Глава 4
Когда мы допили какао, я подумал, что настало время собираться домой, хотя, если честно, уходить мне совсем не хотелось. Но нельзя же торчать в гостях у незнакомой девочки целую вечность.
– Мне, наверное, пора, – сказал я.
– Наверное, пора? – переспросила Хедвиг.
– Ну, наверное, да? – произнёс я и услышал, что моё утверждение превратилось в вопрос.
– Не уверен – не обгоняй, – выпалила Хедвиг и засмеялась.
– Чего?
– Так обычно говорит мой брат. И он прав. Если ты не уверен, что тебе пора, значит, ты можешь побыть ещё чуть-чуть. Я так считаю. И он бы так сказал, я уверена.
– Вот как, – сказал я. И понял, что этот её брат начинает мне нравиться.
– Любишь в прятки играть? Надеюсь, любишь. Все нормальные люди любят. И раз уж ты совершенно случайно попал в лучший в городе дом для игры в прятки, было бы верхом глупости отказываться, ведь так?
– Наверное, так.
– «Наверное»! Опять – «наверное»? Не наверное, а наверняка!
– Ну ладно, – сказал я и почувствовал, как у меня аж мурашки побежали от радости.
– Я буду водить, а ты – прятаться, – предложила Хедвиг. – Будет несправедливо, если я стану прятаться первой, я ведь каждый уголок в этом доме знаю, тебе точно меня не найти. А чего я точно не хочу, так это, чтобы ты меня потерял.
И она встала у двери.
– Считаю до двадцати.
Хедвиг зажмурилась.
– Один… Два… Три…
Я вышел в коридор, тихонечко прикрыл за собой дверь на кухню и огляделся. С каждой стороны было по три двери, а в конце коридора – лестница на второй этаж. Я кинулся к ближайшей двери и открыл её. Гостиная. Я юркнул внутрь. Комната была оклеена зелёными обоями. От печи в углу веяло теплом. Гостиную тоже украсили к Рождеству: на окне висели бумажные юлениссе и рождественские звёзды. Вдоль одной из стен стоял огромный бархатный диван с мягкими подушками. Он напоминал добрую бабушку, распахнувшую внуку свои объятья. Мне захотелось забраться на него и зарыться в подушки.
Однако сейчас мне нужно было спрятаться, а в гостиной подходящего места я не нашёл.
Я снова выбежал в коридор. Хедвиг продолжала считать.
«Десять… Одиннадцать… Двенадцать…»
Я открыл следующую дверь. Какая у них большая библиотека! Все стены сплошь в книгах. Я подошёл поближе. Старинные. Коричневые корешки с позолотой. На полу толстый ковёр, у окна белое кресло-качалка, на подоконнике гигантский адвентский подсвечник – три свечи, как и положено, наполовину сгорели, ведь очень скоро последнее воскресенье адвента[2]. Здесь совсем негде спрятаться, а надо уже поторапливаться.
«Пятнадцать… Шестнадцать… Семнадцать…»
Я оглянулся и застыл на месте. Странно…
Как же так?
Белое, сверкающее свежей краской кресло-качалка стало серым. Краска будто вытерлась, её покрывал толстый слой пыли.
Я постоял, потёр глаза, проморгался. «Наверное, это игра света», – подумал я. С одной стороны кресло было белым, с другой – серым.
Ну ладно, сейчас не до этого.
«Девятнадцать… двадцать…»
Надо срочно прятаться!
Я поспешил в коридор, обернулся последний раз на кресло, и, представьте себе, теперь оно было белым. Точно, игра света.
Я открыл следующую дверь. Оказалось, она ведёт в тесную узкую кладовку. Я заскочил туда и услышал слова Хедвиг: «Кто не спрятался, я не виновата».
Звук её шагов скрадывал толстый ковёр на полу, но я оставил дверь кладовки приоткрытой и в щёлку видел, как Хедвиг крадётся по коридору.
Она не спеша заглянула в каждую комнату, потом стала подниматься по лестнице на второй этаж и исчезла. Надолго.
Я затаив дыхание стоял в кладовке. Было тесно, от острого запаха хранившихся там моющих средств щекотало в носу, затылок колола щетина щётки. Я хотел устроиться поудобнее, но лучше было не шевелиться, а то ненароком смахнёшь что-нибудь с полок.
Я снова подумал о кресле. Да, просто игра света. И всё же… такого со мной раньше не случалось – чтобы свет сыграл такую шутку. Если дело в нём, конечно.
В доме стояла абсолютная тишина. Шагов Хедвиг я больше не слышал. Как долго она ищет… А что, если она ушла? Что, если я остался в доме один?
Не то чтобы я испугался из-за этого кресла, но всё-таки. Дом чужой, как-то не очень оставаться здесь без неё, совсем одному.
Может, мне пойти её поискать? Может, она решила, что не будет больше играть, а мне не сказала…
И вдруг дверь кладовки резко распахнулась.
От неожиданности я вздрогнул.
Передо мной стояла Хедвиг и хохотала.
– Нашла, нашла! Вообще-то я с самого начала знала, что ты здесь прячешься. Когда шла мимо, видела сквозь щель, как блестят твои глаза, но я решила – пусть думает, будто я его не вижу, дай-ка я его обхитрю. Я поднялась наверх здесь, а спустилась по чёрной лестнице – она с другой стороны, ты сквозь щель не мог меня видеть. Ой, я тебя напугала? Юлиан, дорогой, скажи хоть что-нибудь! Я напугала тебя? Ты такой бледный! Я не хотела тебя пугать, просто подумала, так будет веселее. Прости, пожалуйста, если напугала!
Меня всего трясло, и я наверняка побледнел. Да, она действительно меня напугала. Но чтобы не расстраивать её, я улыбнулся.
– Всё нормально, – сказал я. – Ну ты меня и разыграла!
Хедвиг снова засмеялась.
– Ещё бы! Я мастер на такие штуки! Теперь ты водишь! Обещаю не прятаться там, где тебе будет трудно меня найти!
Я посмотрел на часы.
– Ой, скоро обед. Мне пора домой.
– Правда пора? На самом деле?
Она выглядела такой несчастной, будто я отнял у неё самый большой и красивый подарок из-под ёлки.
– Тебе же, наверное, тоже скоро пора обедать?
– Да, – ответила Хедвиг, – пожалуй, да.
Мы пошли в прихожую, я нашёл свои ботинки и снял с вешалки куртку.
– Мы же ещё увидимся? – спросил я.
– Непременно! – воскликнула Хедвиг.
И лицо её озарилось улыбкой.
– Ты же придёшь завтра?
– Уже завтра?
– Завтра же суббота. Приходи на завтрак. Я приготовлю! Ты даже не представляешь, какую вкусную глазунью я готовлю!
Я рассмеялся.
– Думаю, мне придётся позавтракать дома.
– Да? Ну а после завтрака? Приходи! Ты же придёшь после завтрака? Сможешь? Ну пожалуйста!
Я кивнул.
– Да, после завтрака смогу.
Пока я шнуровал ботинки, я подумал, что не только смогу, но и очень хочу и уже с нетерпением жду завтрашнего дня. В первый раз за последнее время.
