Хоуп Нельсон в последний раз оглядела магазин, собираясь закрываться на ночь. Она устала, а рабочий день всё тянулся и тянулся. Было уже за полночь, а ведь она работала с самого раннего утра.
Она уже осталась одна, отправив своих ворчливых сотрудников пораньше домой. Никто из них не любил работать допоздна по субботам. Ко всеобщей радости, по будням магазин всегда закрывался ровно в пять.
Не то чтобы она сочувствовала работникам.
Она владела этим заведением вместе с мужем, Мейсоном, а значит, проводила здесь больше времени, чем кто-либо другой: приходила первая, а уходила последняя. Ни для кого не секрет, что местные жители презирали её и Мейсона за то, что они самые богатые люди в маленьком городке Дайтон.
И она презирала их в ответ.
Её личным девизом было…
Деньги – это ответственность.
Она серьёзно относилась к своим обязанностям, как и Мейсон, мэр города. Они были не из тех, кто отдыхает. У них и выходных-то не бывало. Иногда Хоуп казалось, что они с Мейсоном – единственные, кому хоть до чего-то есть дело.
Глядя на расставленный товар – аппаратуру и электроинструменты, корм, семена и удобрения – она как обычно думала…
Дайтон без нас и дня не протянет.
Да что там, весь округ.
Иногда ей снилось, как они с мужем пакуют вещи и уезжают, просто чтобы доказать это.
Так им и надо.
Со вздохом отчаяния она выключила свет. Уже протянув руку, чтобы включить сигнализацию перед уходом, она увидела через стеклянную дверь чью-то фигуру. То был мужчина, стоявший на тротуаре под фонарём метрах в десяти от неё.
Казалось, он смотрит прямо на неё.
Она в шоке увидела, что его лицо покрыто шрамами и язвами. Получены ли они от рождения или в результате какого-то ужасного несчастного случая – она могла только гадать. Он был одет в футболку, и она видела, что его руки тоже изуродованы.
«Как же ему, должно быть, тяжело так жить», – подумала она.
Но что он делает здесь так поздно в субботний вечер? Приходил ли он в магазин раньше? Если так, то кто-то из её сотрудников должен был обслуживать его. Она определённо не ожидала увидеть его или ещё кого-то здесь после закрытия.
Но он был здесь, смотрел на неё и улыбался.
Чего он хочет?
Что бы то ни было, Хоуп придётся поговорить с ним лично. Это её тревожило. Будет трудно притвориться, что не замечаешь его лица.
Чувствуя себя совершенно не в своей тарелке, Хоуп набрала код сигнализации, вышла на улицу и заперла за собой входную дверь. Она с наслаждением вдохнула тёплый ночной воздух после целого дня взаперти в магазине с неприятными запахами от удобрений.
Направляясь к мужчине, она заставила себя улыбнуться и окликнуть:
– Извините, мы уже закрылись.
Он пожал плечами, улыбнулся и негромко проговорил что-то невнятное.
Хоуп подавила вздох. Ей хотелось попросить его говорить громче. Но она не нашла в себе сил сказать ему хоть что-то похожее на приказ или даже вежливую просьбу. Почему-то она очень боялась задеть его чувства.
Его улыбка стала шире, когда она подошла к нему. Он снова сказал что-то, чего она не расслышала. Она остановилась в полуметре.
– Извините, но мы закрылись на ночь, – повторила она.
Он пробормотал что-то себе под нос. Она покачала головой, давая понять, что не слышит его.
Он проговорил чуть громче, и на этот раз она смогла разобрать слова…
– У меня небольшая проблема.
Хоуп спросила:
– В чем дело?
Он снова сказал что-то неразборчивое.
«Может быть, он хочет вернуть то, что купил сегодня», – подумала она.
Меньше всего ей хотелось отпирать сейчас дверь и отключать сигнализацию, чтобы забрать товар и вернуть ему деньги.
Она проговорила:
– Если вы хотите что-то вернуть, боюсь, вам придётся вернуться завтра.
Изуродованный человек промямлил:
– Нет, но…
Потом он молча пожал плечами, продолжая улыбаться. Хоуп было трудно смотреть ему в глаза. Ей даже на его лицо было непросто смотреть. И почему-то она чувствовала, что он это знает.
Судя по его улыбке, ему это даже нравилось.
Она подавила дрожь при мысли, что он может получать удовольствие от дискомфорта, который вызывает в людях.
Затем он сказал немного громче и отчётливей:
– Посмотрите.
Он указал на свой старый пикап, припаркованный у обочины неподалеку. Потом повернулся и пошёл к нему. Хоуп на мгновение замерла. Она не хотела идти за ним и не знала, зачем ей это нужно.
Что бы то ни было, это может подождать до завтра.
Но она не могла заставить себя повернуться и уйти.
Она снова боялась показаться грубой.
Она прошла вслед за ним к задней части грузовика. Он откинул покрывало на кузове, и она увидела кучу колючей проволоки, размотанной и спутанной, разбросанной по всему кузову пикапа.
Внезапно он схватил её сзади и мокрой тряпкой закрыл ей рот и нос.
Хоуп попыталась вырваться, но мужчина был выше и сильнее её.
Она даже не могла освободить рот от тряпки, чтобы закричать. Тряпка была пропитана густой жидкостью с тошнотворно сладким запахом.
Затем на неё начало накатывать странное ощущение.
Это было головокружение и восторг, как будто она приняла какой-то наркотик.
Несколько секунд эта эйфория мешала Хоуп осознать, что она в ужасной опасности. Затем она снова попыталась вырваться, но обнаружила, что её конечности ослабли и стали как бы ватными.
Что бы ни пытался сделать с ней этот человек, она не могла сопротивляться.
Почти не способная управлять собственным телом, она почувствовала, как он поднимает её и бросает в кузов своего грузовика прямо на клубок колючей проволоки. Всё это время он прижимал тряпку к её лицу, и она невольно вдыхала густые пары.
Хоуп Нельсон лишь смутно ощущала острую боль во всем теле, когда обмякла и постепенно потеряла сознание.