Я узнал про это на следующее утро из новостей Си-эн-эн. Переключив на «Тудэй», я увидел, что и там показывают то же самое. Все утренние программы сфокусировали свое внимание на Промис-Фоллсе. Мы стали знамениты. Вчера, стоя на крыльце у сестры, я видел, как едут пожарные машины и «неотложки», но решил, что это какая-то крупная дорожная авария. Но дело оказалось серьезнее. Попрощавшись с Селестой и Дуэйном, я пошел домой.
Проснулся я около шести, но валялся в постели еще часа два. Вставать было рано, день не сулил ничего утешительного. Гудящая голова заставила меня сбросить одеяло и прошлепать босиком в кухонный закуток – настоящей кухни в моей квартирке не было, холодильник, плита и раковина ютились в углу комнаты. Я засыпал кофе в машину, включил маленький телевизор, стоявший за кушеткой, создав тем самым звуковой фон, и уже собирался идти в душ, как вдруг услышал название нашего города.
Встав рядом с кушеткой, я уставился в телевизор. Когда звякнула кофемашина, налил себе чашку и стал смотреть дальше.
Господи.
Четверо погибших. Немолодая супружеская пара, Адам и Мириам Чалмерс, сидевшие в своем старом «ягуаре», когда их расплющило упавшим экраном. Парнишка семнадцати лет, который на родительском «мустанге» привез в кино свою подружку. Их имена не упоминались.
На экране мой старый приятель Барри Дакуорт давал интервью телевизионщикам, слетевшимся из Олбани и со всей округи.
– Это террористический акт? – крикнул кто-то из них.
Барри посмотрел на него с каменным лицом.
– Нам предстоит долгое расследование. Пока ничто не указывает на возможность терроризма.
– Но ведь там была бомба? Экран же не мог упасть просто так. Слышали сильный взрыв.
– Как я уже сказал, мы находимся только в начале расследования.
Многие из тех, кто приехал в «Созвездие» на прощальный сеанс, снимали видео на телефоны и рассылали их куда только можно. Кто-то заснял экран перед тем, как он рухнул со всем, что на нем происходило, – какие-то грузовики, превращающиеся в роботов.
Теперь я понял, куда неслись машины «Скорой помощи», когда мы с Дуэйном стояли на крыльце. А тогда я подумал, что они едут на обводное шоссе, где попала в аварию машина мэра. Мне и в голову не могло прийти ничего подобного.
Постояв у телевизора с полчаса, я отправился в душ, а когда вышел, там говорили все о том же. Мэтт Лойер беседовал с женщиной, приехавшей в кинотеатр с дочкой и ее подружкой. Покончив с ними, он переключился на следующего персонажа.
– Это Рэндалл Финли, бывший мэр Промис-Фоллса. Мистер Финли, вы приехали на место происшествия одним из первых. Что вы там увидели?
– Бедлам, Мэтт. Настоящий бедлам. Прямо как на поле сражения.
И этот туда же. Любую катастрофу почему-то всегда сравнивают с войной. Причем те, кто там сроду не был.
– Я сразу же примчался, чтобы оказать людям помощь. Для нашего города это ужасная трагедия, и я собираюсь основать фонд поддержки семей, пострадавших в катастрофе. Те, кто захочет сделать пожертвования, могут заходить на мой сайт в Интернете.
Сегодня у меня была стирка. Вернувшись в спальню, я собрал разбросанные трусы, носки и засунул их в пакет. В другой пакет сложил рубашки, чтобы занести их по дороге в химчистку. Стиральной машины у меня не было, так что приходилось раз в неделю ходить в прачечную самообслуживания в нескольких кварталах от моего дома.
Я побрился, оделся и, стоя перед раковиной, съел пару тостов с клубничным вареньем. Обмыв тарелку, оставил ее в раковине. В моих апартаментах не было посудомоечной машины, и ее роль выполнял я сам.
Набив карманы четвертаками, я перекинул пакеты через плечо и вышел из дома.
Мое жилище располагалось в центре города, прямо над книжным магазинчиком, что давало ряд преимуществ. Ведь я мог свалять дурака и снять квартиру над ночным баром со всеми вытекающими последствиями: шумными компаниями, пьяными драками, запахами подгорелой еды и придурками, блюющими и справляющими нужду под окнами.
А здесь я порой наслаждался оперной музыкой, звуки которой разносились по вентиляционным ходам. Наман Сафар, владелец книжной лавки, являлся поклонником оперного искусства. Я-то им не был и поэтому никогда не мог сказать, чем потчуют меня в данный момент – Оффенбахом или Беллини. По моему представлению, вся музыка подразделялась на две категории: занудная и не очень. К счастью, музыка, которую слушал Наман, была не настолько занудной, чтобы я стал протестовать. В конце концов, он был моим квартирным хозяином, и с ним не стоило портить отношения, особенно когда засорялся туалет или в комнате начинали скрестись мыши.
Входная дверь в мою квартиру, на которой висела крохотная табличка «Кэл Уивер, частный детектив», находилась рядом с входом в книжную лавку Намана. Владелец обычно появлялся там, когда я выходил из дома. Вывеска в его витрине гласила, что магазин открывается в десять, но это было весьма приблизительно. Иногда он и вправду приходил вовремя, но обычно не начинал работу раньше половины одиннадцатого. Сегодня как раз был такой день. Его посетители не возражали: будучи людьми благоразумными, они являлись после одиннадцати. К тому же Наман часто задерживается в магазине допоздна.
– Дома все равно делать нечего, – как-то раз сказал он мне. Наман никогда не был женат и не имел детей. – Я там с тоски помираю.
Семья Намана переехала в Америку из Египта, когда ему было девять. В колледже он специализировался по английской литературе и двадцать лет преподавал ее в средней школе. В конце концов детки его достали. То ли с возрастом он стал менее терпимым, то ли испортились ученики. Так или иначе, он покончил с преподаванием и открыл книжный магазин, что при его любви к литературе было вполне логично.
– Ты слышал? – спросил он, увидев меня.
– Слышал.
– Какой кошмар! Говорят, это был террористический акт.
– Пока еще рано утверждать.
– Да, да, согласен. Но это первое, о чем думают люди в наше время. Эта страна полна параноиков. Каждый старается что-нибудь отчебучить.
Я не был готов открывать дискуссию об американских нравах.
– У тебя сегодня стирка? – поинтересовался Наман.
– Да, бегу в прачечную. Увидимся позже.
Прачечная самообслуживания находилась в пяти кварталах от моего дома. По дороге я заскочил в химчистку и оставил там рубашки. В прачечной было немноголюдно. Утром там всегда имелись свободные машины.
Прачечной заведовала Саманта Уортингтон, или просто Сэмми, которая вытирала пролившийся мыльный раствор.
– Привет, Сэмми! – поздоровался я.
Она молча кивнула головой. Эта женщина была не слишком разговорчива.
У нее был сын Карл, который обычно вертелся здесь после школы. Больше я о ней ничего не знал. Она выглядела довольно привлекательной, но в ней сквозила какая-то ожесточенность. Жизнь изрядно потрепала ее. На вид Сэмми было лет тридцать пять, но я мог поклясться, что ей еще нет и тридцати.
– Как дела? – спросил я.
– Нормально. Слышал про кинотеатр?
– Это ужасно.
На этом наше общение закончилось. Взяв кожаный мешочек, Сэмми стала ссыпать туда четвертаки из стиральных машин. Набив его доверху, она затянула верх шнурком и отправилась в подсобку подсчитывать прибыль.
Засунув свои тряпки в две машины, я загрузил туда же стиральный порошок и средство для смягчения белья и закрыл крышки. Потом вытащил из кармана четвертаки и покидал их в прорези.
С собой я всегда приносил какую-нибудь книгу из лавки Намана. На этот раз это был роман Филиппа Рота. С этим автором я познакомился совсем недавно, прочитав «Заговор против Америки». А сегодня решил почитать «Немезиду», повесть об эпидемии полиомиелита в Ньюарке, случившейся в 40-х годах. Мне казалось, что, читая о людях, которым было еще хуже, чем мне, я смогу трезво взглянуть на вещи.
«Нет, не смей так думать», – приказал я себе. Никакой жалости к собственной персоне. Вспомни, что ты сказал Селесте. Надо смотреть вперед, а не назад. Какой смысл переживать о том, чего уже не вернешь?
Присев на лавочку, откуда были видны мои машины, я открыл заложенную страницу.
Прочитав пару страниц, я услышал:
– Ну, и как тебе?
Оторвав глаза от книги, я увидел Сэмми.
– Мне нравится.
– Некоторые считают его женоненавистником, но я так не думаю, – заявила Сэмми. – Ты читал «Запятнанную репутацию»?
Я покачал головой.
– Это о профессоре колледжа, у которого роман с уборщицей. Два чернокожих студента обвиняют его в расизме, но никто не подозревает, что… ой, не буду рассказывать, раз ты еще не читал.
– Ладно, может, когда-нибудь и одолею. – Я изобразил на лице улыбку. – Вообще-то мне удалось прочесть только пару его книг. А ты?
– Почти все. Та, которая о бейсболе, мне вообще не понравилась. А сатира на Уотергейт меня не колышет.
Сэмми чуть запрокинула голову, словно оценивая меня взглядом.
– Ты считаешь, что женщина, работающая в прачечной, в принципе не может читать?
– Я так не думаю.
– Или читает всякое фуфло типа «Пятидесяти оттенков»?
– Я вообще не думал о твоих литературных вкусах. Но спасибо за совет. Ты сказала «Запятнанная репутация»?
– Да, – улыбнулась Сэмми. – Извини, что морочу тебе голову.
– Все о’кей.
В прачечную явился новый клиент. Это был высокий смуглый мужчина с черными сальными волосами и заросшей щетиной физиономией, в джинсах и джинсовой куртке. Я заметил, что белья при нем не было. Какой-то праздношатающийся тип.
– Извини, – бросила Сэмми, направляясь к двери.
– Убирайся отсюда, Эд, – сказала она мужчине.
Тот с невинным видом развел руками.
– Да я просто зашел поздороваться.
– Я сказала, убирайся.
– А постирать бельишко я разве не могу?
– Где оно?
– Что?
– Твое поганое белье. Забыл дома?
Эд ухмыльнулся.
– Выходит, что так. – Самодовольная ухмылка стала еще шире. – Родители Брэндона передают тебе привет.
– Скажи этим придуркам и Брэндону тоже, что они могут поцеловать меня в зад.
– А мне можно? Я бы не отказался.
Я отложил книгу.
– Они обратились к юристам, но я и без них тебе скажу: Карл должен жить дома.
– Он и так живет дома. Если он со мной, значит, дома.
– Насколько мне известно, этот дом для него не подходит, Саманта. Там неподходящая обстановка.
– По-твоему, Карлу будет лучше с отцом? Чтобы он торчал в мастерской, клепая номерные знаки? И его выгуливали на дворе, как собаку? На что ему такой папаша?
– Ты ведешь себя как последняя дура. Будешь упираться – родители Брэндона ни перед чем не остановятся. А сейчас они ведут себя честно, всего лишь обратились к юристам. Хочешь, чтобы тебя по-настоящему прижали?
– Какие-то проблемы? – спросил я, подходя к Сэмми.
Встав чуть позади ее, я миролюбиво сложил руки за спиной. Услышав мой голос, Сэмми оглянулась, а Эд чуть прищурил глаза.
– Сейчас будут, – ответил он. – Мы тут с леди беседуем. А тебе, парень, пора засунуть свои штаны в сушилку.
– Этот человек тебе угрожает? – спросил я у Сэмми.
– Все в порядке. Эд сейчас уйдет.
– Это правда, Эд?
Он посмотрел на Сэмми.
– С этим ты тоже трахаешься?
Сэмми открыла рот, но ничего не произнесла.
– Не стоит так говорить с дамой, – предупредил я его.
– Не понял?
– Извинитесь.
– Чего?
– Через квартал отсюда есть клиника. Можете проверить там уши, раз у вас так плохо со слухом.
Эд встал в боевую стойку. Отвел назад правую руку, а левую ногу выставил вперед. Когда он замахнулся, я сыпанул ему в лицо стиральным порошком, который держал за спиной.
– Черт! – заорал он, прижимая руки к глазам.
И тогда я ткнул кулаком в его объемистый живот. Ощущение было такое, что я ударил гигантский пончик «Пиллсберри» или шиночеловека с рекламы «Мишлен».
Впрочем, это неважно.
А важно было то, что Эд, как подкошенный, рухнул на пол и лежал там, судорожно ловя ртом воздух и по-прежнему ничего не видя.
Меня так и подмывало пнуть его еще пару раз, но тут раздался сигнал, что мне пришла эсэмэска. Достав телефон, я взглянул на экран: Люси Брайтон. Сообщение гласило: «Пожалуйста, позвоните. Это срочно».
– Не двигайся, а то добавлю смягчитель для ткани.
Эд молча тер руками глаза.
Я набрал номер Люси Брайтон.
– О, Кэл, спасибо, – услышал я неуверенный голос. – Вы меня помните?
– Конечно.
Мы познакомились, когда я расследовал конфликт отдела среднего образования с одним из учеников. Бывшая учительница и консультант, она работала там администратором.
– Что случилось? Опять школьный скандал?
– Нет, на этот раз дело касается меня.
– Вы хотели бы встретиться? – спросил я, наблюдая, как Эд вытряхивает стиральный порошок из глаз.
Женщина ответила не сразу. Чувствовалось, что она растеряна.
– Мне кажется, что-то случилось в доме моих родителей, то есть отца и его жены. – Она замолчала, собираясь с мыслями. – Точнее, его третьей жены. Такое впечатление, у них в доме что-то искали, но я не уверена. Похоже, там побывали. Это трудно объяснить.
– А почему этим занимаетесь вы, а не ваш отец с женой?
– Потому что они погибли. Вчера вечером. В том кинотеатре. Машину отца раздавило.