《悟真篇》 張伯端
(У чжэнь пянь) Чжан Бо-дуань
«Книга просветления» Чжан Бодуань
上卷(Shàng juǎn)
(Первый том)
Стих первый
一。不求大道出迷途，縱負賢才豈丈夫？百歲光陰石火爍，一生身世水泡浮。只貪利祿求榮顯，不顧形容暗瘁枯。試問堆金等山嶽，無常買得不來無？
Yī. Bù qiú dàdào chū mítú, zòng fù xián cái qǐ zhàngfū? Bǎi suì guāngyīn shíhuǒ shuò, yīshēngshēnshì shuǐpào fú. Zhǐ tān lìlù qiú róngxiǎn, bùgù xíngróng àn cuì kū. Shìwèn duī jīn děng shānyuè, wúcháng mǎidé bù lái wú?
Буддист:
Если я не ищу Дао-Пути, то я – заблудшее дитя. Если я не совершенствую таланты и мудрость, то я – не настоящий муж. Когда сто лет прожигаешь в праздности, то похож на искру, высеченную из камня. Тело, наслаждающееся негой жизни, подобно пузырю после дождя. Алчность и стремление к выгоде и счастью толкает к поиску славы и власти. Но тело истощается и чахнет во тьме. Все заботятся о накоплении гор золота, но богатство не постоянно, с ним не придёшь к отсутствию отстранённости.
Даос:
Не ищешь если ты Дао Пути, то путь твой ложен,
И если не мудрец ты, то и муж ты, недостойный,
Ведь можешь провести сто лет ты в лености, спокойной,
Сверкнув, жизнь искрой пролетит, и будешь уничтожен.
Ведь тело как пузырь, что на воде, как в день ненастья,
Когда в телесном облике горит к славе стремленье,
Где есть лишь жадность, жажда выгоды, желанье счастья,
И кучу с гору золота собрать – одно хотенье.
Но этот путь ведёт во тьму, где всё, зачахнет, сгинет.
Это – тюрьма, где всё губительно, непостоянно,
К отсутствию так не придёшь, когда всё в жизни минет,
В отсутствии источник жизни лишь бьёт неустанно.
Отсутствие «у» 無 – не смерть наша, не исчезновенье,
Это – нечто, сверхбытие, что на себя самодавлеет,
Что вечное даёт во временах нам проявленье,
Что дарит миру нас, и миром через нас владеет.
Конфуцианец:
Когда я впервые сел в позу лотоса и повесил перед глазами на стене этот стихотворный лозунг, написанный иероглифами, то подумал:
«В каждом из нас живёт три мыслящих существа: три философа, три мудреца и три учёных. Один находится в покое, другой – в движение, а третий – в осмысление всего происходящего. Один от всего отрекается, другой всё приобретает и старается куда-то попасть, а третий думает о том, для чего всё это он делает, и что ему от этого надо. И каждый из этих философов создаёт своё учение. На Востоке в Поднебесной из-за этих особенностей человека и было создано три учения, которые так и называются «Сань-фа-цзяо» (Три учения): буддизм, даосизм и конфуцианство. Эти три учения не находятся в противоречии, а как бы дополняют друг друга, делая человека более совершенным и сильным. Какова же их суть? Буддизм занимается визуализацией (я вижу всё внутри себя, и всё очищаю до пустоты, добиваясь полного покоя – Нирваны, из которой мне уже никуда не хочется выбираться, я даже не хочу вновь рождаться, становясь Буддой). Даосизм желает добиться Бессмертия (я выхожу в мир иной вместе со своим телом, изымаю себя из пустоты для вечного существования в лучшем мире, обволакиваю себя ясно-фиолетовой дымкой, чтобы защитить своё тело и своё «я» от любого вторжения извне, и, управляя собой и всем своим окружением, становлюсь Бессмертным). Конфуцианство погружено в изучение мира (я старюсь приобрести такие знания, которые бы меня подняли над всеми и сделали Совершенномудрым). Поэтому и говорят: Буддист растворяется в пустоте, даос – в движенье, а конфуцианец же – в учение и осмыслении».
Прежде, чем усесться в позу лотоса для медитации, я очистил свою комнату от всего лишнего, вынес мебель и оставил только большое зеркало, в котором я мог видеть себя, сидящим в позе лотоса. Я полностью разделся, оставив на теле только набедренную повязку. Мне предстояло решить множество задач. Во-первых, я должен был вникнуть в суть иероглифов, начертанных мной на лозунге, смысл которых я понимал, но мой ум ещё не совсем уяснял, что они означали, потому что многие понятия и категории не были мной ещё прочувствованы, хотя я и догадывался, что они значат. Многие слова означали для меня пустоту, так как в них скрывалось нечто, что я до сих пор не мог представить. К примеру, что такое электричество? Многие люди даже не задумываются над этим, хотя им повседневно пользуются. Я же должен был разобраться в понимании электричества досконально, до самого основания, понять все его разновидности, потому что сам должен был научиться вырабатывать в себе электрическую энергию. Эту энергию китайцы называют пневмой Ци 气. Мне нужно было уметь раскладывать её на положительную и отрицательную, и делать это так, чтобы каждый мой орган вырабатывал бы нужную мне энергию. При помощи её я мог бы в себе производить такие действия, которые способны были бы создать во мне нечто, выходящее за границы моего тела и превращающееся в некий энергетический сгусток, способный жить своей независимой жизнью. Но для начала я хотел освоить секрет свечения, создавать вокруг себя некий нимб, который бы потом мог преобразиться в некую таинственную ясно-фиолетовую дымку свечения, которая могла бы менять всю мою действительность, изымать меня из одного места и переносить в другое. Для этого я оставил в комнате большое зеркало, чтобы видеть себя и те изменения, которые происходят с моим телом.
Во-вторых, мне нужно было научиться попадать в другую действительность, но так, чтобы потом возвращаться в своё время и в то место, откуда я начинал своё путешествие, чтобы не затеряться в параллельных пространствах. И в третьих, и это было самое главное, я должен был обрести Бессмертие, то есть получить то, чего многие не имели и не могли иметь, потому что жили в плотном физическом мире, где всё начинается с рождения и заканчивается смертью. Мне нужно было понять, почему всё это происходит, и как научиться сопротивляться плотному миру, продляя свою самость в вечности.
И тут мне пришла в голову одна мысль, я думал:
«Даосизм – это весьма личностное учение, и в нём нет той составляющей всеобщего сотериологического учения о спасении, которая присутствует в буддизме или христианстве, где всем скопом люди отправляются в рай или спасаются от гибели. Нет, и такого не может быть в мире, в принципе. Все люди разные по своей природе, и у каждого человека есть своя собственная жизнь, и то, что он делает, чего в жизни добивается, то и получает. И это справедливо. Поэтому бессмертие – это удел отдельных избранных личностей. В то время как прочие должны довольствоваться тем, что они заслужили, то есть довольствоваться субстанциональным бессмертием, у которых есть перспектива продолжить после смерти своё существование в виде печени мыши, лапки насекомого, или листа дерева, а перед тем – пережить своего рода промежуточное существование в виде «призрака» 鬼 (гуй) в подземном царстве теней».
Я подумал, что образ самого бессмертного у даосов вырисовывается как сущности, обозначенной иероглифом 仙 «сянь», в состав которого входят такие ключи как «человек» и «гора». То есть там присутствует уже сам образ отрешённости, где человек удаляется в горы, поросшие лесами, и проводит в горах время в уединении с природой. Но ведь того же самого можно добиться в пустой комнате, где нет гор и лесов, а есть только лозунг, висящий на стене, и зеркало, отображающее нынешнюю действительность. И есть ещё мыслящее сердце в моём теле, которое может всё переставлять и возвращать на свои места, как бы испытывая данную действительность на прочность.
В первой строке лозунга говорится о важности поисков бессмертия, и эти знаки объясняют, что бренность мирской жизни с её благами и ничтожностью является иллюзией и ничего не значат с приближением смерти. И это, как ни скорбно понимать, и есть удел любого существа, не обретшего Путь 道 Дао . Жизнь человека сравнивается с пузырём на поверхности воды 水泡浮 (шуйпаофу) . Но у мудреца есть одно отличие, и это – даосский подход к проблеме жизни и смерти, что отличает его от буддийского видения мира. Даос не говорит о бренности и тщете жизни, а напротив, утверждает, что бездумное времяпровождение тем и плохо, что отвлекая людей от поисков Дао, движения к Бессмертию, и неминуемо ведёт к смерти. Поэтому жизнь уподобляется «хрупкой драгоценности», легко разрушимой, как пузырь на воде.
Ведь если я умру, то всё исчезнет для меня, и этот лозунг и это зеркало, и сам я превращусь в прах или пепел. Что останется после меня? Ничего! А даосизм создаёт своё учение о физическом бессмертии через бесконечное продление жизни. И это учение никогда не разделяло человеческое начало на смертное и бессмертное – на тело и душу. В своём трактате "Цзо чжуань" мудрец Цзы-чань ещё две с половиной тысячи лет назад говорил, что три души "хунь" 魂 связаны с активным началом Ян 阳, а семь душ "по" 魄 с пассивным началом Инь 阴, и ими обладают все люди независимо от пола и положения. Мудрец Кун Инь-да в то же время считал, что души "по" отождествляются с телесностью, с плотью, а души "хунь" – с пневмой Ци в её модусе жизненной силы. А позднее даосы полагали, что с пневмами Инь и Ян души по и хунь проявляются по своей жизнедеятельности как «по» – животное начало души, а «хунь» – как ментальность и разумная душа, притом души «по» находятся в прямой зависимости и в подчинении душам «хунь». После смерти человека комплекс душ «хунь» превращается в дух Шэнь 神, который продолжает существовать ещё некоторое время. Но для того, чтобы обрести Бессмертие, человек должен, как можно дольше, сохранять своё тело, которое является единственной нитью, связавшей души воедино. И для того, чтобы сделать бессмертным дух, следовало сделать таковым и тело. Но как это сделать? По мнению даосов, дух должен укреплять тело, а тело должно укреплять дух. Ещё при жизни человек должен создавать свой бессмертный остров в неком воображаемом пространстве, которое и должно стать его будущим отечеством, таким, в котором находился Моцарт, создавая свои бессмертные произведения. Но как это делается?
Мудрецы говорят, что когда человек овладевает своим бессмертным духом, то он способен через него не только питать свои души «по», укрепляющие его тело, но и влиять на окружающую среду и управлять сознанием других душ «хунь», вовлекая их в свою орбиту движения. О способе укрепления духа и «питания жизненности» 养生 (ян шэн) и написано в этом лозунге, где состояние, ведущее к бессмертию, мудрец называет отсутствием «у» 無. И это – не небытие или смерть, а обозначение особого онтологического статуса Дао как иного, чем статус наличного статуса бытия вещей, его сверхбытия как самодовлеющего в себе. И это отсутствие является источником бытия и жизни.
Я долго всматривался в этот иероглиф 無 «у», старясь понять, что же он означает. И чем больше всматривался, тем больше он меня в себя затягивал. Во мне через этот символ как бы открывалась новая способность видения вещей. Я словно проваливался в глубинную бездну и смутно догадывался, что именно этот символ и откроет мне все тайны мироздания.
Стих второй
二。人生雖有百年期，壽夭窮通莫預知。昨日街頭猶走馬，今朝棺內已眠屍。妻財抛下非君有，罪業將行難自期。大藥不求爭得遇？遇之不煉是愚癡。
Èr. Rénshēng suī yǒu bǎinián qí, shòu yāo qióng tōng mò yùzhī. Zuórì jiētóu yóu zǒumǎ, jīnzhāo guān nèi yǐ mián shī. Qī cái pāo xià fēi jūn yǒu, zuìyè jiāng xíng nán zì qī. Dà yào bù qiú zhēng dé yù? Yù zhī bù liàn shì yúchī.
Буддист:
Хотя жить осталось сто лет, нельзя предвидеть ни долголетия, ни бедности. Вчера на улицах были лошади, а сегодня – труп в гробу. Я оставил свою жену и богатство, и мои греховные дела обязательно проявятся. И этого не избежать. Как можно не искать великое лекарство и не желать найти его? Не практиковать это – глупость.
Даос:
Хоть человеческая жизнь обычно сто лет длится,
Никто не может знать, каким он сроком обладает,
Вчера был на коне он, а сегодня в гроб ложится,
Не нужно злато, всё семейство по нему страдает.
Расплата за грехи тут не замедлила сказаться,
Бессмертия снадобьем в жизни ты не занимался,
На что надеешься, если со смертью повстречался?
Так можно дураком прожить и дураком остаться.
Конфуцианец:
На следующий день я повесил на стене в своей пустой комнате этот лозунг и углубился в его лицезрение, именно, лицезрение, потому что каждый иероглиф имел своё лицо, свою фигуру и своё внутреннее содержание. Я учился для себя новой науке визуализации, которая проникала в меня через эти чудных значки. Смотря на них, я вдруг осознал, что самое серьёзное испытание в нашей жизни – это наша смерть. Через всё можно пройти, но, столкнувшись со своей смертью, трудно выжить, трудно остаться самим собой. Трудно вообще думать о чём-либо, потому что смерть – это конец всего: конец самих нас, конец мира, который нас окружает, конец нашего нахождения в этом мире. Возможно, наша душа и сохранится, но вот тела нашего уже не будет. Мир как бы стаёт с ног на голову, и мы как бы возносимся на небеса, или уходим под землю. Дух наш воспаряет, а тело проваливается в бездну. Мы расстаёмся со своим телом. Поэтому так важно это учение! И самое важное для даоса – это соотношение духа и тела, в котором и заключён ценностный аспект учения о бессмертии и персонификация Бессмертных. Учение Дао – это учение Истинного Пути, иными словами, соотношение духа и тела. Гэ Хун в четвёртой главе «Баопу-цзы» указал, что они соотносятся как плотина (тело) и вода в запруде (дух): когда воск истекает, то и свеча перестаёт гореть – образ, восходящий к Хуань Таню. Гибель тела приводит к гибели духа.
Самое главное в даосизме – это время. А в начале времени всегда стоит первооснова, а это – то, с чего всё начинается. И кто не может связать первооснову со временем, тот – глупец. Мы рождаемся, и наше время начинается, и оно длиться до тех пор, пока мы не умрём, Но откуда мы приходим, и куда уходим потом? – вот два вопроса, на которые никто не может ответить при своей жизни. Возможно, что мы возвращаемся к своей первооснове.
Но что такое первооснова, как ни источник телесной жизни?! И возвращение к своей первооснове и есть основной смысл обретения Бессмертия. Так из небытия, из ничего, из покоя и мрака даос творит своё новое бытие. Из первоосновы рождается «просветлённость» 明 (мин). И здесь происходит, как и в буддизме, «спиритуализация» и «психологизация» этого учения, где медитативные приёмы даосизма направлены на постижение вечной истины Дао. И, в конечном счёте, эти усилия увенчиваются одухотворением телесности и обновлением, после которого преображённый даос вновь возвращается в своё первозданное состояние той таинственной первоосновы, которая наделяет его жизненностью и особой неповторимостью в своём многообразии некой реальности высшего порядка. Мир, который даос для себя строит, в этом мире он потом и живёт.
В «Полном сочинении жизнеописания бессмертных» Чжао Юань-цуня есть такой отрывок, где Чжан Бо-дуань был дружен с буддийским монахом по имени Дин-хуэй (Сосредоточенный в Мудрости), который мог за одно мгновение покрывать огромное расстояние. Чжан Бо-дуань тоже обладал таким же умением. Раз друзья заключили пари, кто из них будет искуснее в этом мастерстве. Они отправились за тысячу ли в Янчжоу, чтобы полюбоваться цветущими «яшмовыми гортензиями» (цюн хуа). Войдя в медитацию, они очутились в парке, погуляли там и вернулись назад. При этом Дин-хуэй прибыл первым и опередил Чжан Бо-дуаня на какое-то время. Но радовался он недолго, так как вернулся с пустыми руками, а его друг прибыл с цветком. Ученики спросили Бо-дуаня, как ему удалось это сделать, и он ответил: «Когда я изучал Дао-путь золота и киновари, я совершенствовал свою природную сущность 精 (син) и жизненность 命 (мин). Когда я собираю себя воедино, я обретаю тело, а когда рассеиваюсь, то стаю пневмой-духом. Прибыв в Янчжоу, я был лишь духом, но там я обрёл материальное тело. Таков дух Ян. А монах, благодаря своей тренировке, достиг результата быстро, оставаясь только духом, который не имел ни своего материального тела, ни тени. Таков дух Инь. Дух бесплотен и не способен передвигать вещи».
Но тут в моей душе вдруг родилось сомнения. «Как же так, – подумал я, – ведь все мы живём в плотном мире. И неужели можно себя разрядить настолько, что наше тело исчезнет, раствориться в воздухе, а мы превратимся в бесплотный дух? Но это же чушь! Какое-то безумие! Как волшебная сказка для маленьких детей, не обладающих ещё развитым разумом! А я – взрослый мужчина, получивший высшее образование и ставший учёным, физиком-теоретиком, химиком и математиком. Неужели я могу поверить в эту сказку? Я сам преподаю точные науки в университете. И вдруг я увлёкся даосизмом, этим древним учением, где всё построено на вере в необычность нашей жизни и в предвзятом взгляде на окружающий нас мир, где всё якобы меняется в своей неустойчивости до состояния полной пустоты. Мир полон вещей и предметов, в то время как буддисты и даосы утверждают, что мир пуст, а наше восприятие мира – это иллюзия. Но если посмотреть на мир с точки зрения физика-теоретика, то, и в самом деле, мир может показаться нам пустым, как при созерцании мира дхарм в учении Хуаянь. Ведь в этом учении утверждается, что форма является пустотой, а все вещи и предметы, как и люди, обретают из пустоты телесность, которая, в конце концов, опять превращается в пустоту. И наука подтверждает это! Более того, изучая Вселенную, учёные определяют ряд закономерностей и фактов, по которым получается, что вся Вселенная состоит из неких энергетических нитей. Их учёные назвали струнами и бранами и на их основе вывели общую Теорию струн Вселенной. Сейчас уже доказано, что в основе мира нет никаких частичек, как мы раньше это ложно представляли, а есть вибрирующие энергетические элементы, называемые струнами, на концах которых возникают браны, как и некие голографические сферы, формирующие в пустоте видимость каких-либо форм. Размер этих струн очень мал, но только через эту теорию и можно понять, что такое гравитация. Другие струны представляют собой отрезки со свободными концами, переплетёнными между собой в виде восьмёрок. Так что в этой пустоте возникают некие торсионные поля из длинных, а также и оборванных струн. И это очень походит на гексаграммы с чертами, сплошными и разделёнными внутри, как бы доказывая, что мир состоит из энергетических нитей, находящихся в вибрирующем состоянии и энергетических мембран. Они и являются основой теории гравитации и квантовой физики. Только эта теория и объединяет все силы Вселенной, где частицы бозоны и фермионы имеют новый вид связи – суперсимметрию. Только так можно понять ненаблюдаемые человеческим глазом измерения во Вселенной. У этих струн есть только одно измерение – их длинна. А всего есть в мире два вида таких струн: открытые и замкнутые. Открытые струны не прикасаются концами друг к другу, а замкнутые образуют петлю. Можно сказать, что своей конфигурацией они образуют, таким образом, Женское и Мужское Начало, превращаясь в энергетические субстанции Инь и Ян».
«Но всё это – лишь догадки, – подумал я, вглядываясь в иероглифы, – и это уже догадки в моей собственной интерпретации, как обезумевшего учёного. Возможно, что всё это и есть та глупость, о которой говорится в лозунге. Ведь если разбираться основательно, то и вся наша наука построена на субъективных суждениях и не является Истиной в последней инстанции. В науке много всего надуманного и несовершенного. Мы можем только строить гипотезы, которые потом сами и рушатся. И мы наивно полагаем, что эти так называемые нами струны имеют возможность соединять и разъединять концы, поэтому невозможно отсутствие кольцевых струн по причине возможности объединения открытых струн. Вследствие чего, я думал до этого, что теория способна описать не объединение частиц, а поведение самой материи, её силу тяжести. Браны или листы я рассматривал как элементы, к которым крепятся струны. Но так ли это на самом деле»?!
После этого умозаключения я посмотрел на учение даосов новым взглядом и стал находить те проникновенные места в их тайны, которые стали совпадать с моими научными представлениями об устройстве мира, что в корне начало менять моё мировоззрение.
Стих третий
三。學仙須是學天仙，惟有金丹最的端。二物會時性情合，五行全處龍虎蟠。本因戊己爲媒娉，遂使夫妻鎮合歡。只候功成朝北闕，九霞光裏駕翔鸞。
Sān. Xué xiān xū shì xué tiānxiān, wéiyǒu jīn dān zuì de duān. Èr wù huì shí xìngqíng hé, wǔháng quán chù lónghǔ pán. Běn yīn wù jǐ wèi méi pīng, suì shǐ fūqī zhèn héhuān. Zhǐ hòu gōng chéng cháo běi què, jiǔ xiáguāng lǐ jià xiáng luán.
Буддист:
Чтобы научиться бессмертию, нужно учиться у небесных бессмертных, но Золотой эликсир – лучший. Две вещи будут находиться в гармонии, пять элементов дракона и тигра свернуты. Именно благодаря тому, что знаки «у-цзи» выступили в роли сватов, пара была сведена вместе. Осталось только дождаться свершения в Северном дворце, и девять дымков фиолетового света воссияют для того, чтобы управлять летающим фениксом.
Даос:
Но если уж учить что, то бессмертию учиться!
Жить долго человеку хочется и любой твари.
Но чтоб в Бессмертного в конце дороги превратиться,
Знать надо придел, крайний, Золота и Киновари.
Столкнулись Двое вдруг – Природа с Чувством – в равновесье,
Гармония Пяти Стихий – места все сохраняет,
Дракон и Тигр сплелись, Инь-Ян – две пневмы в поднебесье,
Сам Повелитель во Вселенной в браке сочетает,
Он в Северном Дворце им позволяет вместе слиться,
Когда Жена и Муж стают одной плотью единой,
Снабжённой фениксами упряжью, необходимой, -
В сиянье девяти небес умчалась колесница.
Конфуцианец:
Я долго сидел в позе лотоса на коврике перед этим стихом-лозунгом, написанном мной иероглифами на бумаге, приколотой к стене моей комнаты. Смотрел то на лозунг, то на своё отражение в зеркале. На этот раз я надел длинный халат, привезённый мной из Японии, на котором были изображены тигр и дракон, вступившие в схватку. Мои грудь и живот были оголены. И я смотрел на линию, мысленно проведённую моим воображением от моей макушки до верхней губы, а с верхней губы – до пупка и ниже. Это была та ось, по которой мне предстояло возгонять мою энергетическую пневму снизу вверх и сверху вниз. Но прежде я должен был разобраться с тем, что мне предстояло делать. И в этом было ещё много непонятного мне. Я стал задумываться о семантике слов: «Какими словами можно назвать то, что в общем-то не существует в действительности, и что следует создать своими усилиями, не совсем понимая, что это такое. Можно, конечно, выудить много слов из разных словарей, которые ничего не обозначают, или узнать из старинных учений, что означало то или иное слово, Но когда от определённых слов зависит не только жизнь, но и собственной бессмертие, тогда это уже другое дело. Главное в учении Дао – это понимание устройства внутренней алхимии. В нём являются главными элементами такие состояния и соотношения пропорциональных энергетических взвесей, таких как «золото (металл) и киноварь», «чувства», «природная сущность», «дракон и тигр», «знаки у-цзи», «сваха» и прочее. Если не знать этого, то ничего нельзя будет достигнуть. Ведь от тренировки этих состояний существо обретает определённые воплощения, некие полностью оформленные преобразования, в которые он трансформируется. По даосской персонологизации существует пять рангов бессмертных: «бессмертные демоны» (гуй сянь), «бессмертные люди» (жэнь сянь), «бессмертные святые» (шэн сянь), «земные бессмертные» (ди сянь) и небесные бессмертные» (тянь сянь). Небесные бессмертные считается наивысшими созданиями. Цель учения даосов – это обретение высшей формы бессмертия, что и составляет высшую тайну этого учения. И эту тайну может познать любой человек, если встанет на путь Дао.
Я посмотрел на себя в зеркало и прикинул в уме: «Смогу ли я стать бессмертным!? Пока что я в это верил с трудом. Ведь преодоление Пути-Дао зависит от того, насколько человек способен продвинуться вперёд в овладении способностью концентрировать в себе ту или иную энергию, пропуская её через себя и добиваясь той или иной стадии смешенья разных видов энергии, чтобы очистить себя от всех ненужных примесей и добиться в себе идеальной чистоты, позволяющей ей управлять собой и видоизменяться в разных субстанциях. Так «золото и киноварь» – это две субстанции, являющиеся важнейшими компонентами золотого эликсира бессмертия 金丹. (цзинь дань). Киноварь и есть эликсир, который получается из золотого раствора и перегнанной киновари, становясь высшим эликсиром бессмертия, который могут приготовить смертные люди и обрести бессмертие. Практически, золото и киноварь являются равноправными понятиями, с той разницей, что золото соединяет в себе качество мужского начала, (как белый цвет спермы), а киноварь – женское начало, (как красный цвет менструальной крови). И одно без другого не может существовать. Золото без киновари может себя сжечь, а киноварь без золота может себя настолько остудить, что совсем исчезнет. Каждое во взаимодействии смягчает другое. Они должны себя настолько уравновесить друг с другом, что способны превратиться в зародыш новой бессмертной жизни. Обе эти энергии полноценны, но по своей сути противоположны. Золото всегда ценилось в силу своих особых качеств и свойств, как некий символ неподверженности коррозии. В нём сочетались качества первостихии в натурфилософии, такие как мягкость и желтизна, что свидетельствовало о его родстве со стихией Земли, в которой пребывают в гармонии обе пневмы – Инь и Ян. Киноварь всегда представляется красного цвета. Это роднит её с «совершенно развитым Ян» 太阳 (тай ян) солнцем, началом жизни и роста, а кроме того, она состоит, будучи красной по цвету, из жёлтой серы и белой ртути (те же символы энергий, только неразвитые во внутренней алхимии), что опять-таки наделяет их некой таинственностью – как вещество гермафродит. Так в каждом мужчине есть и женское начало, как в женщине существует мужское непроявленное начало. Золото и киноварь – символы эликсира, или бессмертного зародыша, нового тела, творимого из энергии старого тела.
Я встал перед зеркалом и, снял с себя халат и, полностью оголившись, стал рассматривать своё отражение в зеркале. «Кто же я такой, – подумал я, – мужчина или женщина? Если я мужчина, то, как я могу стать женщиной, чтобы сам с собой войти в соитие и смешать свои две противоположные энергии: золото и киноварь? Несомненно, во мне присутствует женская энергия инь, так как я красив, могу быть нежным и обаятельным. Но во мне всё же доминирует мужская энергия ян. И как бы я не хотел, я никогда не смогу стать женщиной. Да, к тому же, я этого не хочу. Так как сам люблю женщин. И женщина для меня составляет объект моей страсти. Я люблю их, у меня были разные женщины, и со всеми ими мне было одинаково хорошо. Значит, во мне энергия Ян не только доминирует, но она даже не допускает одновременного присутствия женской энергии. Как можно соединить в себе две противоположности»?
Я надел халат и опять сел на коврик в позу лотоса, посмотрев на себя в зеркало. Моё выражение лица было отрешённым. Я думал: «Как же мне решить эту проблему? Ведь я не только должен стать гермафродитом, но и ещё зачать ребёнка – нового самого себя. Но для этого нужно, как минимум, раздвоиться. Но как это сделать? Древние даосы создали понятие двойственности вещей. Сам мир возник из того, он разделился сам в себе. От этого и возникло электричество – энергетическая сила, Двое, две вещи, две сущности 二物 (эр у) – в макрокосме – Небо и Земля, тотальности двух пневм: Ян (Небо) и инь (Земля), также Солнце и Луна. В человеческом теле, микрокосме, полном подобии макрокосма, согласно закону аналогии, весьма важному для даосизма, – это «чувства» 情 (цин) и «природная сущность» 性 (син). Во внутренней алхимии они названы свинцом и ртутью или водяным серебром. По существу, это те две пневмы, соотносимые с «природной сущностью» и «жизненностью». И во мне есть чувства и природная сущность, эти самые «свинец и «ртуть», которые не являются ни свинцом, не ртутью, а каким-то энергетическими субстанциями, что наполняет меня силой и жизненностью. И с этим мне нужно срочно разобраться. Даосы говорят, что основой практики внутренней алхимии является соединение и гармонизация этих полярных энергий и стремление из соединения произвести внутреннее снадобье – зародыш будущего бессмертного тела. Так вот, значит, как можно переродиться и продлить своё существование. Становишься стариком, рождаешь в себе младенца и вновь обретаешь вторую жизнь. Так можно продляться до бесконечности. Но даосы так не считают, потому что родившийся внутри себя младенец становится бессмертным, его уже ничто не может умертвить. И все ингредиенты, способные родить младенца, есть в нашем теле. Что же такое собой представляет человек»?
Я опять снял с себя халат и стал в зеркале рассматривать своё обнажённое тело, рассуждая так: «В нас присутствует пять стихий: дерево, огонь, металл, вода и земля.
А пять стихий в древнекитайской космологии означают такие вещи:
Дерево (рождающееся Ян, восток, весна, Сине-зелёный Дракон);
Огонь (развитое Ян, юг, лето, красный цвет, феникс – Красная Птица);
Металл (рождающееся Инь, запад, осень, Белый Тигр);
Вода (развитое Инь, север, зима, Чёрная Черепаха или Змея;
Земля (равновесие Инь и Ян, центр, восемнадцать дней каждого сезона, Жёлтый Цвет).
В практике внутренней алхимии особую важность имеют Дерево и Металл (их символы – Дракон и Тигр), а также Земля. Поэтому, «соединить дракона и тигра» – это значит на языке внутренней алхимии – гармонизировать пневмы Инь и Ян (то есть природную сущность и чувства) и породить из сплава этих пневм бессмертный зародыш.
Я перевёл дыхания, пристально рассматривая себя в зеркале, и разговаривая с самим собой вслух: «Значит, во мне живёт одновременно и Синий Дракон, и Красна Птица, и Белый Тигр, и Чёрная Черепаха или Змея, и я имею свой собственный Восток, Юг, Запад и Север, а в самом центре себя я имею свою собственную Землю. Где же это всё во мне скрыто? Может быть, я сам и есть та Обетованная Земля, которая всем этим владеет?! Я – обладатель сразу двух сил Инь и Ян. И я являюсь посредником-свахой всех этих сторон света и всех этих живущих во мне существ и хозяином всего этого золота, серебряной воды, ртути, свинца и всех прочих стихий и четырёх образов 四象 (сы сян)».
Я накинул на себя халат. Нарисованные на нём тигр и дракон вновь сцепились в жестокой схватке.
«К тому же, – продолжал я говорить сам с собой, – я являюсь хозяином своего времени. Я могу жить так, как я пожелаю, но это должен быть чёткий распорядок времени. Так как я являюсь посредником-свахой, то мои символическое значение земли – циклические знаки «у цзи» являются обозначением тех восемнадцати дней в каждом «сезоне», когда господствует имманентный им всем элемент «Земля». Таким образом, я объединяю в себе следующие синонимические ряды: Инь – тигр – металл – свинец – запад – осень – чувства; Ян – дракон – дерево – ртуть – земля – сваха – у цзи. Так вот, значит, каково мое предназначение!»
От такого умозаключение на меня нахлынула волна блаженства и восторга. Я как будто бы уже выполнил свою миссию и обрёл своё бессмертие, вознёсся ввысь, создавав себе нерушимое одухотворённое тело посредством единения полярных пневм тела. Во мне будто совершилась, «иерогамия,» которая породила зародыш этого бессмертного тела. И я воскликнул: « Благодаря этому искусству я смогу выточить себе любое существо и сделать себя оружием. Когда человек овладевает своим бессмертным духом, то он способен через него не только влиять на свои души «по», укрепляющие его тело, но и покорять окружающую среду и управлять сознанием других душ «хунь», вовлекая их в свою орбиту движения, как это сделал один из легендарных «Восьми Бессмертных» (ба ся) некий Люй Дун-бинь, или как его звали ещё Люй Янь. Он создал из своего бессмертного духа оружие – невидимый волшебный меч. Родившись в эпоху Тан (618 – 907), он перенял тайны бессмертия у отшельника Чжунли Цюаня и сам стал бессмертным. Его волшебный меч обладал чудесной силой, с помощью этого меча Люй Дун-бинь побеждал злых духов и тварей во время своих странствий. И мне нужен такой же меч, потому что я собираюсь с ним странствовать. Но для начала мне нужно было овладеть созерцанием истинной пустоты, чтобы видеть то, чего другие не видят, и слышать то, чего другие не слышат. Но я знал, что созерцание Истинной Пустоты состояло из четырёх приёмов, содержащих десять Небесных Врат. Мне нужно было освоить созерцание возвращения мгновенной формы в пустоту. Затем осознать созерцание того, что сама пустота – это и есть форма. Потом понять немыслимое, а именно убедиться в том, что существует созерцание отсутствия преграды между пустотой и формой. И наконец, проникнуть умов в созерцание непрекращающегося пребывания и исчезновения. Именно эти тайны созерцания буддисты учения Хуаянь всегда скрывали от простых смертных.
И я поставил перед собой цель – заглянуть вовнутрь себя и увидеть свою внутреннюю пустоту, которая преобразуется в удивительные формы.
Стих четвёртый
四。此法真中妙更真，都緣我獨異於人。自知顛倒由離坎，誰識浮沈定主賓？金鼎欲留朱裏汞，玉池先下水中銀。神功運火非終旦，現出深潭日一輪。
(Sì. Cǐ fǎ zhēnzhōng miào gèng zhēn, dōu yuán wǒ dú yì yú rén. Zì zhī diāndǎo yóu lí kǎn, shuí shí fúchén dìng zhǔbīn? Jīndǐng yù liú zhū lǐ gǒng, yùchí xiān xiàshuǐ zhōngyín. Shéngōng yùn huǒ fēi zhōng dàn, xiàn chū shēn tán rì yīlún).
Буддист:
Этот метод ещё более верен в своей истинности, потому что я отличаюсь от других. Я знаю, что прорыв может быть вызван отделением от клана, а именно в том, кто осознаёт, что плавающий может быть хозяином или гостем. Так кто же плавающий? Золотая кадильница хочет сохранить ртуть в киновари, а Нефритовый Пруд сначала опускает в воду серебро. Божественная сила огня – это еще не конец дня, а день глубокого бассейна – это уже круг.
Даос:
И этот метод верен, ведь в нём Истина сокрыта,
Причина в том, что от других людей я отличаюсь,
Триграммы две «огонь», «воды» перевернуть пытаюсь,
Понять, «хозяин» где, где «гость», тогда лишь дверь открыта.
«Плывущие» и «тонущее» – так я понимаю,
Хочу, чтобы в треножнике металла разделяли
То, остаётся от плавленья что, ртуть в киновари.
Я пену от нагара своей мыслью отделяю.
Сперва, чтоб серебро в «Нефритовом Пруде» лежало,
То, что в воде находится, чтоб превращенья ждало.
Свершенье духа чтоб процесс к рассвету завершился,
В глуби «вращение огня» диск солнца появился.
Конфуцианец:
На следующий день с утра я опять написал на бумаге свой новый слоган-стих и погрузился в медитацию. Вчерашнее состояние блаженства и восторга улеглось. Одно дело – представлять себя Бессмертным, а другое дело – по-настоящему стать им. Для этого мне нужно было сосредоточиться и приложить все свои старания и усилия на то, чтобы разобраться во всей своей внутренней механике и понять, из чего я состою.
Как я уяснил для себя ранее, высшее совершенство метода алхимии заключается в выплавление внутреннего эликсира. Но чем больше я вчитывался в строки стиха-слогана, тем меньше понимал то, о чём шла там речь. Я знал, что эликсир нужно было создать во мне самом, внутри меня, но из чего его делать, и как с ним обращаться, этого я не понимал. Мне нужно было разобраться и уяснить все составные части эликсира, то есть то, что являлось субстанциями тела, с которым мне нужно было производить те или иные действия, чтобы добиться успеха. И ими оказались такие понятия, носящие символические обозначения, как тигр и дракон, инь ци и ян ци, чувства и природа, «свинец» и «ртуть». Им соответствовали триграммы «вода» (кань) и «огонь» (ли). Я нашёл их в «Книге перемен». Эти триграммы обозначались, как две слабые черты (иньные) с одной сильной чертой (янной) в центре, и как две сильные черты со слабой чертой в центре. Вода как бы имела крепкий и плотный стержень внутри себя и размытые подвижные границы своего внешнего очертания. Огонь же, напротив, имел строгие обжигающие границы своего очертания и подвижный и меняющийся стержень внутри себя. Что же это означало? Я стал задумываться, и вдруг понял.
«Вода» (кань) считалась «положительной» (ян), так как, имея две слабые черты, она содержала внутри себя сильную черту, что говорило о зарождении силы ян. Вода ассоциировалась с Севером. Ведь в «Книге Перемен», всё отрицательное имело в себе зарождение положительного, а положительное несло в себе зарождение отрицательного, как, например, в случае с триграммой огня «ли», где внутри неё пряталась слабая черта «инь», хотя огонь и ассоциируется с Югом. Всё это означало то, что любая жизнь начинается с «воды», и в течение всей жизни поддерживается «огнём». И эти две стихии кажутся несовместимыми друг с другом: вода тушит огонь, а огонь испаряет воду, поэтому для их совместного существования всегда необходима какая-либо разделительная преграда или среда – стенка железного сосуда, только тогда вода будет нагреваться, я огонь не потухать. Из этого ясно, что огонь во взаимодействии с водой создаёт огромную силу. Но как удержать одновременно в теле воду и огонь?
Я лёг на спину на коврик головой на север и постарался разобраться со сторонами своего тела. Мой голова является Севером, и олицетворяет собой Чёрную Черепаху со своим черепом-панцирем и Тёмную Змею моего разума, живущего в ней. Моя левая сторона с ногой и рукой относится к Востоку и является Синим Драконом, на её стороне лежит моё сердце, как Солнце, восходящее на востоке. Нижняя часть моего туловища покоится на Юге во владении Красной Птицы. Там, ниже живота, находятся все мои самые возбудимые органы чувств, которые приводят меня в огненное неистовство, когда я встречаюсь с женщиной. Правая часть моего тела – на Западе и олицетворяет собой Белого Тигра, который находится в постоянной борьбе с Драконом. А центр моего туловища является Землёй, соединяющей все эти стихии вместе.
Я сел на коврике и посмотрел на себя в зеркало. Из зеркала, на меня смотрел чёрный череп черепахи с пристальными глазами мудрой змеи. Я накинул на плечи халат, и Тигр с Драконом встретились у меня на груди, внизу на ногах, как в гнезде, уместилась Красная Птица. Змей смотрел на меня своим лукавым взглядом и соблазнял меня сорвать плод с древа жизни, чтобы я обрёл бессмертие, как это он уже проделывал в раю с Адамом, когда Бог отлучился из Эдема.
«Нет, на этот раз, – подумал я, – мне нужно обязательно сорвать плод с древа вечной жизни стать таким же, как наш Господь. И для этого я пройду через всё невозможное».
Древние мудрецы считали, что главным качеством инь, с её символом – водой, является движение вниз, а ян с символом огня – движение вверх. Из чего возникали особые отношения между водой и огнём. И гексаграмма, описывающая взаимные отношения воды и огня, ян и инь имела вид: вверху – огонь, внизу – вода, что являлось последней гексаграммой «Книги перемен» и выражала смысл 未济 вэй цзи – «ещё не конец». В этой Книге нижняя триграмма считается внутренней и связана с событиями внутренней жизни и будущим, а верхняя является внешней и связана с внешней жизнью и всем уходящим. К тому же, под внешним и внутренним обычно подразумеваются образы «хозяина» 主 (чжу) и «гостя» 客 (кэ). Это – как в западной философии существуют обозначения категорий субъекта «чжу» и объекта «кэ».
Я и раньше обращал внимание на то, что последняя гексаграмма в «Книге перемен» 未济 «вэй ци» – «ещё не конец» – обладает некой несуразностью в своём расположении черт, где нечётные (янные) позиции заняты «иньными» чертами, и наоборот. Ведь счёт черт идет снизу вверх. В обычном мире огонь и вода пребывают в своей разделённости, тогда как процесс внутренней алхимии требует их соития для создания бессмертного зародыша. Таким образом, следует поменять триграммы местами, что даёт предшествующую гексаграмму 既济 «цзи цзи» – «уже конец» с полной уместностью черт, то есть нужно отправить огонь с Юга на Север, воду с Севера на Юг, причём, Земля останется по-прежнему в центре.
«Вот что я должен сделать! – воскликнул я. – Если бы в своё время Адам, после того как отведал яблоко познания, тут же и вкусил плод с древа жизни, то он сразу же обрёл бы своё бессмертие и вышел бы из-под зависимости и подчинения Богу. Он сразу же был бы с ним на равных, и его уже никто бы не изгнал из рая, и он не ждал бы целую вечность обретения своего бессмертия. Но это ещё не поздно исправить и стать не «гостем», а «хозяином» положения». В этом и кроется освобождение человека от всякого рабства, когда сам человек в своей среде может стать свободным господином во Вселенной и начать создавать свои миры.
Для даоса это означает изменение направленности потоков энергии в своём теле: стремящиеся вверх потоки янной пневмы будут направляться посредством созерцания и дыхательных упражнений вниз, в нижнее киноварное поле; а потоки иньной энергии направятся вверх. Тогда весь процесс обретения бессмертия средствами внутренней алхимии как бы перевернёт естественное течение «перемен», работающее на смерть, на противоположные, и поразит саму смерть выворачиванием природы наизнанку, что приведёт человека к достижению вечной жизни.
«Из-за того, что человек вовремя не сделал это, Небеса извратились, и он попал в мир, где царствует Смерть. Вот что значит – во время не делать того, что необходимо делать. И я должен это сделать».
Именно тогда и произойдёт восстановление извращённого ныне «прежде-небесного» 先天 (сян тянь) состояния мира и человека. Поэтому так необходимо осознать важность иероглифа 丹 «дань», означающего «взаимо-обращённость» или «перемена местами». Треножником из Золота 金鼎 (цзин дин) называется вместилище положительной пневмы ян в солнечном сплетении. А Дворец Неба Цянь 乾宫 (цянь гун) – это один из центров тела по традиции внутренней алхимии в межбровье, где хранится снадобье и завершается процесс его приготовления.
«И это всё находится внутри меня, можно сказать, «под рукой». Единственное, что мне остаётся сделать, это – запустить этот процесс. Я должен выработать в себе киноварную ртуть, восстановленную из киновари. В алхимии так называется «сок дерева» 木液 (му е), пневменная эссенция стихии огня (янной пневмы) человеческого организма. Но вначале нужно опустить в «Нефритовый пруд» серебро, содержащееся в воде. «Нефритовый пруд» 玉池 (юй чи) – это место, противоположное «Золотому Треножнику», там соединяется снадобье. «Нефритовый пруд» находится в районе нижней части живота, а «Золотой Треножник» – в районе солнечного сплетения. Серебро, сокрытое в воде,– это серебро, скрытое в свинце, и его даосы называют ещё «недоразвитым серебром», «отцом серебра». И ещё мне нужно выработать «Семя Золота» 金精 (цзинь цзин), что является пневменной эссенцией стихии воды, такое же, как и сок дерева.
Этот процесс непростой, но его необходимо довести до конца. Эта алхимическая операция происходит так: янные пневмы (дерево и ртуть) помещаются в «Золотой Треножник» после того, как в процессе плавки в «Нефритовом Пруду» направленные потоки иньной энергии – пневмы металла (золота) и свинца, влекомые взаимной «симпатией», как родственные, но полярно противоположные, как силы свинца и ртути, соединятся. Причём, их сперматические сущности – эссенции – должны опираться друг на друга, при сопровождающих их процедурах в виде определённых дыхательных упражнений, так называемого «вращением огня».
В своё время я уже пытался проделать это «вращение огня» в своём теле, мысленно при вздохе совершая поднятие энергии по внутреннему каналу через позвоночник от промежности до макушки и затем до верхней губы, а потом от верхней губы при выдохе вниз в Нефритовый Пруд. Но эта неконтролируемая процедура дыхательного упражнения привела меня к болезни, у меня случилась водянка, слишком много серебра попала в Нефритовый Пруд и переполнила его, и мне пришлось ложиться под нож хирурга, чтобы привести своё тело в норму. И тогда я понял, что я далёк от цели. И, чтобы добиться успеха, мне нужно методически учиться и постепенно накапливать свои знания. Я понял, что, только тогда я овладею «Бездонными глубинами», чтобы получить «чистейшую положительную пневму ян», когда проникну во все тонкости взаимодействия с пневмами, чтобы их очистить до нужного состояния. Я знал, что «Бездонными глубинами» назван Дворец Воды Кань 水宫 (шуй гун) в районе межбровья, где сосредотачивается вся очищенная пневма ян. Когда её собирается достаточное количество, то возникает некий диск солнца. Этот «Диск Солнца» и есть образное название очищенной «изначальной пневмы» 元气 (юань ци), точнее – его положительного модуса «изначального ян» 元阳 (юань ян). Смысл всего этого означает, что благодаря нагреванию «Треножника» во «Дворце Воды Кань» родится изначальная янная пневма, субстанция будущего бессмертного тела, состоящего, по даосскому учению, из одной «чистейшей положительной пневмы ян» 纯阳 (чунь ян).
Об этом и говориться в этом стихе-слогане – истинный эликсир находится в человеческом теле, поэтому не надо его искать во внешних вещах или где-то вдали от себя. Но для полного овладения этим искусством мне нужно всего лишь похитить секреты у бессмертных даосов и буддистов.
Стих пятый
五。虎躍龍騰風浪粗，中央正位産玄珠。果生枝上終期熟，子在胞中豈有殊？南北宗源翻卦象，晨昏火候合天樞。須知大隱居廛市，何必深山守靜孤？
Wǔ. Hǔ yuè lóngténg fēnglàng cū, zhōngyāng zhèng wèi chǎn xuán zhū. Guǒ shēngzhī shàng zhōngqī shú, zi zài bāo zhōng qǐ yǒu shū? Nánběi zōng yuán fān guà xiàng, chénhūn huǒhòu hé tiān shū. Xūzhī dà yǐnjū chán shì, hébì shēnshān shǒu jìng gū?
Буддист:
Тигр прыгает, дракон поднимается на ветру и на волнах, а в центральной позиции появляется таинственная жемчужина. Плод созрел в конце жары на ветке, но есть ли разница в том, родится ли дитя в утробе? Север и юг – зарождения триграмм, утренний и вечерний огни находятся в гармонии с Небесным стержнем. Почему великий отшельник не может жить на рынке, и почему он должен быть один в горах?
Даос:
Танцует тигр, летит дракон – бушуют ветры, волны;
А в центре истинное место для её рожденья,
Жемчужины той, сокровенной, место нахожденье,
Когда плоды в конце жары древ своим соком полны.
Когда младенец в её лоне, наконец, родится,
Первоистоки – Юг и Север там места сменили,
И образы триграмм спешат в себе вдруг измениться,
Рассвет, как и закат, уже не те, что раньше были.
Они в себе с Небесной Осью там соединились,
Отшельник хоть уединения в горах достоин.
Великое сокрытье в шумном городе случилось,
Мудрец живёт на рынке, одинок он и спокоен.
Конфуцианец:
Когда я выписывал на бумаге иероглифы этого стиха-слогана, то меня охватило странное чувство от сознания того, что мир как будто перевернулся, и центр тяжести возник где-то совсем в другом месте, чем раньше. В этих строках скрывалась некая тайна, которую мне предстояло открыть. С изменением этого центра притяжения всё поменялось местами. Вместо того, чтобы устроиться в позе лотоса на своём коврике перед зеркалом, я встал на руки и прошёлся по комнате, чтобы ощутить этот изменённый мир. Всё казалось странным и непривычным: потолок был внизу, а вверху – пол, за который я держался. При таком положении вода устремлялась вверх, а огонь – вниз. Чтобы налить воду, я должен был стакан держать дном кверху, а чтобы прикурить сигарету, мне нужно было зажигалку подносить не снизу, а сверху. Вот о чём говорилось в этом стихе-слогане. Как будто я оказался в южной части земного шара, проткнутого насквозь, но силы притяжения там действовали северного полушария, и я ходил по земле головой вверх, но векторы устремления тяжести были такие же, как в моей комнате. Но такого не должно быть, ведь тогда произойдёт нарушение мирового баланса тяжести.
Я сел на коврик и посмотрел в зеркало на своё обнажённое тело. Моё тело представляло собой Землю, и оно притягивало сверху к себе голову, с боков – руки и снизу – ноги. Моё тело было центром только моей тяжести. И когда я вставал на руки вниз головой, то всё менялось местами. Также и я должен был смотреть на мир через призму этого стиха-слогана, где вначале шли традиционные символы Дракона и Тигра, как отображение сил Инь и Ян. Дракон живёт на дне моря, его среда – вода, но он образ Ян, зарождающегося в глубинах Инь, что соответствует стихии дерева.
Но в нашем мире не может быть ничего однозначного, потому что всё перемешано между собой. Во всём своём есть что-то иное. И любой вкус имеет привкус чего-то незнакомого. В любой твёрдости есть мягкость, а в любой мягкости есть твёрдость. К тому же, ни у кого в мире нет своего постоянного места. В каждой вещи есть своя сердцевина, которая способна переродить эту вещь в нечто другое и необычное.
Так Тигр живёт в горах, в сфере Ян. А восточные мудрецы считают, что горы сложены из камней, камень это – корень Неба на Земле – 天根 (тянь гэнь), но он имеет образ Инь, рождающегося в сердцевине Ян, что соответствует стихии металла – Золота. Поэтому ничто в мире не соответствует только самому себе. Всё взаимопроникновенно, хотя и существует некий меняющийся порядок.
Из двух противоположных триграмм Дракону соответствует триграмма «кань» (вода), а Тигру – триграмма «ли» (огонь). Но, несмотря на противоположность их пространственной символики, в триграмме воды «кань» мы наблюдаем зарождение энергии Ян, а в триграмме огня «ли» находим зарождение энергии Инь.
И во Вселенной не может быть ничего постоянно положительного или постоянно отрицательного, потому что существует взаимообращённость.
Хоть Тигр и Дракон являются символами отрицательных и положительных энергий тела, их меж собой соединяет Земля, объемлющая в себе энергии инь ци и ян ци. Это и есть моё тело, вмещающее в себе все эти силы и энергии.
Я стал рассматривать своё тело более пристальным взглядом, чтобы проникнуть сквозь его оболочку и увидеть то, что я хотел.
Под серединой груди, где был центр моего тела, находился «Котёл Желтого Двора», средний энергетический центр моего микрокосма, или как его называли даосы, второе киноварное поле, расположенной, в районе солнечного сплетения. Это и был центр моего человеческого тела.
Я представил его в моём воображении. Он имел жёлтый цвет, как символический цвет стихии Земли. Именно здесь я, как даос, с помощью внутренней алхимии стремлюсь сейчас создать первообраз бессмертного зародыша, будущего моего бессмертного тела – «Сокровенную Жемчужину» – 玄珠 (сюянь чжу), порождённую соитием двух пневм тел Тигра и Дракона, чувств и природы, сердца и дыхания.
Этот бессмертный зародыш со временем созреет внутри моего тела, в моём Треножнике, которым и является моим киноварным полем. Он будет зреть по мере обретения мною знаний, подобно плоду на ветвях дерева или зародышу в материнской утробе. Я мысленно представил этот процесс, подобный процессу возникновения Вселенной, где будут происходить обновления и пертурбации, создающие мой собственный мир при помощи внутренних энергетических потоком и моей воли. И я подумал, что, возможно, этот бессмертный зародыш уже зреет в Треножнике моего киноварного поля. И он будет зреть до тех пор, пока не превратится в Бессмертного, став моим новым телом. А потом он покинет через макушку моей головы моё старое тело, которое превратится в пустую оболочку. Это произойдёт подобно тому, как младенец в момент рождения покидает материнскую утробу. Таков был смысл начала этого стиха-слогана.
Я представил, как всё крутится вокруг Неба и Земли, и они являются главными столпами творения, создающими меня и этот мир.
Но какое у меня представление о мире? И знаю ли я этот мир?
Из древних философских трактатов я знал, что по системе пространного расположения триграмм мудрецы, говоря о Земле и Небе, упоминали легендарного предка-императора Фу-си, который начертал некую «Схему из реки Хуанхэ», как чертежи «Хэ ту». Из этой реки появился дракон с окраской тела, состоящей из прерывистых и непрерывных чёрточек. Император Фу-си, разглядевший эти чёрточки, тут же начертал их на песке, а потом, соединив их, получит триграммы, которые и объяснили ему модель мироздания всего мира.
Так уж получилось, что триграмма «Небо» располагалось на юге, а триграмма «Земля» – на севере. Это соответствовало даосской логике чередования стихий: юг – чистое ян, а север – чистое инь, юг – огонь (Небо), а север – вода (Земля). И это была идеальная схема сотворения мира, которая когда-то, может быть, и существовала на земле, когда царил рай, и человек, находясь в Эдемском саду, и не был подвержен ни старению, ни смерти. Но произошла какая-то катастрофа, и всё в мире поменялось. Ведь в мире не всё и не всегда было так просто. Если бы было всё просто, то не было бы движения. Поэтому позже появилась вторая схема пространственного расположения триграмм, которую приписывают мудрецу Вэнь-вану. Эта схема соотносилась с магической картой – «Письмена из реки Лошуй», и называлась как чертежи «Ло шу». В ней триграмма «Небо» была сдвинута на северо-запад, а триграмма «Земля» помещалась на юго-западе. То есть небо как бы приобрело какие-то свойства инь Севера, а земля обрела свойства– ян Юга.
Такое положение не совсем соответствует традиционной символике триграмм. В соответствие с этим, схема Фу-си в «Хэ ту» отображает истинно-гармоничный миропорядок идеального («прежде-небесного», 先天 сян тянь) космоса, не облачённого ещё в грубую телесность и пребывающего в состоянии утончённой пневменности, впоследствии сгустившейся в телесность в рождённом «после-небесном» 后天 (хоу тянь), искажённом космосе. А искажение выразилось в смещении триграмм по сравнению с их истинным местоположением, как это представлено в чертеже «Ло шу». Одним словом, мир уплотнился, и всё стало тяжёлым и грубым. Таким образом, первая пространственная система отражла как бы интегрированность, единство, вечную жизнь прежде-небесного космоса. А вторая – распад, дезинтеграцию, обречённость после-небесного космоса. Восстановить прежнее состояние человека и призвана, по учению даосизма, внутренняя алхимия. Именно в перемене местами триграмм «небо» и «земля» в после-небесном мире и говорится в начале второго стиха.
Разная пространственная символика триграмм «вода» и «огонь» (кань, ли) – то запад и восток, то север и юг – привела к смещению всего мира в сторону деградации, что породило в мире смерть и разрушение, а также периоды гибели и восстановления и разницу двух схем местоположения триграмм (запад и восток по Фу-си, и север и юг по Вэнь-вану).
Всё перемешалось во Вселенной. Сдвинутость триграмм изменила весь мир: «кань» воды приобрело несоответствующую ей избыточную иньность, а «ли» огня – избыточную янность. Поэтому соотношение триграмм «цянь» и «кунь» (неба и земли), а также «ли» и «кань» (огня и воды), представлялись как соотношение субстанции (体 ти) и функции (用 юн) в её действии. В схеме же Вэнь-вана эти отношения также извратились. Функция (用 юн) поставлена над субстанцией (体 ти). Триграммы огня (ли) и воды (кань) заняли места неба «цянь» и земли «кунь», переместив их на свои прежние местоположения. Эти четыре триграммы в даосской интерпретации «Книги перемен» считаются основными, а остальные – производными. «Цзянь» и «Кунь» (Небо и Земля) как бы порождают шесть прочих триграмм, из которых огонь «ли» и вода «кань» производят шестьдесят четыре гексаграммы. От всего этого когда-то в давней давности сместилась Небесная Ось. «Небесной осью» 天樞 (тянь шу) в восточной астрономии называются звёзды Большой Медведицы, вокруг которых обращается весь небосвод.
Но мне нужно было в моей внутренней алхимии вернуться на прежнюю Небесную Ось, чтоб изменить своё тело и свою плотную материю преобразить в подвижный дух. А этого я мог бы достичь только при манипуляции со своими внутренними энергетическими потоками, которые могли бы создать вокруг моего тела ореол защиты от толстого мира, чтобы проникнуть в мир тонкий, оставшийся существовать параллельно с миром толстым – физическим. В символике внутренней алхимии Небесной Осью называется сердце (не орган, а как мыслящее чувствилище – 心 «синь»), служащее механизмом Дао в микрокосмосе. Мне нужно было установить медитативное наблюдение за моим Сердцем, которое должно указывать мне время использования огня или отказа от него. Поэтому у меня не было никакой необходимости покидать мир и искать уединения в горах. Ведь я, как Человек, – целая Вселенная, и во мне сокрыты все её тайны и решения всех вопросов.
Но главным для меня являлось то, что я должен был восстановить Небесную Ось во мне самом. Раз я являюсь микрокосмом, то мир этот должен вращаться вокруг меня, не в перевёрнутом, а в истинном виде. Я вновь встал на руки вниз головой и попробовал покрутиться вокруг своей оси, но тут же, от непривычки, грохнулся на пол.
Я встал на ноги и стал крутиться на месте против часовой стрелки, как бы разматывая прошедшее время вспять. Ведь в своём теле я имел все стороны света: голова была на Севере, ноги – на юге, левая рука на Востоке, а правая – на Западе. Один мой оборот был равен земному дню. Я закружился, и всё поплыло пред моими глазами, мир превращался в быстро вращающуюся трубу, я уже не мог остановить, как бы превращаясь в крутящуюся юлу или вращающийся спин. Я разматывал собой время к прежде-небесному состоянию мира. Ведь это было так просто от всего освободиться! Для этого необходимо было только полностью расслабиться и проникнуть в себя. Любое вращение порождает энергию – электричество, а оно открывает все скрытые в себе тайны. И совсем не нужно стремиться к уединению. Ведь уход от мира обнаруживает только непростительную зависимость от внешних вещей и обстоятельств. В момент своего вращения я уже ни от чего не завишу и, может быть, завышу только от этого кругового движения. В своём вращении я всегда нахожусь в настоящем времени. Я раскручиваюсь и раскручиваю иную реальность – реальность вечного кругового движения, где время и пространство схлопываются, и будущее смыкается с прошлым и становится вечным нескончаемым настоящим. И в этом настоящем есть всё: и прошлое, которое ещё не наступило, и будущее, которое уже давно свершилось.
Такова была моя парадоксальная позиция даоса, поэтому она и совпадает с дзэн-буддизмом.
Но даосизм – это не религия, а учение. С точки зрения даоса саму современную науку можно причислить к религии, когда учёные поклоняются только одному набору истин, в то время как необъяснимые явления относят к разряду несуществующих. В своих раздумьях я как раз подвергаю критике современное положение в науке, когда учёные с зашоренным взглядом на вещи видят одно, но совсем не видят другого, но явного, на что нельзя закрывать глаза, а это и есть разные виды энергий в нашем мире. Нельзя относиться к электричеству и электромагнетизму, как к однородной и мёртвой силе, не имеющей разделения. Даосы, как раз, и разбираются в консистенции энергетических потоков и умеют настраивать своё сознание и восприятие на разные проявления биополей, электромагнетизма и торсионного излучения. Именно поэтому для них открывается сложный мир энергетики, и они могут настраиваться и присоединяться к тем или иным энергетическим потокам, что утверждается в особый культ натурализма Бессмертных с их жизнеутверждающей аксиологической позицией. Когда-то я очень интересовался этими потоками, так сам хотел их освоить.
И сейчас, вращаясь подобно спину, я старался рассмотреть в моём кружащемся окружение эти потоки, потому что я уже не видел стен моей комнаты. У меня родилось чувство, что я собой представляю кружащуюся Землю, а вкруг меня вращается Небо. И у меня это Небо оказалось уже под ногами, и я всем своим существом ощущал две силы: одну – центробежную, мне казалось, что будь у меня сейчас вода, то она стечёт с рук и устремится на это Небо, а другую – центростремительную, я чувствовал, что наполняюсь чем-то тёплым, а это значило, что огонь сходил с Неба на мою Землю, и я, нагреваясь, заряжался положительным зарядом. Пневма Инь из меня выходила, а пневма Ян меня наполняла. Так вот почему, даосы говорят, когда вода поднимается вверх, а огонь сходит вниз – это означает, что происходит превращение, внутри меня накапливаются Золото и Киноварь, которые и зачнут плод младенца из Золотого раствора и Перегнанной киновари – моё будущее бессмертное «я». И я займу достойное место среди Бессмертных в их божественном пантеоне.
Всё правильно! Даосы уже давно раскрыли секрет бессмертия, но не каждый мог его понять, потому что своё открытие они закамуфлировали в такие понятия, которые могут быть раскрыты только избранными и посвящёнными. У даосов существует своё представление о не-дуальной полярности человеческого существа, как органического единства психических и физических состояний. И это нашло своё отражение в учении о двух аспектах пути: совершенствование тела – гимнастические и дыхательные упражнения, как макробиотика, и совершенствование духа – медитативное созерцание и техника визуализации. Эти два аспекта составили доктрину одновременного совершенствования «природной сущности», выражающей сознательно-рациональное психическое начало, и «жизненности». А природная сущность и жизненность производят определённую коррекцию, меняя человека и наделяя его бессмертием.
В отличие от буддистов даосы свою психотехнику направляют не только исключительно на совершенствование сердца 心 «синь», но и всего организма человека и всей его человеческой сущности, отчего и происходит лёгкая настройка сознания и всего организма на тончайшие флюктуации энергетических проявлений тонкого энергетического мироустройства, ибо только буддийское "совершенствование сердца" – 心«синь», или йогической природной сущности «син» и игнорирование пневмо-энергетического начала в человеке «мин» недостаточно для полного совершенства и бессмертия.
Поэтому можно сказать, что даосская практика намного сложнее, чем буддийская или другие виды йогических практик. Так даос Гэ Хун в трактате «Баопу-цзы» зафиксировал троичную градацию настройки на энергетические потоки, исходящие из тонкого мира: первые – «небесных бессмертных» -天仙 «тянь сянь», вознесшихся на Небо и поселившихся в астральных покоях, заняв соответствующее место в высшей номенклатуре небесных существ. Вторые – земные бессмертные – 地仙 «ди сянь», скрывающиеся в знаменитых горах – 名山 «мин шань», или в пещерных небесах – 洞天 «дун тянь». Часть из них продолжает даосскую практику для вознесения на небо. Третьи – бессмертные, освободившиеся от трупа, обретшие земное бессмертие через смерть и воскресенье, как Иисус Христос, но только не откочевывавшие на небеса.
Так вот, сейчас, когда я нахожусь в головокружительном вращении и кружащемся потоке, то у меня возникает вопрос: в каком потоке я нахожусь? И из какого тонкого мира он исходит? Я вижу какие-то неясные тени, плывущие перед моими глазами, но кто они: Небесные бессмертные, находящиеся в астральных покоях; Земные бессмертные, прибывшие ко мне со знаменитых гор и небесных пещер, или это – Бессмертные, освободившиеся от своих оболочек и обретшие земное бессмертие? Я вижу множество вращающийся точек и теней, которые движутся рядом со мной почти с той же скоростью моего вращения, поэтому они кажутся мне зависшими в воздухе. Но кто они такие?
И тут я вспомнил трактат Ту Шуня «О созерцании мира дхарм в Хуаяне», где говорилось о десяти Небесных Вратах, открывающих на четырёх уровнях Пустоту. Пустота никогда не бывает пустой, так как всё исчезает в пустоте, и всё из неё возникает, что содержится в пространстве и времени. В трактате говорилось, что если посмотреть на Пустоту проникновенным взглядом, то можно понять, что при особом созерцании мгновенной формы в Пустоте можно сразу открыть четыре Небесных Врат. В Первых Вратах Пустота как бы не является пустотой, потому что она и есть пустота. Это понять несколько сложно, если не разобраться в этих понятиях. В первом случае пустота понимается как вакуум, уничтожение всего, абсолютное несуществование, а во втором случае – это буддийское понимание бытия, по которому воспринимаемые нашими органами чувств явления не существуют на самом деле, но нельзя сказать, что за ними ничего не кроется. Такое бытие просто недоступно нашим органам чувства. Из этого следует, что форма не является абсолютной пустотой, поэтому она не пуста. Форма поднимается до телесности, которая является Истинной Пустотой. Поэтому буддисты и говорят, что форма – это пустота. И действительно, исходя из того, что она является истинной пустотой, она совсем не является абсолютной пустотой. Отсюда мудрецы и говорят, что, так как форма является пустотой, поэтому форма и не является Пустотой.
Я присмотрелся к точкам и теням, которые двигались рядом со мной, и увидел, что они все различаются в своей общей массе. Эти блёстки и искорки превращались при усиленной настройке внимания в определённые формы лиц древних людей. Возможно, что души, являясь торсионными полями после исчезновения, способны уплотняться в телесные образы, обретая свои формы даже при своём разряженном состоянии. И я вспомнил, что ещё даос Ван Мин в трактате «Тай пин цзин» даёт возможность ещё более разделять настройку концентрации на потоки биоэнергетики тонкого мира, разделяя эти потоки уже на девять оснований, в которые попадают настроенные по категориям на диапазоны этих потоков личности. И эти категории он расставляет по вертикали в особую иерархию, которая как бы соответствует травам и деревьям; десяти тысячам вещей; горам и потокам, в которые попадают всё сущности от добрых людей и мудрецов до насекомых и бактерий согласно свойствам своих инь-ян, пяти стихиям, четырём сезонам, Земле и Небу.
Так передо мной на первом уровне открылись Первые Небесные Врата, где я увидел первых сущностей – «рабов» – 奴辈 «ну бэй» (рабские души) – своего рода современный вид людей, которые не «заморачиваются» на разные тонкости тонкой материи, а живут в своё удовольствие потреблением всего того, что получают от жизни. Вероятно, ими и являются эти кружащиеся вокруг меня точки, напоминающие собой серые пылинки бренного мира.
Затем я ещё немного напрягся и сумел открыть Вторые Небесные Врата, где форма не являлась пустотой, хотя она и была пустотой. Но это была уже цветная пустота. Как говорили буддисты, синие и жёлтое не является обязательным признаком истинной пустоты, потому как синее и жёлтое не может считаться пустотой, но, не имея телесной оболочки, всё же считаются пустотой. Поэтому и говорят, что цвета являются пустотой. Во Вторых Вратах я увидел нечто похожее на кусочки и комки какой-то взвеси, это был «народ» – 民人 «минь жэнь» – сущности, которые выполняют общие требования общества, но не задумываются о своём самоусовершенствовании. Они тоже ничем не отличаются от грязной пыли во вращающемся вихре, но они всё же имели какие-то свои свойства и цвета.
Я напрягся в своём сосредоточении и передо мной открылись Третьи Небесные Врата, где форма не являлась пустотой, хотя всё же была пустотой, потому что в абсолютной пустоте нет форм. Но это были Врата Мгновенной Формы, а мгновенная форма не имеет телесности, поэтому является пустотой. По учению буддистов, продолжительность существования дхарм очень краткая, и потому продолжительность всех вещей длится лишь мгновение. Передо мной, на какое-то мгновение появлялись белые пятна, а потом исчезали. Я подумал: «Действительно, мгновенная форма возвращается в пустоту, а в пустоте не может быть формы. Вероятно, это были «добрые люди» – 善人 «шань жэнь», совершающие непоказные, а добрые поступки. Они чистые и похожи на хлопья белой ваты или снега, которые мгновенно тают».
Потом перед моим взором открылись Четвёртые Небесные Врата, где формы всё ещё являлись пустотой, так как дхармы всех форм не должны отличаться от истинной пустоты. Существа в Четвёртых Вратах можно было сравнить с солнечными зайчиками, которые возникают как отражения небольших зеркал. Я подумал: «Наверняка, это – «мудрецы» – 仙人 «сянь жэнь», живущие философией и возвышенными мыслями. Они продолжают отражать свет даже в этом ветровом потоке, так как они когда-то при жизни оставили в неисчезающий след в философских трактатах и литературе».
При дальнейшей концентрации я вышел на второй уровень постижения и пришёл к созерцанию того, что пустота и есть форма. Тогда передо мной распахнулись ещё четыре Небесных Врат. В Пятых Вратах я увидел то, что пустота не является формой, потому что пустота и есть форма, но в одном случае она как вакуум, а в другом – как бытие. Я понял, что абсолютная пустота не является формой, потому что пустота и есть форма. Истинная пустота не должна отличаться от формы, поэтому и говорят, что пустота является формой. Исходя из того, что истинная пустота является формой. Абсолютная пустота не может быть формой. В Пятых вратах я увидел существа, похожие на светлячков. Я подумал: «Это – «Совершенномудрые» – 神人 «шэн жэнь» – люди, ставшие на путь постижения Дао и добившиеся первых успехов. Они уже излучают в пространство свой внутренний свет. А свет – это уже не пустота, а нечто вещественное и осязаемое, и оно уже может являться наполненной формой».
Когда раскрылись Шестые врата, я понял, что пустота не является формой, потому что пустота и есть форма, ибо обязательный признак пустоты не есть цвета, поэтому говорят, что пустота не является формой. Но поскольку пустота не отличается от синего и жёлтого, постольку говорят, что пустота является формой. Исходя из того, что пустота не отличается от синего и жёлтого и не является синим и жёлтым, можно сказать, что пустота является формой и не является формой. Через Шестые Врата я увидел существ, напоминающих светящиеся фигуры старцев. Я подумал: «Это – люди Дао 道人 «дао жэнь» – люди, живущие по правилам Дао, достигнувшие глубокой старости, благодаря правильному образу жизни и пестовавшие долгое время свою жизненность».
Когда раскрылись Седьмые Небесные Врата, я уже знал, что пустота не является формой, так как пустота и есть форма. Пустота – это то, на чём основывается нечто, но не то, что может само основываться, поэтому она не является формой. Но так как она может стать тем, на чём основываются, только совместно с тем, что может основываться, поэтому она является формой. Действительно, исходя из того, что то, на чём основывается нечто, является формой, следовательно, пустота, не является формой, потому что пустота и есть форма.
В Седьмых Вратах я увидел существа, похожие на сияющих монахов, и подумал: «Это – Бессмертные – 仙道 «сянь дао»– люди, познавшие высшее учение Дао и изменившие себя внутренним отдалением от всего бренного, подобно монахам в миру».
Когда распахнулись Восьмые Небесные Врата, я познал то, что пустота является формой. Ведь истинная пустота не должна отличаться от формы, вместе с тем дхармы не имеют собственного принципа, не уничтожаются и не исчезают. Поэтому пустота является формой. Если пустота и форма таковы, то все дхармы мыслятся также.
В Восьмых Вратах находились существа, похожие на симпатичных светящихся юношей, и я подумал: «Это – «истинные люди» – 真人 «чжэнь жэнь» – люди, научившиеся менять свою структуру и познавшие высшие тайны мироздания, они являются образцами подражания для всех живущих на земле даосов».
После этого я поднялся в своём сознании на третий уровень, и предо мной открылись Девятые Небесные врата, когда я вошёл в сознание отсутствия преграды между пустотой и формой. Я уже знал, что поднимающаяся от телесности форма не отличается от пустоты. Всё, что существует, есть пустота исчерпывающихся форм, так как таков сам процесс нашего восприятия, когда внимание сосредотачивается на одном, отвлекаясь от другого. В том случае, когда форма исчерпывается, пустота проявляется. Поднимающаяся до телесности пустота не отличается от форм. Всё, что существует, есть исчерпавшая пустоту форма. В этом случае пустота является формой и не скрывается. Поэтому, когда просветлённый смотрит на форму, он не может не видеть пустоту, а созерцая пустоту, не может не видеть формы. Нет ни границ, ни преград для того, чтобы видимое мыслить как одно. Когда я это понял, то через Девятые Небесные Двери увидел существа, выглядящие как сияющие дети, и подумал: «Это – «небожители» – 神人 «шэнь жэнь» – святые, способные перемещаться в мирах. Вероятно, они редко посещают землю, так как предпочитают обитать на небесах».
Они проплывали надо мной и изредка бросали на меня свой ясный и абсолютно безразличный взгляд. И, глядя на них, я вдруг неожиданно для себя поднялся на четвёртый уровень своего сознания и передо мной распахнулись Десятые уже Звёздные Врата, и я как бы пребывал в созерцании непрекращающегося пребывания и исчезновения. Я смотрел сквозь эти Звёздные Врата в заполненную пустоту и не мог оторвать взгляда. Об этой созерцательной истинной пустоте нельзя было сказать, что она форма. Она не была формой. Но нельзя было также сказать, что она – пустота. Она не было пустотой. То же самое нельзя сказать и обо всех дхармах, так как мои слова также не содержат понимания непрекращающегося исчезновения. Неверно то, что слова достигают всего. Неверно также то, что объяснение доходит до всего. И в этом скрыт предел всех действий. Потому что существующее сознание мыслит, а дхармы , образуя телесность, теряют своё истинное значение. И я тут понял, что через своё созерцание я достиг самых высших вершин прозрения. Восемь открывшихся врат первых двух уровней моего сознания объяснили мне простое – проявляющееся. Врата третьего уровня объяснили поведение утвердившегося на пути постижения Истины. И только Врата четвёртого уровня объясняют мне сущность поведения постигшего Истину.
Открывшиеся Десятые Небесные Звёздные Врата открыли перед моим взором истинную данность мира. Там, кроме всего прочего, я видел ещё нечто особенное среди этого разнообразия всяких сгустков энергии, а именно, эти слабые-мерцающие тени. Как будто кто-то светился, но не в полную силу, как бы придерживая свой свет для себя и экономя свою энергию. Это была ещё одна градация тонкой материи – духов живущих рядом с нами, которая, как я позже узнал, разделялась на пять категорий настройки своей энергетики на свои энергетические потоки:
Первые, с самым тёмным мерцанием были «демоны бессмертные» -鬼仙 «гуй сянь», то есть, преданные Дао люди, не достигшие, однако, больших результатов в своей духовной практике – после смерти они не гибли, а сохранялись в виде 鬼 «гуй» – демона, призрака, но «чистого и духовного».– 清灵 «цин лин» по своей природе.
Вторыми, являлись «люди бессмертные». – 人仙 «жэнь сянь» – даосы, накопившие большую силу 德 «дэ», творящие благо, избегающие болезни и продлившие до бесконечности свою жизнь.
Третьи, чуть ярче, были – «земные бессмертные» – 地仙 «ди сянь» – люди, взявшие за образец Небо и Землю, действующие сообразно механизму вселенских метаморфоз в соответствии с ритмом небесных светил, вернувшие свои пневменные энергии в «киноварные поля» тела и создавшие из них практикой «внутренней алхимии» 内丹 (нэй дань) снадобья бессмертия. Они и жили за счёт этого снадобья и даже делились им с другими бессмертными, а когда им недоставало для себя, то заимствовали их у других.
Четвёртые олицетворяли собой «святых (божественных) бессмертных» 神仙 (шэнь сянь). Они были более совершенными, чем «земные бессмертные», уничтожившие в себе пневму «инь» и создавшие новые тела, состоящие из чистого «ян», пришедшие в гармонию с вселенским порядком. Но они явно экономили своё свечение, так как, несомненно, дорожили тем, что обрели с таким трудом.
Пятые же «небесные святые» 天仙 (тянь сянь ) хоть и могли сиять полным светом, так как их сила 德 (дэ) полностью соединилась с «Дэ» космоса, но в силу своей скромности или по каким-то другим причинам, они не хотели выделяться среди других, может быть, поэтому, что по призыву Неба стали «бессмертными чиновниками» – 天官 «тянь гуань» в божественной иерархии небес.
Так я впервые прозрел Небеса, на которые потом, когда уже стал Бессмертным даосом, совершил своё путешествие, сдав экзамен Нефритовому Императору.
В то время, как я всматривался во весь этот круговорот светящихся сущностей, я вдруг заметил среди них одну женщину, вернее, молоденькую девушку лет пятнадцати. Я не знал, кто она, но её красота меня поразила. Она чем-то походила на поэтессу Ти Лан, но той было уже за сорок лет, когда я её посетил в её хижине, чтобы углубить свои знания в поэзии. Она пристально смотрела на меня. Но тут у меня вдруг в глазах потемнело от долгого круговращения, и я погрузился во тьму.
Когда я открыл глаза, эта девушка сидела возле меня. Она улыбнулась и спросила:
– Как вы себя чувствуете?
Я ей ответил:
– Превосходно.
Она рассмеялась и сказала:
– Но вам ещё рано так долго находиться вблизи Небесной Оси, особенно когда огонь на рассвете и на закате соединяется с Небесной Осью. Вы так можете сжечь свое сердце.
– Вы та девушка, которую я видел во время круговерти, – произнёс я, – но кто вы?
– На небесах очень мало женщин, – сказала она, – так как небеса все заполнены пневмой Ян, и пневме Инь там не место, поэтому нам, женщинам, приходится применять на себе многие женские образы. В этот раз я была в образе Хэ Сян-гу, единственной женщиной из числа Восьми бессмертных 八仙 «ба сянь», которая жила ещё при династии Тан и обрела бессмертие благодаря чудесному сну, виденному в пятнадцатилетнем возрасте, а также Ли Те-гуаем и Лань Цай-хэ. Тогда я покинула дом и удалилась в горы. Но вы должны были меня знать в то время, когда вы жили в уезде «Вершина Прощания», а до этого вы помогли мне, заплатив монахам штраф за то, что я сломала у их пагоды ветку на пионовом кусте. Разве вы этого не помните? Потом мы вместе с вами сочиняли стихи.
– Я никогда не жил в уезде «Вершина Прощания». Вы меня принимаете за кого-то другого, – возразил я и высказал предположения, – вы, вероятно, поэтесса Ти Лан, у которой я брал урок по стихосложению.
Девушка улыбнулась и сказала:
– Но вы даже не знаете, кто вы есть на самом деле, а беретесь со мной спорить. И как вы могли спутать меня с этой старухой-поэтессой Ти Лан, когда мы в своё время сочетались с вами браком в «Рубиновых Чертогах» в «Тереме Сверкающего нефрита» у Золотой феи.
Она громко рассмеялась. А я смежил веки, пытаясь вспомнить то, о чём она говорила.
Когда я открыл глаза, её уже не было. Так я впервые упал в обморок во время медитации от головокружения.
Позже, анализируя мои действия во время медитации, я понял, что сумел открыть в пустоте сразу десять ворот, и увидел в какой-то момент то, что за ними находилось.
Стих шестой
六。人人本有長生藥，自是迷徒枉擺抛。甘露降時天地合，黃芽生處坎離交。井蛙應謂無龍窟，籬扊爭知有鳳巢？丹熟自然金滿屋，何須尋草學燒茅。
Liù. Rén rén běn yǒu chángshēng yào, zì shì mí tú wǎng bǎi pāo. Gānlù jiàng shí tiāndì hé, huáng yáshēng chù kǎn lí jiāo. Jǐng wā yīng wèi wú lóng kū, lí yǎn zhēng zhī yǒu fèng cháo? Dān shú zìrán jīn mǎn wū, héxū xún cǎo xué shāo máo.
Буддист:
У каждого есть лекарство для долголетия, но впадать в заблуждение – это лишь пустая трата времени. Когда сходит сладкая роса, небо и земля соединяются; там, где рождаются желтые бутоны, они переплетаются с водой «кань» и огнём «ли». Лягушка в колодце должна сказать, что нет пещеры дракона, но перепела в загон не знают, что есть гнездо феникса. Когда зелье созрело, дом полон золота; нет необходимости учиться жечь траву, чтоб вылечиться.
Даос:
Внутри владеют люди все снадобьем долголетья,
Но почему-то все идут дорогой заблужденья,
Его в безумии отбросив, входят в лихолетье
И сокращают дни свои для чуждого служенья.
Роса стекает, сладкая, когда всё – в единенье –
Земля и Небо и собой Жёлтый Росток рождают,
Триграмма где «воды» с «огнём» свой бег соединяет,
Колодезной там жабы происходит появленье,
Она не скажет, у дракона где его пещера
Перепела в своём загоне ведь совсем не знают,
В каком месте, невидимом, феникс гнездо скрывает,
Так как им не откроет тайны их благая вера.
Так эликсир естественно у нас внутри созреет,
Собой он Золотой Зал постепенно наполняет,
Зачем искать траву лечебную, когда не знает
Тот, лечится кто, ведь болезнь его всё ж одолеет.
Конфуцианец:
На следующее утро я сменил стих-слоган на стене и сел перед зеркалом в позу лотоса, чтобы медитировать. Как только я углубился в свои мысли, то тут же почувствовала радость от полученного успеха во время моей предыдущей медитации. Мне удалось сдвинуть моё дело с мёртвой точки и впервые приблизиться к «Небесной оси», увидеть то, что никому не приходилось видеть до меня – ту внутреннюю структуру сферы Бессмертных, в которой я совершал своё круговращение. «Может быть, – подумал я, – мне удалось впервые зарядиться таким положительным зарядом Ян, от которого во мне завязался зародыш бессмертия. И этот зародыш не телесный, я духовный, некий сгусток энергии ян, который я должен каждый день питать, чтобы не потерять его».
Я посмотрел на отражение моего живота в зеркале и, погладив своё солнечное сплетение, сказал сам себе: «Но я не могу так вращаться каждый день до потери сознания. Нужно придумать какой-то новый способ накопления в себе янной энергии. Возможно, что этому помогут физические упражнения. Нужно изобрести свою собственную гимнастику, которая бы помогала мне накапливать энергию Ян. Вчера я крутился против часовой стрелки, чтобы приблизиться к Небесной оси, и этим самым изобрёл свои обратные часы, свой часовой циферблат, который раскручивал время вспять. Такой циферблат подошёл бы жителям южного полушария, которые смотрят на восходы и закаты солнца, как бы стоя головой вниз по отношению к жителям северного полушария. Вот для них время, как раз, и идёт вспять, но они этого не ощущают. И я должен придумать такую гимнастику, как у каратистов, чтобы совершать свои «ката» по эллипсу против часовой стрелки. И такое упражнение мне нужно делать только утром до полудня во время янного времени. Подобные упражнения делал китайский предок Юй, творивший свой мир после Всемирного потопа, отчего потомки называли такие упражнения «Небесной походкой Юя», в отличие от его Земной походки. Так что и мне следует заняться упражнениями «Небесной походки Юя». И это тоже будет считаться раскручиванием моего время в прошлое, чтобы приблизиться к «Небесной оси» и восстановить своё «прежде-небесное» состояние».
Я тут же встал и приступил к выполнению гимнастики, совершая каратистские «ката» по вытянутому эллипсу в движении против часовой стрелки, каждый раз посматривая на стих-слоган, прикреплённый к стене, и думая: «Все люди имеют совершенную основу, а пониманье этого и есть осознание своей природы. Каждый человек может приготовить в себе эликсир бессмертия, но большинство людей об этом ничего не знают. Что такое «Сладкая роса»? Как говорится в «Книге перемен»: «Когда Небо и Земля гармонируют друг с другом, тогда вниз стекает сладкая роса». Сладкая роса – это пневма, возникшая от соединения небесных ян и земных инь энергий. В «Книге перемен» это обозначено гексаграммой «Расцвет» (тай), когда земные влияния направлены вниз, а небесные – вверх. В практике внутренней алхимии подобная ситуация возникает в процессе обратного направления энергии тела (восходящих – вниз, и нисходящих – вверх). Результатом соединения этих пневм оказывается гармонизация инь и ян и рождение новой пневмы – 甘露 (гань лу) «Сладкой росы».
Так что, я всё делаю правильно, раскручивая своё время вспять до «прежде-небесного» состояния. Моё тело превратилось во вращающуюся Землю, на которой левые рука и нога, соединившиеся на Востоке в тело Синего Дракона, сражаются с правой рукой и ногой, ставшими на Западе телом Белого Тигра. Низ живота на Юге мечется, как Красная Птица, а голова, как Чёрная Черепаха со Змеёй, решает стратегические и тактические задачи боя. В этом образе я становлюсь Чёрным Воином, завоёвывающем себе жизненное пространство вокруг Небесной оси на пантеоне небожителей и тонких сущностей. Я чувствую, как в меня вливается пневма ян, а в солнечном сплетении пробивается Жёлтый росток. Жёлтый росток 黄芽 (хуан я) – это ещё одна пневма, рождённая гармонизацией инь и ян. Жёлтый цвет – это символический цвет стихии «земля». Если «Сладкая роса» возникает от взаимодействия триграмм «небо» и «земля» (цянь и кунь), то есть ян и инь в их чистом виде, то «Жёлтый росток» – это следствие соединения триграмм «огня» и «воды» (ли и кань), как в шестьдесят третьей гексаграмме «цзи цзи» – «уже конец». А это значит, что инь и ян уже слились в их зародышевой форме. Ведь Сладкая роса – это «сок дерева» и «ртуть»; а Жёлтый росток – это «семя золота» и «свинец». Это именно те ингредиенты снадобья бессмертия – ртуть и свинец, и они получаются в результате соединения пнем инь и ян разных степеней зрелости. А соединения свинца и ртути даёт уже само снадобье – бессмертный зародыш. И зародыш уже во мне, и снизу его подогревает Красная Птица своим огнём. И я это чувствую, когда бью кулаком по своему солнечному сплетению, не ощущая боли. Я наконец-то понял, что, чтобы добиться успеха, нужно соединять вещи не по принципу взаимного тяготения противоположных начал (к примеру, женского и мужского), как это делается во внешнем, а по принципу «симпатии» или «родство видов» 同类 (тун лей), как это делается во внутреннем делании. Непосвящённых не могут понять принципы глубин внутренней алхимии. Сера и ртуть не совместятся, а вот ртуть и свинец, вещества по алхимической доктрине родственные, хотя и полярные по знаку, можно соединить. Но жаба не способна знать обиталище дракона. Поэтому даосы отвергают порочные методы, отвлекающие людей от поисков истинного Дао способами внутренней алхимии. Многие не знают, что истинный эликсир выплавляется внутри человека, а не снаружи во внешних вещах, путём лечебных трав и пилюль из соединения минеральных веществ. И сейчас мне понятна цитата из «Дао дэ цзина» в девятой главе: «Если нефритом и золотом наполнен Зал, то никто не в силах его охранять». «Золотом, наполняющим зал» является зародыш бессмертия, зреющий в моём теле.
Когда я выполнил свои гимнастические упражнения из двадцати «ката», то сел на коврик в а позу лотоса, стараясь успокоить своё дыхание. Пневма ян растекалась по всему моему телу, питая внутри мой бессмертный зародыш. Я думал о том, что зарождение во мне этого эликсира досталось мне дрогой ценой, я чуть не сжёг своё сердце, как сказала эта таинственная девушка-красавица, назвавшаяся Хэ Сян-гу по прозвищу «Пролитое Благоухание». Она побывала в моей комнате и, может быть, даже спасла меня от смерти. Я же нечего не помнил после того, как вошёл в беспамятство. Как она очутилась у меня дома? Но удивительнее всего то, что она намекнула на близкую связь со мной в моей прошлой жизни. Кто же она такая? Неужели когда-то я, и в самом деле, состоял с ней в браке? Жаль, что она так внезапно исчезла и лишила меня возможности расспросить её о моей прошлой жизни. Как удивительно всё взаимосвязано в этом мире! В даосской онтологии «Юнь цзи ци цянь» в сочинении «О первоначальной пневме» – «Юань ци лунь» – говорится: «Тело обретает Дао; тело обретает состояние бессмертного, и дух также обретает состояние бессмертного». Поэтому высшая цель даосского учения заключается в продлении жизни и обретении бессмертия, где самым важным является неразделённость духа и тела, ибо тело для даосов выступает условием функционирования духа – «колесницей духа», как говорил Тан И-цзе. А в «Хуан-ди нэй цзине» сказано: «Сердце – это чиновник государя, из него исходит свет духа. Если тело повреждено, то дух его покидает; если дух его покидает, то наступает смерть». М-да! У даосов иное представление о мире, чем у других философов, находящихся под влиянием буддизма или христианства. Даосская натуралистическая модель мира представлена, как восприятие чувственного космоса в качестве совершенного и гармоничного универсума, где не может быть ни сансары, ни нирваны, ибо в космосе главное место уделено ценности индивидуальной жизни и бытия в мире. Как говорится в трактате «Сицы чжуань»: «Величайшей благой целью 德 (дэ) космоса (Неба и Земли) является жизнь (способность к порождению 神 «шэнь» – души)». Из этого следует, что натуралистический витализм самой мысли даосизма предлагает чрезвычайно высокую оценку жизни, а долголетие с самого начала является самой основной фундаментальной ценностью, ибо это учение Дао и есть источник жизни и бессмертия. Даос Ван Мин говорил: «Дао управляет жизнью. Если бы Дао исчезло, то всё сущее не смогло бы жить. Если бы всё сущее не смогло жить, то в мире не осталось бы ни одного рода существ, и ничего нельзя бы было передать потомкам. Если бы всё сущее не смогло жить и передавать жизнь потомкам, то настала бы погибель». Учение Дао выступает против целомудрия и безбрачья. Всё живое должно жить, размножаться и развиваться. В этом и есть суть самой жизни. Даос Ван Мин говорит: «Целомудренный мужчина – это тот, кто не распространяет своё семя, а целомудренная женщина – эта та, что не превращает его в новую жизнь. Если бы мужское и женское не вступали бы в союз, то все роды живых существ исчезли бы. Так соблазнённые ложным и обманчивым названием «целомудрие» два человека нарушают волю Неба и Земли и страдают, будучи лишены потомства. Это, безусловно, великое зло всего мира». Как-то старик Накамура, у которого я когда-то жил в доме в Японии, сказал мне: «Когда человек умирает и превращается в дух, то все чувства, которые он имел при жизни, остаются с ним, потому что все земные души «по» сохраняются в его энергетике и в тонком мире. Поэтому он склонен к тем привычкам, что имел при жизни, и более того, самые низменные его страсти начинают доминировать над благородными. Обычно, человек, умирая, если он был при жизни недобрым, превращается в злой дух. А если он был ещё и сластолюбивым, то может превратиться в насильника. И на том свете существует секс, и духи так же спариваются, как люди на этом свете». В этом я убедился, услышав рассказ о Повелителе демонов ночи. Поэтому я считаю, что хоть в даосизме и существует понятие целомудрие, но это понятие ничего не имеет общего с неимением сексуальных связей. Потому что даосское целомудрие подразумевает совсем другую чистоту – чистоту ментальности и очищение своей мысли от низменных страстей, которые порождают семь низменных земных душ «по». Даосское целомудрие – это «духовный союз с небесными бессмертными» или, другими словами, связь или брак с высшей космической энергией через три человеческих небесных души "хунь".
Рассуждая так, я, вероятно, задремал и, открыв глаза, неожиданно увидел сидящего напротив меня даоса.
– Кто вы? – спросил я его.
– Я – Люй Дун-бин, сказал он, – один из восьми Бессметных даосов 八仙 «ба сянь». Вы как-то восхищались моим волшебным мечом, обладающим чудесной силой, с помощью которого можно побеждать злых духов и тварей во время странствий. Вы хотели приобрести такой.
– Да-да! Нельзя ли у вас его купить? Я хочу при помощи внутренней алхимии обрести бессмертие и пуститься в дальнее странствие. Он бы мне очень пригодился.
Даос рассмеялся и сказал:
– Если вы даже его приобретёте, то не сможете им пользоваться. Потому что такой меч нужно делать и оттачивать самому, как учатся и оттачивают любое мастерство и искусство. Только тогда этот меч станет достойным оружием в ваших руках. Я явился к вам потому, что вы засветились в наших сферах, и хотел бы вам дать несколько советов.
– Ах, да! – воскликнул я. – Вы, наверное, видели меня, когда я вращался вокруг Небесной оси?
– Да, – сказал, смеясь, даос, – вы проделывали такие скачки и пируэты, что у нас всех перехватило дух, глядя на вас. Ещё никто не устраивал таких танцев до вас. Вы обратили на себя внимание всех Бессмертных. Поэтому я и прибыл к вам, так как понял, что вы серьёзно занялись пестованием своей жизненности «мин» и совершенствованием природной сущности «син». Я хочу вам помочь и дать совет, как укреплять свой дух. В Минскую эпоху Ван Вэнь-лу написал трактат «Книга о зародышевом дыхании «Тай си цзин», который был прокомментирован даосом Хуань Чжэнем, и вот что он сказал: «Дух – это дитя пневмы. Пневма – мать духа. Дух и пневма следуют друг за другом, подобно телу и тени. Тело – жилище духа. Дух – господин тела. Если хозяин пребывает в покое, то дух живёт в нём. Если хозяин обеспокоен, то дух покидает его. Если дух уходит, то пневма рассеивается, (ибо пневма – это жизненная сила-дыхание, аналог индийской праны). Дух внутри пневмы подобен зародышу в утробе матери. Они едины в телесности по самой своей сути».
– Понимаю! – воскликнул я, – Как мне нравится даосское учение, потому что в нём всё излагается конкретно без всяких мистических наворотов. Поэтому даосизм – не религия, а конкретное учение о сути жизни и о наличии субъекта в этом мире. Поэтому даосизм нужно принимать как философию, а не как досужие рассуждения о мистических началах без знания основ мироздания, ибо весь мир так или иначе пропускается через наше тело и даёт нам жизнь через энергию, дыхание и тепло. Ведь так? Таким образом, происходит: первое – производимость духа от пневмы как субстанции; второе – ценностное первенство духа перед телом и зависимость от духа жизненной силы; и третье – едино-телесность (едино-сущность) духа и пневмы. Ведь так? Поэтом человека нужно рассматривать как человеческую личность единого психоматического целого. Как вы видите, я неплохо подкован теорией, не так ли? Но правильно ли я вас понимаю?
Даос кивнул головой и сказал:
– К этому учению нужно относиться, как к искусству и как к оружию. Если вы хотите стать Чёрным Воином, то вам следует совершенствовать его каждый день и оттачивать своё мастерство, как я оттачиваю свой меч. И знайте, что нужно овладевать многими искусствами, потому что каждое искусство делает нас сильнее и совершеннее.
Он выл свой меч из-за спины и показал мне его. Этот меч был старинной работы и выглядел очень изящно.
Тут раздался стук в дверь. Я пришёл в себя, и мой гость мгновенно исчез. Ко мне постучалась соседка и спросила:
– Вас не видно уже целую неделю, вы не выходите из комнаты. У вас всё в порядке?
Так я возвратился в нашу действительность.
Стих седьмой
七。要知産藥川源處，只在西南是本鄉。鉛遇癸生須急采，金逢望後不堪嘗。送歸土釜牢封固，次入流珠廝配當。藥重一斤須二八，調停火候托陰陽。
Qī. Yào zhī chǎn yào chuān yuán chù, zhǐ zài xīnán shì běn xiāng. Qiān yù guǐ shēngxū jí cǎi, jīnféngwàng hòu bùkān cháng. Sòng guī tǔfǔ láo fēng gù, cì rùliú zhū sī pèi dāng. Yào zhòng yī jīn xū èrbā, tiáotíng huǒhòu tuō yīnyáng.
Буддист:
Если вы хотите узнать, откуда берется лекарство, то найти его можно только на юго-западе. Свинец нужно собирать в спешке, когда он встречается с рождением Козерога, а золото нельзя пробовать после встречи с надеждой. Его отправляют обратно в земляной котел, чтобы крепко запечатать, а затем в текучую жемчужину для рабского подбора. Лекарство весит два или восемь фунтов, а огонь регулируется, чтобы удержать инь и ян.
Даос:
Знать следует, что в месте рек истока возникают
Снадобья все, на юго-запад нужно нам стремиться,
Где исконная родина, для жизни всё годится,
Что взято там, так как ошибок в прошлом не бывает.
При медитации свинец всегда берётся в спешке,
Металл с полной луной встречается у Козерога
Когда настало время «гуй», бери всё без задержки,
И долго не заглядывая, стоя у порога.
Не пробуй Золота пока после с надеждой встречи,
А спрячь его в «Котёл Земли» и запечатай сразу,
Туда же Жидкий Жемчуг сбрось, чтоб не было там течи,
Гармония чтоб сплавила их в Золотую Вазу.
Снадобья вес – ху целый, дважды восемь – быть он должен,
Чтоб Инь и Ян им подкреплять, вращай подобно спину,
Следи за этим и огонь уменьши осторожно,
Всегда ищи умеренность – златую середину.
Конфуцианец:
На следующий день я повесил на дверях табличку «Не беспокоить», и начертал на бумаге новый стих-слоган, повесив его на стену. Затем я уселся в позу лотоса и стал смотреть на иероглифы. Я старался вникнуть в суть написанного, но ничего не понимал. Поэтому я встал и приступил к выполнению физических упражнений. Помимо зарядки в стиле «походки Юя», я повесил на стене мишень и приготовил пять дротиков, которые всаживал по одному в мишень после пяти проделанных каратистских «ката». Когда пневма ян, растеклась по моему телу, то голова сразу же лучше заработала. Вчитываясь в строки стиха, я понял, что там написано. А там говорилось:
«Когда утеряно былое отечество, то человек становится смертным. Мы теряем свой эликсир и свой бессмертие, но как всё исправить и вернуть себе потерянное? На юго-западе находится область господства «прежде-небесной» 先天 (сянь тян) триграммы кунь и её смещённости в «после-небесном» 后天 (хоу тянь) мире, то, о чём говорил Вэнь-ван. Именно с кунь (земля), зрелого инь начинается создание эликсира. Свинец – это «истинное ци», оно же «Жёлтый росток» 黄芽 (хуан я). Знак 癸 «гуй» – последний знак десятеричного набора, символизирует «сладкую росу» 甘露 (гань лу) и сохранение ян в условиях господства инь. Чтобы запустить алхимический процесс, нужно взять 阳气 «ян ци» (положительную энергию) в самом зарождении этой пневмы и подвергнуть её взаимодействию огня. Затем надо взять на северо-востоке (триграмма «цянь»; её оппозиционная триграмма «кунь» на юго-западе) истинный свинец, а на юго-западе ещё достать истинную ртуть, то есть зрелые 阴气 (инь ци) и 阳气 (ян ци)».
Мне предстояло проделать сложную духовную манипуляцию с моими внутренними энергетическими потоками, но я даже не знал ни Вселенной, ни материи, с которыми я соприкасался. И к тому же, так как я был учёным и, как учёный, полагал, что чем больше заглядываешь во Вселенную и в материю, тем больше осознаёшь, что ничего не понимаешь в строении всего мироздания. Но я всё же считал, что в физике существует квантовый закон и общая теория относительности. Однако квантовая физика изучала частицы в масштабах Вселенной, и многое в ней для самих учёных было непонятно, особенно то, что касалось теории квантовой гравитации и среди них наиболее важной Теории Струн. Замкнутые нити в ней работали соответственно силам тяжести, обладая свойствами гравитона – частицы, которая переносит свойства между частицами. Древние даосы, вероятно тоже об этом знали, но всему этому тогда давали свои названия. В своём изучение мира, вероятно, даосы продвинулись намного дальше, чем современные учёные. Они, по-видимому, по своей теории как-то разделяли энергетические силы, такие как электромагнитная, ядерная и гравитационная, и не считали их одно силой, как это делаем мы, из-за чего и не понимаем того, что происходит с материей во Вселенной. Мы создаём свои навороченные теории, такие как Теория Суперсимметрии, где якобы между бозонами и фермионами – структурными единицами Вселенной – есть связь, где для каждого из бозонов существует свой фермион, а для фермиона – свой бозон. Но в силу нашего извращённого ума, мы, современные учёные, привыкли всё дробить, и этим уже в основе разрушать целостность того, что изучаем. Древние даосы же относились к энергии как к жидкой перемещающейся субстанции, нагревающейся или остывающей, которая в зависимости от своего состояния меняла свои свойства. Поэтому они легко отыскивали источники происхождения той или иной энергии и понимали суть процесса, который происходил во взаимодействии этих энергий. А современные учёные, если даже нащупывали правильный путь в своём мышлении, то всегда шли в ненужном направлении, как это делали в сериале «Теория Большого взрыва» доктора Шэлдер Купер и Леонард Хофстедер, считавшие что наша Вселенная может быть вселенной многомерной криогенной жидкостью. В их теории сверхтекучего вакуума пространство представлялось сверхтекучей жидкостью со всеми её характеристиками: вязкостью, плотностью, поверхностным натяжением. Они представляли наше трехмерное пространство поверхностью эн-мерного сверхтекучего пузыря, как многомерного текучего сфероида, имеющего отрицательную энергию инь, которым и являлось пространство-время.
Поэтому мне, прежде всего, нужно было разобраться со всеми этими теориями, а также и со своим телом и прочувствовать все его внутренности, иначе, как можно было работать с ним, не зная, что происходит внутри меня. Мне нужно было связать одно с другим, чтобы понять, где у меня свинец, где ртуть, а где серебряная вода. Когда у нас что-то болит, то мы это ощущаем: это – сердце, это – почки, а это – печень. Но, когда ничего не болит, тогда трудно почувствовать тот или иной орган в себе, и определить его местоположение. И уж тем более, почти невозможно заставить свой внутренний орган излучать какую-то энергию и вырабатывать свою пневму. Для этого нужна определённая тренировка. Теоритически всё можно предположить, но вот практически настроить себя внутри на какое-то действие весьма затруднительно и создавать в своём теле что-то новое. И уж тем более трудно что-то делать, когда поддаёшься определённому настроению.
В теле живого человека живут десять личностей, иными словами, десять душ – семь тяжёлых земных душ «по» и три лёгких души «хунь». В одном человеке как бы постоянно находится ещё десять человек, которые постоянно борются за овладением его сознания. Так человек в гневе представляет собой одну личность, а человек в страхе – уже другую. В зависимости от того, что мы чувствуем и переживаем, тем мы и являемся. Жадный человек – это один человек, а влюблённый человек – уже другой. Все эти люди находятся в постоянной борьбе и противоречии, время от времени овладевая нашим сознанием, иногда мы, как говорится, теряем голову и находимся, как бы, не в себе.
Если человек способен постоянно концентрироваться на этих небесных душах, то он обретает бессмертие, питаясь только энергией Ян. Настроиться на призвание душ «хунь» простому человеку не просто, так как с ним тут же вступают в противоборство семь земных душ «по», которые обычно приводят человека к смерти. Чжуан-цзы и «Лао-цзы в своём трактате «Дао-дэ цзин» в двух планах рассматривают оппозицию «жизни-смерти». В первом плане проблема смерти рассматривается как фаза жизни бесконечного процесса перемен, а смерть – лишь одна из перемен в континууме существования. Второй план подразумевает отрицание самой смерти, где смерти, как абсолютному небытию, нет места, так как сам процесс перемен является бесконечным путешествием «беззаботным скитанием – «сяо яо ю», к которому не применима категории цели и нет места целеполаганию, так как сама сотериологическая целенаправленность в мире и есть бесконечная трансформация.
Поэтому человек может стать божественной сущностью, не гибнущей даже при мировых катаклизмах, ибо обретший Дао человек получает божественный статус астральных и уранических гениев, способных к чудотворению через сущностное слияние с космическими силами. Этим даос и отличается от простых людей, таких как буддист или конфуцианец. Ведь эти люди из-за своего учения не достигают того совершенства, которым обладает даос. Поэтому все они смертны, ибо они бессмертны по природе, субстанционально, в качестве единого потока трансформации, в свою очередь определённого изначальным единством мира «уравненного сущего» 气物 «ци у», но как индивиды, единичные и неповторимые. Они неизбежно смертны, переходя в момент смерти в некую иную форму существования, при этом данная трансформация сугубо спонтанна и не регулируется какими-либо причинными отношениями типа индийской кармы, и так продолжается до тех пор, пока индивид остаётся лишь объектом трансформаций. Но если он в силу обращения к даосской психотехнической практике (о которой говорит Чжуан-цзы) обретает прозрение и достигает осознанного единства с сущностными механизмами процесса перемен, то он уже сам производит трансформацию. Он овладевает искусством выживания, как опытный пловец овладевает бурунами и потоками за счёт знания закономерностей течения. Тогда из объекта трансформации он становится субъектом процесса, обретя собственно бессмертие в том понимании, которое задано соответствующей доктриной, радикально трансформируя свою психофизическую природу и получая способность к чудотворению.
Это и есть наша постоянная борьба чувств, другими словами, наших личностей в нашем теле. Эти чувства и формируют наш дух. И для того, чтобы сделать бессмертный дух, следует сделать таковым тело. Но бессмертное тело могут сформировать только три небесных духа 魂 «хунь». В трактате «Призывание души 魂 хунь» говорится о том, как эти души могут коррелировать тело и делать его неуязвимым от разрушений, ибо они наделены самодвижением, в то время, как души 魄 «по» лишь движимы ими. Души 魂 «хунь» связаны с Небо, откуда они и получают жизненную силу.
В этом стихе-слогане тело человека, как микрокосм внутренне-алхимического процесса, уподобляется полной луне. Поэтому на этом этапе процесса следует накаливать эликсир (во внутренней алхимии 内丹 «нэй дан» «внешний эликсир» – это аналог накаливания – дыхательные упражнения): металл, господствующий в период полнолуния, нуждается в обработке. Земляной котёл – это «Жёлтый двор» 黄庭 (хуан тин), место царствования центральной стихии земля (солнечное сплетение). В нём и происходит иерогамия сил инь-ян. «Текучий жемчуг» 流珠 (лю чжу) – это «сок дерева», а также называется «божественной водой» 神水 (шэнь шуй). Правильный вес эликсира: дважды восемь, то есть число функций (лян) в фунте (цзине) – символическое число полноты пневм эликсира. Вслед за зачатием бессмертного зародыша нагрев эликсира, период огня, огонь должен быть прекращён».
Поэтому нужно расставить всё по своим местам согласно этой схеме и трудиться над выплавкой пилюли бессмертия – своего Золотого зародыша, который при рождении превратиться в полноценного Бессмертного. Как не странно, но Бессмертный рождается за счёт похищения космической пневмы. Отсюда и идея «воровства» космической энергии, «грабежа» Дао, о котором сказано в трактате «Иньфу цзин»: «Даосы рассматривают мир и человеческое тело как единый комплекс соответствий. Мир и человек находятся друг с другом в соответствии не только количественном (как равномощные множества), но и структурном – как гомоморфные, то есть одно-форменные объекты. Даосы считают, что поскольку космос как целое (Небо и Земля) являются вечными (его структурные элементы преходящи, но вся система и связи между её составляющими постоянны), постольку вечным должен быть и его уменьшенный аналог – тело человека. Поэтому даосская практика обретения бессмертия похожа на восстановление утраченных связей и соответствий человека и мира. Восстановление же их приводит к сакрализации и бессмертию человеческого существа и к выявлению в нём всех потенциальных наличных характеристик сакрального космоса».
Когда я это осознал, то вдруг ощутил прилив теплоты в районе солнечного сплетения. Как будто, в «Земляном Котле», собирался металл – некий Золотой раствор, дарующий мне вечную жизнь.
В этот день меня никто не тревожил, а вечером я спокойно уснул и увидел сон, как воспоминание моей прежней жизни до моего явленного рождения в настоящем мире.