне

С тобою так поспешно разлучиться.

Прощай.

Уходят.

Сцена 4

Комната в доме Капулетти. Входят Капулетти, синьора Капулетти и Парис.

Капулетти

Синьор, у нас теперь такое горе,

Что времени еще мы не нашли

Поговорить с Джульеттой; ведь она

Любила так Тибальда, да и я

Его любил. Что делать, родились мы,

Чтоб умереть. Теперь уж очень поздно,

Сегодня уж она не выйдет к нам.

Я сам уж был бы час назад в постели.

Когда б не ваше общество.

Парис

В такие

Минуты горя не до сватовства.

Синьора, доброй ночи; передайте

Поклон мой синьорине.

Синьора Капулетти

Передам

И расспрошу Джульетту завтра утром,

Что думает она на этот счет.

Теперь она вся отдалась печали.

Капулетти

Синьор Парис, решаюсь поручиться

Я за любовь к вам дочери моей.

Я думаю, – нет, я не сомневаюсь, –

Она во всем послушна будет мне.

Жена, сходи к ней, прежде чем ты ляжешь

В свою постель, и сообщи ей тотчас

О предложенье сына моего

Париса; и скажи ты ей, что в среду…

Но что у нас сегодня?

Парис

Понедельник.

Капулетти

Ужели? Ну, так в среду слишком рано,

А пусть в четверг. Скажи ей, что в четверг

Венчается она вот с этим графом.

(Парису.)

Вы будете ль готовы к четвергу,

И нравится ль такая вам поспешность?

Отпразднуем мы свадьбу поскромней:

Вот видите, Тибальд убит недавно,

А так как он наш родственник, то скажут,

Что смерть его нам нипочем, когда

Мы пировать уж слишком шумно будем.

Поэтому, с полдюжины друзей –

И только. Что же думаете вы

О четверге?

Парис

Синьор, желал бы я,

Чтобы четверг был завтра!

Капулетти

Хорошо.

Итак, в четверг. Жена, иди к Джульетте

И сообщи о дне венчанья ей.

Синьор Парис, прощайте. – Эй, огня

Мне в комнату! Светите мне. Теперь

Так поздно, что сейчас нам будет можно

Сказать, что очень рано. – Доброй ночи!

Уходят.

Сцена 5

Комната Джульетты. Входят Ромео и Джульетта.

Джульетта

Как! хочешь ты уйти? Но далеко

Еще до дня. Не жаворонок это,

А соловей твой робкий слух встревожил;

Он по ночам всегда поет вон там,

На дереве гранатовом. Поверь мне,

Мой дорогой, ты слышал соловья.

Ромео

Не соловей, а жаворонок пел.

Смотри, моя любовь, как на востоке

Расходятся друг с другом облака

И полосы завистливые света

Подобно бахроме охватывают их.

Светильники ночные догорели;

Веселый день на цыпочках стоит,

Смотря через туманные вершины

Высоких гор. Я должен уходить,

Чтоб быть живым; иль здесь еще остаться –

И умереть.

Джульетта

Не утренний то свет,

А метеор; его послало солнце,

Чтоб он твоим факелоносцем был

И освещал до Мантуи дорогу.

Ромео

Пускай меня захватят и убьют;

Согласен я, когда тебе угодно.

Я признаю, что тот вон серый свет

Не утра луч, а только бледный отблеск

От Цинтии; не жаворонка песнь

Небесный свод над нами оглашает.

Приятней мне остаться, чем уйти.

Приди же, смерть! Джульетта так желает.

Не правда ли, моя душа? Мы будем

Беседовать, – теперь еще не день.

Джульетта

День, день! Спеши, беги скорей отсюда!

То жаворонок фальшиво так поет, –

Противная, пронзительная песня! –

А говорят, мелодия в ней есть,

Приятные для слуха разделенья;

Неправда все: он разделяет нас.

Слыхала я, что с жабою глазами

Он поменялся: как желала б я,

Чтоб голосом он поменялся тоже!

Встревожил нас он голосом своим;

Объятия он наши расторгает,

И, свой привет трубя лучам дневным,

Отсель тебя, мой милый, прогоняет.

Иди, иди, растет все больше свет.

Ромео

И вместе с ним – тьма наших мрачных бед.

Входит кормилица.

Кормилица

Синьора!

Джульетта

Что ты, няня?

Кормилица

Ваша мать

Идет сюда; смотрите, берегитесь –

Уже рассвет.

Джульетта

Впусти же день, окно,

И жизнь мою ты выпусти отсюда.

Ромео

Прощай, прощай! Один лишь поцелуй,

И я спущусь.

(Спускается по веревочной лестнице.)

Джульетта

Уж ты ушел, мой милый,

Моя любовь, мой муж, властитель, друг!

О, каждый день в течение часа

Должна иметь я о тебе известья:

Ведь для меня так много дней в минуте!

По этому расчету сильно я

Состареюсь до той поры, как снова

Увижу я Ромео моего.

Ромео

Прощай, мой друг; поверь, не пропущу

Ни одного я случая – послать

Тебе привет сердечный, дорогая.

Джульетта

Ты думаешь, мы свидимся опять?

Ромео

Да, в этом я сомненья не имею;

И обо всех печалях этих нам

Со временем приятно будет вспомнить.

Джульетта

О Господи, к предчувствиям зловещим

Склонна душа моя: теперь, когда

Ты там, внизу, сдается мне, что вижу

Я мертвеца во глубине могилы…

Или глаза так изменяют мне,

Иль бледен ты.

Ромео

Поверь, что точно так же

Ты бледною мне кажешься отсюда.

Скорбь жадная пьет нашу кровь. Прощай!

Уходит.

Джульетта

Тебя зовут изменчивой, Фортуна;

А если ты изменчива, то что

Тебе до тех, кто верен? Оставайся

Изменчивой: тогда, надеюсь, ты

Вернешь его мне скоро.

Синьора Капулетти (за сценой)

Дочь, ты встала?

Джульетта

Кто там зовет? Не мать ли? Неужели

Она еще спать не легла, до поздней

Такой поры, или так рано встала?

Зачем она идет в подобный час?

Входит синьора Капулетти.

Синьора Капулетти

Джульетта, как ты чувствуешь себя?

Джульетта

Нехорошо.

Синьора Капулетти

Все плачешь о кузене?

Иль из земли его ты хочешь вырыть

Потоком слез? Когда б ты и могла,

То все ж его ты воскресить не можешь.

Оставь свой плач: печаль есть знак любви,

Излишество печали – безрассудство.

Джульетта

Но дайте мне поплакать о такой

Чувствительной утрате.

Синьора Капулетти

Так ты будешь

Лишь чувствовать свою утрату: друга

Не воскресишь.

Джульетта

Но, чувствуя утрату,

Я не могу не плакать и о друге.

Синьора Капулетти

Нет, девочка, не столько о Тибальдо

Ты плачешь, как о том, что жив мерзавец,

Что умертвил его.

Джульетта

Какой мерзавец?

Синьора Капулетти

Да тот же все, Ромео.

Джульетта (в сторону)

Вот уж это

Название совсем нейдет к нему.

(Громко.)

Прости ему Господь, а я прощаю

От всей души, хотя никто, как он,

Не причинял еще мне столько горя.

Синьора Капулетти

Тем именно, что он, убийца, жив.

Джульетта

И далеко от рук моих. Никто бы

Не мог отмстить так хорошо, как я,

За смерть кузена!

Синьора Капулетти

О, не беспокойся:

Мы отомстим, Джульетта. Полно плакать.

Там, в Мантуе, где этот подлый ссыльный

Теперь живет, есть некто у меня,

Кому я поручу поднесть такого

Питья ему, что и Ромео скоро

Отправится к Тибальду; и тогда,

Надеюсь, ты довольна будешь.

Джульетта

Нет.

Не буду я довольна до тех пор,

Пока его я не увижу… мертвым…

Да мертвым стало сердце у меня,

Тоскуя о покойнике. Синьора,

Найдите лишь такого человека,

Который бы отнес Ромео яд;

А я его так хорошо составлю,

Что тотчас же спокойно он заснет,

Приняв его. Как больно сердцу – слышать

Ромео имя и не обладать

Возможностью пойти к нему тотчас же,

Чтоб всю любовь, которую к Тибальдо

Питала я, обрушить на убийцу!

Синьора Капулетти

Готовь свой яд; такого человека

Я отыщу. Теперь же, дочь моя,

Скажу тебе я радостную новость.

Джульетта

В столь грустные минуты радость кстати;

В чем эта новость состоит, синьора?

Синьора Капулетти

Дитя мое, заботлив твой отец:

Чтобы тебя избавить от печали,

Он выбрал день для радости внезапной,

Нежданной для тебя и для меня.

Джульетта

Какой же день? Какая это радость?

Синьора Капулетти

Дитя мое, в четверг, поутру, в храме

Петра тебя прекрасный граф Парис,

Достойный, благородный, назовет

Счастливою своей женой.

Джульетта

Нет, храмом

Петра клянусь, святым Петром клянусь,

Что не назвать ему меня женою!

Да и притом, я так изумлена

Поспешностью такою. Как возможно,

Венчаться с тем, кто моего согласья

На этот брак не спрашивал? Синьора,

Пожалуйста, скажите вы отцу,

Что выходить я замуж не желаю

Покуда; а когда пойду, клянусь,

Я выберу скорее уж Ромео, –

Которого так ненавижу я, –

Чем графа. Да, действительно, сказали

Вы новость мне!

Синьора Капулетти

Вот твой отец идет.

Скажи ему сама, и ты увидишь –

Как примет он решение твое.

Входят Капулетти и кормилица.

Капулетти

С закатом дня роса на землю сходит,

Но моего племянника закат

Принес нам дождь. Что, девочка-фонтан?

Ты все в слезах, не унялся их ливень?

Теперь в твоем миниатюрном теле

И море есть, и ветер, и ладья:

Твои глаза, что я назвал бы морем,

Вздымаются приливом горьких слез;

Средь этого соленого потока

Плывет ладья – твое, Джульетта, тело;

А ветер, что с потоком этим спорит

Так бешено, изображают вздохи.

И если штиль внезапный не придет,

Твою ладью сломает эта буря.

Ну, что, жена, передала ль ты ей,

Что мы с тобой решили?

Синьора Капулетти

Да, синьор;

Но ничего она не хочет слышать,

И вас она благодарит. Уж лучше б

С могилой ей, безумной, повенчаться!

Капулетти

Постой, жена; дай мне понять, – ужели

Ломается и нам неблагодарна?

Иль гордости не чувствует она?

Или себя счастливой не считает

Тем, что в мужья мы выбрали для ней

Достойного такого человека?

Джульетта

Я выбором подобным не горжусь,

Но за него я все ж вам благодарна.

Я не могу гордиться тем, что мне

Не нравится, но благодарной быть

Могу я и за ненавистный дар,

Придуманный любовью.

Капулетти

Что за вздор!

Ты чересчур мудришь. Что это значит?

То «я горжусь», и «вас благодарю»,

То «не горжусь» и «все же благодарна»,

Но, госпожа причудница, оставь, –

Не нужно мне твоих благодарений,

Ни гордости, – а к четвергу готовь

Прекрасные суставчики свои,

Чтобы идти во храм Петра с Парисом,

Иль я тебя насильно потащу.

Прочь с глаз моих, зеленый ты стервенок!

Вон, сволочь, дрянь, с безжизненным лицом!

Синьора Капулетти

Ну, можно ль так? Иль ты сошел с ума?

Джульетта

Отец, молю вас выслушать меня

С терпением; сказать мне дайте слово.

Капулетти

Прочь от меня, негодная девчонка,

Упрямая ты тварь! знай наперед:

Или в четверг отправишься ты в церковь,

Иль никогда являться мне не смей.

Молчи, не возражай, не отвечай мне;

Мои уж руки чешутся… Жена,

Считали мы благословеньем Бога,

Что Он нам дал одну лишь эту дочь;

Но вижу я теперь, что и одна –

Излишний дар, что в ней проклятье наше.

Прочь, подлая!

Кормилица

Спаси ее, Господь!

Стыд вам, синьор, так девочку позорить.

Капулетти

А почему, моя синьора Мудрость?

Сдержи язык, благая Осторожность,

Ступай болтать с подобными себе.

Кормилица

Я ничего дурного не сказала.

Капулетти

Проваливай!

Кормилица

Иль говорить нельзя?

Капулетти

Молчи, молчи, бормочущая дура!

Побереги премудрость ты свою

Для болтовни за чаркою; а нам

Нужды в ней нет.

Синьора Капулетти

Ты слишком горячишься.

Капулетти

Но, Господи Владыка! это сводит

Меня с ума. Ведь я и днем и ночью,

Во всякий час, за делом, за игрой,

Наедине и в обществе – все думал,

Как мужа ей найти – и вот, нашел

Ей жениха из знатного семейства:

Он молод и воспитан, и богат,

Красив, умен; он обладает всем,

Чего желать возможно человеку; –

И вдруг теперь – вот эта дура, плакса

Негодная, вот эта кукла, дрянь,

Когда само ей счастье лезет в руки,

Ломается и хнычет: «не пойду

Я замуж», «я еще так молода»,

«Я не могу любить его»; «простите,

Прошу я вас». Ну, хорошо, прощу;

Но если ты не выйдешь замуж, то

Питайся, где ты хочешь – ты не будешь

Со мною жить. Подумай же об этом,

И вспомни, что шутить я не привык.

Коль ты мне дочь, то выходи за графа.

Не выйдешь – так повесься, голодай,

Будь нищею, на улице подохни, –

Но никогда – клянусь моей душой! –

Я дочерью тебя уж не признаю,

Мое твоим не будет никогда.

Подумай же и знай: сдержу я клятву.

Уходит.

Джульетта

Иль в небесах нет жалости? Ведь, взор их

До дна моей печали проникает.

Мать милая, не прогоняй меня,

Прошу я вас отсрочить брак на месяц,

Хоть на неделю; если же нельзя,

Устройте мне вы брачную постель

В том темном склепе, где лежит Тибальдо.

Синьора Капулетти

Не говори: я отвечать не буду.

Что хочешь, то и делай; я с тобою

Покончила.

Уходит.

Джульетта

О Господи! ах, няня,

Что делать мне? как избежать мне брака?

Муж на земле, а клятва в небесах:

Возможно ль ей на землю возвратиться.

Пока мой муж сам не пришлет ее

Сюда с небес, оставив эту землю?

Дай мне совет, утешь меня. Увы,

Увы, зачем, с какою целью Небо

Устроило такую западню

Против меня, столь слабого созданья?

Что скажешь ты? иль слова утешенья

И радости нет, няня, у тебя?

Кормилица

Есть. Вот оно: Ромео твой – изгнанник;

Всем поручусь, что не посмеет он

Явиться здесь, чтоб требовать супругу;

Прийти сюда он может лишь тайком.

Итак, тебе, я полагаю, лучше

За графа выйти. Славный господин!

В сравненья с ним Ромео – просто тряпка.

Таких живых, прекрасных, светлых глаз,

Как у него, нет у орла, синьора!

Я думаю – и клятву я даю –

Что счастлива ты будешь в этом браке.

Он первый брак твой превосходит всем.

Но если бы он даже был не лучше,

То первого теперь уж мужа нет:

Хоть он и жив, но для тебя он умер.

Джульетта

Ты говоришь от сердца?

Кормилица

И от всей

Моей души. На сердце и на душу –

Проклятие, когда не так.

Джульетта

Аминь.

Кормилица

Что?

Джульетта

Ты чудно так утешила меня.

Теперь ступай и матушке скажи,

Что я ушла к духовнику, к Лоренцо.

Разогорчив отца, в моем грехе

Я принести желаю покаянье.

Кормилица

Сейчас иду. Вот это – так умнó.

Уходит.

Джульетта

О, демон злой, проклятая старуха!

Что может быть преступней, как желать

Чтобы свою нарушила я клятву,

Иль унижать так мужа моего,

Тем языком, что столько тысяч раз

Превозносил его превыше меры?

Советница негодная, иди;

Отныне мы чужие друг для друга.

Пойду-спрошу – что скажет мне монах:

Коль средства нет, то мужество и силу

Имею я – сама сойти в могилу.

Уходит.

Акт IV
Сцена 1

Келья монаха Лоренцо. Входят Лоренцо и Парис.

Лоренцо

В четверг, синьор? Короткий это срок.

Парис

Так хочет тесть мой, Капулетти; я же

Не думаю препятствовать ему.

Лоренцо

Сказали вы, что мыслей синьорины

Не знаете: не гладкий это путь,

Не нравится мне это.

Парис

О Тибальдо

Она так плачет, что не мог я с нею

Поговорить, как должно, о любви:

Ведь в доме слез Венера не смеется.

Ее отец опасность видит в том,

Что дочь такой печали предается,

И с свадьбою торопит он, чтоб слезы,

Что льет она средь одиноких дум,

Остановить сообществом супруга;

Вот почему спешит он.

Лоренцо (в сторону)

Я б желал

Не знать причин, препятствующих свадьбе.

(Громко.)

Вот и она идет сюда, синьор.

Входит Джульетта.

Парис

Я счастлив, что вас встретил, синьорина,

Моя жена.

Джульетта

Быть может, если только

Могу я быть женою.

Парис

Вы должны

И будете моей женой в четверг.

Джульетта

Что быть должно, то будет.

Лоренцо

Это верно.

Парис

На исповедь к духовному отцу

Пришли вы?

Джульетта

Вам ответить – было б то же,

Что каяться пред вами во грехах.

Парис

Не отрицайте перед ним своей

Любви ко мне.

Джульетта

Пред вами я покаюсь,

Что я люблю его.

Парис

Ну, а ему

Покайтеся, что любите меня.

Джульетта

Когда я это сделаю, тогда

Признание мое ценнее будет,

Чем если б я призналась вам в глаза.

Парис

Бедняжка, как лицо твое от слез

Поблекло!

Джульетта

Нет, вреда ему большого

Не сделали они: оно и так,

До этих слез, уж было некрасиво.

Парис

Ты больше слез вредишь ему словами.

Джульетта

Но истина – не клевета; притом,

Ведь о своем лице я говорю.

Парис

Оно мое, ты ж на него клевещешь.

Джульетта

Быть может – да, так как оно не мне

Принадлежит. Святой отец, теперь

Свободны ль вы, иль около вечерни

Прийти мне к вам?

Лоренцо

К твоим услугам я.

Синьор, мы с ней должны одни остаться.

Парис

Избави Бог, чтоб в деле покаянья

Я стал мешать. Джульетта, разбужу

Я рано вас в четверг. Теперь – прощайте,

Примите мой священный поцелуй.

Целует ее и уходит.

Джульетта

О, дверь запри, и будем вместе плакать;

Нет помощи, спасенья для меня!

Лоренцо

Известно мне твое, Джульетта, горе;

Как тут помочь – придумать не могу.

Я слышал, ты в четверг должна венчаться:

Ничем нельзя отсрочить этот брак.

Джульетта

Не говори, что ты об этом слышал,

А научи – как это устранить.

Коль мудростью своей не в состояньи

Ты мне помочь, то назови хоть мудрым

Решение мое, – и этот нож

Сейчас меня от бедствия избавит.

Душой сам Бог соединил меня

С Ромео; ты соединил нам руки, –

И прежде чем вот этою рукой

Я договор скреплю о новом браке

Иль моему Ромео изменю,

Чтобы отдать другому это сердце, –

Погибнут пусть и сердце, и рука.

Пусть опытность преклонных лет научит

Тебя – подать мне тотчас же совет;

Не то – между моей бедой и мною

Посредником вот этот будет нож,

И он решит – там, где твой ум и опыт

Мне честного исхода не дадут.

Ну, говори скорее, не томи, –

Я без того томлюсь от нетерпенья:

Смерть, смерть скорей, когда уж нет спасенья!

Лоренцо

Послушай, дочь: надежду вижу я,

Но тут нужна отчаянная смелость,

Настолько же отчаянная, как

То бедствие, что отвратить нам нужно.

Когда уж ты решилась умереть

Скорее, чем за графа выйти замуж,

То предпочтешь ты настоящей смерти

Притворную, чтоб избежать стыда,

Влекущего тебя к самоубийству.

Коль ты смела, то способ я найду.

Джульетта

О, только бы не выходить за графа!

Вели ты мне с высокой башни прыгнуть,

Идти к ворам, с змеями пресмыкаться,

Или закуй меня с медведем на цепь,

Иль на ночь в склеп, наполненный костями

Смердящими и грудой черепов,

Меня запри, иль в свежую могилу

Вели мне лечь под саван мертвеца, –

Все, все, о чем и слышать не могу я

Без трепета, готова сделать я,

Без всякого сомнения и страха,

Чтоб милому Ромео моему

Остаться мне женою безупречной.

Лоренцо

Так слушай же: иди теперь домой;

Будь весела и изъяви согласье

На этот брак. Ведь завтра середа, –

Так завтра в ночь одна останься в спальне.

Кормилице спать в комнате твоей

Не позволяй. Возьми вот эту склянку

И выпей всю. По жилам у тебя

Холодная тогда польется влага,

Твой пульс замрет; ни тела теплота,

Ни слабое дыхание не выдаст,

Что ты жива; румянец губ и щек

В безжизненный цвет пепла превратится,

Опустятся покровы глаз твоих,

Подобно как у мертвых при кончине,

И пролежишь ты сорок два часа,

Как будто бы в оцепененьи смерти.

Затем как бы от сладостного сна

Пробудишься. Когда придет поутру

Жених, чтобы невесту разбудить,

Тебя найдут уж мертвою в постели;

В парадные одежды облекут,

И отнесут тебя в открытом гробе

В семейный склеп усопших Капулетти.

Я, между тем, Ромео извещу.

Он явится к назначенному сроку,

И вместе с ним я буду ожидать

Там твоего от смерти пробужденья.

И в ту же ночь он в Мантую с тобой

Отправится; грозящего позора

Избегнешь ты, когда непостоянство

Иль женский страх тому не помешает.

Джульетта

Дай склянку мне! Не говори о страхе.

Лоренцо

На, вот, возьми и уходи; будь твердой

И счастливой в решении своем.

Я в Мантую сейчас пошлю монаха

С моим письмом к супругу твоему.

Джульетта

Любовь, пошли мне твердость! Только твердость

Спасет меня. – Прощайте, мой отец.

Уходят.

Сцена 2

Комната в доме Капулетти.

Входят Капулетти, синьора Капулетти, кормилица и слуги.

Капулетти (одному из слуг)

Кто только здесь показан в этом списке,

Всех пригласи.

Слуга уходит.

(Другому слуге.)

А ты ступай – найми

Десятка два хороших поваров.

Второй слуга

Я не приведу ни одного плохого, синьор; я испытаю их: посмотрю – облизывают ли они свои пальцы.

Капулетти

Да в чем же тут испытание?

Второй слуга

А вот в чем, синьор: плох тот повар, который не облизывает своих пальцев; значит, такого я и не найму.

Капулетти

Ступай, ступай!

Второй слуга уходит.

На этот раз мы сладим пир кой-как.

Где дочь моя? Пошла к отцу Лоренцо?

Кормилица

Так точно.

Капулетти

Пусть; быть может, вразумит

Он дерзкую, капризную девчонку.

Входит Джульетта.

Кормилица

Смотрите, вот она идет сюда,

Веселая.

Капулетти

Ну что, где ты шаталась,

Упрямица?

Джульетта

Там, где меня учили

Раскаяться в сопротивленьи вам.

Святой отец Лоренцо мне велел

Просить у вас прощенья на коленях.

Простите же, я умоляю вас;

Отныне вам я навсегда послушна.

Капулетти

Послать за графом, известить его,

И завтра же скрепим мы этот узел.

Джульетта

С ним встретилась я в келье у Лоренцо,

И с ним была любезна, как могла,

Приличия границ не нарушая.

Капулетти

Я очень рад; прекрасно это; встань;

Давно бы так. Мне нужно видеть графа.

Ступайте же, я говорю, – просите

Его ко мне. Клянусь я Богом, это

Почтенный и святой монах; ему

Весь город наш обязан многим.

Джульетта

Няня,

Иди со мною в комнату мою,

И помоги мне выбрать украшенья,

Приличные для завтрашнего дня.

Синьора Капулетти

Для четверга; теперь еще не к спеху.

Капулетти

Иди с ней, няня; завтра – в церковь мы.

Джульетта и кормилица уходят.

Синьора Капулетти

Не справиться нам к завтрашнему дню:

Почти уж ночь.

Капулетти

Молчи, я все улажу.

Ручаюсь я, все выйдет хорошо.

Иди к Джульетте, помоги ей выбрать

Себе наряд; я уж не лягу спать;

Оставь меня: на этот раз я буду

Хозяйкою. Эй, вы! – Все разошлись.

Ну, так я сам отправлюся к Парису,

Сказать, чтоб он назавтра был готов.

Как на сердце легко теперь, когда

Опомнилась капризная девчонка.

Сцена 3

Комната Джульетты. Входят Джульетта и кормилица.

Джульетта

Да, лучше всех других вот эти платья.

Но, милая, оставь меня одну

На эту ночь; мне нужно помолиться

Усерднее, чтоб небеса своей

Улыбкою мне озарили душу,

Которая, как знаешь ты сама,

Исполнена греха и непокорства.

Входит синьора Капулетти.

Синьора Капулетти

Вы заняты? Не нужно ль вам помочь?

Джульетта

Нет, мы уже все выбрали, что нужно

И что идет для завтрашнего дня.

Теперь одной позвольте мне остаться;

Пусть няня с вами будет эту ночь:

У вас теперь хлопот не оберешься.

Синьора Капулетти

Спокойной ночи; ляг в постель, усни:

Ты так теперь нуждаешься в покое.

Синьора Капулетти и кормилица уходят.

Джульетта

Прощайте. – Богу одному известно,

Когда мы с ней увидимся опять.

Холодный страх по жилам пробегает;

Мне кажется, что жизни теплоту

Он леденит. Я позову их снова,

Чтобы они ободрили меня.

Кормилица! – К чему? Что ей здесь делать?

Должна одна я сцену разыграть

Ужасную. Сюда, фиал!

Что, если не подействует микстура?

Должна ль тогда венчаться завтра я?

Нет, нет; вот в чем мое спасенье будет.

Лежи вот здесь. А если это яд,

Что мне хитро поднес монах, желая

Меня убить, чтоб свадьбу устранить,

Которою он был бы обесчещен,

Так как меня с Ромео повенчал?

Боюсь, что так. Однако, нет, едва ли, –

Не допущу я этой мысли злой:

Он до сих пор был святостью известен.

Что, если я проснусь в своем гробу

До времени, когда придет Ромео,

Чтоб выручить меня? Вот что ужасно!

Не задохнусь ли в этом склепе я? –

В смердящий рот его не проникает

Здоровый воздух… Не умру ль я прежде,

Чем явится Ромео мой? – А если

Останусь я жива, – то мысль одна,

Что смерть кругом и ночь, весь ужас места,

Старинный склеп, где столько уж веков

Всех Капулетти кости погребались

И где лежит Тибальд окровавленный,

Еще недавно так похороненный,

Гниющий там под саваном своим;

Где, говорят, умерших тени бродят,

В известные часы ночной порой…

Увы, увы! ужель невероятно,

Что, рано так проснувшись в этом смраде

И слушая стенания кругом,

Похожие на стоны мандрагоры,

Когда ее из почвы вырывают, –

Возможно ли мне не сойти с ума?

О, если я средь ужасов подобных

Проснуся вдруг, то не лишусь ли я

Рассудка, и в безумии моем

Не стану ль я играть костями предков,

Не вырву ль я Тибальда труп кровавый

Из савана и, в бешенстве, схватив

Кость одного из прадедов моих,

Не размозжу ль той костью, как дубиной,

В отчаянье я голову себе?

О, это что? Мне кажется, я вижу

Тибальда тень… Ромео ищет он,

Пронзившего его своей рапирой.

Остановись, Тибальд! Иду, Ромео!

Иду! Я пью вот это для тебя.

(Бросается на постель.)

Сцена 4

Зала в доме Капулетти. Входят синьора Капулетти и кормилица.

Синьора Капулетти

Возьми ключи и пряностей различных

Достань еще.

Кормилица

Там требуют айвы

И фиников к паштету.

Входит Капулетти.

Капулетти

Шевелитесь!

Живей, живей. Кричал второй петух,

Три пробило уже на колокольне.

Анджелика, присматривай за всеми

Печеньями, да не скупись.

Кормилица

Уйдите,

Уйдите вы, болтун, да лягте спать,

Не то – вы завтра будете больны,

Не спавши ночь.

Капулетти

Ни крошечки не буду:

Случалось мне глаз не смыкать всю ночь

Из-за причин и более серьезных, –

И никогда я болен не бывал.

Синьора Капулетти

Ну да, ведь ты повеса был известный,

Любил ловить мышей ты по ночам;

Но я теперь не дам тебе проказить.

Синьора Капулетти и кормилица уходят.

Капулетти

Ревнивица!

Входят слуги с вертелами, дровами и корзинами.

Капулетти (одному из слуг)

Что это ты несешь?

Первый слуга

Для повара; но что – не знаю сам.

Уходит.

Капулетти

Скорей, скорей!

(Второму слуге.)

Поди-ка принеси

Посуше дров; спроси о них у Пьетро, –

Он знает, где они.

Второй слуга

И у меня

Есть голова, чтоб отыскать дрова,

Я из-за них не потревожу Пьетро.

Уходит.

Капулетти

Ну, молодец; отлично. Весельчак –

Собачий сын! тебя бы нужно сделать

Начальником поленьев. Боже мой,

Совсем уж день; граф явится сейчас,

И с музыкой, как это обещал.

(Музыка за сценой.)

Да вот слышна и музыка; он близко.

Кормилица! жена! да где же вы?

Входит кормилица.

Капулетти

Кормилица, ступай, буди Джульетту,

Одень ее, а я пока пойду

Потолковать с Парисом. Ну, скорее,

Поторопись: жених уже пришел.

Уходит.

Сцена 5

Комната Джульетты. Джульетта лежит в постели. Входит кормилица.

Кормилица

Сударыня! – Синьора! – госпожа! –

Джульетта! – встань! – Как крепко спит она.

Ягненочек! – Вставай же! – Что за соня!

Ну, золото, сокровище! – невеста!

Да полно спать! – Как мертвая, ни слова!

Иль выспаться ты хочешь наперед,

За целую неделю? Да и вправду

Парис не даст тебе сегодня спать.

О Господи! вот спит! не добудиться!

Но так иль сяк, а нужно разбудить.

Синьора! ведь, жених тебя застанет

В постели; он спугнет тебя, смотри!

Да это что? Она уже оделась

И снова спать легла. – Проснись!

Синьора!.. Ах, спасите, помогите!

Скорей сюда! Джульетта умерла!

Зачем на свете я родилась? – Подайте

Мне aqua vitae!.. Ax! – Синьор! Синьора!

Входит синьора Капулетти.

Синьора Капулетти

Что тут за шум?

Кормилица

О, злополучный день!

Синьора Капулетти

В чем дело?

Кормилица

Вот смотрите, поглядите.

Беда, беда!

Синьора Капулетти

О Боже! Горе мне!

Моя дитя, единственная дочь,

Очнись, взгляни, иль я умру с тобою.

Спасите! Помогите! Ну, зови!

Входит Капулетти.

Капулетти

Ведь это срам! Что не идет Джульетта?

Жених уж здесь.

Кормилица

Джульетта умерла!

Скончалась! вот – мертва она; о Боже!

Капулетти

Что? Дайте мне взглянуть. – Увы! о горе!

Совсем как лед! – в ней кровь остановилась,

Суставы все окоченели; – жизнь

Оставила давно уж эти губы;

Смерть на нее напала, как мороз

Нежданный, что нежнейший из цветков

До времени на поле побивает.

Кормилица

Несчастный день!

Синьора Капулетти

О горестное время!

Капулетти

Смерть, дочь мою отнявшая, сковала

Язык мой, – я не в силах говорить.

Входят Лоренцо и Парис с музыкантами.

Лоренцо

Готова ли идти невеста в церковь?

Капулетти

Идти она готова; только ей

Уж никогда оттуда не вернуться.

Сын, в эту ночь, пред самым днем венчанья,

Смерть спать легла с невестою твоей,

И вот она, цветок, убитый смертью,

Лежит здесь; и отныне смерть – мой зять,

Наследник мой, с которым дочь моя

Повенчана. О, я умру и смерти

Оставлю все – имущество и жизнь!

Парис

А я-то, я: не мог утра дождаться,

И вот что мне оно дает!

Синьора Капулетти

Проклятый,

Несчастный, страшный, ненавистный день!

Час горестный, какой когда-либо

В течении своем видало время!

Одна, одна, единственная дочь,

Одно дитя, единственная радость –

И ту взяла безжалостная смерть!

Кормилица

Вот горе-то! О, злополучный день,

Плачевный день, несчастнейший из всех,

Какие мне случалось в жизни видеть!

Проклятый день!

Парис

Обманут, разведен,

Поруган я, оплеван я, убит!

Смерть гнусная, тобою я обманут,

Низвергнут в прах. Любовь моя! о жизнь!

Не жизнь, любовь моя убита смертью!

Капулетти

Поруган я, истерзан, проклят, ввергнут

В отчаянье, убит! О, время скорби,

Зачем пришло ты праздник наш разрушить?

Дитя мое! – нет, не дитя, душа!..

Ты умерла! – увы, она скончалась!

С ней умерли все радости мои.

Лоренцо

Довольно вам; стыдитесь! Исцеленья

Для бедствия в отчаянии нет.

И небеса, и вы владели ею, –

Теперь ее всю взяли небеса.

Тем лучше для нее. Ту часть Джульетты,

Которая принадлежала вам,

Вы не могли предохранить от смерти,

Но небеса другую сохранили

И вечную ей даровали жизнь.

Первейшим из желаний ваших было –

Чтоб счастие Джульетты возросло;

Ваш рай был в том, чтобы его возвысить;

И вот, когда превыше облаков

До глубины небесной воспарила

Ее душа, вы плачете о ней!

Не слишком-то вы любите Джульетту,

Сходя с ума, когда ей хорошо.

Счастливее не та, что долго в браке

Живет, а та, что умирает рано.

Утрите же вы слезы; это тело

Прекрасное осыпьте розмарином

И, в лучшую одежду нарядив,

Покойницу, как требует обычай,

Ее несите в церковь: хоть рыдать

Нам всем велит безумная природа,

Но разум слез таких не признает.

Капулетти

Все то, что мы велели приготовить

Для празднества, послужит погребенью.

Пусть музыку заменит грустный звон

Колоколов; пусть брачное веселье

В печальные поминки превратится;

Торжественные гимны перейдут

В унылые напевы панихиды;

Венчальные цветы покроют труп, –

И все, что здесь, пусть примет вид обратный.

Капулетти, синьора Капулетти, Парис и Лоренцо уходят.

Первый музыкант

Приходится нам спрятать наши трубы

И уходить.

Кормилица

Да спрячьте, спрячьте! Ах!

Вы видите, какой печальный случай.

Уходит.

Первый музыкант

Да, подлинно, и дела не поправишь.

Входит Пьетро.

Пьетро

Музыканты, а музыканты! «Усладу сердца», «Усладу сердца»! Если вы хотите меня оживить, сыграйте мне «Усладу сердца»!

Первый музыкант

Почему «Усладу сердца»?

Пьетро

Ах, музыканты! потому, что мое сердце играет арию: «Мое сердце исполнено горя». О, сыграйте мне какую-нибудь веселую жалобу, чтобы меня утешить.

Второй музыкант

Никакой тебе жалобы не будет: теперь не до игры.

Пьетро

Так вы не хотите?

Музыканты

Нет.

Пьетро

Ну так я вам здорово отплачу.

Первый музыкант

А чем ты отплатишь?

Пьетро

Разумеется, не деньгами, а я назову вас сопелками и скоморохами.

Первый музыкант

А я тебя назову холопским отродьем.

Пьетро

Ну, так я стукну тебя холопским кинжалом по башке. Я не буду шутить, задам вам и re и fa, на все лады! Замечаете?

Первый музыкант

Если ты хочешь re и fa задать нам на все лады, то значит, пожалуй, что твои дела пойдут на лад.

Второй музыкант

Пожалуйста, спрячь свой кинжал и яви свое остроумие.

Пьетро

Ну так берегитесь! Я явлю вам такое остроумие, что зарежу без ножа! Нуте-ка, отвечайте мне:

Если сердце страдает от мук,

Если душу печаль подавляет,

То серебряный музыки звук…

Почему «серебряный звук»? Почему музыка имеет серебряный звук? Что скажешь ты на это, Симон-Струна?

Первый музыкант

Да просто потому, что серебро обладает приятным звуком.

Пьетро

Очень мило. – Ну, а что скажешь ты, Гуго-Скрыпица?

Второй музыкант

Я скажу «серебряный звук» потому, что музыканты играют за серебро.

Пьетро

Тоже очень хорошо сказано. Ну, а ты что скажешь, Джокобо-Дудка?

Третий музыкант

Право не знаю, что сказать.

Пьетро

Ах, извини меня: ведь ты певец. Я отвечу вместо тебя: «Музыка имеет серебряный звук», потому что музыканты никогда не получают за нее золота:

То серебряный музыки звук

Скоро эту печаль прогоняет.

Уходит.

Первый музыкант

Что это за ядовитая каналья!

Второй музыкант

Черт с ним, с этим шутом! Пойдем-ка в дом. Подождем возвращения провожающих гроб и останемся обедать.

Уходят.

Акт V
Сцена 1

Улица в Мантуе. Входит Ромео.

Ромео

Когда могу я верить лести сна,

То грезы мне предсказывают радость.

Веселием полна моя душа,

Какой-то дух, на крыльях светлых дум,

Весь этот день меня высоко носит.

Приснилась мне Джульетта; здесь она

Нашла меня умершим… (странный сон,

Где мертвецу приписано сознанье!)

Она в меня лобзанием вдохнула

Такую жизнь, что я воскрес и стал

Властителем венчанным. О, как сладко

Любовию самою обладать,

Когда лишь тень любви, мечта о ней

Вливает нам такую радость в душу!

Входит Бальтазар.

Вот вести из Вероны. – Бальтазар,

Что нового? Привез ли от монаха

Ты мне письмо? Ну, что моя жена?

Здоров ли мой отец? Ну, как Джульетта?

Вторично я спросил тебя о ней,

Так как ничто не может быть дурным,

Когда она счастлива.

Бальтазар

Так дурного

Нет ничего; она счастлива: тело

Ее лежит в гробнице Капулетти,

А часть ее бессмертная живет

Средь ангелов на небесах. Я видел –

Как прах ее снесли в семейный склеп

И поспешил вас известить об этом.

Простите мне мою дурную весть:

Я поступил по вашему приказу.

Ромео

Возможно ли! – Проклятие вам, звезды! –

Ты знаешь – где живу я: принеси

Бумаги и чернил мне, и найми

Почтовых лошадей, – я ночью еду.

Бальтазар

Синьор, молю вас, будьте терпеливы;

Вы бледны, взгляд ваш дик – и я боюсь

Несчастия.

Ромео

Не бойся, ты ошибся.

Оставь меня и делай, что тебе

Я приказал. – А от Лоренцо писем

Нет у тебя?

Бальтазар

Нет, добрый мой синьор.

Ромео

Ну все равно. Найми же лошадей.

Ступай; и я приду сейчас.

Бальтазар уходит.

Джульетта,

Я в эту ночь с тобою лягу в склепе;

Подумаю – как это совершить.

Злой замысел, как быстро ты приходишь

На ум людей в отчаянье! Я вспомнил

Аптекаря, – он где-то здесь живет,

Недавно я его еще тут видел.

Оборванный, с нахмуренным челом,

Он разбирал лекарственные травы.

Голодный вид имел он; нищета

Жестокая беднягу иссушила.

В его лавчонке жалкой, по стенам,

Висели аллигатор, черепаха

Да кожи рыб каких-то безобразных;

На полках же – пустых коробок ряд,

Зеленые горшки и пузыри,

И семена негодные, остатки

От нитяных клубков, шнурки, лепешки

Засохшие – убогий, жалкий хлам,

Разложенный единственно для вида.

Заметив эту скудость, я подумал,

Что если бы кому был нужен яд,

Которого продажа смертной казнью

Карается здесь в Мантуе, то вот

Бедняк тот жалкий, что его бы продал.

И эта мысль пришла мне прежде, чем

Нуждаться стал я в яде… Этот

Измученный нуждою человек

Продаст его… Мне помнится, аптекарь

Живет вот здесь. Но лавка заперта, –

Сегодня праздник. – Эй, аптекарь! Эй!

Входит аптекарь.

Аптекарь

Кто там зовет так громко?

Ромео

Сюда скорей.

Ты беден… вот тут сорок золотых:

Возьми их и продай мне драхму яду, –

Такого, чтоб все жилы отравлял;

Чтоб человек, уставший жить на свете,

Приняв его, тотчас же мертвым пал;

Чтоб дух его из тела отлетел

Мгновенно, как из дула пушки порох.

Аптекарь

Есть у меня такие яды; но

Их продавать закон наш запрещает

Под страхом казни.

Ромео

Неужели ты,

Такой бедняк, измученный несчастьем,

Боишься смерти? Щеки у тебя

Ввалилися от голода; унынье,

Подавленность видны в твоих глазах,

И жалкими лохмотьями покрыта

Твоя спина; мир и его закон –

Тебе враги; мир не создал закона,

Который бы тебя обогатил.

Нарушь закон – и перестань быть бедным,

Взяв эти деньги.

Аптекарь

Нищета моя,

А не мое желанье принимает.

Ромео

И я даю их нищете твоей.

Аптекарь

Вот этот яд вы в жидкость опустите

И выпейте. Хотя бы ваших сил

Для двадцати людей довольно было,

Но этот яд тотчас бы вас убил.

Ромео

Вот золото… Оно для душ людей

Сильнейший яд и в этом гнусном мире,

Убийств гораздо больше совершает,

Чем эти все убогие отравы,

Которых ты не смеешь продавать.

Я продал яд тебе; ты никакого

Не продал мне. – Прощай; на эти деньги

Купи себе ты пищи и толстей. –

Идем со мной, крепительный состав,

А не отрава, в склеп к моей Джульетте:

Лишь там тобой воспользуюся я.

Уходят.

Сцена 2

Келья монаха Лоренцо. Входит монах Джованни.

Джованни

Святой монах Франциска, брат мой, эй!

Входит Лоренцо.

Лоренцо

По голосу – Джованни это. – Здравствуй.

Что говорит Ромео? Или он

Прислал письмо? Так дай его сюда.

Джованни

Отправился я спутника искать,

Из нашего же ордена, монаха

Босого, но его я не застал:

Он навещал какого-то больного.

Когда же я нашел его, то нас

Блюстители обоих задержали,

Вообразив, что в зачумленный дом

Входили мы. Печати приложили

Они к дверям, не выпуская нас,

Так что не мог я в Мантую уехать.

Лоренцо

Но кто ж отвез письмо мое к Ромео?

Джованни

Письма послать не мог я; вот оно.

И не нашел я никого, чтобы

Письмо вернуть тебе: так все боятся

Заразы.

Лоренцо

Злополучная судьба!

Клянусь, письмо-то очень, очень важно,

И велика опасность от того,

Что не дошло оно по назначенью.

Найди мне лом железный, брат Джованни,

И тотчас же мне в келью принеси.

Джованни

Иду сейчас.

Уходит.

Лоренцо

В склеп должен я один

Отправиться; там через три часа

Пробудится прекрасная Джульетта.

Как будет клясть она меня за то,

Что не успел я известить Ромео!

Но в Мантую я снова напишу,

Ее ж держать в своей я буду келье,

До той поры, как явится и он.

О, бедное живое существо,

Сокрытое в гробнице с мертвецами!

Уходит.

Сцена 3

Кладбище со склепом фамилии Капулетти. Входит Парис с пажом, который несет цветы и факел.

Парис

Дай факел мне и отойди подальше;

Иль нет, задуй его: я б не желал,

Чтобы меня кто-либо здесь увидел.

Приляг вон там, под тисами и, ухом

Припав к земле, прислушивайся к шуму.

На кладбище, могилами изрытом,

Ты каждый шаг услышишь. Свистни мне;

То будет знак, что кто-то к нам подходит.

Дай мне цветы и сделай, что тебе

Я приказал.

Паж (про себя)

Мне, правда, страшновато

На кладбище остаться одному;

Но, так и быть, рискну.

Уходит.

Парис

Цветок мой нежный!

Твой брачный одр, где вместо балдахина –

Увы! – лишь прах и мрачных камней свод,

Осыплю я вот этими цветами,

И по ночам их буду поливать

Душистою водою и слезами,

И долг тебе последний отдавать

Ночь каждую, сюда, к гробнице милой,

Нося цветы и плача над могилой.

Паж свистит.

Паж подает сигнал мне. Чья нога

Проклятая здесь этой ночью бродит,

Мешая мне обряд мой совершать?

И с факелом! – Ночь, скрой меня покуда.

Уходит. Входят Ромео и Бальтазар, с ломом и другими орудиями.

Ромео

Дай мне кирку и лом. Вот это

Письмо возьми и моему отцу

Вручи его пораньше завтра утром.

Дай факел мне, и что б ты ни услышал

Иль увидал – не подходи ко мне.

Стой вдалеке, иль жизнью мне ответишь,

Коль вздумаешь мне в чем-нибудь мешать.

Я в этот склеп спускаюсь с тем отчасти,

Чтоб на лицо жены моей взглянуть,

Но главное, затем, чтоб дорогое

Кольцо там снять с ее руки, на память.

Итак, уйди. Но если ты вернешься

Подсматривать – что буду делать я, –

Клянусь, тебя в куски я растерзаю,

И члены я твои здесь разбросаю

По кладбищу голодному. Теперь

Взволнован я, неукротим и дик,

Свирепей и лютей, чем тигр холодный

Иль океан ревущий.

Бальтазар

Я уйду,

И вас, синьор, не буду беспокоить.

Ромео

И дружбу мне покажешь этим. Вот,

Возьми себе.

(Дает ему деньги.)

Затем, прощай, мой милый,

Будь счастлив и живи.

Бальтазар

(про себя)

А все же я

Поблизости тут где-нибудь укроюсь:

Страшит меня его ужасный взгляд,

В намереньях его я сомневаюсь.

Уходит.

Ромео

Ты, гнусный зев, утроба жадной смерти,

Пожравшая бесценный прах, твои

Я челюсти гнилые отворяю…

(Разламывает дверь склепа.)

И новый корм вбиваю я в тебя.

Парис

А! изгнанный заносчивый Монтекки,

Тот, кто убил двоюродного брата

Возлюбленной моей, – и это горе,

Как думают, и в гроб ее свело. –

И он пришел – покойников позорить!

Схвачу его. Остановись, Монтекки!

Брось подлое орудие свое.

Возможно ль мстить умершим и по смерти?

Тебя я арестую. Повинуйся,

Иди со мной, преступный негодяй;

Ты должен умереть!

Ромео

Да, правда, должен;

Для этого я и пришел сюда.

Но, юноша мой добрый, человека

Безумного в отчаянье своем

Не искушай; беги, беги отсюда!

Оставь меня, подумай об умерших;

Пусть мысль о них тебя отгонит прочь.

О, юноша, тебя я умоляю:

Не прибавляй мне на душу греха,

Безумный гнев напрасно вызывая.

Уйди, уйди, клянусь я небесами, –

Люблю тебя я больше, чем себя:

Ведь я пришел сюда вооруженный

Против себя же самого. Живи,

Чтоб говорить впоследствии, что милость

Безумного заставила тебя

Бежать отсюда.

Парис

Заклятия твои

Не страшны мне. Тебя я арестую.

Ромео

А, если так, то берегись же, мальчик!

(Сражаются.)

Паж

Дерутся! – Я за стражей побегу.

Парис

О, я убит! –

(Падает.)

Когда ты милосерд,

Ты положи меня с Джульеттой вместе.

(Умирает.)

Ромео

Я положу, честное слово. – Дай,

Взгляну ему в лицо… А! граф Парис,

Меркуцио родня. – Что же поведал мне

Мой человек, когда я ехал с ним

Из Мантуи? Я слишком был расстроен,

И слушать я внимательно не мог.

Мне кажется, сказал он, что Парис

С Джульеттою был должен повенчаться…

Он говорил мне это, или нет?

Иль это мне приснилось? Или я

Сошел с ума, при имени Джульетты,

И это мне почудилось? Дай руку

Ты, кто со мной записан в мрачной книге

Несчастия! Я схороню тебя

В торжественной могиле… Как? в могиле?

О, нет: ведь здесь покоится Джульетта –

И красота ее угрюмый склеп

В сияющий чертог преобразила.

Спи ж здесь, мертвец, похороненный мертвым!

(Кладет тело Париса в склеп.)

Не часто ли пред самой смертью люди

Веселыми становятся? Сиделки

То «молнией предсмертною» зовут.

Могу ль назвать я молниею это?

О, милая жена, любовь моя!

Смерть выпила дыхание твое,

Но красотой твоей не овладела

До сей поры, – и знамя красоты

Еще вот здесь в румянце щек и губок;

Не подошел к ним смерти мрачный флаг.

Не ты ли там покоишься, Тибальдо,

Завернутый в кровавый саван свой?

Что для тебя могу я больше сделать,

Как то, чтобы та самая рука,

Что жизнь твою пресекла молодую,

Пресекла жизнь убийцы твоего?

Прости меня, кузен! О, дорогая

Джульетта, отчего ты так прекрасна

До сей поры? Не должен ли я думать,

Что смерть, бесплотный призрак, влюблена;

Что гнусное чудовище тебя

Здесь в этой тьме могильной заключила,

Чтоб ты была любовницей ее?

Но я с тобой останусь здесь, – не выйду

Из этого чертога мрачной ночи

Я никогда; здесь, здесь останусь я

С могильными червями; здесь найду

Я вечное себе успокоенье,

И сброшу гнет моих зловещих звезд

С измученной и истомленной плоти.

Смотрите же в последний раз, глаза;

Раскройтесь, рук последние объятья;

Вы, губы, дверь дыханья моего,

Запечатлейте честным поцелуем

Со смертью мой бессрочный договор.

(Вынимает склянку.)

Сюда, сюда, мой горький проводник,

Противный мой руководитель, кормчий

Отчаянный; об острую скалу

Разбей ладью, поломанную бурей!

Вот это в честь моей любви я пью.

(Выпивает яд.)

Да, скор твой яд, о честный мой аптекарь.

(Умирает.)

С другого конца кладбища показывается Лоренцо с фонарем, ломом, и проч.

Лоренцо

Святой Франциск, споспешествуй мне ныне!

Уж много раз я старыми ногами

Споткнулся о могилы в эту ночь. –

Кто там?

Бальтазар

Ваш друг, что хорошо вас знает.

Лоренцо

Благослови тебя Господь! Скажи мне,

Мой добрый друг, что это там за факел,

Который свет напрасно проливает

На червяков и черепа без глаз?

Мне кажется, что в склепе Капулетти

Он светится?

Бальтазар

Да, там, святой отец,

И господин мой там же, человек,

Которого вы любите.

Лоренцо

Кто это?

Бальтазар

Ромео.

Лоренцо

А давно он там?

Бальтазар

Не меньше

Чем полчаса.

Лоренцо

Иди со мною в склеп.

Бальтазар

Не смею я: мой господин уверен,

Что я ушел; под страхом смерти он

Мне запретил у склепа оставаться,

Следить за ним.

Лоренцо

Так оставайся здесь,

А я пойду один; мне стало страшно:

Не вышло бы какой-нибудь беды!

Бальтазар

Когда я спал под этим тисом здесь,

Приснилось мне, что господин мой с кем-то

Сражался и противника убил.

Лоренцо (подходя к склепу)

Ромео! ах, что это тут за кровь,

Которою покрыты камни входа?

Зачем лежат здесь два меча в крови,

Здесь, у дверей обители покоя?

(Входит в склеп.)

Ромео! – Как он бледен! – Кто ж другой?

А, и Парис! и весь облитый кровью!

О Господи, что за недобрый час

Причиной был такого злополучья?

Джульетта шевелится.

Джульетта просыпается.

Джульетта

А, монах,

Мой утешитель! где мой муж? Я помню,

Где очутиться я должна была:

Я там теперь. – Но где же мой Ромео?

Шум за сценой.

Лоренцо

Я слышу шум. – Синьора, уходите

Из этого гнезда заразы, смерти,

Оцепененья. Власть, которой мы

Противиться не можем, наши планы

Расстроила. Иди же, дочь моя,

Твой муж лежит здесь мертвый так же, как

И граф Парис. Идем скорей, тебя

Я помещу к монахиням в обитель.

Не спрашивай: подходит стража к нам.

Идем, идем же, добрая Джульетта!

Шум снова.

Нельзя мне дольше оставаться здесь.

Джульетта

Уйди, уйди; я – не пойду.

Лоренцо уходит.

Что это

У милого в руке? А! склянка с ядом!

Вот как с собой покончил он… О, жадный!

Ты выпил все, ни капли не оставил,

Что помогла б мне за тобою вслед

Отправиться. – Прильну к твоим губам:

Быть может, есть на них довольно яда,

Чтобы меня убить. – Они теплы!

Первый страж (за сценой)

Веди нас, мальчик. Где? Куда идти?

Джульетта

Шум! Ну, так я потороплюсь. О счастье:

При нем кинжал!

(Выхватывает кинжал Ромео из ножен.)

Вот, где твои ножны,

Заржавей там, а мне – дай умереть.

Входит стража с пажом Париса.

Паж

Вон это место, – там, где факел светит.

Первый страж

Земля в крови… Ищите по кладбищу;

Хватайте всех, кого найдете там.

Несколько человек из стражи уходят.

Плачевный вид! вот граф Парис убитый,

Джульетта, вся в крови, – она тепла:

Покойница, которая лежала

Здесь уж два дня, теперь лишь умерла.

Бегите за Монтекки, Капулетти,

Да герцога уведомьте; другие

Пусть кладбище осмотрят.

Еще несколько человек из стражи уходят.

Видим мы

Лишь место происшествия, – причину ж

Всех этих бед понять нам невозможно,

Пока мы не расследуем всего,

В подробности.

Стража приводит Бальтазара.

Слугу Ромео мы

На кладбище нашли.

Первый страж

Не выпускать,

Пока сюда не явится сам герцог.

Входит Лоренцо, под стражей.

Третий страж

Схватили мы монаха; он дрожит,

Вздыхает, плачет; эту вот лопату

И этот лом нашли мы у него;

Шел с кладбища он.

Первый страж

Важная улика,

Не выпускать!

Входит герцог со свитой.

Герцог

Какой несчастный случай

Нас разбудил так рано?

Входят Капулетти, синьора Капулетти и другие.

Капулетти

Что за крики

Там слышатся? Что за причина их?

Синьора Капулетти

На улице кричат: «Парис!» – «Ромео!» –

«Джульетта!» – Все на кладбище бегут,

К гробнице нашей, с воплями и шумом.

Герцог

Из-за чего тревога?

Первый страж

Государь!

Вот здесь лежат: убитый граф Парис,

Ромео мертвый и Джульетта тоже;

Она была уже мертва, теперь же

Убита вновь: она еще тепла.

Герцог

Расследовать – как это избиенье

Ужасное случилось!

Первый страж

Вот монах

И с ним слуга умершего Ромео;

Орудия при них мы захватили,

Пригодные для вскрытия гробниц.

Капулетти

О Господи! – жена, взгляни сюда:

Как льется кровь из раны у Джульетты!

Кинжал ошибся: вот его футляр

Висит пустой на поясе Монтекки,

А он в груди у дочери моей!

Синьора Капулетти

О, страшный вид! Как похоронный звон,

О смерти он меня предупреждает.

Входит Монтекки.

Герцог

Поди сюда, Монтекки; встал ты рано,

Чтоб увидать, что сын твой раньше встал.

Монтекки

О государь, от горести по сыне

Жена моя скончалась в эту ночь.

Какое же несчастие еще,

На старости моей, мне угрожает?

Герцог

Взгляни – и ты увидишь.

Монтекки

О, негодный!

В могилу лечь до своего отца!

Герцог

Оставь свои ты жалобы на время,

Покамест мы всего не разъясним,

Покуда мы причины не узнаем,

Источника, начала этих бед.

Тогда вождем я вашей скорби буду,

Я первый в ней участие приму.

А до тех пор пусть горе покорится

Терпению. – Пусть подойдут сюда

Те, на кого упало подозренье.

Лоренцо

Из лиц таких я главный. Меньше всех

Способен я убийство совершить,

Но больше всех меня подозревают.

Улики все против меня; и вот

Стою я здесь, готовый оправдаться,

Иль обвинить себя же самого.

Герцог

Так расскажи сейчас – что знаешь ты.

Лоренцо

Я передам все вкратце, – для рассказа

Подробного не хватит сил моих.

Ромео, что лежит здесь мертвый, мужем был

Джульетты, а она была женою.

Я их венчал; день тайной свадьбы их

Был роковым для юного Тибальда,

Которого безвременная смерть

К изгнанию Ромео присудила.

И вот о нем-то, а не о Тибальде

Так плакала Джульетта. Чтоб унять

Ее печаль, вы дочь свою решили

Насильно выдать замуж за Париса.

Тогда она, в отчаянье, пришла

Ко мне, прося придумать средство –

Как устранить вторичный этот брак;

Не то – она грозила тут же, в келье,

Убить себя. И я, руководясь

Познаньями моими, предложил ей

Напиток усыпляющий, который

Подействовал, как я того желал:

Он дал ей вид умершей. Между тем,

Я написал к Ромео, чтоб он прибыл

В ночь эту злополучную сюда

И мне помог освободить Джульетту

Из временной могилы: в эту ночь

Как раз она должна была проснуться.

Но человек, с которым я послал

Мое письмо к нему, монах Джованни,

Случайно был задержан, и вчера

Мне, под вечер, письмо обратно отдал.

Тогда один отправился я в склеп,

Чтоб выручить ее, когда проснется,

И скрыть ее на время у себя,

Пока за ней не явится Ромео,

Которого я думал известить.

Когда ж сюда, пред самым пробужденьем

Джульетты, я пришел, то увидал

Я мертвыми Париса и Ромео.

Она проснулась. Я молил ее –

Уйти со мной, перенести с терпеньем,

С покорностью решение Небес,

Но, услыхав какой-то шум, был должен

Уйти; она ж, в отчаянье своем,

Идти со мной отсюда не хотела,

И умерла от собственной руки,

Как видно. Вот все то, что мне известно;

А что до брака этого – о нем

Кормилица Джульетты тоже знает.

Когда в таком несчастье чем-либо

Я виноват, пусть жертвою закона

Строжайшего погибнет жизнь моя

За несколько часов до срока.

Герцог

Мы

Тебя всегда святым считали. – Где

Слуга Ромео? Что сказать он может?

Бальтазар

Я господину моему привез

Известье, что жена его скончалась.

Он поспешил из Мантуи сюда,

На кладбище, к гробнице Капулетти.

Здесь это вот письмо он мне велел

Отдать его отцу пораньше утром;

И, в склеп идя, он смертью мне грозил,

В том случае, когда я не уйду

И одного его там не оставлю.

Герцог

Дай мне письмо, я на него взгляну.

Где графа паж, сюда призвавший стражу?

Что делал здесь твой господин?

Паж

Пришел он

Цветы на гроб невесты положить,

А мне велел он отойти подальше

От склепа; я исполнил приказанье.

Вдруг с факелом какой-то человек

Пришел сюда, стал отпирать гробницу;

И на него тотчас мой господин

Напал; тогда я бросился за стражей.

Герцог

Письмо слова монаха подтверждает.

Ромео в нем историю любви

И смерть жены описывает; тут же

Он говорит, что яду он купил

У бедного аптекаря, чтоб в склепе

Здесь умереть и лечь с Джульеттой вместе.

Но где они, заклятые враги?

Монтекки, Капулетти, посмотрите,

Как Небо вас карает за вражду:

В самой любви оно находит средство –

Все радости безумцев умертвить.

А я за то, что на раздоры ваши

Смотрел сквозь пальцы, потерял двух близких.

Наказаны мы все.

Капулетти

О брат Монтекки!

Дай руку мне, – то вдовья часть Джульетты,

А большего я не могу просить.

Монтекки

Но я могу дать больше: я воздвигну

Ей статую из золота. Покуда

Вероною наш город будут звать,

Не будет в нем другого изваянья,

Которое, по ценности своей,

Сравнилось бы со статуей Джульетты.

Капулетти

Не менее богатый и Ромео

Покоиться с супругой будет… О,

Несчастные две жертвы нашей злобы!

Герцог

Пришел рассвет, и мир печальный с ним.

От горести и солнце не явилось;

Пойдемте же, еще поговорим

О бедствии, что в эту ночь случилось.

Джульетта и Ромео юный с ней…

Что может быть их участи грустней?

Уходит.

Гамлет, принц Датский Трагедия в пяти актах Перевод П. П. Гнедича

Действующие лица

Клавдий, король Дании.

Гамлет, сын покойного короля, племянник царствующего.

Полоний, придворный сановник.

Горацио, друг Гамлета.

Лаэрт, сын Полония.

Вольтиманд

Корнелиус

Розенкранц придворные.

Гильденстерн

Осрик }

Священник.

Марцелл

Бернардо } офицеры.

Франциско, солдат.

Рейнальдо, слуга Полония.

Комедианты.

Два шута – могильщики.

Фортинбрас, норвежский принц.

Капитан.

Английские послы.

Гертруда, королева Дании, мать Гамлета.

Офелия, дочь Полония.

Придворные, дамы, офицеры, солдаты, моряки, послы и другие служащие.

Дух отца Гамлета.


Место действия – Дания.

Акт I
Сцена 1

Эльсинор. Площадка перед замком. Франциско на страже. Бернардо входит.

Бернардо

Кто там?

Франциско

Стой! Кто идет? Откликнись!

Бернардо

Да здравствует король!

Франциско

Бернардо?

Бернардо

Он!

Франциско

Как раз вы вовремя сюда пришли.

Бернардо

Уж полночь било: можешь спать, Франциско.

Франциско

Благодарю за смену. Холод жгучий,

И жутко на душе.

Бернардо

Спокойно

Всё в карауле?

Франциско

Мышь не пробежала.

Бернардо

Покойной ночи. Если встретишь ты

Горацио с Марцеллом, – в карауле

Они со мной, – пусть поспешат сюда.

Франциско

Они, должно быть. Стой! Кто идет?

Входят Горацио и Марцелл.

Горацио

Друзья отчизны.

Марцелл

Слуги короля.

Франциско

Прощайте!

Марцелл

До свиданья, храбрый воин!

А кто сменил тебя?

Франциско

Черед Бернардо.

Покойной ночи!

Уходит.

Марцелл

Эй, Бернардо!

Бернардо

Ты,

Горацио, пришел?

Горацио

Я за него.

Бернардо

Горацио, здорово! Друг Марцелл,

Здорово!

Марцелл

Что ж, оно являлось нынче?

Бернардо

Я ничего не видел.

Марцелл

Горацио не верит: дважды нам

Являвшуюся тень считает он

Больной фантазией, не больше. Я

Уговорил его придти сегодня

В наш караул. И если призрак вновь

Появится, пусть он его увидит

И с ним попробует заговорить.

Горацио

Всё вздор: он не придет!

Бернардо

Присядь-ка здесь.

Не веришь ты, но вновь я расскажу

О том, чему подряд две ночи мы

Свидетелями были.

Горацио

Я сижу, –

Бернардо повествует мне о духе.

Бернардо

Минувшей ночью…

Вот та звезда на запад от Полярной

Когда сияла там, где и теперь

Сияет, только что пробило час,

Я и Марцелл…

Входит Дух.

Марцелл

Тс! Замолчи! Опять явился он.

Бернардо

По облику – покойный наш король.

Марцелл

Ведь ты ученый, – так заговори с ним.

Бернардо

Горацио, – ведь схож он с королем?

Горацио

Ужасно схож. Смущен я и взволнован.

Бернардо

Он ждет от нас вопросов.

Марцелл

Говори,

Горацио.

Горацио

Кто ты, – в полночный час

Приявший короля чудесный облик,

В воинственно-прекрасном облаченье?

Ответь, тебя я заклинаю небом!

Марцелл

Он оскорбился!

Бернардо

Посмотри, уходит!

Горацио

Стой, говори! о, говори, молю я!

Дух уходит.

Марцелл

Исчез… Не хочет отвечать.

Бернардо

Ты бледен, ты дрожишь? Ведь это все,

Горацио, побольше, чем игра

Воображения. Что скажешь?

Горацио

Клянусь, я не поверил бы рассказу,

Когда б не видел все теперь своими

Глазами.

Марцелл

Что, не схож он с королем?

Горацио

Как ты с самим собой!

На нем доспехи те, в которых он

Когда-то бился с королем норвежским;

Тот грозный вид, с каким швырнул на лед

Владыку стран полярных, с ним заспорив…

Все это странно…

Марцелл

Так дважды здесь, в безмолвный час полночи,

Он величаво проходил пред нами.

Горацио

Не знаю, что сулит виденье это,

Но думаю – пророчит нам оно

Переворот грядущий в государстве.

Марцелл

Присядемте, друзья. Скажите мне,

Зачем мы вечно по ночам дежурим?

Зачем без перерыва льют из меди

Орудия? Зачем идет закупка

Снарядов всевозможных за границей?

Зачем работы спешные на верфях?

Не отличишь воскресный день от будней!

Что за гроза идет, – когда и ночью

Торопятся докончить труд дневной, –

Как объяснить все это?

Горацио

Я по слухам

Вот что могу сказать вам. Наш король,

Чей призрак только что являлся нам,

Был Фортинбрасом, королем норвежским,

Гордыней властолюбья обуянным,

На поединок вызван. Гамлет наш

Был храбростью своей известен миру.

Норвежца он убил; по договору,

Скрепленному печатями и клятвой,

Согласно старым рыцарским законам,

Норвежец вместе с жизнию земной

Проигрывал и земли. Наш король

Поставил в свой черед такую ж часть

Своих земель, – и Фортинбрас ее

Мог получить, когда бы победил

Он Гамлета, согласно договору.

И вот теперь наследник Фортинбраса,

Отвагой юной удали пылая,

Набрал толпу бездомных смельчаков,

С морских прибрежий жалкое отрепье,

Суля им пропитание и деньги

За доблестный, неведомый поход.

Всем ясно, и правительству и нам,

Что хочет силой он вернуть владенья,

Проигранные вместе с поединком

Его отцом. Вот вам причина этих

Приготовлений; вот главнейший повод

Ночных дозоров; вот источник этой

Тревожной жизни в нашем государстве.

Бернардо

Да, это так. Зловещий призрак в полном

Вооруженье не явился даром:

На короля похож он, а король

И есть причина будущей войны.

Горацио

Он, как соринка, глаз души смущает!

Во дни побед и гордой славы Рима

Пред тем, как пал могущественный Цезарь,

Гробницы разверзались и со стоном

По улицам блуждали мертвецы.

Хвостатые по небу мчались звезды,

Роса как кровь была, на солнце пятна

Являлися. Луна, морей царица,

Затмилась, словно суд настал последний, –

То знаменья обычные судьбы,

Предвестники грядущих перемен

И бедствий будущих: их небеса

Являют нам, пророчествуя миру

Грядущее.

Дух входит снова.

Но тише! Снова он,

Смотрите! Я его остановлю:

Пусть уничтожит он меня! Виденье,

Остановись! Коль говорить способно,

Скажи:

Быть может, подвигом добра могу я

Освободить блуждающую душу?

Скажи:

Быть может, Дании грозят несчастья,

Явился ты, чтоб их предотвратить?

Скажи:

Иль, может быть, ты где сокрыл богатства,

Неправедно добытые при жизни,

И потому на муку осужден?

Скажи!

Поет петух.

Стой! Отвечай! Останови

Его, Марцелл!

Марцелл

Копьем его ударить?

Горацио

Ударь, когда уходит он.

Бернардо

Он здесь!

Горацио

Он здесь!

Дух уходит.

Марцелл

Исчез!

Мы оскорбили царственную тень!

Насилье наше – призрак для него.

Как воздух он неуязвим, и копья

Насмешкой злой являются над ним.

Бернардо

Он говорить хотел, когда запел

Петух.

Горацио

И он исчез мгновенно,

Как адский дух от грозного заклятья.

Поверье есть: петух, глашатай утра,

Дневного бога будит звонким пеньем.

При этом зове духи, что блуждают

И носятся среди огня, воды,

В земле и в воздухе, спешат тотчас же

Назад, в могилы. Убедились нынче

Мы в истине народного поверья.

Марцелл

Петух запел, и он исчез мгновенно.

Еще толкуют, будто в ночь на праздник

Рождения Спасителя-Христа

Певец зари поет всю ночь до утра.

Тогда блуждать не смеют злые духи.

Безвредно звезд теченье, ночь чиста,

Бессильны чары ворожей и ведьм –

Так непорочно, свято это время.

Горацио

Так говорят, – и я отчасти верить

Готов всему. Но вот рассвет пурпурный

Идет на холм по утренней росе.

Дозор окончен наш. Мой вам совет:

Все виденное нами – рассказать

Гамлету молодому. Этот дух,

Немой при нас, клянусь, заговорит

При нем. Обязывают нас к тому

Любовь и долг. Согласны вы со мною?

Марцелл

Так мы и сделаем! Я знаю, где

Скорей всего его мы можем встретить.

Уходят.

Сцена 2

Тронная зала в замке.

Трубы. Входят король, королева, Гамлет, Полоний, Лаэрт, Вольтиманд, Корнелиус, придворные, слуги.

Король

Хотя свежа у нас в воспоминанье

Смерть Гамлета, возлюбленного брата,

Хотя в единой скорби с государством

И плачем мы, но все ж благоразумье

Победу одержало над печалью,

И мы, грустя о брате, не забыли

И нас самих. И потому – доселе

Сестру, а ныне королеву нашу, –

Делящую труды правленья с нами,

Мы, подавляя радость, улыбаясь

Сквозь слезы, плача на обряде брачном

И улыбаясь на похоронах,

Неся и грусть и радость в равной мере,

В супруги нам прияли. Не гнушались

Советов ваших мы, – и вы наш брак

Одобрили. Благодарим за всё!

О Фортинбрасе речь теперь. Он мало

Нас ценит, думает, что брата смерть

Всю Данию расстроила и смуты

В ней поселила. Увлеченный бредом

Нелепых прав, он утруждать нас вздумал

Посланием о сдаче тех земель,

Которые наш храбрый брат когда-то,

Согласно их законному условью,

В свое владенье получил. Сегодня

Мы вас собрали вот зачем. Мы пишем

Норвежскому владыке, Фортинбраса

Родному дяде (болен он, постели

Не покидает и едва ли знает

О замыслах племянника), – пусть он

Набор приостановит. Ведь вербовку

И обученье войск принц производит

В его владеньях. Потому мы вас,

Корнелиус любезный, с Вольтимандом

Назначили в Норвегию послами.

Все личные сношенья с королем

Не выйдут из пределов тех статей,

Которые означены в посланье.

Счастливый путь, и чем скорей, тем лучше.

Корнелиус и Вольтиманд

Мы долг наш, как всегда, исполним точно.

Король

Не сомневаюсь! Доброго пути!

Корнелиус и Вольтиманд уходят.

Теперь, Лаэрт, что ты сказать желаешь?

Ты с просьбой к нам? Скажи, Лаэрт, с какой?

Ты знаешь, что отказа быть не может

Тебе ни в чем. Что можешь ты просить,

Чего, Лаэрт, я не дал бы без просьбы?

Как близок к сердцу ум, как близки руки

К устам, – так близок к датскому престолу

Родитель твой. Скажи же нам, Лаэрт,

Чего желаешь ты?

Лаэрт

Я, государь,

Прошу дозволить мне в Париж вернуться.

Оттуда добровольно я приехал

Свой долг исполнить в день коронованья.

Теперь исполнен этот долг священный

И вновь летят мои мечты и мысли

Во Францию, об отпуске моля.

Король

Отец согласен? Что Полоний скажет?

Полоний

Он выжал, государь, мое согласье

Своими приставаньями, и я

Решенье дал с большою неохотой.

Позвольте уж ему, – пусть он уедет.

Король

Ну, если так, Лаэрт, ты можешь ехать

И делать что угодно. Ну, а ты,

Племянник мой по роду и мой сын?

Гамлет (про себя)

Да, род один, но разная порода.

Король

Все хмуришься от туч тяжелых скорби?

Гамлет

О, нет – стою я слишком близко к солнцу.

Королева

Брось думы мрачные, мой милый Гамлет,

И радостно взгляни на этот трон!

Не вечно же искать, потупив взоры,

Во прахе схороненного отца.

Ведь это все так просто и обычно:

Все умирает, в вечность переходит.

Гамлет

Да, королева, это просто…

Королева

Что же

Тебе все это кажется так странным?

Гамлет

Мне кажется? нет, так оно и есть.

Я никакого «кажется» не знаю.

Ни черный плащ мой, матушка, ни траур

Торжественный, ни эти вздохи сердца,

Ни слез потоки, ни унылый вид

Лица – ничто из этих знаков горя

Понятия не даст вам обо мне.

Ведь это все сыграть весьма нетрудно,

И это все казаться тоже будет.

В душе есть то, что выше знаков скорби

И всех условно-траурных одежд.

Король

Прекрасный и похвальный скорби долг

Вполне присущ твоей натуре, Гамлет.

Но вспомни: ведь и твой отец лишился

Когда-то своего отца, который

Похоронил и своего отца.

Сын об отце грустить обязан, – но

Всечасно плакать, быть упорно-диким

В своей печали – недостойно мужа

И знаменует непокорство небу,

Строптивый дух, расшатанную волю,

Неразвитой и неспособный ум.

Зачем с упрямством детским принимать

Так близко к сердцу то, что неизбежно,

Что так обыкновенно и так просто?

Стыдись! ведь это грех пред небесами,

Грех пред усопшим, грех перед природой,

Безумие! Мирился дух людской

От самой первой смерти на земле

До трупа охладевшего сегодня:

«Да, – так должно быть!» Я прошу: отбрось

Все эти вздохи; на меня смотри

Как на отца. Пусть знает мир, что ты

Из всех ближайший к нашему престолу,

Что мною ты любим такой любовью,

Какою любит лишь отец нежнейший

Родного сына. Ты желаешь снова

Поехать в Виттенберг и вновь учиться?

Но это несогласно нашим мыслям.

Тебя мы просим – здесь у нас остаться,

На радость нам, на утешенье взорам,

Наследник наш, племянник наш и сын!

Королева

Не заставляй и мать просить напрасно:

Останься, Гамлет, в Виттенберг не езди!

Гамлет

По мере сил я вам послушен буду.

Король

Ответ почтительный и славный! Будь

Здесь, с нами, в Дании. Ну, королева,

Пойдемте. Гамлета ответ прямой

И честный – радостью наполнил сердце.

И пусть сегодня каждый тост заздравный,

Предложенный на пире королем,

До облаков несется с громом пушек,

А облака отгрянут гром. Идемте!

Трубы. Все, кроме Гамлета, уходят.

Гамлет

О, если б плоть здоровая моя

Растаяла, рассеялась росою…

О, почему нам запретил Творец

Самоубийство? Боже мой! О Боже!

Как гнусно, вяло, плоско и бесплодно

Мне кажется все на земле. Мир – гадок.

Какой-то дикий сад, – где заросло

Все сорною травой, где зло и грубость

Одни царят. Вот до чего дошло!

Два месяца, как умер он… Нет, меньше,

Не два, а меньше. Доблестный король!

Феб, по сравненью с этим фавном! – Страстно

Он мать мою любил, – он ветерку

Не позволял лица ее касаться!

О, небо и земля! Зачем опять

Я вспоминаю? А ее любовь

Все с каждым днем росла… И вдруг чрез месяц…

Не надо думать! О, непостоянство –

Вот имя женщин. Как – короткий месяц?

Не износились башмаки, в которых

Она за гробом бедного отца,

Как Ниобея, шла в слезах… О Боже –

И неразумный зверь грустил бы дольше…

Она за дядей замужем, за братом

Отца, похожим на него, как я

Похож на Геркулеса. Через месяц!

Притворных слез еще следы остались

В ее глазах – она супруга дяди!

Какой позор: на грех кровосмешенья

Самой спешить! Чего же ждать в грядущем?

Скорби, душа, но все сноси безмолвно!

Входят Горацио, Марцелл и Бернардо.

Горацио

Имею честь явиться, принц.

Гамлет

Я рад

Вас видеть… Как, Горацио? Ты это?

Горацио

Он самый, принц, всегдашний ваш слуга.

Гамлет

Скажи «мой добрый друг», – и я тебе

Отвечу тем же. Ты не в Виттенберге? –

Марцелл!

Марцелл

Принц!

Гамлет

Я очень рад тебе! Бернардо, здравствуй! –

Серьезно: ты зачем сюда приехал?

Горацио

Лень на меня напала, принц.

Гамлет

Твой враг

И тот бы не решился отозваться

Так о тебе, – и я тебе не верю:

Ты на себя клевещешь; я с тобой

Знаком и знаю: ты не из ленивых.

Зачем тебе быть в Эльсиноре? Разве

Чтоб научиться пьянствовать?

Горацио

Спешил я

На похороны вашего отца.

Гамлет

Не смейся надо мной, мой школьный друг:

Ты ехал к свадьбе матери.

Горацио

Да, принц, –

Одно вослед другому шло так быстро.

Гамлет

Расчет, расчет, Горацио! Остались

От похорон объедки, – их на свадьбе

Доели. Я готов скорее видеть

В раю врага, чем этот день, мой друг…

Отец! мне кажется, отца я вижу…

Горацио

Где, принц?

Гамлет

В очах моей души, Горацио.

Горацио

Я знал его. Он был монарх великий.

Гамлет

Он человек был в полном смысле слова!

Таких людей не видеть больше мне.

Горацио

Мне кажется, его я видел, принц,

Минувшей ночью…

Гамлет

Видел ты! кого?

Горацио

Принц, – короля-отца.

Гамлет

Как короля…

Отца?

Горацио

Не изумляйтесь! Со вниманьем

Прослушайте рассказ об этом чуде,

И эти господа вам подтвердят

Мои слова.

Гамлет

О, говори скорей!

Горацио

Две ночи кряду эти офицеры,

Бернардо и Марцелл, в глухую полночь

Стояли в карауле. Вдруг пред ними

Явился призрак в рыцарских доспехах

И схожий с королем. Он величаво

Торжественно проходит мимо них,

Проходит трижды, лишь на расстоянье

Жезла, что держит он в руках. Они,

От ужаса застыв, окаменели,

Не проронив ни слова перед ним.

Таинственный рассказ об этом чуде

Был ими мне поведан одному.

На третью ночь я сам пошел на стражу.

Рассказ их подтвердился: в час урочный

Явился дух. Я вашего отца

Знавал! вот эти две руки не больше

Одна с другою схожи.

Гамлет

Где все это

Происходило?

Марцелл

На террасе, принц,

Где караул.

Гамлет

Ты говорил с ним?

Горацио

Да,

Но он не отвечал. Однажды только

Он голову приподнял и как будто

Заговорить хотел, но в это время

Вдруг резко прокричал петух, и призрак

При этом пенье всколыхнулся – и

Пропал бесследно.

Гамлет

Как все это странно…

Горацио

Все это правда, принц, клянусь! И мы

Сочли себя обязанными вам

Всё передать об этом…

Гамлет

Да, да, конечно. Но меня все это

Смутило. Вы на страже ночью?

Марцелл и Бернардо

Да.

Гамлет

Он был вооружен?

Марцелл и Бернардо

Вооружен.

Гамлет

От головы до ног?

Марцелл и Бернардо

От головы до ног.

Гамлет

Его лица вы, значит, не видали?

Горацио

Нет, видели: он без забрала был.

Гамлет

Что, он смотрел сурово?

Горацио

Он был скорей печален, чем суров.

Гамлет

Он бледен был или румян?

Горацио

Нет, очень бледен.

Гамлет

И смотрел на вас?

Горацио

Все время.

Гамлет

О, зачем я не был там!

Горацио

Вы ужаснулись бы, наверно.

Гамлет

Да, да, возможно. Долго был он с вами?

Горацио

Так сотню можно было сосчитать…

Марцелл и Бернардо

О, дольше, дольше!

Горацио

О, нет, не дольше.

Гамлет

Борода его была

Седая? Нет?

Горацио

Как и при жизни: соболь

В ней серебрился.

Гамлет

Я приду на стражу

И, если он появится…

Горацио

Наверно!

Гамлет

Когда он примет вновь отцовский образ,

Я с ним заговорю, и самый ад

Меня не остановит. Вас прошу я,

Когда вы до сих пор хранили тайну,

Хранить ее и в будущем. И что бы

Сегодня ночью ни случилось, – всё

Вы думать можете, но никому

Ни слова. Я вам отплачу за дружбу!

Прощайте. Я в одиннадцать иль в полночь

Приду.

Все

Примите уваженье…

Гамлет

Нет –

Любовь, – и я отвечу вам любовью!

Все, кроме Гамлета, уходят.

Отца вооруженный призрак. Тайна

Зловещая! Скорей бы ночь! Ты, сердце,

Покойно будь… Зло скрой хоть в преисподней,

Но выползет оно на суд людской…

Уходит.

Сцена 3

Комната в доме Полония. Входят Лаэрт и Офелия.

Лаэрт

На корабле уж всё мое. Прощай,

Сестра. Когда попутный ветер будет

И корабли пойдут, – не спи и вести

Мне посылай.

Офелия

Ты можешь сомневаться?

Лаэрт

А Гамлет и его игра с тобою, –

Поверь, что это прихоть и забава,

То ранняя весенняя фиалка

Недолговечная, на миг один

Душистая. Не дольше, чем на миг.

Офелия

На миг, – не более?

Лаэрт

Не более, поверь.

Природа развивает в нас не только

Все мышцы тела, – вместе с храмом этим

Растет служенье разума и духа.

Быть может, он теперь тебя и любит,

Намерений и помыслов дурных

Нет у него, – но все ж остерегайся!

Ты помни: сан его высок. Невластен

В своих желаньях он: он раб рожденья

Высокого. Не может он, как все,

Располагать судьбой: его женитьба –

Покой и благоденствие для края.

Невесты выбор – от народной воли

Зависит, от желанья государства.

Народ – глава, он – тело. Говорит,

Что любит он тебя. Но ты разумно

Поступишь, если будешь верить принцу,

Насколько может он свои обеты

Согласовать с желанием датчан.

Смотри, чтоб честь твоя не пострадала,

Когда, его поверив клятвам, ты

Утратишь чистоту свою, склонившись

На дерзкие его мольбы. Сестра,

Офелия, – остерегайся, бойся

И оградись от стрел его любви:

Когда украдкой месяц подглядит

Красы у скромной девушки, – она

Окажется уж слишком щедрой. Верь –

Невинность клеветы не избежит;

Нередко первенцы весны бывают

Источены червями в первых почках.

На утре жизни более всего

Росистые опасны испаренья.

Страх – лучший страж. Довольно и борьбы

С собой самой тебе.

Офелия

Твои советы

Пусть сторожат меня. Но, милый брат,

Ты лицемерным пастырем не будешь,

Что, путь тернистый и тяжелый к небу

Указывая, сам идет веселой

Тропою наслаждений, забывая

Свои советы?

Лаэрт

За меня не бойся.

Мне время отправляться. Вот отец!

Входит Полоний.

Еще раз вы меня благословите:

Я счастлив, что прощаюсь дважды с вами!

Полоний

Ты здесь еще! На палубу скорей,

Лаэрт! уж паруса полощет ветер,

Готово все. Ну, вот тебе еще

Мои советы! Помни – говорить

Все, что ты думаешь, не надо. Но

Обдумай хорошенько все, что скажешь.

Будь ласков, – но ни с кем не распускайся:

Испытанного друга тесной дружбой

Ты можешь приковать к себе, – но все же

Мозолей на руке не натирай,

Всем встречным пожимая руки. Ссор

Старайся избегать. Но если – ссора,

Пускай тебя твой враг боится. Всех

Ты можешь слушать, – сам же говори

С немногими. Советы ото всех

Бери, сам не давай. Коль денег много, –

Оденься хорошо, но не франти, –

Богато – да, но не пестро отнюдь.

По платью ведь встречают, – а французы

Умеют превосходно одеваться.

Не занимай и не давай взаймы:

Ты с деньгами и друга потеряешь;

Заем собьет расчет в твоем хозяйстве.

А главное – будь верен сам себе, –

И ясно, как за ночью день идет:

Ты будешь неизменен перед всеми.

Прощай, – да укрепит советы эти

Мое благословение.

Лаэрт

Прощаюсь,

Как ваш покорный сын.

Полоний

Пора! Ступай!

Тебя ждут слуги!

Лаэрт

Ну, прощай, сестра.

Слова мои запомни.

Офелия

Я замкнула

Их в памяти своей – ключ у тебя.

Лаэрт

Прощайте!

Уходит.

Полоний

Что такое

Он говорил, Офелия, тебе?

Офелия

О принце Гамлете мы говорили…

Полоний

А! Кстати! Мне

Передавали, что нередко вы

Наедине встречаетесь и ты

Щедра на эти встречи. Если это

Все правда (только ведь предостеречь

Меня хотели), то сказать я должен,

Что ты не понимаешь, как держаться

Прилично дочери моей. Скажи

Всю правду: что такое между вами?

Офелия

Он эти дни признания мне делал

В любви.

Полоний

Вот что! Признания! А ты, младенец

Неопытный в делах такого рода,

Поверила в признания его?

Офелия

Не знаю, право, что и думать мне.

Полоний

Что думать? Ты, ребенок, принимаешь

Его слова за чистую монету?

Признания! Ты признавать должна

Достоинство свое, не то – (вот слово кстати

Пришлось) – меня признают дураком.

Офелия

Но он так скромно мне, отец, свою

Любовь высказывал…

Полоний

Да эту скромность знаем мы! Ну-ну!

Офелия

Но подтверждал, отец, свою он речь

Святыми клятвами…

Полоний

Силки для глупых птиц!

Когда ключом кипит и бьется кровь,

На клятвы расточителен язык!

Я знаю! Это, дочь моя, лишь вспышки, –

Они хоть ярко светят, да не греют

И гаснут в самый миг возникновенья.

Будь с этих пор скупее на признанья,

Цени себя дороже просьб его.

Насчет того, о Гамлете что думать,

Скажу я тоже: знай – еще он молод!

Та привязь, на которой ходит он,

Куда твоей, Офелия, длиннее.

Все сводится к тому, чтоб ты отнюдь

Не уступала клятвам принца, это

Прикрытая лишь святостию ложь,

И цель его нечистая – он только

Затем и призывает благочестье,

Чтоб обмануть верней. И вот тебе

В конце концов решение мое:

Я не желаю с принцем встреч твоих!

В беседе с ним минуты не теряй!

Ты слышишь? Помни! А теперь – иди!

Офелия

Я повинуюсь вам, отец!

Уходят.

Сцена 4

Терраса. Входят Гамлет, Горацио, Марцелл.

Гамлет

А воздух щиплется, ужасный холод!

Горацио

Морозит, и порядочно.

Гамлет

Теперь

Который час?

Горацио

Двенадцатый в исходе.

Марцелл

Нет, полночь уж пробила.

Горацио

Да? я не слышал. Значит, наступил

Обычный час для появленья духа?

За сценой трубы и пушечные выстрелы.

Что это, принц?

Гамлет

Король сегодня напролет всю ночь

И пьянствует, и пляшет до упаду.

Едва он отхлебнет глоток рейнвейна,

Как гром от пушек и литавр его

Триумф над кубком возвещает.

Горацио

Это

Обычай?

Гамлет

Черт возьми, – обычай!

Хоть я родился здесь и уж привык

К обычаям таким, но полагаю,

Что их забыть честнее, чем хранить:

На запад и восток плохую славу

О нас пустили эти кутежи;

Нас величают пьяницами всюду

И грязные нам прозвища дают.

Ведь в самом деле, это отнимает

Всю цену наших доблестей. Бывает

Так иногда с отдельными людьми:

Какой-нибудь наследственный порок

(Ведь люди неповинны, что родились

По воле рока с ним), – он с детских дней

Все, что хорошего есть в человеке,

Собою подавляет так жестоко,

Рассудку вопреки, наперекор

Приличиям, – что, повторяю, часто

Иной, нося в себе свой недостаток

Природный или привитой, – хотя бы

Он был честней и благородней всех

На свете, – все же осужден бывает

За тот единственный порок. Так капля

Ничтожная непоправимо портит

Все вещество высоких самых качеств,

В нем растворяясь…

Горацио

Принц, вот он идет!

Входит Дух.

Гамлет

О, силы неба, защитите нас!

Ты – чистый дух или проклятый демон,

Явился ли ты ангелом небес

Иль порожденьем ада, – принося

Зло иль добро, – но образ твой прекрасен.

Я говорю с тобой, зову: о, Гамлет,

Король, отец мой, Дании властитель!

О, отвечай, – не мучь меня сомненьем!

Зачем твой прах, благословенный в церкви,

Покровы гробовые разорвал?

Зачем гробница мирная твоя,

Свой мраморный тяжелый зев раскрыв,

Тебя исторгла? Почему холодный

Твой труп, опять в воинственных доспехах,

Идет в лучах мерцающей луны?

Ты ужасами эту ночь наполнил,

И мы, глупцы, трепещем и не знаем,

Что думать нам… Скажи, зачем? К чему?

Что делать мы должны?

Дух манит Гамлета.

Горацио

Он вас зовет – чтоб вы пошли за ним.

Должно быть, с вами он наедине

Беседовать желает.

Марцелл

Сколько ласки

В движениях его – зовет он. Но

Идти не должно вам.

Горацио

Нет, не ходите!

Гамлет

Он здесь не говорит, – за ним иду я!

Горацио

Принц, не ходите!

Гамлет

О, чего бояться!

Мне жизнь моя ничтожнее булавки,

А что душе моей он сделать может,

Когда она бессмертна, как он сам!

Меня он вновь зовет – и я иду.

Горацио

Но если он заманит вас на море,

На ту вершину дикую скалы,

Что нависает грозно над пучиной,

И там, принявши сатанинский образ,

Он потрясет рассудок вам, и вы

В безумие впадете, – что тогда?

Там местность такова, что помешаться

Возможно и помимо духов тьмы, –

Лишь стоит заглянуть в морскую бездну

С окраины скалы.

Гамлет

Он все зовет!

Ступай, – я за тобой иду.

Марцелл

Нет, принц, мы вас не пустим!

Гамлет

Руки прочь!

Горацио

Я умоляю, – не ходите!

Гамлет

Слышу

Я зов судьбы, – я полон силы львиной,

Мой каждый нерв всесилен! Руки прочь!

Я превращу тех в призраков, кто станет

Мне на дороге! Прочь! Я за тобою

Готов последовать. Иди!

Гамлет и Дух уходят.

Горацио

Охвачен он видением чудесным.

Марцелл

Мы слушать не должны его. Идем!

Горацио

Идем, – к чему все это приведет?

Марцелл

Да, что-то в Дании теперь неладно!

Горацио

Ну, будь что будет!

Марцелл

Следуем за ним.

Уходят.

Сцена 5

Отдаленная часть террасы. Входят Дух и Гамлет.

Гамлет

Куда ведешь меня? Ответь. Ни шагу дальше.

Дух

Внимай!

Гамлет

Я слушаю.

Дух

Уж близок

Тот час, когда я должен возвратиться

В мучительный и серный пламень ада.

Гамлет

О, бедный дух!

Дух

Не надо сожалений!

Внимай!

Гамлет

О, говори: я должен слушать.

Дух

И, все услышав, – должен отомстить.

Гамлет

Что?

Дух

Я призрак твоего отца.

Я обречен блуждать ночной порою,

А днем томиться в огненной тюрьме,

Пока грехи мои перегорят

И тем очистят душу. Если б тайны

Моей тюрьмы я смел тебе поведать,

Твоя душа от одного бы слова

Разорвалась, живая кровь застыла,

А звезды глаз покинули орбиты,

Кудрей волнистых развились бы кольца,

И каждый волос дыбом поднялся,

Как иглы хищного дикообраза…

Но нет – картины этих вечных тайн

Не для земного слуха… Но внимай,

Внимай, и если ты когда любил

Отца…

Гамлет

О Боже!

Дух

Ты отомстишь

Неслыханное, подлое убийство!

Гамлет

Убийство?

Дух

О, всякое убийство гнусно. Это ж –

Неслыханно, чудовищно, ужасно!

Гамлет

Скорее говори – быстрее мысли,

Быстрее помыслов любви безумной

Я к мести полечу.

Дух

Да, ты отомстишь!

Бесчувственней ты был бы жирных трав

На берегах гниющих сонной Леты,

Когда б покоя не стряхнул! О, Гамлет,

Внимай! Распущен слух, что я змеею

Во время сна ужален был в саду.

Вся Дания обманута была

Тем слухом. Знай, мой благородный сын,

Что змей, ужаливший меня, в короне

Царит теперь.

Гамлет

Пророческое сердце!

То дядя мой?

Дух

Он, – подлый и сластолюбивый скот!

Он, чарами ума и дарований, –

Проклятие уму и дарованьям,

Рожденным для соблазна! – он склонил

К греху изменчивую королеву…

Что это было за паденье, Гамлет!

Моя любовь так искренна была,

Так свято неразлучна с клятвой, данной

В день брака, – и прельститься вдруг таким

Несчастным, так обиженным природой

В сравнении со мной!..

Перед развратом устоит невинность,

Хоть ангела прими он образ чистый,

А похоть, насладясь на райском лоне

В объятьях лучезарных духа света,

Захочет грязи…

Но ветерок пахнул – предвестник утра…

Я сокращаю повесть. Как всегда,

Я спал в саду, и, пользуясь затишьем,

Твой дядя к сонному подкрался тихо

С проклятым соком белены в фиале,

И жидкость, заражающую кровь,

Влил в ухо мне. У белены есть свойство

Врагом быть крови: быстро, словно ртуть,

Она по жилам нашим пробегает,

Все заполняя закоулки тела, –

И, в сыворотку обратившись, кровь

Сгущается, как молоко, когда

В него прибавить кислоты. Тому же

Подвергся я. Как прокаженный Лазарь,

Покрылся я корой зловредных струпьев

По телу чистому…

Так, сонный, в миг один, рукою брата

Я был лишен и жизни, и венца,

И королевы. Смерть меня скосила

В цвету грехов моих, без причащенья,

Без елеосвященья, покаянья, –

Не кончив счетов, я отчет дать должен!

Гамлет

О, ужас, ужас! Несказанный ужас!

Дух

Когда в тебе хоть капля чувства есть,

Ты не потерпишь, чтоб кровосмешенье

Под царственной порфирою таилось;

Но, начиная мстить – своей души

Не запятнай злодейским преступленьем,

Не трогай мать: ее накажет небо –

О, муки совести и без того,

Как тернием, ее терзают сердце!

Прощай! Пора! Светляк уж угасает –

То вестник утра близкого. Прощай,

Прощай, прощай, – и помни обо мне!

Уходит.

Гамлет

О, силы неба и земли! Ну, что же?

Уж заодно и ад призвать? Ты, сердце,

Будь тише, тише! Не слабейте, нервы, –

Побольше сил… Мне помнить о тебе?

Пока есть память в черепе моем,

Тебя, несчастный дух, я не забуду!

Мне помнить о тебе? Да я сотру

Весь книжный вздор учености моей,

Все образы прекрасного былого –

Все юности заветные мечты,

И только твой завет в мозгу моем –

Лишь он один царить всевластно будет, –

И в этом я клянуся небесами!

О, женское коварство!

Злодей, злодей с улыбкой кровожадной!

Где памятная книжка? Записать,

Что можно улыбаться и злодеем

Быть – в Дании, по крайней мере, можно.

(Пишет.)

Ты, дядя, здесь! Теперь его слова:

«Прощай, прощай и помни обо мне!»

Я клятву дал уже…

Горацио и Марцелл (за сценой)

Принц! Принц!

Входят Марцелл и Горацио.

Марцелл

Принц Гамлет!

Горацио

Храни вас Бог!

Гамлет

Аминь.

Марцелл

Да где вы, принц?

Гамлет

Хо-хо! Сюда, мой сокол!

Марцелл

Что с вами, принц?

Горацио

Скажите, принц!

Гамлет

О, чудеса!

Горацио

Принц, расскажите!

Гамлет

Вы проговоритесь.

Горацио

О нет, клянусь!

Марцелл

И я клянуся, принц.

Гамлет

Так знайте: кто бы мог подумать… Но

Ведь это тайна?

Горацио и Марцелл

Мы клянемся, принц.

Гамлет

Нет в Дании мерзавца, чтобы не был

Он скверным плутом.

Горацио

Для новостей таких вставать не стоит

Из гроба мертвецам.

Гамлет

Да, да, вы правы!

И потому, чтоб разговор покончить,

Дадим друг другу руки – и простимся.

Вы отправляйтесь по своим делам –

У всех свои влеченья и дела, –

А что касается меня – я, бедный,

Пойду молиться…

Горацио

Но это все бессвязные слова…

Гамлет

Мне жаль, что вы обиделись на них, –

Да, жаль…

Горацио

И тени нет обиды, принц.

Гамлет

Обида страшная, Горацио! А эта

Тень – честный дух. А ваше любопытство

Узнать, что было между нами, вы

Должны сдержать в себе. Теперь, друзья

(Ведь вы друзья?), товарищи по школе

И рыцари, – исполните мое

Ничтожное желание.

Горацио

Какое, принц? Мы выполним его.

Гамлет

Молчать о том, что было этой ночью.

Горацио и Марцелл

Мы будем немы.

Гамлет

Нет, клянитесь!

Горацио

Принц,

Клянусь вам.

Марцелл

Я клянуся тоже.

Гамлет

Нет,

Мечом моим клянитесь!

Марцелл

Принц, мы дали

Уж клятву!

Гамлет

Нет – еще раз – на мече!

Дух (из-под земли)

Клянитесь!

Гамлет

Ты тоже требуешь? Ты здесь, приятель?

Вы слышите его? Он здесь, в подвале?

Ну что ж, клянитесь!

Горацио

Говорите клятву.

Гамлет

Клянитесь никому не говорить

О том, что видели. Клянитесь на мече.

Дух (из-под земли)

Клянитесь!

Гамлет

Hic et ubique[9]! Переменим место…

Здесь, господа…

Опять на этот меч кладите руки,

О виденном и слышанном молчать

Клянитесь на мече моем!

Дух (из-под земли)

Клянитесь!

Гамлет

Так, старый крот. Ты роешься отлично,

Ты землекоп чудесный! Ну, еще раз!

Горацио

Клянусь, – все так непостижимо странно…

Гамлет

Как странника, приветствуй то, что странно.

Горацио, – на небе и земле

Есть многое, что и не снилось даже

Науке. Поклянитесь,

И да поможет Бог сдержать вам клятву:

Как странен я ни буду: может быть,

Я в будущем прикинусь сумасшедшим;

Увидевши таким меня, вы руки

Не скрестите и, головой качая,

Не станете другим намеки делать

И говорить таинственно: «Да, да,

Мы знаем кое-что…», «Да, мы могли бы,

Но не хотим…», или «Вот если б мы

Сказали…», или «Люди есть, что знают…»,

Или иным намеком дать понять,

Что знаете. Клянитесь смертным часом

И милосердьем Господа!

Дух (из-под земли)

Клянитесь!

Гамлет

О, успокойся, страждущая тень!

Друзья, – я ваш всем сердцем. Все, чем может

Такой бедняк, как я, вам доказать

Свою любовь и дружбу, – он докажет –

Ему Господь поможет. Ну, пойдемте

Домой. Но о случившемся – ни слова!

Расстроен мир… Проклятый жребий жизни –

Зачем свершить я должен этот подвиг!

Идемте.

Уходят.

Акт II
Сцена 1

Комната в доме Полония. Входят Полоний и Рейнальдо.

Полоний

Рейнальдо, ты ему отдашь и деньги,

И письма.

Рейнальдо

Слушаю-с!

Полоний

Ты хорошо поступишь, мой Рейнальдо,

Когда заранее разведаешь о том,

Как он ведет себя.

Рейнальдо

Я так и думал…

Полоний

Да, да – конечно! Ты сперва узнаешь,

Кто из датчан живет теперь в Париже,

И кто, и как, и на какие средства,

И где проводит время, с кем, и тратит

Кто сколько денег. Разузнав обходом,

Что им знаком Лаэрт, – продвинься ближе:

Вдавайся в частности. Скажи, что знаешь

Его немного, – ну, отца, друзей –

Да и его отчасти. Понимаешь?

Рейнальдо

Отлично понял.

Полоний

Отчасти… Но прибавь, – что очень мало…

И если это тот – он очень ветрен.

Он предан… Тут ты что-нибудь соври, –

Но уж не очень скверное, что может

Его позорить! Ничего такого

Ты говорить не должен. А скажи,

Что ветрен он, что очень любит выпить –

Ну словом, – то, с чем юность неразлучна,

Когда она на воле.

Рейнальдо

Иль игра?

Полоний

Игра азартная! Ругательство, дуэли,

Кутеж, разврат – все это можешь вспомнить…

Рейнальдо

Не будет ли ему позорно это?

Полоний

Нисколько! В слабой степени все это

Представишь ты, – не будешь утверждать,

Что он развратник, – этого не надо!

Ты укажи на эти недостатки,

Что неизбежны в каждом молодом

Мужчине, что живет на полной воле,

Без всякого присмотра, – ну а кровь

Играет в нем…

Рейнальдо

Однако, сударь, я…

Полоний

Ты спросишь, для чего все это делать?

Рейнальдо

Да,

Хотелось бы мне знать.

Полоний

А вот какая

Мысль у меня, – план, кажется, прекрасный.

Когда ты на Лаэрта бросишь тень,

Как будто он действительно грешит…

Внимание к моим словам!

Твой собеседник – (у кого ты хочешь

Все выведать), – он, коли это знает

За юношей, который служит вам

Предметом разговора, подтвердит:

«Да, уважаемый», «да, друг мой» иль «да, сударь» –

Ну словом, как привык он обращаться,

Как там у них в обычае…

Рейнальдо

Отлично…

Полоний

Ну, он тогда… Тогда он вот что… Он…

Ей-богу, что-то я хотел сказать!

На чем остановился я?

Рейнальдо

Вы говорили, – подтвердит он: «да,

Мой уважаемый», иль «друг», или «сударь»…

Полоний

Он подтвердит? Что подтвердит? Ах да!

Он подтвердит: «да, этот молодец

Вчера», или «на днях», или «тогда-то,

В такой-то час, с таким и таким-то

Играл в азартную игру и пил;

Он ссорился, в лапту играя», или

«Я видел, как входил он в скверный дом»

(То есть в бордель), иль что-нибудь такое.

Теперь ты видишь?

Приманкой лжи мы истины добычу

Поймаем, и, как счастливые люди

И умные, идя путем окольным,

Придем на настоящую дорогу,

И, следуя советам и указкам

Моим, узнаем правду. Все ты понял?

Рейнальдо

Все понял.

Полоний

Ну, Господь тебя храни!

Прощай!

Рейнальдо

Счастливо оставаться!

Полоний

Сам присмотри – ну, как он там живет.

Рейнальдо

Я, сударь, присмотрю.

Полоний

Пусть сам свою он музыку покажет!

Рейнальдо

Прощайте, сударь.

Полоний

Будь здоров!

Рейнальдо уходит. Входит Офелия.

Что ты, Офелия! Что? Что случилось?

Офелия

Отец, отец! Я так перепугалась!

Полоний

Что ты, Господь с тобой!

Офелия

Я в комнате своей была и шила.

Вдруг входит принц. Камзол его расстегнут,

Без шляпы, грязные чулки спустились

До щиколок, подвязок нет, колена

Дрожат, как полотно сам бледен, – вид

Такой несчастный, точно он пришел

Из адских бездн, чтоб людям рассказать

Об ужасах, что видел в преисподней.

Полоний

Он от любви к тебе помешан?

Офелия

Я

Не знаю… Но боюсь, что так.

Полоний

Но что же

Сказал он?

Офелия

Руку сжав, он отступил

На всю длину своей руки, другую

Держа так, над глазами, и впился

В лицо мне взглядом, точно собирался

Писать портрет с меня. Стоял так долго.

Потом, пожав мне руку, головою

Он трижды покачал. Потом вздохнул,

Так жалостно, печально, будто это

Последний был его предсмертный вздох.

Потом он руку выпустил мою

И, обернувшись, стал через плечо

Смотреть. Он так дошел до двери, вышел,

И все не глядя под ноги, и все

С меня он взгляда не спускал…

Полоний

Пойдем со мной! Я к королю иду.

Да, это бред любви! Ее порывы

Смертельны для нее самой, и волю

Они ведут к отчаянным поступкам, –

Таков удел для всех земных страстей!

Да, мне так жаль его! Ты, может быть,

С ним уже слишком резко говорила?

Офелия

О нет! Я только исполняла ваш

Приказ: не принимала писем, и его

К себе не допускала…

Полоний

Ну, вот это

Его рассудка и лишило! Слишком

Я подозрителен и скор был – думал,

Что шутит он, что он тебя погубит.

У стариков, ей-богу, ум за разум

Заходит так же, как у молодежи

Рассудка не хватает. Ну, пойдем,

Однако, к королю: он должен все

Узнать. Скрывать – гораздо будет хуже,

Чем огорчить его рассказом нашим.

Идем!

Уходят.

Сцена 2

Комната в замке.

Трубы. Входят король, королева, Розенкранц, Гильденстерн и придворные.

Король

А! Розенкранц и Гильденстерн! Мы рады,

Что вы приехали. Да, – дело очень важно,

И потому мы вас сюда поспешно

И вызвали. Вы слышали, конечно,

О превращенье с принцем? Мы иначе

Назвать не можем перемены с ним

И внутренней и внешней. Нет другой

Причины этого расстройства, кроме

Кончины короля, – мы полагаем.

Вы с детства с ним росли; он знает вас

Как сверстников. Поэтому мы просим,

Чтоб вы остались при дворе на время.

Вы, может быть, заставите его

Вернуться вновь к веселию. Случайно

Вы, может быть, узнаете причины,

Неведомые нам, что довели

Его до недуга такого, – и найдем

Тогда мы средство исцелить его.

Королева

Он, господа, так много говорил

О вас, что, я уверена, на свете

Нет никого, к кому бы он привязан

Был больше. Если будете вы столь

Любезны и добры остаться здесь –

Хотя на время, и надежду нашу

Поддержите, – получите за то

Награду королевскую.

Розенкранц

Своею

Монаршей властью выразить приказом

Вы волю августейшую свою

Могли бы, а не просьбою.

Гильденстерн

Мы оба

Слагаем у подножья трона нашу

Готовность, – и готовы вам служить

По мере сил…

Король

Благодарю

Вас, Розенкранц и добрый Гильденстерн.

Королева

Да, Гильденстерн и добрый Розенкранц,

Благодарю вас. Я бы попросила

Вас тотчас же пройти к больному принцу.

Пусть кто-нибудь проводит кавалеров!

Гильденстерн

Пусть Бог поможет, чтобы наш приезд

Приятен и полезен был для принца.

Королева

Аминь!

Розенкранц и Гильденстерн уходят в сопровождении нескольких придворных. Входит Полоний.

Полоний

Мой государь, – уже вернулись

Норвежские послы с хорошей вестью.

Король

Ты был всегда отцом вестей приятных.

Полоний

Да, государь? Поверьте, я служу

Вам, королю, так телом, как служу

Для Господа душой. И если мозг мой

Еще способен быть в делах важнейших

На правильной дороге, – я узнал,

Нашел, быть может, – думается мне, –

Причину помешательства Гамлета.

Король

О, расскажи скорей! Я жажду знать.

Полоний

Послы сперва войдут… А мой рассказ

Десертом будет на пиру блестящем.

Король

Ты сам им сделай честь: введи сюда.

Полоний уходит.

Он говорит, Гертруда, что нашел

Болезни сына нашего причину?

Королева

Причина тут одна: отца кончина

И наш поспешный брак.

Король

Посмотрим,

Что скажет он…

Входит Полоний. За ним Вольтиманд и Корнелиус.

С приездом вас, друзья!

Ну, Вольтиманд, – каков ответ норвежца?

Вольтиманд

Он шлет приветствия и пожеланья.

Немедля он велел остановить

Набор. Ему казалось, что предпринят

Поход противу Польши; убедившись,

Что принц его замыслил против вас,

Он возмутился – как его летами,

Недугом и бессилием сумели

Воспользоваться. Фортинбраса он

Велел арестовать. От дяди принц

Был должен выслушать нравоученье

И клятву дать, что никогда он впредь

На Данию оружья не поднимет…

Старик, король Норвегии, был очень

Обрадован таким исходом дела.

Он дал три тысячи дукатов принцу

На каждый год и повелел, чтоб войско,

Готовое к походу, – шло на Польшу.

Вот здесь в бумагах этих он вас просит

(подает бумаги)

О дозволении перевести войска

Чрез земли Дании. Вот здесь подробно

Все обозначено: вознагражденье

И гарантии.

Король

Превосходно. Мы

Прочтем посланье это и обсудим,

Какой ответ приличен. А пока

Благодарим за славное посольство.

Подите, отдохните. Нынче ночью

Мы попируем. Рад вас видеть!

Вольтиманд и Корнелиус уходят.

Полоний

Ну,

Мы с этим кончили. Король и королева!

О власти рассуждать или о долге,

Что день есть день, ночь – ночь, а время – время,

Ведь это убивать и день, и ночь,

И время. Краткость есть душа ума;

Растянутость – лишь внешние прикрасы.

Я буду краток. Благородный сын ваш

Безумен. Говорю – безумен, ибо

Что есть безумье, если не безумье?

Но это в сторону…

Королева

Да, многословья

Поменьше.

Полоний

Королева, я далек

От многословья! Принц – безумен, правда,

И правда то, что жаль его, – и жаль,

Что это правда. Глупый оборот!

Я буду краток! Ну, так он безумен.

Нам остается лишь найти причину

Аффекта этого или, верней, дефекта.

Ведь есть же повод этому аффекту

Дефекта? Что же нам теперь осталось?

А вот послушайте. Я дочь

Имею. Я имею несомненно

Ее. Она послушна, и вот это

Мне отдала. Ну, а теперь вниманье!

(Читает.) «Небесной, божеству души моей, наипрелестнейшей Офелии…» – Скверное выражение! Пошлое выражение! (Читает.) «Наипрелестнейшей!» пошлое выражение! Но дальше послушайте. (Читает.) «На чудное лоно ее…» и так далее.

Королева

И это Гамлет ей писал?

Полоний

Позвольте, – объяснится это скоро.

(Читает.)

«Не верь, что пламенем горит звезда,

Не верь, что солнце согревает мир,

Не верь тому, что правда лжет всегда,

Верь только мне, моей любви кумир!

Дорогая Офелия! Меня так затрудняют стихи: не укладываются в них мои вздохи. Но что ты дороже мне всего, дорогая моя, верь мне. Прощай. Твой навсегда, моя радость, пока бьется сердце. Гамлет».

Из послушанья дочь моя мне это

Передала, а также сообщила

Признания, которые он делал,

Когда, и как, и где.

Король

А как она

Их приняла?

Полоний

А за кого меня

Вы принимаете?

Король

Ты предан нам и честен.

Полоний

Таков я был всегда. Но что бы вы

Подумали, когда, заметив эту

Любовь, еще до сообщенья дочки,

Что б вы могли или супруга ваша,

Ее величество, могли подумать,

Когда бы я сыграл лишь роль конторки

Иль папки для записок: сам себе

Подмигивал, молчал, смотрел сквозь пальцы, –

Что б вы подумали? Нет, я за дело

Взялся и дочери моей сказал:

«Принц – значит принц. Он не из нашей сферы.

Не нужно этого!» И наставленье

Ей дал: отнюдь не допускать к себе

Его, его послов, его подарков.

Она приказ мой выполнила. Он –

Отверженный (я сокращаю повесть

Мою) – впал в грусть; потом – стал мало есть;

Потом лишился сна; потом ослаб;

Потом, все понижаясь, – впал в безумье,

Что так его переменило, нас же

В печаль повергло.

Король

Как ваше мненье?

Королева

Что ж, весьма возможно.

Полоний

Скажите, а случалось ли когда,

Чтоб я сказал: да, это так, и вышло

Потом не так?

Король

Нет, не случалось.

Полоний (показывая себе на шею и голову)

Снимите ж это с этого, когда

Неверно это. Если надо что

Открыть, так я до правды доберусь,

Как ни зарой ее глубоко.

Король

Как бы

Нам убедиться в этом?

Полоний

Вам известно,

По галерее бродит он часами?

Королева

Да, правда.

Полоний

В это время я к нему

Дочь выпущу. А вы со мною спрячьтесь,

И встречу их увидите. И если

Не любит он, не от любви помешан,

То место мне не здесь, в совете высшем,

А в хлеве.

Король

Хорошо. Мы испытаем.

Королева

Идет он. Бедный, как печален… Он

Читает…

Полоний

Вы уйдите оба. Я

Прошу вас. Я начну сейчас…

Король, королева и придворные уходят. Входит Гамлет, читая.

Ну, как здоровье ваше, дорогой принц Гамлет?

Гамлет

Слава Богу!

Полоний

Вы знаете меня, ваше высочество?

Гамлет

Отлично: ты торгуешь мясом?

Полоний

Я? Что вы, ваше высочество!

Гамлет

Ну, так я желал бы тебе быть также честным.

Полоний

Честным, ваше высочество?

Гамлет

Да. Один честный человек ведь приходится на десять тысяч.

Полоний

Правда, ваше высочество!

Гамлет

Ведь если солнце зарождает червей в дохлой собаке, если само божество оплодотворяет падаль… У тебя есть дочь?

Полоний

Есть, ваше высочество.

Гамлет

Не позволяй ей гулять там, где солнце. Зачатие – благодать, но не для твоей дочери. Будь осторожней!

Полоний

Что вы этим хотите сказать? (В сторону.) Все бредит о моей дочери. Однако он сперва меня не узнал: сказал, что я торгую мясом. Он совсем, совсем спятил! Сказать по правде, я сам в дни молодости страстно любил и был очень близок к его состоянию. Заговорю с ним опять. – Что вы читаете, ваше высочество?

Гамлет

Слова, слова, слова.

Полоний

А где же смысл, ваше высочество?

Гамлет

У кого?..

Полоний

Я хочу сказать, какой смысл в этой книге, ваше высочество?

Гамлет

Злословие, многоуважаемый! Этот мерзавец сатирик уверяет, что у стариков седые бороды, что их лица морщинисты, что из глаз течет густая амбра и вишневый клей. Что у них отсутствие рассудка и жидкие ноги. Все это справедливо и верно, – но разве прилично так-таки прямо все это и писать? Ведь ты бы сам мог быть так же стар, как я, если бы мог, как рак, пятиться назад.

Полоний (в сторону)

Хоть это и безумие, но в нем есть своя система. – Ваше высочество, не довольно ли вам гулять на воздухе?

Гамлет

Пора в могилу?

Полоний

Да, это правда, довольно гулять на воздухе! (В сторону.) Как иногда остроумны бывают его замечания! Часто безумные дают такие ответы, что здравомыслящим за ними не угнаться. Однако надо пойти, устроить встречу его с дочерью. – Ваше высочество, позвольте получить от вас разрешение удалиться?

Гамлет

Вы ничего не можете получить от меня, с чем бы я охотнее расстался. Еще охотнее я расстанусь с жизнью, с жизнью, с жизнью…

Полоний

Имею честь кланяться, ваше высочество!

Гамлет

Несносные старые дураки!

Входят Розенкранц и Гильденстерн.

Полоний

Вы к принцу Гамлету? Он здесь.

Розенкранц (Полонию)

Мы очень вам благодарны.

Полоний уходит.

Гильденстерн

Дорогой принц!

Розенкранц

Многоуважаемый принц!

Гамлет

А, милейшие мои друзья! Как поживаешь, Гильденстерн? А! И Розенкранц! Ну, как вы оба поживаете?

Розенкранц

Как живут люди нашего уровня.

Гильденстерн

Мы счастливы немногим, что дает Фортуна, – мы не на ее макушке.

Гамлет

Но и не на пятке у нее?

Розенкранц

Тоже нет, ваше высочество.

Гамлет

Значит, вы обитаете в центре ее благосклонности?

Гильденстерн

Да, она благосклонна к нам.

Гамлет

А вы этим и пользуетесь? Да, она развратная бабенка! Ну, что нового?

Розенкранц

Да ничего, ваше высочество. Разве только то, что в мире все становится честнее.

Гамлет

Значит, скоро будет светопреставление! Ваша новость что-то сомнительна: вас надо пощупать хорошенько. Скажите, дорогие мои, чем вы рассердили вашу Фортуну, что она вас засадила сюда, в тюрьму.

Гильденстерн

В тюрьму, принц?

Гамлет

Дания – тюрьма.

Розенкранц

Тогда и весь свет – тюрьма.

Гамлет

Превосходная! В ней много камер, застенков, казематов. Дания – одно из самых поганых отделений.

Розенкранц

Мы думаем иначе, принц.

Гамлет

Значит, она для вас не тюрьма. Ведь, в сущности, нет ничего ни хорошего, ни дурного – все зависит от взгляда. Для меня это тюрьма.

Розенкранц

Значит, ваше честолюбие сделало ее такою: она слишком тесна для вашей души.

Гамлет

О Боже! Я бы мог жить в ореховой скорлупе и считать себя владыкой беспредельного пространства, если б только не дурные сны…

Гильденстерн

Вот, эти-то сны и есть честолюбие – это греза сновидения.

Гамлет

Но ведь и сон – только греза?

Розенкранц

Да, но честолюбие есть нечто столь легкое и эфемерное, что это только тень тени.

Гамлет

Если так, то нищие – настоящие люди, а монархи и завоеватели – тени нищих. Не пойти ли нам к королю: я сегодня не могу здраво рассуждать?

Розенкранц и Гильденстерн

Мы к вашим услугам.

Гамлет

Нет, не надо. Я не хочу вас смешивать с остальными прихвостнями: говоря по совести, они мне оказывают ужасные услуги! Скажите мне, в память старой дружбы, что у вас за дела в Эльсиноре?

Розенкранц

Мы приехали повидать вас, принц, и только.

Гамлет

До чего я беден – у меня нет даже благодарности. Но я вас все-таки благодарю, и поверьте, друзья мои, что благодарность моя и гроша не стоит. За вами посылали? Или это собственное ваше желание, добровольный приезд? Ну, по совести! Ну, ну, говорите.

Гильденстерн

Что именно сказать, принц?

Гамлет

Все что хотите – только относящееся к делу. За вами посылали! В ваших взорах есть что-то похожее на признание. Это что-то побеждает вашу скромность. Я знаю: добрые король и королева посылали за вами.

Розенкранц

С какою целью, принц?

Гамлет

А, это-то и должны вы рассказать. Заклинаю вас правами нашего товарищества! Взаимными юношескими отношениями! Обязанностью вечного союза любви, – всем, чем мог бы заклинать лучший, чем я, оратор, – будьте правдивы и откровенны: посылали за вами или нет?

Розенкранц (тихо Гильденстерну)

Что сказать?

Гамлет (про себя)

А, надо быть с вами настороже.

(Громко.)

Если любите меня, не ломайтесь, скажите.

Гильденстерн

Принц, – за нами посылали.

Гамлет

А теперь я вам скажу – зачем, – этим предупрежу ваше признание, и тайна короля и королевы останется во всей неприкосновенности. Я в последнее время (почему – право, не знаю!) потерял всю мою веселость, оставил все мои обычные занятия. У меня на душе так тяжело, что это божественное создание – земля – кажется мне бесплодной скалою. Этот прекрасный намет – воздух, смело опрокинувшийся над нами небесный свод, этот величественный купол, сверкающий золотым огнем, – все это мне кажется гнилым, заразительным скопищем паров. Какое чудесное создание человек! Как благороден разумом, безграничен талантом, прекрасен внешностью, как гибок в своих движениях! По своим поступкам он напоминает ангела, по творчеству – Бога. Краса мира! Совершенство всех созданий! А для меня это квинтэссенция мусора. Человека я не люблю… Женщины – тоже. Хотя по вашей улыбке видно, что вы этому не верите.

Розенкранц

Принц, – у меня такого вздора не было в мыслях.

Гамлет

Чему же вы усмехнулись, когда я сказал, что не люблю человека?

Розенкранц

Я подумал, принц, – какой сухой прием получат комедианты, если вас не занимают люди. Мы их обогнали по дороге: они едут сюда – предложить вам свои услуги.

Гамлет

Напротив: я рад королю-комедианту, я готов заплатить ему должное. Храбрый рыцарь найдет работу для меча и щита. Любовник не будет вздыхать даром. Комик благополучно дотянет роль до конца. Шут заставит хохотать даже тех, у кого постоянно першит в горле. Героиня свободно изольет свои чувства, если стихи не будут уж очень плохи. Какие же это комедианты?

Розенкранц

Те самые, которыми вы когда-то так восхищались: столичные трагики.

Гамлет

Зачем же они ездят? И успех, и сборы лучше на постоянном местожительстве.

Розенкранц

Должно быть, новые постановления заставили их покинуть город.

Гамлет

Что же, дела их идут хорошо по-прежнему? Или хуже?

Розенкранц

О, гораздо хуже.

Гамлет

Но почему же? Они испортились?

Розенкранц

Нет, они по-прежнему прекрасно относятся к делу. Но, ваше высочество, – в городе появился новый выводок птенцов, которые выкрикивают свои роли и им за это хлопают. Они теперь в моде. Прежний театр жестоко ругают, называют его устарелым. Даже те, что носят на боку шпагу, боятся гусиных перьев и не смеют ходить в старые театры.

Гамлет

Как – на сцене появились дети? Кто же их содержит? Кто платит им? А когда голоса их окрепнут, – будут ли они продолжать свое дело? Пожалуй, когда они обратятся во взрослых актеров, – а это наверное случится, – средств для жизни у них не будет, и они скажут, что главными их врагами были те, кто так неосмотрительно отнесся к их будущности.

Розенкранц

Много было препирательств с обеих сторон. Общество не считает преступлением – натравливать спорщиков друг на друга. Бывали случаи, что пьеса только тогда и имела успех, когда дело доходило до побоища.

Гамлет

Возможно ли?

Гильденстерн

Да, принц; и сколько голов было проломлено!

Гамлет

И дети победили?

Розенкранц

Да, принц: и Геркулеса, и его ношу.

Гамлет

Нечему удивляться. Вот мой дядя теперь король Дании. Те, кто при жизни моего отца, бывало, строили ему рожи, дают теперь двадцать, сорок, пятьдесят, даже сто дукатов за его миниатюру. Черт возьми! В этом есть что-то сверхъестественное. Если б философия могла это разрешить…

Трубы за сценой.

Гильденстерн

Вот и комедианты!

Гамлет

Ну, я очень рад, господа, видеть вас в Эльсиноре. Спутники приветствий – вежливость и церемония. Так вот я и хочу быть радушным с вами, – а то прием комедиантов, который будет очень хорош, – покажется вам любезнее того, что я оказал вам. Очень вам рад! Но мой дяденька-отец и тетушка-мать в заблуждении…

Гильденстерн

Насчет чего, дорогой принц?

Гамлет

Я безумен только при северно-западном ветре. Когда же дует с юга, я отличаю сокола от ручной пилы…

Входит Полоний.

Полоний

Привет мой вам, господа!

Гамлет

Слушай, Гильденстерн, и ты тоже: при каждом ухе слушатель. Этот большой младенец еще до сих пор в пеленках.

Розенкранц

Чего доброго, он снова в них попал: ведь говорят, старость второе детство.

Гамлет

Я предсказываю, что он пришел сообщить мне о комедиантах. Увидите! Да, вы правы: в понедельник утром – действительно, это было тогда.

Полоний

Ваше высочество, – у меня есть новости для вас.

Гамлет

И у меня, государь мой, есть новости для вас. Когда еще в Риме был актер Росций…

Полоний

К нам приехали актеры, ваше высочество.

Гамлет

Да ну!

Полоний

Докладываю вам по чести, приехали.

Гамлет

По чести твоей приехали? Дорога для ослов…

Полоний

Самые лучшие актеры в мире! Всё играют: трагедии, комедии, драмы исторические, идиллии, идиллии комические, идиллии исторические, трагедии исторические, идиллии трагико-комико-исторические. Комедии, что ни к какому разряду не подходят. Сенека для них не слишком тяжел, Плавт не слишком легок. И для написанных пьес, и для импровизаций это единственные исполнители.

Гамлет

О, Иефай, судия израильский, какое у тебя было сокровище!

Полоний

Какое было у него сокровище, принц?

Гамлет

Какое?

«Он дочь прекрасную взрастил,

Ее лелеял и любил…»

Полоний (в сторону)

Вы про мою дочь.

Гамлет

Ну, разве я не прав, старый Иефай?

Полоний

Если вы меня называете Иефаем, ваше высочество, – то правда – у меня есть дочь, и я ее очень люблю.

Гамлет

Нет, – вовсе не это следует.

Полоний

А что же следует, принц?

Гамлет

«По воле Господней…» Ты знаешь дальше? «Случился вдруг у ней недуг…» В первой строфе рождественской песни ты найдешь продолжение. Вот идут виновники моего перерыва…

Входят четыре-пять комедиантов.

Добро пожаловать, дорогие мои, добро пожаловать! Я очень рад вас видеть. Очень рад, друзья мои! О, старый мой друг! Как лицо твое переменилось с тех пор, как я тебя видел. Ты явился в Данию хвастать передо мной своей бородкой? А, моя юная дама! Клянусь Богоматерью, вы, сударыня, ближе к небесам с тех пор, как я видел вас, на целый каблук! Дай Бог, чтобы ваш голос не звучал как надтреснутая негодная монета. Ну, добро пожаловать! Приступимте к делу сразу, как французские сокольники: налетим на все, что ни увидим. Возьмемся прямо за монологи. Давайте образчик вашего искусства. Ну, прочувственную тираду!

Первый комедиант

Какую тираду, ваше высочество?

Гамлет

Ты как-то декламировал мне ее: она всегда выпускалась на сцене. Может быть, ее читали всего один раз, так как пьеса не имела успеха у большинства. Это было лакомство – осетровая икра, недоступная для толпы. Но, по моему и по мнению тех, чье мненье я ставлю выше моего, – это была прекрасная пьеса, чудесно разделенная на картины, написанная просто, но с талантом. Я помню, замечали, что в стихах мало соли – слишком пресно; нет ничего такого, что называется вычурностью. Более гладко, чем приятно, больше красивости, чем аляповатости. Мне особенно нравился рассказ Энея Дидоне о смерти Приама. Если ты его еще не забыл, начни с того стиха… Постой… Постой…

«Суровый Пирр, как лев Гирканский…»

Нет, не так, но начинается с Пирра…

«Суровый Пирр, которого черны,

Как замыслы, как ночь, доспехи были,

Когда лежал в утробе он коня,

Теперь сменил их мрачный цвет на новый,

Ужаснейший стократ: он залит весь

От головы до пят троянской кровью

Отцов и матерей, сынов и жен,

Засохнувшей, запекшейся от жара

Пылавших улиц, озарявших смерть.

Разгоряченный гневом и пожаром,

С горящими глазами, словно демон,

Из ада вышедший, повсюду ищет

Он старого Приама…»

Теперь продолжай.

Полоний

Честное слово, ваше высочество, превосходно прочитано, выразительно, с чувством!

Первый комедиант

«…И находит.

Он тщетно бьется с греками. Уж меч

Скользнул из рук, упал и на земле

Лежит ненужный. Грозный враг Приама,

Пирр, свой тяжелый беспощадный меч

Занес высоко, и от свиста только

Его пал старец. И в мгновенье это

Великий Илион, огнем объятый,

Вдруг рухнул вниз горящею вершиной…

Слух Пирра грохот поразил, и меч

Его, грозивший голове седой

Приама, – в воздухе застыл. Недвижен

Пирр, точно на картине, – меж раздумьем

И делом он колеблется…

Бывает так пред бурей. Ветра нет,

Спят тучи, замерла земля. И вдруг

Гром поразит природу рядом взрывов.

Вот так и тут. Мгновенное раздумье –

И снова Пирр покорен мести ярой,

И никогда циклопов страшный молот,

Ковавший Марсу грозные доспехи,

Не наносил ударов тех, какими

Обрушился кровавый Пирра меч

На голову Приама…

Прочь, тварь позорная, Фортуна! Боги,

Все, сонмом всем, ее лишите власти,

И обод колеса ее, и спицы,

И ступицу сломайте на Олимпе

И сбросьте в преисподню…»

Полоний

Это слишком длинно.

Гамлет

Да, надо бы снести к цирюльнику, подрезать, как твою бороду. Сделай одолжение – продолжай. Ему бы только балаганное кривлянье да что-нибудь сальное, иначе он заснет. Продолжай: теперь про Гекубу.

Первый комедиант

«О, если б увидел кто царицу

Полунагую…»

Гамлет

Полунагую царицу?

Полоний

Это хорошо, – «полунагую царицу», – это хорошо!

Первый комедиант

«…Полунагую, босиком, тряпицей

Повязана глава, еще недавно

Короною увенчанная; вместо

Одежды – холст обвил худые чресла;

Она по стогнам мечется, слезами

Грозит залить пожар. О, кто б увидел

Ее, тот против беспощадной власти

Фортуны возмутился б! Если б боги

Услышали тот вопль, с каким она

Увидела, как Пирр смеяся рубит

Ее супруга, верно, этот крик

Исторг бы слезы из очей небесных

И зарыдали б жители Олимпа!..»

Полоний

Посмотрите, он побледнел, слезы катятся из глаз… Прошу тебя – довольно!

Гамлет

Хорошо… Ты мне это докончишь потом. Вы, государь мой, позаботьтесь хорошенько о комедиантах. Слышите? Пусть с ними хорошо обходятся. Ведь они – портреты, краткая летопись нашего времени. Вам лучше иметь плохую эпитафию после смерти, чем их плохое мнение при жизни.

Полоний

Ваше высочество, я буду обращаться с ними по их заслугам.

Гамлет

О нет, ради Бога, гораздо лучше! Если с каждым обращаться по заслугам, то кто же избегнет порки? Обращайтесь с ними сообразно своему собственному достоинству и сану. Чем менее они заслуживают, тем более чести вашей щедрости. Проводите их.

Полоний

Пожалуйте, господа!

Гамлет

Отправляйтесь, друзья, за ним. Завтра вы для нас сыграете.

Полоний и комедианты, кроме первого, уходят.

Гамлет.

Послушай, старый приятель, можете ли вы сыграть «Убийство Гонзаго»?

Первый комедиант

Извольте, ваше высочество.

Гамлет

Так завтра вечером мы его поставим. А вы можете, если будет нужно, выучить разговор – двенадцать или шестнадцать строк, который я напишу и вставлю? Можете?

Первый комедиант

Конечно, ваше высочество.

Гамлет.

Прекрасно. Отправляйтесь за этим господином, да смотрите не издевайтесь над ним.

Первый комедиант уходит.

Добрые мои друзья, покидаю вас до вечера. Рад вас видеть в Эльсиноре.

Розенкранц

Будьте здоровы, ваше высочество.

Гамлет

Будьте здоровы.

Розенкранц и Гильденстерн уходят.

Наконец-то я один…

Какой я жалкий и ничтожный раб…

Подумать страшно. Как? Комедиант,

Охваченный порывом страсти ложной

И выдумкой, – весь отдается им,

Дрожит, бледнеет, слезы на глазах

И ужас на лице, – дыханье сперлось

В груди. Он весь под властию порыва

И вымысла… Из-за чего же это?

Из-за Гекубы?

Что он Гекубе? Что она ему?

Что плачет он о ней? О, что б с ним было,

Когда бы он такой призыв для горя

Имел, как я? Он залил бы театр

Слезами, растерзал бы слух от стонов,

Виновных свел с ума и трепетать

Невинных бы заставил, всех потряс бы

И всех увлек и речью, и страданьем!

А я?

Несчастный, вялый негодяй, бездельник,

Я изнываю, неспособный к делу!

Нет сил, чтобы возвысить смело голос

За короля, лишенного так гнусно

Венца и жизни! О, ведь я не трус?

Кто оскорбить меня решится? Череп

Мне раскроит? Клок бороды мне вырвет

И им в лицо швырнет? Кто дернет за нос?

Кто оборвет мне речь словами: ложь!

Кто? О, проклятье!

Да нет, я все, все снес бы, – я, как голубь,

Незлобив сердцем! Я обиды горечь

Не чувствую… Во мне нет вовсе желчи, –

Не то давно бы вороны клевали

Труп этого мерзавца. Кровожадный

Злодей, развратный, вероломный, гнусный!

О, мщение!..

Однако что же я? Осел! Герой!

Мой дорогой отец убит, – и небо

И ад меня зовут всечасно к мести,

А я, как девка, облегчаю груз

Души словами, руганью, – как баба,

Как судомойка!

Фу, стыдно! К делу, мозг мой!.. Слышал я,

Что иногда преступники в театре

Охвачены настолько были пьесой,

Что тут же сознавались в преступленьях

Своих. Убийство немо, – но порою

Оно чудесным органом вещает.

Я прикажу сыграть пред дядей сцену,

Подобную убийству моего

Отца, – а сам вопьюсь в него глазами,

Проникну в глубь души его, и если

Смутится он, – я знаю, что мне делать!

Быть может, призрак, что являлся мне,

Был дьявол: обольстительные формы

Он часто принимает; видя слабость

Мою, он хочет гибели моей.

Но скоро я добьюсь улик вернее!

Театр ловушкой будет, западней:

Она поймает совесть короля.

Уходит.

Акт III
Сцена 1

Комната в замке.

Входят король, королева, Полоний, Офелия, Розенкранц и Гильденстерн.

Король

И неужели вам не удалось

Дознаться, для чего он напускает

Расстройство на себя, которым грубо

Так отравлен покой его души?

Розенкранц

Он сам сказал, что ум его расстроен,

Но о причинах говорить не хочет.

Гильденстерн

К нему не подойти. Он, прикрываясь

Безумием, так ловко отдаляться

Умеет от расспросов, от признанья

Причин болезни.

Королева

Хорошо вас принял?

Розенкранц

Как человек из общества.

Гильденстерн

Но, видимо, неискренен он был.

Розенкранц

Был на ответы скуп, но нас охотно

Выспрашивал.

Королева

Но вы его старались

Развлечь чем можно?

Розенкранц

Случайно мы дорогой обогнали

Комедиантов и об этом принцу

Сказали. Он, как будто, их приезду

Был рад. Они теперь здесь, в замке. Им

Уж, кажется, сегодня ввечеру

Приказано играть.

Полоний

Да, – это правда.

И он велел, чтоб я просил вас, ваше

Величество, на это представленье.

Король

От всей души! Такому настроенью

Я очень рад.

Прошу вас, господа, к таким забавам

Возможно поощрять его охоту.

Розенкранц

Мы постараемся.

Розенкранц и Гильденстерн уходят.

Король

И ты оставь нас,

Гертруда милая. Послали мы

За принцем. Он как бы случайно здесь

Офелию увидит…

Ее отец и я займем такое

Здесь место, что – законные шпионы –

Увидим встречу их и заключим

По обращенью с ней и разговорам,

Страдает ли он точно от несчастной

Любви, иль нет.

Королева

Я повинуюсь вам.

Офелия! Я пламенно желаю,

Чтоб чудная краса твоя – причиной

Была безумья принца и твои

Достоинства вернули бы его

На прежний путь.

Офелия

О, если б я могла…

Королева уходит.

Полоний

Офелия, – ты здесь гуляй. Угодно

Вам, государь, здесь поместиться?

(Офелии.)

Ну,

Читай вот эту книгу: чтеньем ты

Уединенье оправдаешь. Часто

Грешим мы тем, что ханжеством и мнимым

Святошеством обсахарить и черта

Умеем.

Король (в сторону)

Да он прав! Его слова

Мою бичуют совесть, – и щека

Продажной твари, густо штукатуркой

Покрытая, не так гадка, как грех мой

В сравнении с моей святою речью.

Как тяжко это бремя!

Полоний

Идет. Нам время, государь, сокрыться.

Король и Полоний уходят. Входит Гамлет.

Гамлет

Быть иль не быть? Вот в чем вопрос! Что лучше?

Сносить ли от неистовой судьбы

Удары стрел и камней, – или смело

Вооружиться против моря зла

И в бой вступить? Ведь умереть – уснуть –

Не больше. И сознать, что этим сном

Мы заглушим все муки духа, боли

Телесные? О, это столь желанный

Конец! Да, – умереть – уснуть!

Уснуть? Жить в мире грез, быть может? Вот

Преграда! А какие в мертвом сне

Видения пред духом бестелесным

Проносятся? О, в этом вся причина,

Что скорби долговечны на земле!

А то кому снести бы все насмешки

Судьбы, обиды, произвол тиранов,

Спесь гордецов, отвергнутой любви

Мучения, медлительность законов,

Властей бесстыдство, дерзкое презренье

Ничтожества к страдальцам заслуженным,

Когда бы каждый мог покончить с этим

Клинка одним ударом? Кто бы стал

Терпеть, изнемогать под грузом жизни,

Когда бы страх невольный перед чем-то

В стране, откуда мертвым нет возврата,

Нас не смущал, – и мы скорей готовы

Переносить здесь скорби, чем идти

Навстречу неизведанным бедам.

И эта мысль нас в трусов превращает,

Могучий цвет решимости хиреет

При размышленье, и деянья наши

Становятся ничтожеством, теряя

Название деяний. Тише! Вы,

Офелия? О нимфа! Помяните

Мои грехи в молитве.

Офелия

Милый принц,

Ну, как здоровье ваше эти дни?

Гамлет

Благодарю: здоров, здоров, здоров!

Офелия

Принц! У меня подарки есть от вас.

Я их давно вам возвратить хотела,

Пожалуйста, возьмите их.

Гамлет

Нет, нет,

Я ничего вам не дарил…

Офелия

Дарили, принц, – дары сопровождая

Такою лаской, что они невольно

Мне делались еще ценней. Теперь

Их аромат исчез. Возьмите. Мне

Подарки не нужны, коль нет любви…

Возьмите их…

Гамлет

Ха-ха: вы честны?

Офелия

Принц!

Гамлет

Вы прекрасны?

Офелия

Что, ваше высочество, желаете сказать?

Гамлет

А то, что если вы честны и прекрасны, то девичья честь и красота не должны уживаться рядом.

Офелия

Разве не лучшее, принц, сообщество для красоты – невинность?

Гамлет

Да, правда. Но власть красоты скорее развратит невинность, чем невинность сохранит красу во всей ее чистоте. Прежде еще сомневались в этом – теперь это истина. Я когда-то любил вас…

Офелия

Да, принц, – вы заставляли меня этому верить.

Гамлет

А вам не следовало верить. Добродетель нельзя привить к старому дереву: все оно будет отзывать прежним. Я вас не любил…

Офелия

Тем более я была обманута.

Гамлет

Иди в монастырь! Зачем тебе плодить грешников? Я сам довольно честный человек, а и я мог бы себя упрекнуть в таких вещах, что лучше было бы моей матери не родить меня. Я очень горд, мстителен, честолюбив. Я способен совершить столько преступлений, что недостало бы мыслей их придумать, воображения их представить, времени совершить. И зачем таким людям, как я, пресмыкаться между небом и землей? Все мы поголовно негодяи. Не верь никому из нас, иди своим путем – в монастырь. Где твой отец?

Офелия

Дома, принц.

Гамлет

Пусть он сидит там на запоре и разыгрывает шута у себя дома. Прощай!

Офелия

О Боже, помоги ему!

Гамлет

Если ты выйдешь замуж, вот я какое дам тебе проклятие вместо свадебного подарка: будь ты чиста как лед, бела как снег – ты не избегнешь клеветы. Иди в монастырь. Прощай! Да если уж так нужно будет тебе выйти замуж, выйди за дурака: умные люди знают слишком хорошо, каких чудищ вы из них делаете. Иди в монастырь! Скорее! Прощай!

Офелия

Силы небесные, исцелите его!

Гамлет

Наслышался я много о ваших притираньях. Бог вам дал одно лицо, а вы делаете себе другое. Вы пляшете, гримасничаете, кривляетесь, вышучиваете божьих созданий, называете наивностью ваше распутство. Продолжайте, а с меня довольно! Это меня свело с ума. Я говорю: у нас браков больше не будет. Кто обвенчан – пусть живут, – кроме одного. Остальные – пусть останутся как они есть. Иди в монастырь!

Уходит.

Офелия

Великий ум погиб! Принц, рыцарь, дивный

Оратор, цвет, надежда государства,

Образчик мод, предмет всех подражаний –

Погибло все! И мне, несчастной, мне,

Отверженной и сладость всю познавшей

Его горячих клятв, – мне суждено

Теперь великий этот светлый ум

Увидеть помутившимся, разбитой –

Гармонию возвышенной души.

Чудесный цвет, безумьем искаженный!

О горе; что мне довелось в былые

Дни наблюдать и что теперь я вижу!

Входят король и Полоний.

Король

Любовь? Нет, не она владеет принцем.

Его слова нуждались, правда, в связи, –

Но не безумье это! У него

Есть что-то на душе – созданье скорби, –

И я боюсь недоброго конца.

В предупрежденье этого решил

Я наскоро: пусть он сейчас поедет

Потребовать запущенную дань

От Англии. Моря, чужие страны

И впечатленья новые, – быть может,

Разгонят скорбь, которая к чему-то

Его склоняет. А пока он полон

Одною мыслью, ею удручен.

Какого мненья ты об этом?

Полоний

Что же –

Прекрасный план. Но все же я причиной

Безумия – несчастную любовь

Считаю. Что, Офелия? Не надо

Тебе передавать беседу с принцем:

Мы всё подслушали. Как, государь, угодно,

Так поступать извольте. Но, когда

Окончится спектакль, королева

Должна наедине построже с ним

Поговорить и все узнать. А мне

Позвольте их подслушать. Если это

Не выйдет, – в Англию его пошлите

Или куда там нужно.

Король

Да – безумье

Высоких лиц нуждается в надзоре.

Уходят.

Сцена 2

Комната в замке. Входят Гамлет и два или три комедианта.

Гамлет

Ты прочтешь этот монолог именно так, как я тебе показал – просто. Если ты будешь орать, как большинство наших актеров, – так я предпочел бы, чтоб мои стихи прокричал на улице разносчик. И не слишком махай руками, вот так, – будь спокойнее: в самом потоке, буре, так сказать, вихре страсти, ты должен быть до известной степени сдержанным, для придания плавности речи. О, мне всю душу коробит, когда какой-нибудь здоровенный детина, напялив на себя парик, рвет страсть на клочья и лоскутья, чтобы поразить чернь, которая ничего не смыслит, кроме неизъяснимой пантомимы и крика. Я с удовольствием выдрал бы такого актера за подобное изображение злодея. Это ужаснее самого Ирода. Пожалуйста, постарайся этого избежать.

Первый комедиант

Я поручусь, что этого не будет, ваше высочество.

Гамлет

Но не будьте и вялы. Здравый смысл должен быть единственным твоим учителем. Согласуй движения со словами, слова с движениями так, чтоб это не выходило из границ естественности. Всякое преувеличиванье противоречит основе искусства. Цель его всегда была и прежде и есть теперь – быть правдивым отражением природы: отразить добродетель с присущими ей чертами, и порок с его обликом, и наше время с его особенностями и характером. Если ты переиграл или сыграл бесцветно, то, хотя невеждам это и покажется смешным, – истинный ценитель останется недоволен, а мнение его одного должно в твоих глазах перевесить мнение всех остальных. О, есть актеры, которых я видел на сцене; их хвалили при мне, даже очень хвалили, но они не были похожи ни речью, ни движениями не только на христиан, но и на язычников, – да и вообще на людей! Они ломались и ревели так, что невольно приходила мысль, что людей наделал какой-то поденщик природы – и прескверно наделал: уж очень они далеки от натуры.

Первый комедиант

Кажется, мы почти отделались от этого.

Гамлет

А вы совсем исправьтесь. Да, пожалуйста, чтоб ваши шуты ничего от себя не прибавляли к тексту пьесы. Есть такие – скалят зубы, чтоб заставить дураков хохотать во время какой-нибудь важной сцены. Так это скверно, и обнаруживает самые жалкие стремления в этих глупцах. Идите, готовьтесь к представлению.

Комедианты уходят. Входят Полоний, Розенкранц и Гильденстерн.

Ну что ж, сударь, король изволит пожаловать на представленье?

Полоний

И даже с королевой, и даже сию минуту.

Гамлет

Ступайте, поторопите актеров!

Полоний уходит.

А может быть, вы тоже поможете торопить их?

Розенкранц и Гильденстерн

Слушаем, ваше высочество!

Уходят.

Гамлет

Где ты, Горацио!

Горацио входит.

Горацио

Здесь, милый принц, всегда готов к услугам.

Гамлет

Горацио, – ты лучший из людей,

С кем только доводилось мне встречаться.

Горацио

О, дорогой мой принц…

Гамлет

Нет, нет, не думай,

Что это лесть: какую ждать мне прибыль,

Когда весь твой доход – лишь здравый смысл, –

Ты им одет и сыт. Зачем же льстить

Таким, как ты? Льстить надо богачам

И гибкие колени гнуть пред ними,

Чтоб выгоду добыть себе… Послушай,

С тех пор как научилась различать

Моя душа – ты ею избран был,

Ты, под грозой страданий не страдавший,

Ты, принимавший и судьбы удары

И счастье – одинаково спокойно.

Блаженны те, кто кровь свою с рассудком

Настолько слили, чтоб Фортуны дудкой

Не быть и звуков, что она прикажет,

Не издавать. Дай человека мне,

Чтоб не был он рабом страстей, – и я

Его в душе, в душе моей души

Готов носить, – вот как тебя ношу я.

Однако будет. Перед королем

Сейчас сыграют пьесу. В ней есть сцена,

Похожая на смерть отца, – ты помнишь

Об этом мой рассказ? Прошу тебя,

Тогда следи внимательно за дядей,

И если скрытое его злодейство

Не обнаружится при этой сцене –

Видение был злобный дух – и мысли

Мои черны, как кузница Вулкана.

Внимательно следи за ним. А я

Вопьюсь в него глазами. После мы

Соединим взаимно впечатленья

И вывод сделаем.

Горацио

Извольте, принц.

Когда неуличенный в преступленье

Он ускользнет, – я отвечаю вам.

Гамлет

Они идут. Я беззаботным буду

Прикидываться. Ну, на место!

Датский марш. Трубы. Входят король, королева, Полоний, Офелия, Розенкранц, Гильденстерн, другие придворные, слуги и конвой с факелами.

Король

Как поживает наш племянник, Гамлет?

Гамлет

Превосходно! Я как хамелеон: питаюсь воздухом, начиненным обещаниями. Вы каплуна этим не откормите.

Король

Я к таким разговорам не привык, Гамлет: это не моя речь.

Гамлет

Да теперь и не моя. (Полонию.) Вы мне рассказывали, сударь, что некогда играли в университете?

Полоний

Играл, ваше высочество. Я считался хорошим актером.

Гамлет

Вы кого же играли?

Полоний

Я играл Юлия Цезаря. Меня убивали в Капитолии. Брут зверски убивал меня.

Гамлет

Да это было зверство – зарезать такого капитального теленка! – Что актеры – готовы?

Розенкранц

Да, ваше высочество, ждут вашего приказа.

Королева

Поди сюда, милый мой Гамлет, сядь со мной.

Гамлет

Нет, моя добрая матушка, здесь есть металл более притягивающий.

Полоний (тихо королю)

Ого! Замечаете?

Гамлет

Офелия, позвольте лечь возле вас?

(Ложится к ногам Офелии.)

Офелия

Нет, ваше высочество.

Гамлет

То есть прилечь головой вам на колени?

Офелия

Да, принц.

Гамлет

А вы подумали, что я хотел сказать неприличность?

Офелия

Право, принц, я ничего не подумала.

Гамлет

Что же, и ваша мысль недурна.

Офелия

Что такое, принц?

Гамлет

Ничего.

Офелия

Вы веселы, принц.

Гамлет

Кто, я?

Офелия

Да, принц.

Гамлет

Я ваш шут – и только. Да что же и делать, как не веселиться? Посмотрите, как сияет радостью моя матушка, – а отец мой умер всего два часа назад.

Офелия

Нет, ваше высочество: прошло уже два раза по два месяца.

Гамлет

Так давно? Пусть же черти носят траур, а я надену праздничный костюм. О небеса! – умереть два месяца назад и все еще не быть забытым! Значит, есть надежда, что память о великом человеке переживет его на полгода. Только – клянусь Богоматерью – он для этого должен настроить церквей, а не то его забудут, как деревянного конька, про которого сложили эпитафию: «О, увы, увы, позабыли конька!»

Трубят трубы. Начинается пантомима.

Король и королева – влюбленные друг в друга. Королева его обнимает, он ее. Она опускается на колени и движениями выражает свою преданность. Он поднимает ее, склоняется головой на ее грудь. Он ложится на украшенное цветами ложе. Она, видя, что он спит, оставляет его одного. Тогда показывается новый персонаж. Снимает корону с него, лобызает ее, вливает яд в ухо короля и уходит. Королева возвращается. Увидя, что король мертв, она отчаянными движениями выражает горе. Убийца возвращается с двумя или тремя немыми и тоже выражает с ними притворное горе. Мертвеца уносят. Вместо любви убийца подносит королеве подарки. Она сомневается сперва и не соглашается, – но затем склоняется на его любовь.

Уходят.

Офелия

Что это означает, ваше высочество?

Гамлет

Какую-нибудь глупую проделку – вообще что-то мерзкое.

Офелия

Может быть, это составляет содержание пьесы?

Входит Пролог.

Гамлет

А вот, мы сейчас все узнаем от этого молодца. Актеры не умеют хранить тайн – всё разбалтывают.

Офелия

Он объяснит нам, что значит то, что они показали?

Гамлет

Да, он скажет, что значит то, что вы ему покажете; не постыдитесь только показать, а он не постыдится сказать, что это такое.

Офелия

Вы скверный, скверный. Я буду смотреть на сцену.

Пролог

Мы, полные смирения,

Вас просим снисхождения,

К трагедии – терпения.

Гамлет

Что это? Пролог или надпись на кольце?

Офелия

Что-то очень короткое…

Гамлет

Как женская любовь!

Входят комедианты – король и королева.

Король-комедиант

Тридцать раз в колеснице промчался вкруг влаги соленой

Стихии Нептуна и круга земель Аполлон.

Тридцать раз по двенадцати месяца блеск отраженный

То потухал, то сиял, озаряя ночной небосклон.

С той поры, как в сердцах ощутили любовный мы пыл,

С той поры, как священный союз Гименей освятил.

Королева-комедиант

О, пусть и солнце и месяц обычной плывут чередою,

Столько же раз обойдя нашу землю. Любовь же все краше

Будет цвести… Но ты болен? Мой друг, что с тобою?

Ты задумчив, ты бледен? Боюсь я за счастие наше.

Но не пугайся, мой друг, и не верь нашим женским сомненьям

И беспокойствам: у женщин сплелись так глубоко

Страх и любовь; всей душою отдавшись сердечным волненьям,

Всею душой мы трепещем пред грозным велением рока.

Иль не любовь и не страх, или крайность того и другого…

Ты любовь мою знаешь, пойми же и страх мой, – со страстью

Он неразлучен. Чем больше она – тем и страха слепого

Больше, – чем более страх, тем больше любовного счастья.

Король-комедиант

Да, моя радость: мы скоро расстанемся – гнетом

Тяжким мне жизнь моя стала, и жизни слабеют основы.

Ты здесь останешься в мире, любовью, почетом

Окружена, и быть может, супруга другого

Выберешь…

Королева-комедиант

Стой! Пусть проклятье

Мне на главу упадет! Разве это любовь?

Кто отдается другому супругу в объятья,

Тот проливает супруга законного кровь!

Гамлет (в сторону)

Это должно быть горько, горько!

Королева-комедиант

Гнусный расчет и не более – выбор другого супруга,

Но не любовь! И когда я его лобызаю,

То поцелуем на брачном одре убиваю

Снова умершего некогда друга.

Король-комедиант

О, убежден я вполне – веришь ты в речи свои.

Но ведь намереньям нашим часто грозят разрушенья,

Часто они забываются, сильны они в миг рожденья,

После слабеют, хилеют, силы теряют свои.

Так на деревьях плоды: на ветвях крепко держится плод;

Но созревает – и собственной тяжестью вниз упадет.

Это всегда так бывает: долг наш забудется нами,

Коль кредитором его не другие, а только мы сами.

Что, под влиянием страсти, мы часто себе обещаем,

Тем (если страсть промелькнет) мы потом беззаботно играем.

Радость и счастье чем глубже, тем их проявленье сильней;

Могут они человека сгубить тем полней и верней.

Счастье любви ведь скорбями сменяется вечно, –

Искупают друг друга они, волочась чередой бесконечной.

В мире имеет конец все земное. И страсти людские

Тоже иссякнут, и следом идут только скорби земные.

Ведь неизвестно, что правит: счастье любовью ли жгучей,

Счастьем ли правит любовь, как монарх всемогущий.

Если вельможа падет – все друзья его вмиг разбегутся.

Занял бедняк его место – в друзей все враги обернутся.

Так и любовь: там, где счастье, там, смотришь, – она.

Дружба дается тогда, если людям она не нужна.

Если в нужде кто прибегнет к неверному другу – тогда

Встретит врага он. Так всюду ведется, всегда.

Битва идет вековечная между судьбою и нами,

Мы – господа лишь мечты, а никак не грядущих деяний.

Мы постоянно обмануты грезою наших желаний,

Мыслью мы только владеем, но не царим над делами.

Верной остаться супругу умершему думаешь ты?

Умер супруг – и с ним вместе умрут золотые мечты!

Королева-комедиант

О земля, не питай меня! Солнце, погасни! Пусть вечно

Днем и в ночи не найду я покоя! Пускай обратится

Вера в отчаянье! Пусть я в темнице пустынной томиться

Буду! Пусть все, что ласкает нас в жизни беспечной,

Лучшие наши мечты, и желанья, грезы

Будут низвержены, – здесь на земле только горе и слезы,

Вечная мука в аду – пусть пребудут со мною,

Если я стану другого супруга женою.

Гамлет

Ну а если она эту клятву нарушит?

Король-комедиант

Клятва ужасная! Здесь я останусь один. Как смежает

Веки усталость. Пусть сон облегчит мне мученья:

Здесь я засну.

(Засыпает.)

Королева-комедиант

Спи, – пусть сон тебе даст облегченье,

И всегда добрый гений наш покой охраняет!

Уходит.

Гамлет

Как вам, королева, нравится пьеса?

Королева

Мне кажется, эта дама слишком много наобещала.

Гамлет

О, она все это исполнит!

Король

Вы знаете содержание пьесы? В ней нет ничего грубого?

Гамлет

О, нет, нет! Только шутят. Шутя отравляют. Ни малейшей грубости.

Король

Как называется эта пьеса?

Гамлет

«Мышеловка». Вы спросите, почему? Аллегория. Эта пьеса воспроизводит убийство в Вене. Гонзаго – имя герцога. Его жена – Баптиста. Вы сейчас увидите. Это очень гнусная история. Но это нас не касается: и у вашего величества, и у нас совесть чиста: пусть брыкается кляча, наша спина цела.

Входит Луциан.

А это некий Луциан – племянник короля.

Офелия

Вы, принц, хорошо исполняете роль хора в трагедии.

Гамлет

Я бы мог то объяснить, что происходит между вами и вашим любовником, если бы увидел вашу игру.

Офелия

Вы остры, принц.

Гамлет

Да, вам придется постонать от моей остроты, пока она притупится.

Офелия

Чем дальше, тем хуже…

Гамлет

Как женщины выбирают мужей. Начинай, убийца, – оставь свои проклятые ужимки и начинай! Ну:

…Ворон, каркая, к мести зовет!

Луциан

Замысел черен, готова рука, яд готов – все готово.

Никто не увидит меня среди сада пустого.

Ты, горький сок чудных трав, расцветавших в полночи,

Трижды заклятый ужасным заклятьем Гекаты,

Сном непробудным навеки смежи эти очи, –

Пусть улетает из тела живого душа без возврата…

(Вливает яд в ухо спящего.)

Гамлет

Это он отравляет его в саду, чтобы захватить его власть. Его имя Гонзаго. Вся эта истинная история описана на превосходном итальянском языке. Вот вы сейчас увидите, как убийца овладеет любовью жены Гонзаго…

Офелия

Король встает?

Гамлет

Как? Испугался холостых выстрелов?

Королева

Государь, что с вами?

Полоний

Остановите представление!

Король

Огня мне! Прочь отсюда!

Все

Огня, огня, огня!

Все уходят, кроме Гамлета и Горацио.

Гамлет

Пусть плачет раненый олень,

Здоровый веселится!

Для спящих – ночь, для бодрых – день,

На этом мир вертится!

А что, – ведь за эту штуку, – с током на голове, с башмаками на высоких каблуках с розовыми бантами, – если б мне не повезло в жизни, – пожалуй, меня бы приняли в труппу актером?

Горацио

На половинный оклад?

Гамлет

Нет, на полный!

О друг Дамон! Здесь на престоле

Был сам Зевес, – но миг прошел,

Зевеса нет – и поневоле

На трон залез теперь… павлин!

Горацио

Вы могли бы поставить рифму?

Гамлет

Милый Горацио, – теперь каждое слово Духа – тысяча червонцев. Заметил?

Горацио

Превосходно заметил, принц.

Гамлет

Едва дошло до отравления…

Горацио

Я внимательно следил за ним.

Гамлет

Ха-ха! Какую-нибудь музыку! Флейт!

Когда король не любит представленья,

Так, значит, он… его не любит, без сомненья…

Музыкантов!

Розенкранц и Гильденстерн возвращаются.

Гильденстерн

Принц, соблаговолите выслушать два слова.

Гамлет

Хоть целую историю!

Гильденстерн

Король, ваше высочество…

Гамлет

Ах, его величество… Что с ним?

Гильденстерн

Он в собственных покоях и очень возбужден…

Гамлет

Вином?

Гильденстерн

Нет, принц, – разлитием желчи.

Гамлет

Лучше бы ваша мудрость направила вас к его врачу, – потому что когда я пропишу ему очистительное, желчь разольется еще сильнее.

Гильденстерн

Добрейший принц, приведите вашу речь в порядок и не кидайтесь в сторону от нашего разговора.

Гамлет

Смиряюсь. Повествуйте.

Гильденстерн

Королева, ваша матушка, с глубоким прискорбием послала меня к вам.

Гамлет

Ах, очень рад!

Гильденстерн

Нет, добрейший принц, эта вежливость здесь неуместна. Если вам угодно будет дать мне здравый ответ, – я исполню приказание вашей матушки. Если нет, – то я уйду – и этим кончу дело.

Гамлет

Я не могу…

Гильденстерн

Что, принц?

Гамлет

Дать вам здравый ответ: мой ум расслаблен. Но какой я только в состоянии дать ответ, – он к вашим услугам, или вернее – к услугам моей матушки. Ну, будет! К делу! Вы говорите, моя мать…

Розенкранц

Она говорит, что ваше поведение ее расстроило и изумило.

Гамлет

Удивительный сын, который может настолько изумить мать! Но по пятам этого материнского изумления – не следует ли какого продолжения? Говорите.

Розенкранц

Она желает с вами объясниться в собственных покоях, пока вы не легли.

Гамлет

Повинуемся, хоть будь она десять раз нашей матерью. Имеете еще что-нибудь сообщить мне?

Розенкранц

Ваше высочество, вы меня когда-то любили.

Гамлет

Люблю и теперь: клянусь моими верхними конечностями.

Розенкранц

Добрый мой принц, – какая причина вашего расстройства? Вы стесняете сами себе дорогу к выздоровлению, не доверяясь друзьям.

Гамлет

Видите… мне не дают возвыситься.

Розенкранц

Этого не может быть: вы самим королем объявлены наследником датского престола.

Гамлет

Да… но «пока травка подрастет», – пословица эта очень старая…

Входят флейтисты.

А, флейты! Дай мне одну… Надо с вами покончить. Вы, кажется, травите меня по следам, хотите загнать в западню?

Гильденстерн

О, ваше высочество, если моя служба дерзка, то груба и моя любовь к вам.

Гамлет

Я что-то не могу этого понять. Не сыграешь ли ты на этой дудке?

Гильденстерн

Не умею, ваше высочество.

Гамлет

Я тебя прошу.

Гильденстерн

Уверяю вас – не умею.

Гамлет

Я умоляю тебя.

Гильденстерн

Ни одного звука не могу издать, ваше высочество.

Гамлет

Да это так же легко, как лгать. Приставь сюда большой палец, на эти клапаны – остальные, дунь сюда – и будет превосходная музыка. Смотри, вот клапаны.

Гильденстерн

Я не могу извлечь при помощи их никаких звуков – у меня нет уменья.

Гамлет

Видите, за какое ничтожество вы принимаете меня! Вы бы желали играть на мне, вы хотите доказать, что это умеете, хотите вырвать мою тайну из моей души, поиграть на мне с самой низкой ноты доверху. Сколько гармонии в этом маленьком инструменте, сколько музыки, – а вы не можете справиться с ним. Неужели же вы думаете, черт возьми, что на мне играть легче, чем на дудке! Считайте меня каким хотите инструментом, – расстроить меня вы можете, – но играть вам мной не придется.

Входит Полоний.

Помилуй вас Господи, почтеннейший!

Полоний

Принц, королева хочет поговорить с вами немедля.

Гамлет

Видите ли вы это облако? Как будто оно похоже на кота?

Полоний

Ей-богу, похоже на кота.

Гамлет

Мне кажется, что больше оно похоже на крота?

Полоний

Спина совсем как у крота.

Гамлет

Или, быть может, как у кита?

Полоний

Очень похоже на кита.

Гамлет

Тогда я сейчас приду к матушке. (В сторону.) Они меня действительно сведут с ума. (Вслух.) Я сейчас приду.

Полоний

Так я и доложу!

Уходит.

Гамлет

«Сейчас» – легко сказать! Оставьте меня, друзья мои!

Все уходят.

Глухая ночь! Ужасный час видений!

Теперь гроба раскрылись на кладбищах

И духи ад покинули. Я мог бы

Теперь упиться теплой кровью. То

Свершить, чего не может видеть день…

Но тише! К матушке пойдем. О сердце,

Будь милосердно – пусть душа Нерона

Не будет у меня в груди. Я буду

Жесток, но человечен, как кинжалом

Колоть ее я сердце буду речью,

Но мой кинжал остается в ножнах,

И кровью речь я не запечатлею!

Уходит.

Сцена 3

Комната в замке. Входят король, Розенкранц и Гильденстерн.

Король

Не нравится мне это: дальше волю

Безумному нельзя давать. Сбирайтесь:

Немедля я вручу вам полномочья,

И в Англию поедет с вами он.

Не должно государство рисковать

Тем бедствием, что может ежечасно

Быть от безумства принца.

Гильденстерн

Мы немедля

Готовы будем. Наш священный долг –

Заботливо от бедствий охранить

Тех, кто живет для блага государства.

Розенкранц

Ведь каждый гражданин обезопасить

Себя обязан всем своим рассудком;

Тем паче тот, от коего зависят

Дни благоденствия его и многих

Других. Кончина короля – не смерть

Его лишь одного. Водоворотом

Она уносит все с собой. Подобно

Тому, как к спицам колеса большого

Прикреплена ничтожных тьма частиц, –

Покатится оно с вершины гор,

И участь грандиозного паденья

Они разделят. Одиноким горе

Монарха не бывает: плачут все.

Король

Прошу вас изготовиться к отъезду.

Мы узами опасность эту свяжем:

Она свободна слишком.

Розенкранц и Гильденстерн

Мы готовы!

Уходят. Входит Полоний.

Полоний

Пошел он к королеве, государь.

Укроюсь я за занавес и все

Услышу. Строго будет с ним она

Беседовать. Заметили вы мудро,

Что матери необходим свидетель:

Всегда пристрастна слишком мать. И пусть

Он все услышит. Государь, прощайте!

Я ворочусь до вашего отхода

Ко сну с докладом.

Король

Хорошо, Полоний.

Полоний уходит.

О, гнусен грех мой! Смрад его до неба

Доходит. Проклятой первичный грех

Братоубийства. Не могу молиться –

Хоть велики влечение и воля, –

Но грех сильнее воли. За два дела

Нельзя зараз приняться. Я не знаю,

За что же взяться мне, – не приступаю

Я ни к чему! – Ужели кровью брата

Так эти руки залиты, что небо

Своими ливнями отмыть не может

Их добела? На что ж и милосердье,

Как не на то, чтобы прощать грехи?

В молитве быть должны две силы: грех

Предотвращать от нас, – и коль падем,

Давать прощенье. – Да, скорей к молитве!

Грех совершен… Какую же молитву

Читать? «О Господи, прости убийство

Столь гнусное?» Нет, так нельзя молиться!

Ведь до сих пор я пользуюся всем,

Что добыто убийством: я король,

Я властелин, я королевы муж!

Могу ль прощенным быть и за собою

Все это удержать? Здесь, в бренном мире,

Виновный может золотом засыпать

Судей и избежать законной кары.

Но там не так! Там подкупа не знают!

Там видны все дела насквозь, и сами

Мы обвиненье произносим нам.

Что же делать мне? Покаяться? Всесильно

Ведь покаянье? Но к чему оно,

Когда не можешь каяться? Тоска,

В душе могильный мрак. Она так хочет

Тенета разорвать, и все сильнее

Уходит в них. Святые силы неба,

О, помогите мне! Упрямые колена,

Сгибайтесь! Будь младенчески невинно,

Стальное сердце! Есть еще надежда!

(Падает на колени.)

Входит Гамлет.

Гамлет

А, – вот теперь возможно все покончить!

Он на молитве. Я покончу с ним.

Он на небо пойдет. Что ж это – месть?

Постой! Злодей убил отца. За это

Я, сын единственный, на небо посылаю

Убийцу? это ведь отплата за труды,

Не месть. Он захватил отца врасплох,

Насыщенного яствами, в расцвете

Грехов, и где его душа теперь,

То ведает Создатель, – но ей тяжко.

Ужель я отомщу, убив его

В тот миг, когда очистил он себя

Молитвою для дальнего пути?

Нет!

Прочь, шпага! Избери удар ужасней, –

Когда его я встречу пьяным, спящим,

Взбешенным, иль на ложе сладострастья,

За сквернословьем, или за игрой, –

В чем даже тени нет спасенья, – вот

Когда рази: пусть он пятами к небу,

Низвержен будет в ад душою черной…

Меня ждет мать. Твои больные дни

Лишь временно продлит отсрочка эта!

Уходит.

Король

Слова на небе, мысли на земле!

Слова без мыслей не доходят к небу!

Уходит.

Сцена 4

Кабинет королевы. Входят королева и Полоний.

Полоний

Сейчас он будет. Вы ему построже

Скажите, что проделки нестерпимы

Его. Что вы одна его от гнева

Спасли его величества. Я спрячусь

Сюда. Построже будьте.

Гамлет (за сценой)

Мама! мама! мама!

Королева

Я за себя ручаюсь! Не бойтесь. Спрячьтесь: я слышу, он идет.

Полоний прячется. Входит Гамлет.

Гамлет

Ну, матушка, – случилось что?

Королева

Отец тобою оскорблен жестоко.

Гамлет
Загрузка...