Ронда не в первый раз находилась в этом кабинете. Все здесь было ей хорошо знакомо. Книжные шкафы вдоль стены с толстыми папками, расставленными в соответствии с годом, указанным на корешке. Ронда провела пальцем по стеклу, прослеживая путь от две тысячи одиннадцатого года, когда Джон начал свою частную практику. На стекле остался след от ее пальца, и она кокетливо улыбнулась этому баловству. На единственном окне, расположенном по правую сторону от стола, висели жалюзи, но даже сквозь узкие щелки можно было любоваться красивой панорамой города. Она обошла стол и, воспользовавшись моментом, села в большое кожаное кресло с массивными подлокотниками.
– Круто! Ничем не хуже массажного, – заметила Ронда, откидываясь на спинку.
Она закрыла глаза и, упираясь ногами в пол, покружилась из стороны в сторону, чувствуя на лице приятное дуновение, пропитанное запахом Джона. Он вышел из кабинета, пообещав вернуться через пять минут, но она все еще была предоставлена самой себе. Ухватившись пальцами за стол, она подкатилась к рабочему месту Джона и важно окинула взглядом комнату, пытаясь понять, что видит и чувствует он, сидя в этом кресле. Картина бескрайнего океана в черно-белых тонах с ярко-красным маяком по центру, напольный горшок с карликовым скрюченным фикусом, черный кожаный диван с двумя желтыми подушками, два стула для посетителей и, наконец, массивный стол из красного дерева.
Ронда провела по нему рукой от края к центру, пока ее грудь не распласталась по поверхности. Она положила голову на руки с томной улыбкой на устах. Когда она снова открыла глаза, на нее с грустью смотрел мальчик лет десяти. Ронда тут же вскочила и, сев ровно в кресле, поправила свой костюм. Мальчик в шортах и майке продолжал смотреть на нее, сжимая руль велосипеда. Ронда видела этот снимок и прежде, но отчего-то никогда не спрашивала, кто этот мальчик такой и чем удостоился чести стоять здесь.