Глава 4. Осенний бал
Выходные прошли тихо, и о новичке напоминало лишь нарастающее сексуальное неудовлетворение, ведь Лима не привыкла отказывать себе в плотских развлечениях. Однако подниматься к Ирику, пока у нее не было достойных контрмер, она все же не стала.
Воскресным вечером, плавая в озере, Лима перебирала в голове различные идеи от подсыпания новичку в напиток конского возбудителя, чтобы тот накинулся на какую-нибудь старушку из преподавателей, до физической расправы. Антонио бы согласился преподать ему урок, причем жесткий. Она даже улыбнулась, представив, каким тогда красавчиком будет Даниэль.
Всплыв на поверхность, Лима поплыла к берегу, где, кроме одежды и чокера, ее ждали огненные буквы.
Тот же кабинет. Сейчас.
Д.
Лима с тоской посмотрела на окна Ирика, наверняка уже задававшегося вопросом, почему она к нему не приходит.
Застегнув чокер и накинув поверх влажного тела халат, она отправилась на встречу. Пока плана у нее не было, она решила, что будет лучше, если она ему подыграет. Ну, подумаешь, помацает за сиськи да гадостей наговорит! Она это вытерпит, ведь месть – блюдо, которое подают холодным.
Точеный профиль Даниэля, стоявшего у окна, в полумраке кабинета выглядел настолько же красивым, насколько и хищным.
– Закрой дверь, – холодно приказал он, повернувшись на звук ее шагов.
– Боишься, что о тебе плохо подумают, если увидят со мной? – съязвила Лима.
В полумраке его глаза засветились красным. Она смерила его насмешливым взглядом и, закрыв дверь, скинула халат.
– Мацай быстрее, – пренебрежительно кинула она, облокотившись на преподавательский стол. – Я спать хочу, а тебе еще подрочить нужно будет.
Даниэль стал напротив нее и усмехнулся. Перчаток на нем не было, зато в руках была длинная указка.
– Не привыкла сирена, чтобы ей отказывали, да?
– Разве я тебе что-то предлагала? – ответила она, следя за концом указки, водившем по ее груди.
– У тебя нет того, что бы ты могла мне предложить, сирена, – ответил он, больно ткнув указкой ей в живот. – Но это пока. – Он повел концом указки вниз до лобка, на котором задержался, и по правому бедру до пола. – Я научу тебя унижению. – Он стукнул указкой по полу, и Лима вздрогнула. – На колени.
– За кого ты меня принимаешь? – вскрикнула она.
– На колени! – повторил он, стукнув указкой по столу, на который она опиралась.
Сжав зубы, Лима опустилась на колени. Еще никогда собственная нагота не казалась ей такой уязвимой, и ей очень захотелось прикрыться.
– Нет. – Даниэль ударил ее по руке, которой она хотела прикрыть грудь. – Не прячь такую красоту, сирена. – Присев на корточки, он концом указки приподнял ее грудь. – Ведь ты так ею гордишься. Скажи мне, сирена, какого это быть такой популярной, красивой, желанной? А?
Конец указки прошел у нее между ног, неприятно раздвигая половые губы.
– Пошел ты! – злобно выплюнула она.
Даниэль сверкнул красными глазами и, отбросив указку, схватил Лиму за лицо.
– Спой мне, сирена, и я дам тебе то, что ты так любишь. Я трахну тебя так, как никто до меня. Ты ведь этого хочешь? Только это ты любишь?
Глаза Лимы защипало от подступивших слез. По телу прошла болезненная дрожь при упоминании про пение. Он же не мог знать! Почему он так сказал?
– Что б ты сдох! – всхлипывая, прошептала она. По щекам побежали слезы.
Даниэля, казалось, это удивило и даже застало врасплох. По лицу пробежала усталость.
Отпустив плачущую девушку, он встал и, подняв ее халат, протянул ей.
– Можешь идти.
Лима всхлипнула и, взяв халат, выбежала из кабинета, оставив Даниэля наслаждаться последствиями своих действий.
Он был не первым, из-за кого она плакала, но с последнего раза прошло немало времени, и Лима, давшая себе обещание больше никогда не плакать, чувствовала себя раздавленной и еще больше униженной. Так что он мог гордиться собой: с унижением он познакомил ее очень близко.
– Он просто ткнул пальцем в небо, – успокаивала ее Ильмира. Лима проплакала всю ночь, и даже вода в озере не смогла смыть следы усталости на ее худом, осунувшемся всего за несколько часов лице. – Про пение нет в твоем личном деле.
– Может, нет, а, может, есть, – ответила Лима, вяло ковыряя фруктовый салат. – Факт в том, что он своего добился.
– Гнида такая! – злобно прошипела Ильмира, пробегая потемневшими от гнева глазами столовую, но Даниэля в ней не было.
– Не волнуйся, дорогая, – как обычно без интонации произнесла Ро, отложив в сторону свой леденец и похлопав подругу по плечу, – мы все уладим.
– Даже не сомневайся, – подтвердила Ильмира, положив руку на второе плечо Лимы. – Этот гад нам за все ответит.
Приободренная поддержкой подруг, Лима улыбнулась. Втроем они всегда преодолевали любые трудности, и этот раз не станет исключением.
Возвращаться в архив, чтобы вновь попытать счастье в поисках личного дела Даниэля, подруги не стали. Скорее всего, он его забрал.
Ильмира, охмурившая ради подруги одного симпатичного огненного, выяснила, что фамилия Даниэля была Киган, но у Лимы это не вызвало никаких ассоциаций.
Рошанда же, использовав одно из своих зелий, раскрутила секретаршу в деканате, которая, к сожалению, знала лишь то, что Даниэль был зачислен очень быстро и без вступительных экзаменов, что означало, что у него либо были хорошие связи, либо большие деньги, либо, как предположила Ро, компромат на ректоршу.
– Странно все это, – хмурясь, протянула Ильмира. – Он явно приложил немало усилий, чтобы сюда попасть. И все ради того, чтобы над тобой издеваться? В этом должно быть что-то больше!
– Может, это семейное что-то, – предположила Ро. – Твой отец очень влиятельный человек, мало ли кому он мог наступить на хвост.
Лима оторвалась от разложенных на кровати вечерних платьев и с сомнением посмотрела на блондинку.
– Мой отец хороший человек, и дела не ведет, наступая кому-то на хвост.
Ро вздохнула и, вернув в рот леденец, обменялась взглядом с Ильмирой.
– Лима, но ты же не можешь отрицать, что он тебе за что-то мстит?
– Я этого и не отрицаю, – ответила она, прикладывая к себе перед большим зеркалом одно из платьев.
Даниэль, видимо, пресытившись тем, что довел ее до слез, последнюю неделю ее не трогал, хотя и следил за ней каждый вечер, когда она шла купаться в озере.
От того, как он смотрел на нее, когда она раздевалась, Лиме становилось не по себе, но приближался осенний бал и, за неимением решения, она предпочла сосредоточиться на выборе платья.
Осенний бал, который на самом деле был жалким подобием бала, по сравнению с которым вечеринки Лимы в убогом сарае были просто королевскими, проходил в актовом зале, украшенном по этому случаю многочисленными шариками, гирляндами, лентами и прочей ерундой. По периметру были расставлены столы с напитками и крошечными пирожными.
Ильмира помогла Лиме завить волосы и ушла помогать Ро раскладывать под сценой пузырьки с расслабляющими напитками, на которые на таких мероприятиях был очень хороший спрос. Пузырьки с розовым противозачаточным остались в комнате. Для них время еще не настало.
Лима расправила бледное серебристое платье фасона "русалка", идеально облегавшее ее стройное тело. Оно было очень тонким и почти прозрачным, и она даже не стала надевать трусики, чтобы не портить внешний вид.
Поправив кудри черных волос, небрежно заколотых серебреными гребнями с россыпью сапфиров на них, и накрасила губы красной помадой.
Присев на кровать, она застегнула тонкие ремешки босоножек на шпильке и, кинув тоскливый взгляд на розовую жидкость, напоминавшую ей о копившемся неудовлетворении, вышла из комнаты.
Может, ей сегодня повезет, и Даниэля не будет на балу, и тогда она, наконец, сможет уединиться с Ириком, по которому она очень соскучилась.
Глупо скрестив пальцы, Лима вошла в гудящий от громкой музыки актовый зал. "О, боги, спасибо!" с облегчением подумала она, пробежав глазами лица присутствующих. Но, не успела она порадоваться, как врезалась в Даниэля, поджидавшего ее за дверью.
На нем была простая белая рубашка с не застегнутыми до конца пуговицами, куда заглядывались практически все девушки в зале, и черные штаны, прихваченные ремнем. Легкий аромат лосьона после бритья мягко обволакивал его, но Лиму от прикосновения его рук, случайно скользнувших по ее открытой спине, пробила дрожь, и во рту появился горький привкус.
Серыми глазами он посмотрел на нее сверху вниз. "Я наблюдаю за тобой" говорили они.
Отшатнувшись от него, Лима высоко подняла голову и под восхищенные взгляды всех парней, среди которых был и Ирик, назначенный дежурным, грациозно прошла к подругам, ожидавших ее возле сцены и параллельно продававших дурь.
Ильмира подала ей стакан с напитком, а Ро плеснула в него целый пузырек своего зелья. Лима благодарно улыбнулась подругам, понимавшим, как сильно ей нужно расслабиться, и сделала несколько глотков.
Вкус сладкой содовой перебивался пряным привкусом зелья, приятно щекотавшим горло.
– Ро, ты превзошла себя, – похвалила Лима, игнорируя неодобрительный взгляд Ирика, стоявшего неподалеку. – Это просто прекрасно. – Ро пожала плечами и лизнула свой леденец.
– Вот же падло! – злобно произнесла Ильмира, – взгляда с тебя не сводит, мразь вонючая!
Лима проследила за взглядом подруги до Даниэля, так и стоявшего возле выхода из актового зала. Его взгляд и предупреждение в нем она и так чувствовала на себе.
– Может, трахни его, – предложила Ро, – и дело с концом?!
Лима задумчиво склонила на бок голову, прикидывая про себя предложенный вариант. Она, конечно, сможет заставить себя сделать это, но не будет ли от этого хуже, ведь Даниэль явно дал понять, что ее красота ему ненавистна.
С другой стороны, то, как он на нее смотрел все же выдавало в нем заинтересованность, да и не таким уж и случайным было прикосновение его рук, когда она вошла, а ведь раньше он избегал касаться ее без перчаток, как будто боялся, что это может оказаться приятным или же выдать, что ему действительно это приятно.
– Лима. – Голос Антонио вырвал ее из размышлений, и она перевела взгляд на него. Судя по всему, он уже заправился расслабляющим напитком Ро. Глаза его возбужденно блестели, и над губой выступило несколько капель пота. – Потанцуем?
Актовый зал наполнился приятной музыкой, под которую уже плавно раскачивались разбившиеся на пары студенты.
Лима положила свою руку в его, и они направились в центр танцпола.
Взгляды Ирика и Даниэля, следовавшие за ней по пятам, раздражали, но в тоже время и раззадоривали.
Антонио прижимал ее слишком сильно, и она чувствовала, как периодически подергивается от возбуждения его член, явно решивший сегодня вечером побывать у нее в гостях.
– Спасибо за танец, Антонио, – томно произнесла она, мягко говоря, обломанному парню и, кивнув подругам, направилась к выходу.
Колебания воздуха и шаги за ее спиной подсказали ей, что из зала она вышла не одна и, конечно же, это был не Антонио.
Резко остановившись, Лима развернулась и толкнула Даниэля к стене. Прижавшись к нему грудью, она обвилась руками вокруг его торса.
Зрачки Даниэля расширились от столь неожиданного поворота, а губы, кстати, с очень соблазнительным изгибом, приоткрылись, и Лима скользнула в них языком.
На ее поцелуй он ответил, причем, достаточно страстно, и даже положил руки на ее оголенную спину.
Опустив одну руку, она провела по его ноге. Ловко расстегнув ширинку, она просунула в нее руку, с приятным удивлением обнаружив, что нижнего белья на нем не было, и что его член от ее прикосновения стал ощутимее упругим и твердым. "Вот ты и попался" подумала Лима.
– Даниэль, – страстно выдохнула она, прервав поцелуй, – скажи мне, чего ты хочешь, и мы сможем договориться.
Дыхание Даниэля было прерывистым, но взгляд наполненный желанием быстро сменился на презрительный. Причем, Лиме показалось, что презрение больше относилось не к ней, а к самому себе за то, что он не устоял перед ней, позволил дать слабину.
Грубо оттолкнув ее, он быстрыми шагами стал удаляться от нее и актового зала, на ходу застегивая ширинку.
"По крайней мере, он свалил отсюда" с легким разочарованием подумала она. Между ног она почувствовала влагу, и накопленное неудовлетворение дало о себе знать с новой силой.
Вернувшись в зал, Лима отыскала глазами Ирика. Он поймал ее призывный взгляд, как будто только и ждал его, и, протолкавшись среди танцующих студентов, вышел за ней.
Закрыв за собой дверь подсобки, он жадно накинулся на нее с поцелуями, одной рукой стягивая с нее платье, а второй расстегивая свои штаны, в которых изнемогал от желания его налитый член с блестящей головкой.
Ее тело, влажное и возбужденное, мягко впустило его в себя, и Лима изогнулась под его страстными толчками.
В тот вечер Ирик был на высоте, и оргазм за оргазмом накрывали Лиму с головы до ног, и ей было плевать на то, что какой-то новичок возомнил, что может ей указывать.