…Папа № 3 неслышной тенью возник из темноты, от него исходило некое таинственное свечение. Славик охнул, прошептал: «Божественный свет» – и замер. Остальные насторожились и перестали копать. При ближайшем рассмотрении светом оказался фонарик на телефоне, который папа сунул в карман и забыл выключить.
– Тоже мне, святой нашелся! – хмыкнул папа № 2, а Славик не к месту завыл:
– Кто светел, тот и свят…
Под его противный и фальшивый «аккомпанемент» все снова дружно взялись за лопаты. Луна медленно описала дугу по ночному небу и скрылась в тучах. Наступила кромешная тьма, и время в ней словно остановилось. Тут все вспомнили о фонаре, что захватили в последний момент. Почему-то о подсветке подумали уже «на низком старте»…
Мамуля, чертыхаясь, метнулась в сторону машины и пропала где-то во мраке. Папа № 2 и папа № 3 упорно копали, а Славик ныл, что не выдержит трудовой терапии, ведь встал он сегодня очень рано, да к тому же здесь холодно. И вообще, у него лапки…
Но столбы стояли насмерть. В сердцах Славик подпрыгнул и попытался ухватиться за неподдающегося «стояльца», чтобы раскачать его. Тут же зацепился за сетку-рабицу, неловко повис и стал причитать. Правда, вполголоса. Кинувшись спасать Славика, отцы споткнулись об единственный уже выкопанный столб и с приглушенными ругательствами повалились друг на друга.
Вернулась недовольная мамуля, таща за собой фонарь, и вот уже вспыхнул свет. Отцепить Славика от сетки было крайне сложно, мешала торчащая из-под мышки лопата, которую тот прижал к себе, точно родную дочь.
Чтобы территорию не залило заревом полностью (а это было категорически противопоказано в целях конспирации), мамуля накинула на фонарь свою пеструю турецкую шаль. Теперь все заговорщики, собравшиеся темной-темной ночью, могли обругивать друг друга, глядя глаза в глаза.
Фонарь подсвечивал мамулю сзади, создавая уже вокруг нее зловещий и торжественный ореол. Папа № 3 перекрестился, уже отцепленный Славик помянул черта, а папа № 2 заявил мамуле, что тусклый свет не прибавляет ей красоты. Та в ответ назвала его иродом проклятущим.
Под эти переругивания Славик, снова принявшийся копать, стукнул лопатой обо что-то твердое.
Почему-то его посетили мысли о кладе, но в свете телефонного фонарика Славик увидел нечто округлое. Он крякнул. Нагнувшись чуть ниже, тут же отпрянул и издал какое-то жалкое блеяние.
– Славка, там что, сундук? – в притворном ужасе вскричала мамуля, которая тоже услышала странный стук.
– Пятнадцать человек на сунду-у-у-у-к мертвеца, – пробасил папа № 2, но почему-то тоже насторожился. И забыл добавить свой любимый пассаж про бутылку рома. Наверное, выражение лица Славика в свете фонаря внушало опасения.
Все вдруг оцепенели, но оцепенение длилось лишь пару секунд, после чего ринулись к яме. Папа № 2 потянул за собой фонарь с проводом, запутал им папу № 3 и мамулю, но те даже скандалить не стали. Уже через минуту заговорщики поняли, что нашли нечто страшное. Ни много ни мало – чей-то скелет.
Дрожащими руками Славик поднял на лопате то, что поначалу принял за огромный камень: череп взирал пустыми глазницами, а костлявая рука, извлеченная следом, словно указывала путь в непроницаемую темноту леса.
Копатели в ужасе замерли: ни дать ни взять – лесные кабанчики в ожидании бампера! И бампер не замедлил явиться…