На следующее утро, после завтрака, я побежал к Хедвиг. Она была в саду, катила здоровенный снежный ком. Он уже так вырос, что скоро ей его с места не сдвинуть. Хедвиг не слышала, как я подошёл. Я остановился у белого штакетника, почти рядом с ней.
– Эй, – крикнул я.
Хедвиг обернулась и улыбнулась во весь рот.
– Ты пришёл! – воскликнула она.
– Ну да, вроде как.
– Подумать только, ты пришёл! А я не верила, совсем не верила. Нет, я имею в виду, я надеялась, даже пальцы скрестила, даже молилась – шёпотом, правда, – но всё равно сомневалась, что ты придёшь, ведь это было бы слишком хорошо, чтобы оказаться правдой.
– Не уверен – не обгоняй, – сказал я.
Хедвиг рассмеялась. А потом кивнула на ком.
– Помоги, а то он дальше не хочет двигаться.
Я открыл калитку и побежал к Хедвиг. Вместе мы покатили снежный ком по глубокому снегу, и с каждым метром он становился всё больше. В конце концов он так вырос, что его было не сдвинуть, даже вдвоём.
– Больше не получится, – сказала Хедвиг, – но и так уже хорошо.
– Ага, – подтвердил я. – А хорошо для чего?
– Ну, я не знаю. А ты как думаешь? Конечно, мы можем слепить снеговика, у меня и морковка для носа есть, и старая шляпа. Может, и трубка старая отыщется. Но снеговик – это так скучно! Может, придумаем что-нибудь другое? Снежная баба – уже не так скучно. Или давай слепим ребёнка, огромного ползущего малыша. Или старушку, настоящую сердитую тётушку, или озорного братца, или…
– Сестрёнку, – это слово будто само соскочило у меня с языка.
– Снежную сестрёнку! Отличная идея, Юлиан!
– Но это совсем не обязательно, – пробормотал я. – Может, лучше сердитую тётушку?
– Нет-нет, – сказала Хедвиг, – мы слепим себе сестру, старшую. Мне всегда так хотелось иметь старшую сестру! Я очень люблю брата, но мне всегда хотелось и сестру тоже. И теперь она у меня будет! Из снега!
И мы слепили старшую сестру. Снег был липким, и работа спорилась. Оказалось, у Хедвиг золотые руки. Мы скатали комок поменьше и водрузили на большой, а сверху ещё – самый маленький. Потом вылепили плечи и руки. Нижний огромный ком превратился в широченную юбку.
– Это она нарядилась, – сказала Хедвиг, – на Рождество.
Мы вылепили снежной сестрёнке длинные волосы, нос, сделали из шишек глаза. В конце Хедвиг собрала букет из еловых веток и закрепила у неё в руках.
– А вот и рождественский букет! – воскликнула Хедвиг. – Старшей сестре непременно полагается букет на Рождество.
– Непременно.
Больше я произнести ничего не смог. Не знаю, как так получилось, но наша снежная сестрёнка была похожа на Юни. Такого же роста, волосы такой же длины, и даже подбородок точно такой же, как у Юни.
Я зажмурился.
Вот бы…
Вот бы, когда я их открою, там стояла Юни. Настоящая живая Юни.
И я поспешно открыл глаза. Глупый Юлиан. Это просто снег, снег из сада Хедвиг. Две шишки и еловые ветки. Ничего больше.
В горле застрял комок, я отвернулся. Хедвиг положила руку мне на плечо.