Погода в день отлёта на пограничную заставу установилась под стать настроению – день был яркий и солнечный, а небо чистое и открытое.
Ми-8, набрав необходимую высоту, летел вдоль прибрежной полосы на автопилоте, немного раскачиваясь сбоку на бок, как лодка в море при лёгком бризе.
Дуся и её мать с интересом вглядывались в мелькавшие за окнами иллюминаторов безмолвные снежные пейзажи. Настроение у них было, поначалу тревожное, но постепенно тревога улетучилась. Им хотелось поскорее попасть заставу, они морально устали и нуждались в отдыхе.
Вертолёт, сделав небольшой разворот, пошёл на снижение. Внизу, среди снегов, показались постройки пограничной заставы, состоящие из трёх отдельно стоящих зданий: казармы, дома офицерского состава, склада.
Из кабины пилотов вышел бортмеханик в звании прапорщика.
– Подлетаем к заставе! – прокричал он на ухо Максиму, так как разговаривать в салоне вертолёта из-за гула, исходящего от винтов, было весьма трудно.
Дуся с матерью вновь прильнули к окнам иллюминаторов.
По окраинам вертолётной площадки, обозначенной красными флажками, стояли пограничники, в руках они держали лопаты.
– Молодцы, товарищ капитан, ваши погранцы, – вновь прокричал ему на ухо прапорщик. – Они хорошо почистили площадку, несмотря на то, что снегу было по пояс. – Знатный был тайфун, – добавил он к сказанному.
Сильные струи воздуха, идущие от винтов, подняли снежный столб, и, раскрутив его, превратили в поток снежного вихря. В кабине вертолёта стало намного темнее. На здании пограничной заставы, находившейся недалеко от вертолётной площадки, от шквального ветра забился в неистовом порыве на флагштоке красный флаг с серпом и молотом. У пограничников, стоявших поодаль, чуть не сорвало с голов порывом ветра шапки-ушанки, они едва успели прижать их к головам руками.
Шасси вертолёта коснулись посадочной площадки, и бортмеханик спрыгнул на землю. Винты остановились, и он пригласил всех к выходу.
Первым по трапу сошёл Максим. Затем он помог сойти женщинам. К ним, пригнувши навстречу ветру голову, подбежал офицер и с ним три пограничника. От ветра и мороза их лица были красными. Шинель офицера была запорошена снегом, и нельзя было понять в каком он звании.
– Заместитель начальника заставы по боевой подготовке, старший лейтенант Сергеев Николай Васильевич, – чётко, по-военному представился он Максиму.
– Начальник погранзаставы капитан Ломакин Максим Алексеевич, – представился ему в ответ Максим, широко при этом улыбаясь.
Сергеев тепло поприветствовал женщин и крепко пожал руку бортмеханику.
– Привет, Володя? Что ты нам привёз в этот раз? – поинтересовался он у него.
– Всё как обычно: почту, продукты, книги для вашей библиотеки, а также медикаменты для фельдшерского пункта. – И чуть не забыл, – спохватился он, – сигареты и конфеты находятся в фанерном ящике, он в конце грузового отсека.
– Парни, разгружаем вертолёт! – последовала команда старлея, отданная им пограничникам, стоявшим рядом.
Их лица озарила улыбка. Ведь прибытие вертолёта – ожидаемое событие! Сигареты, конфеты и письма от родных и близких – это то, что нужно для полного счастья пограничнику на далёкой заставе.
Максим представил своему заместителю мать и дочь. После чего, все они дружно зашагали по тропинке, расчищенной от снега, в направлении заставы.
– Вашу квартиру, товарищ капитан, мы привели в полный порядок, ещё по осени сделали во всех комнатах косметический ремонт, заменили всю сантехнику на кухне и ванной комнате, и даже повесили новые шторы, – принялся рассказывать Максиму его заместитель, – надеюсь, что вашим женщинам они понравятся.
– Спасибо, Николай Васильевич, приятно это слышать, – поблагодарил своего заместителя Максим. – В последний месяц до отлёта на Сахалин моим женщинам пришлось немало пережить в связи с известными событиями, которые произошли в Алма – Ате. Это и потеря крова, и физические страдания…
Максим на мгновение умолк, словно собираясь с мыслями.
– О том, что случилось в Алма-Ате мы, Максим Алексеевич, изначально узнали из новостного канала японского телевидения. Ведь Япония по прямой линии совсем недалеко – порядка сорока километров.
В прошлом году на участке заставы выбросило на скалы японскую шхуну, на ней мы обнаружили хорошо сохранившийся телевизор марки «Саньё», который превосходно берёт Японию.
– А как к этому событию отнёсся Особый отдел? У него, наверное, нашлось что-либо сказать по этому поводу.
– Особисты о нём ничего не знают. А что касается телевизора, то мы ему присвоили статус «ничейного» и он в настоящее время находится в вашей квартире. Мы там его смотрели с замполитом.
Володя сейчас воюет в Афганистане, в составе мотоманевренной группы Пянджского погранотряда, а его семья находится в Нижнем Новгороде у своих родителей. В июне – июле он должен появиться здесь…
Максим понимающе качнул головой.
– Понятно. Ну а насчёт касается телевизора, то пусть пока побудет у меня, особистов я попытаюсь убедить, что тлетворная пропаганда соседей не возымеет на меня и моих женщин никакого пагубного влияния. А там глядишь, и контейнер с моими домашними вещами подойдёт. Только вот как свой скарб сюда доставить?
Говоря о том, что с особистами ему удастся договориться, Максим умолчал, о том за полтора месяца до того, как ему пришёл перевод на Сахалин, ему было предложено перейти на службу в органы военной контрразведки. Он дал своё согласие быть кандидатом на работу в Особый отдел КГБ СССР. А так как время прохождения кандидатского стажа было не менее года, то распространяться на сей счёт раньше времени он счёл для себя излишним.
– Ваши вещи можно доставить на заставу только осенью кораблём во время планового завоза продуктов на заставу, или небольшими партиями вертолётом, – сказал его заместитель.
Дом, в который они вошли, был построен из расчёта на четыре семьи. Кроме их квартиры, пустовала также квартира старшины заставы, пребывавшего на данный момент на курсах переподготовки прапорщиков.
Квартира, по меркам пограничной заставы, была очень даже неплохой. От протопленной печи в доме было тепло и уютно.
Максим с удовлетворением отметил, что все комнаты меблированы простой, но весьма добротной мебелью, гладкие деревянные полы были выкрашены хорошей эмалью коричневого цвета, на стенах новые светлые обои, а на окнах, как уже было сказано, приятной расцветки шторы.
Единственное, что его сейчас волновало – как это спартанское убранство, которое понравилось ему, восприняли Дуся и её мать?
Женщины обошли и внимательно осмотрели все комнаты. В зале, раздвинув шторы, они выглянули из окна. Их взору предстало одноэтажное здание казармы, по периметру которой прохаживался в белом полушубке часовой заставы с автоматом на плече.
Рядом с ним на расчищенной от снега площадке, служившей пограничникам строевым плацем, весело играли два трёхмесячных щенка. При их виде лицо Дуси в умилении засияло улыбкой.
На кухне заместитель Максима широко распахнул дверцу холодильника. У всех от неожиданности открылись рты. Холодильник был доверху забит продуктами.
– Не пугайтесь! Это ваш продовольственный паёк за февраль. Здесь мороженное мясо, рыба, фарш, консервы, масло. Все остальные продукты: сахар, печенье, крупы, сгущённое молоко, я разместил в нижней части кухонного шкафа.
Первой спохватилась Елена Феликсовна.
– Я сейчас приготовлю нам что-нибудь поесть…
Видя такую её реакцию, заместитель Максима понимающе улыбнулся.
– Сейчас, Елена Феликсовна, готовить ничего не нужно, потому как для вас уже накрыт обед в столовой заставы. – Ждём вас всех там, – сказал он и направился к выходу.
– Ну, как, Елена Феликсовна, понравилось вам наше жильё? – нетерпеливо спросил Максим, как только за Николаем закрылась дверь.
– Жильё мне пришлось по душе. Думаю, что Дусе тоже, – сказала она взглянув на дочь. – Та продолжала стоять у окна и любоваться щенками. Услышав своё имя, Дуся обернулась, расплылась в улыбке, и выразила восторг большим пальцем руки, задранным вверх. – Спасибо вам, Максим за всё, что вы делаете для нас, – сказала проникновенно Елена Феликсовна утерев неожиданную слезу, выкатившуюся из её глаз…
Послышался стук в дверь. В дом вошли три пограничника. Они внесли их чемоданы, которые поставили у входа. Дуся вопросительно посмотрела на Максима. Он улыбнулся ей, ему было понятно, что крылось за этим взглядом.
– Выбирай, Дуся, себе комнату, первоочередное право за тобой, – сказал он. – Не так ли, Елена Феликсовна?
– Я не возражаю, мне нравятся все комнаты.
Дуся, не раздумывая, указала на угловую комнату, окна которой выходили на берег моря. Максим взял её чемодан и торжественно внёс его туда.
Разместившись по комнатам, они поспешили на заставу, где их уже поджидал Николай.
Обед был на славу. Великолепный борщ, жареная корюшка, жаркое из косули, и, конечно же, традиционные корейские салаты, так обожаемые жителями острова.
Их на заставу, как выяснилось позже, завезли шефы. Это и специфического засола капуста «кимча» с кусочками лосося, и семена пророщенной сои, и побеги молодого папоротника. Особое восхищение вызвал тонизирующий напиток из ягод красники, которую сахалинцы называют попросту «клоповкой».
– Ну как, вам наша корюшка? – поинтересовался Николай. – Понравилась?
– Объедение и только! – почти одновременно выразили свой восторг Максим и Елена Феликсовна.
– Вообще, корюшка – уникальная, она единственная в своём роде рыбка, которую не надо чистить при приготовлении, – сказал Николай. – Её пожарить просто – вытаскиваешь из мешка за хвостик, обмакиваешь в муке и на сковородку. Что же касаемо вяленой корюшки, то она непременный атрибут любой пивной компании на Сахалине.
– Нам нужно обязательно пристраститься к ловле корюшки, – тут же отреагировал Максим.
– Это правильно, – улыбнулся Николай. – На правом фланге заставы в районе маяка начался активный клёв корюшки, так что Елена Феликсовна и Дуся готовьтесь морально к тому, чтобы в один из пригожих дней поехать «за огурцами».
Моя супруга, её зовут Лена, и сын Артём, приготовят для вас зимние удочки, они у меня заядлые рыбаки…
– Мне нужно будет провести на заставе вакцинацию от гриппа, – вспомнила Елена Феликсовна.
– О! Это не займёт много времени. У нас народ сознательный, от желающих отбоя не будет, – рассмеялся Николай.
– Тогда я тоже поеду. Мне это интересно. У себя в Казахстане, мне несколько раз довелось побывать на зимней рыбалке на озере Шалкар. Я однажды поймала там одиннадцать окуней, из которых мы сварили великолепную уху…
Дуся от удивления выпучила глаза. Услышать такую новость от своей матери она явно не ожидала.
Прошла первая неделя. Максим принял пограничную заставу и официально вступил в должность. Дусю и её мать пограничники заставы называли по имени-отчеству уже на следующий день.
Елена Феликсовна приступила к исполнению обязанностей фельдшера. Она оборудовала в выделенном ей помещении заставы, находящимся рядом с библиотекой, фельдшерский пункт, провела медицинский осмотр личного состава и стала готовиться к вакцинации.
Дуся же всё это время упивалась чтением художественных книг, благо библиотека на заставе насчитывала несколько сот книг. Не забывала она и про щенят, которые завидев её, с визгом бросались к ней навстречу.
А по вечерам, когда все были дома, они с соседями смотрели программы японского телевидения.
– Соседки! – раздался на пороге их квартиры задорный голос Лены, – собирайтесь, едем на рыбалку. Мы с Тёмой уже собрались…
– Сейчас, Леночка, мы с Дусей мухой…
Когда они вышли из дома, то увидели стоящие у крыльца дома два снегохода «Буран». Максим о чём-то оживлённо разговаривал с Николаем.
Все женщины были одеты в армейские бушлаты, шапки-ушанки, стёганые шаровары и чуни.
Тёма же был одет в тёплый лыжный костюм и финскую куртку «Аляску».
Елена Феликсовна и Лена уселись на задние сидения, а Дусю и Артёма посадили в сани и укрыли постовым тулупом. Максим и Николай едва сдерживали себя, чтобы не рассмеяться от вида Дуси. Если на взрослых женщинах эта экипировка выглядела более или менее, то на её хрупкой фигуре она смотрелась комично.
Снегоходы, управляемые двумя пограничниками, взревев, резво тронулись с места, оставив за собой столб снежной пыли.
– Ждём вас с уловом! – прокричал им вслед Николай.
– Корюшку будем ловить напротив маяка, – доверительно сказал Дусе Тёма. – Там глубина метров шесть. Рыба клюёт весь день. Прошлой весной мы с мамой поймали несколько зубаток размером с маленькую горбушу, а ещё там бегает много лис…
Дуся достала из кармана бушлата блокнот, который всегда был с ней, и карандаш.
– А почему ты Тёма не учишься в школе? – написала она.
Мальчик вытаращил на неё глаза.
– Как это не учусь? Я учусь в пятом классе в городе Корсакове. Живу я там у своей бабушки. А сейчас у меня каникулы…
– Понятно, – вывела она на листе.
– Дуся?
Она вопросительно посмотрела на него.
– Ты очень красивая девушка! – с детской непосредственностью неожиданно выпалил он. – Я научу тебя ловить крупную корюшку. У меня есть классные гирлянды, которые я сделал из жёлтых и зелёных нитей бабушкиной мохеровой шапки, я дам тебе пару штук…
Дуся от такого комплимента мальчика, сделанного в её адрес, почему-то вдруг смутилась и не нашла ничего лучшего, как высунуть голову наружу, чтобы остудить разгорячённое лицо. Холодный и пронизывающий ветер чуть не сорвал шапку, она едва удержала её руками на голове.
– Дуся, залезай обратно! Замёрзнешь, – услышала она призывный крик Тёмы.
Однако залезать под тулуп она не стала, так как увидела впереди маяк.
– Ну вот, мы и приехали, – объявила Лена, соскакивая со снегохода. – Ребята нам сейчас высверлят во льду лунки, а мы пока развернём шалаши и подготовим удочки.
Когда всё было готово. Лена рассказала, как нужно удить корюшку.
– Снасть нужно опустить на дно и слегка подёргивать. Вообще-то, поклёвку крупной корюшки не с чем не сравнить, – сказала она. – Леска вдруг слегка поднимается, это хорошо заметно по сторожку, в этот момент делаешь широкую, но плавную подсечку.
На удочке сразу же чувствуется приятно-упругая тяжесть. Делаешь несколько переборов лески, и вот уже ослепительно яркая рыбка трепещется в руках.
Иногда вместо желанной корюшки на крючке извивается морской налимчик или колючий бычок. В этом случае нужно приподнять свою снасть вверх сантиметров на пятьдесят.
В удачный день можно поймать до пятисот штук, однако, и сто штук – очень неплохой результат.
А когда у нас закончится сезон зимней рыбалке на море, мы будем ловить кунжу на реке. Но уже весной. Ну вот, и всё, что я хотела вам сказать. Всем удачи! – Она посмотрела на часы. – Клёв корюшки начнётся минут через десять. В это время начнётся прилив!
Тёма взял шефство над Дусей и самолично настроил ей снасть, опустил в лунку и показал, как её нужно вытаскивать в случае поклёва.
Первой корюшку поймал он сам. Но он почему-то скривил в недовольной гримасе лицо.
– Фу! Папироска!
Лена рассмеялась и пояснила.
– Папиросками Тёмка зовёт мелкую корюшку. – Минуточку! – сделала она паузу, – у меня тоже клюёт. И в подтверждении своих слов вытащила из лунки извивающуюся серебристую рыбку. – Началось!
– У меня клюёт! – раздался радостный возглас Елены Феликсовны.
Клевать стало у всех сразу. Дуся, забыв обо всём, только успевала вытаскивать рыбу на снег. Несколько раз она вытянула с глубины трёх рыбин сразу.
Корюшка действительно пахла свежими огурцами, и это вызвало у неё неописуемый восторг.
Её занятие на какое-то мгновение прервал Тёма. Он отчаянно махал руками, пытаясь обратить её внимание. Наконец, не выдержал и крикнул.
– Дуся, обернись назад, к тебе подкрадывается рыжий лисовин…
Она обернулась и увидела в нескольких шагах от себя рыжую лису, которая смотрела на неё немигающими жёлтыми глазками.
– Кинь ему папиросок и бычков, – рассмеялся Тёма.
Дуся боязливо бросила в сторону лисицы несколько рыбок. Она в одно мгновение расправилась с ними, а затем сместилась в сторону пограничников, у которых была наловлена большая куча рыбы. Там ей тоже удалось выклянчить несколько рыбёшек. Съев их, она удалилась восвояси.
Уже через пару часов у всех было наловлено не менее мешка на каждого.
– Пора ехать, – объявила Лена. – Нас уже ждут дома, да и отлив скоро начнётся…
На заставе их действительно уже заждались. Из отряда пришло предупреждение о том, что надвигается тайфун. Следовало ожидать сильный ветер и обильный снегопад по всему побережью.
Максим был откровенно изумлён, видя, какое огромное количество рыбы наловили рыбаки.