Они шли уже долго. Рана ныла все сильнее, отчего Андрей кособочился вправо и замедлил шаг. Максим плелся следом, занимал мысли воспоминаниями о встрече с волками. Он не решался узнать, куда они подевались, как и попросить об отдыхе.
– Все, баста, – выдохнул Андрей, упал на колени, сбросил ружье, с плеч спустил лямки вещмешка, повалился на левый бок. Он шипел и жмурился, когда медленно переворачивался на спину. Достал из рюкзака бутылку с водой, аптечку, нашел обезболивающее.
– Что-что, – говорил он, закручивая крышку, – а от жажды мы не умрем это точно. Ходим по воде.
– Ага, – соглашался Максим, растянувшись на снегу рядом.
После кратковременного привала они шли еще два с лишним часа, прежде чем ступили на дорогу. Она была засыпана снегом и угадывалась лишь по широкому уступу в скале. Уже не была тем, для чего ее строили, но являлась хорошим ориентиром для определения себя на местности, придерживаясь которого можно было добраться до селений.
Отец с сыном стояли на ровной снежной поверхности, слева ограниченной срезом скалы, справа крутым склоном, местами поросшим деревьями. Андрей подумал: «Дули бы ветры, вряд ли снег лег так ровно. Странно, почему нет ветра?». Приложил ладонь козырьком ко лбу, медленно обвел взглядом окрестности. Повсюду снег. От яркой белизны заломило глаза:
– Прямо как в царстве Снежной королевы.
– Да, – согласился Максим, – сейчас бы санки.
– Есть хочешь?
– Нет.
– Ладно, пошли дальше нагуливать аппетит.
Высоко поднимая ноги в снегоступах, мужчина двинулся по дороге. От тишины звенело в ушах, и чтобы хоть как-то ее разогнать, Андрей принялся мурлыкать простенькую мелодию «Вот и лето прошло». Все вокруг настолько было бело, настолько ровно и гладко, настолько предсказуемо, что появление человека напугало до невозможности.
Он вынырнул буквально из-под снега. Высунулся по пояс и завертелся. Андрей сначала принял его за жирного барсука с разбитой головой. Но когда существо повернулось к ним лицом, заметило, замерло, а мгновение спустя широко разинуло рот и заорало: «Люди!», – сомнений не осталось кто оно. Парень оперся руками, вытянул из снега длинное, худое тело и бросился к Андрею. Мужчина опомниться не успел, как был заключен в объятья, крепко стиснут и обласкан восторгами:
– Люди, люди, – радостно бормотал парень в ярко-красной бейсболке, плотнее притискиваясь к Андрею, – как же я вас ждал. Наконец-то, мои хорошие, дорогие, – уткнулся мужчине в грудь и начал всхлипывать.
– Ну, ну, – Андрей оправился от шока, – будет тебе. Все нормально, – принялся мягко, но уверенно отдирать от себя незнакомца.
– Ты откуда здесь взялся? – спросил, когда, наконец, удалось отстранить его и осмотреть: долговязый, худощавый, с улыбчивой физиономией, с длинной челкой на глазах, кадыкастый, начисто выбритый… Последнее наблюдение поразило Андрея.
– Я, Лешик, – бло…
Дыра, из которой вылез Лешик, огласилась лаем, даже не лаем, а тявканьем, вероятно, кого-то мелкого с выпученными глазами, на дрожащих ножках. В голове Андрея нарисовался пражский – крысарик.
– Сейчас, сейчас, – парень бросился к дыре, нырнул в нее, а через пару секунд вновь появился уже с животным на руках. Андрей не угадал.
– Пуфик, длинношерстная чихуахуа, – улыбался Лешик, демонстрируя свою прелесть.
– Понятно, – равнодушно проговорил Андрей, с некоторым пренебрежением вглядываясь в мордочку с длинными мохнатыми ушами, с гидроцефальными глазищами, – хотелось бы больше узнать о тебе. Как ты, Лешик, здесь очутился и как сумел продержаться. И вообще, что ты за фрукт?
Андрей понял, что ни при каких условиях брать его с собой не будет. Обернулся, посмотрел на Максима. Тот стоял в шаге позади и с любопытством рассматривал собачонку.
– Щас, – Лешик вновь исчез.
«Короткий отдых не помешает», – подумал мужчина, подошел к берлоге, заглянул. Под метровой толщей снега виднелся люк автомобиля. Еще ниже – салон, по всем параметрам микроавтобуса. К люку приставлено, что-то наподобие лестницы. Лешик позвал:
– Спускайтесь сюда.
– Что, полезем? – Андрей посмотрел на сына.
Мальчик кивнул.
Из нутрии бусик освещался тусклым потолочным плафоном. В салоне было сумрачно, тесно, мусорно, пахло мочой и собачьим дерьмом. На две трети кузов занимали коробки, часть из которых была вскрыта и подрана. Повсюду валялись обертки от чипсов, печений, сухариков, шоколадных батончиков, обрывки картона, пустые бутылки из-под газировки.
– Извиняйте, гостей не ждали, – конфузливо лыбился Лешик, – будете «Читос»? Он мне больше всего нравится. – Парень перегнулся через передние спаренные пассажирские сиденья, достал начатую упаковку с улыбающимся до ушей гепардом, зацепил горсть сырных шариков, сыпанул себе в рот. Предложил угощение гостям.
– Спасибочки, – Андрей принял дар, попробовал, передал Максиму. Аппетитный хруст разошелся по сумрачному бусику. Лобовое и боковое стекло с водительской стороны были завалены снегом. А вот правая дверь, по всей видимости, приоткрывалась. Так как спрессованный снег отступал от нее на полметра. Андрей предположил, что за ней туалет.
– Мы тут с Багданом застряли, – Лешик взял с сиденья новую упаковку, отдал Андрею. Рассказывал, время от времени закидывая в рот шарики, – ни одна сука не остановилась. Их тут и так мало ездило, а со снегом вообще швах. Проезжал «батон», я ему чуть под колеса не кинулся, Богдан в борт пнул – пох. Умчался, только снегом закидал. Ага, – криво усмехнулся парень. – А потом тачки и вовсе перестали ездить. Эй, малой, – Лешик вытянул длинную кадыкастую шею, заглядывая за Андрея, – «фанту» хочешь?
– Да, – донеслось из хрустящего сумрака.
– Сзади во второй коробке справа возьми. Я хавчик, по местным «чипкам» развожу, – снова переключился на Андрея, – но на самом деле я блогер. Может, слышали о «Лешике-форэвчике»? – У меня свой канал на «ютьюбе», семь тысяч двести пятнадцать подписчиков. Было раньше, сейчас не знаю. Инет, связь все гавкнулось. Я на гору поднимался – пох. Чтобы зарядку на мобиле сберечь, зарядил от прикуривателя и выключил. Время от времени врубаю, но глухо. Богдан ушел, он грузчик, коробки таскал, я – за рулем. Заколебался он, в общем, здесь сидеть, и Пуфик достал. Бага хотел его выкинуть, я не дал. Тогда Бага сказал: «Выбирай – я или он». Я знаю, почему он так сказал – у него сигареты кончились. Его ломало без них. Злым стал. В общем, он ушел. Я остался, жалко добро было бросать, да и надеялся, что все это дерьмо ненадолго. А когда прилично подсыпало, понял, что хрен там и надо выбираться. Уже до поворота дошел. Смотрю, а дальше по дороге волчара. Стоит и снег нюхает. Пуфик залаял, волчина харю поднял и на меня уставился. Злющая такая мордаха. Ну, я назад. Запрыгнул в бусик, дверь закрыл, смотрю, идет сюда. Подошел, стал все обнюхивать. Поднялся на лапы и в окно, скотина, зырит. Ну и натерпелся я тогда. Волчара ушел. Вернулся на следующий день с дружбанами. Два дня меня сторожили. А я че? – Лешик мотнул головой на коробки, – хавчик есть, пить есть, чего еще надо? И не так холодно, а под снегом еще теплее, – парень скрипуче хихикнул, – когда сплю, коробками укрываюсь. Ложусь на сиденья, Пуфика под бок и супер. Утром кастрик запаливаю. У меня там наверху, сейчас снегом закидало, железная крышка от ящика. На ней жгу. За ветками в лес спускаюсь. Правда, сыкотно, но что поделаешь. В общем, кофе, чай всегда, пожалуйста. Короче, решили с Пуфиком здесь переждать, когда снег растает. Он же растает? – на этом месте Лешик прервался и пристально смотрел на Андрея.
– Конечно, растает, – хмыкнул Андрей, кивнул на коробки, – чего еще есть?
– Печенья, хлеб, сахар, мука, чай, кофе, баранки, сладости всякие, газировка, даже в какой-то коробке киндер-сюрпризы. Много чего и главное, – Лешик поднял брови и доверительно посмотрел Андрею в глаза, – долгоиграющее.
– Здорово, – Андрей кивнул, – а с нами немного поделишься?
– Ну, да, конечно, возьмем, сколько сможем унести. У меня, правда, нет рюкзака, так по карманам распихаю. Идти недалеко, «Сахытчи» в километрах пятнадцати. Я бы и сам, кабы не волки. Вряд ли Богдан дочапал. Он обещал, как доберется, кого-нибудь за мной пришлет. Никто не пришел, – голос у парня погрустнел, да и сам он весь как-то подсдулся. Помолчал траурно, затем заговорил вновь уже на подъеме, – а у вас, вон, винтуха и сами вы, смотрю, снаряжены на дальняк. Может, прямо сейчас и двинем?
– Да-а, – неуверенно заговорил Андрей, – только нам это… Снег рыхлый, глубокий, а у тебя снегоступов нет, далеко не уйдешь. Да и одежка у тебя тонкая, замерзнешь. А песика своего куда денешь? С ним никак.
Лешик посмотрел на Пуфика. Тот, словно понял, что речь о нем, поднял голову, высунул язык и большими блестящими глазами уставился на хозяина.
– Я его не оставлю, – промямлил парень, – иди ко мне, – похлопал себя по колену. Собачка радостно завиляла хвостом, ловко запрыгнула, лизнула Лешика в губы, улеглась, затихла под доброй рукой хозяина.
– Ты не отчаивайся, – подбадривал Андрей, – мы дойдем до твоего «Сатыхчи» и кого-нибудь пришлем. Тоже с винтухами, с запасными снегоступами и с теплой одеждой, а то и вообще на снегоходе приедут. Ну, так что, поделишься? Тебе одному эту гору за век не сточить.
– Берите, – грустно и безразлично проговорил Лешик, продолжая гладить Пуфика.
– Па, – прошептал Максим, принимая из рук отца упаковку с сушками, – здесь лес внизу. Я знаю, как сделать снегоступы. Рашид научил. Может…
– Ш-ш-ш, – прошипел Андрей, – продолжил ковыряться в коробках. – Он все ровно замерзнет, – передавал сыну упаковку со сникерсами, – видел его кроссовки, толстовочка – курам на смех. А собаку куда денем? Ничего, подождет.
Андрей набил провиантом рюкзаки под завязку. Взамен оставил три коробки спичек, две свечи, шерстяные носки и кухонный нож.
Расставались грустно. Лешик совсем сник:
– Вы только обязательно скажите, что я здесь и жду помощи. Про волков скажите. Одному пиндец, как грустно. С ума можно сойти. Борща хочется, пельменей…
– Конечно, скажем, ты главное береги себя, особо не высовывайся. За тобой придут. Дня через четыре, пять придут. Идти по глубокому снегу, офигеть, как трудно даже на снегоступах. Сам точно не дойдешь.
Лешик понуро кивал. Он вылез наверх вместе с Андреем и Максимом, смотрел, как они привязывают к ногам снегоступы. Выглядел он жалким. Снизу из бусика тявкал Пуфик.
Отец с сыном не спеша шагали по рыхлому снегу, которого нападало за ночь сантиметров десять. Приблизились к повороту, когда сзади послышался свист и крики. Обернулись. К ним бежал, спотыкался и падал Лешик. На его ногах болтались какие-то плоские штуки.
«Твою ж мать», – выругался Андрей.
– Стойте! Подождите! – кричал Лешик поднимаясь. Пробежал шагов пять, снова упал. Андрей отметил, что передвигался парень довольно-таки резво. То, что болталось у него на ногах, этому способствовало. В руках он держал сверток. «Только не Пуфик», – взмолился Андрей.
– Я… – задыхался Лешик, когда приблизился вплотную, – я с вами.
Пока он бормотал и отдувался, Андрей рассматривал его снегоступы, сделанные из крышек от ведер с гречкой. Продырявленный пластиковый блин диаметром сантиметров сорок был примотан проводами к ногам. Джинсы от таявшего снега начали мокнуть и темнеть.
Андрей тяжко вздохнул, посмотрел на Максима. Тот робко заулыбался, кивнул. Мужчина подумал, что заботы прибавится, поджал губы, кивнул в ответ.
Сверток лежал рядом с Лешиком и не шевелился. В дыру просматривался «читас». Андрей выдохнул. Но с песиком встретиться все же пришлось.
Они вернулись в убежище, чтобы подготовиться к дороге, точнее, подготовить Лешика. Выдвигаться было решено на следующий день утром. К этому времени высохли джинсы. На ноги под кроссовки Лешик натянул подаренные шерстяные носки. Еще одну пару продырявил под пальцы и одел на руки. Пятки смешно топорщились над косточками. Кроссовки утеплили мятым картоном, сверху замотали полиэтиленом и все закрепили скотчем в несколько слоев. Вокруг талии обмотали блогера вспененным чабанским ковриком и также зафиксировали липкой лентой. К бейсболке сзади полукругом приделали картон, чтобы защитить затылок и уши от ветра. После всех подготовительных мероприятий Лешик походил на пугало огородное.
Он предпринял робкую попытку уговорить Андрей все же взять собачонку. Предложил из коробок соорудить что-то наподобие рюкзака. Андрей отказался наотрез.
– Лешик, сам-то дойди. Ты, дружище, не представляешь, как это тяжело. С тобой намучаемся, а Пуфик добьет.
За собакой Лешик твердо решил вернуться, как только сможет. Насыпал в большую коробку сухарей, печенья, арахиса, покрошил шоколадных батончиков. В пластиковое десятилитровое ведро из-под гречки налил воды. Корма, судя по размерам собачки, должно было хватить никак не меньше чем на месяц.
– Пап, – заговорил шепотом Максим, когда вдвоем разбирали коробки с продовольствием, а Лешик копошился в кабине, – может, все же сделаем ему нормальные снегоступы?
Андрей замер с пакетами в руках, внимательно посмотрел на сына:
– Здорово, что ты можешь делать снегоступы, но давай с этим повременим. У него свои есть и они вроде ничего так. Разломает, тогда вернемся к этому разговору. А то как-то некрасиво получится.
Лай Пуфика был слышен даже сквозь закрытый люк, засыпанный снегом. Чтобы не потерять место, Лешик на скальном откосе сделал засечки.
Стоило Максиму взглянуть на блогера, как у него тут же растягивались губы в улыбке. Только Лешику явно было не до веселья. Шел он угрюмый, молчаливый, с картонной коробкой за спиной, с лямками из ремней безопасности. Внутри вместо песика нес продукты. Лешику Андрей срезал подходящие по длине палки, на конце под сучком закрепил пластиковые крышки от банок.
Дорога свернула за скальный выступ. Стало видно, как она петляет и поднимается к перевалу. Повсюду лежал снег. Андрей привык к нему и молился об одном, чтобы не пошел дождь.
Он увидел это первым. Сначала счел за игру воображения, за визуальный обман, галлюцинацию. Остановился, громко прошептал:
– Тихо.
Шествующий следом Максим остановился не сразу. Хотя ранее, еще в доме Махти обговорили и заучили условные сигналы, которыми будут пользоваться в дороге. Обсуждали, что надо быть внимательными – опасность подстерегает повсюду. Если бы не шепот отца, он так бы и шел, не замечая поднятой руки. В эту самую минуту Максим смотрел вниз на заснеженный склон с засыпанными на две трети елями и думал, как, наверное, здорово петлять между ними на снегоходе или соорудить среди ветвей шалаш.
Лешик же вообще понятия не имел об условных сигналах, смотрел себе под ноги и думал о будущем. Шел замыкающим и предупреждающего шепота не услышал. Он с ходу налетел на Максима. Они повалились.
– Тихо, – заскрежетал Андрей, устремил яростный взгляд на раззяв.
Затем снова вернулся к бугристой дорожке, которая, не спеша, тянулась в их сторону. Складывалось впечатление, кто-то объемный перемещается под снегом.
– Сюда оба, – прошептал Андрей. Скоро они все следили за снежным валиком, примерно, метровой ширины и двухметровой длины.
Явление вызывало страх и недоумение. Андрей подумал: «Хорошо, что нет Пуфика. Гавкни он сейчас, неизвестно, как бы отреагировало это нечто. Кальмар, а теперь эта хрень. Может, из-за снега? Одна аномалия тянет другую?».
Максим прижался к отцу.
– Тихо, тихо, – прошептал Андрей.
Бугор, не спеша, двигался по дороге, рыская из стороны в сторону, временами останавливался, будто прислушивался или принюхивался, затем полз дальше. Андрей стянул зубами варежку с правой руки, плавно убрал в карман. Снял с плеча ТОЗ.
– Может, отойдем в сторону? – прошептал Лешик.
– Нет, ждем, – также шепотом ответил Андрей, приставил приклад к плечу. Всем стоило немалой выдержки, когда нечто проползло слева от них буквально в двух шагах. С такого расстояния отчетливо виделось, как снег приподнимается, рыхлится, пропуская под собой двухметровую сардельку, и снова опадает, оставляя за собой вздыбившийся след.
Когда нечто отползло метров на пятнадцать, Андрей выдохнул и обнаружил, что кроме Максима, к нему прижимается и Лешик.
– Ну, все, – мужчина отступил, повесил на плечо ружье, – хрень уползла и слава… – он умолк на полуслове. Бугор остановился. Троица вмиг обездвижилась, словно взглянули в глаза Горгоне. С минуту ничего не происходило, затем снежный валик зашевелился и продолжил удаляться параллельно их следу.
– Она нас слышит, – прошептал Лешик, а что если Пуфик залает?
– Не бздехай, – Андрей провожал бугор взглядом, – твой бобик под защитой немецкого автопрома.
Они изображали статуи еще некоторое время. Андрей думал: «Услышала с пятнадцати метров. И она охотилась. Скотинка не маленькая».После того как нечто скрылось за поворотом, скитальцы продолжили путь.
Через час прекратился снег. Рыхлый он проваливал в себя снегоступы. Как ни странно, Лешика самопалы утопали меньше, чем их спецовые, но скользили. На подъемах и спусках он сильнее налегал на палки. Шли медленно, часто останавливаясь на передых.
Лешик случайно палкой порвал на кроссовке скотч. Сообщил об этом не сразу. В дыру набился снег, растаял и намочил стопу. Нога стала мерзнуть. Пришлось остановиться, срезать скотч, менять носок, снова все заматывать.
В этот день прошли мало. Оборачиваясь, Андрей видел перевал, за которым примерно в шести километрах остался под снегом дожидаться своего хозяина Пуфик.