Двести километров по реке в низ по течению, это не много и не мало, а пару дней грести придётся. На воде из-за поднявшегося над рекой плотного тумана, было заметно теплее, чем на берегу, правда, не видно ни чего.
«Ну и хрен с ним, что не видно, куда тут смотреть-то? Река не судоходная, под баржу не въедешь, а то, что мне ничего не видать, так и меня тоже не видно», – рассудил Серега и взялся за весла.
Ночевать пришлось под дождем, накрывшись плащом прямо в уткнувшейся носом в берег лодке.
«Ничего, как говорил мой дед – не сахарный, не размокну», – вспомнил Серега своего бравого деда и, замотавшись поплотнее в брезент, уснул.
Утро, как и вся ночь, было дождливым. О костре нечего было и думать, еды тоже не было, и промокший насквозь Сергей, чтобы хоть как-то согреться, оттолкнул лодку от берега и, словно заведённый, стал работать вёслами, разгоняя лодку вниз по течению затянутой пеленой дождя реки. А пока грёб, думал:
«Разложившийся почти полностью труп лежал прямо на тропинке, лицом в низ, головой в направлении посёлка консервного завода. В тёплой зимней куртке и собачьих унтах летом по лесу не ходят, а поздней зимой пройти такое расстояние от остановки по глубокому снегу и не сбиться с тропинки нереально в принципе. Даже я, знающий эту тропу как свои пять пальцев, наверняка сбился бы. Значит, это была либо поздняя осень, вернее, начало зимы, когда снега ещё было не очень много, либо ранняя весна, когда снег уже изрядно просел и тропинку стало видно. Да и шагать ночью или ранним утром по замерзшему после дневной оттепели насту было гораздо легче. Человек этот явно умер своей смертью, иначе никакого рюкзака с деньгами при нем бы не оказалось. Это факт, – Серега чертыхнулся и чуть не упустил весло, когда лодка со всей дури налетела на плывущую по реке корягу. – Судя по прописке, человек этот прибыл ох, из какого далека, и раньше я его в посёлке никогда не встречал. А вот о тропинке, о которой и в городке-то, кроме бывших заводчан и поселковых, мало кто знает, этот приезжий гражданин откуда-то знал и наверняка ходил по ней и раньше. Интересно, к кому он шёл?»
Серега перебрал в уме всех поселковых и работников склада, но ни один из них никак не вписывался в число знакомых погибшего на тропе миллионера.
«То, что погибший поперся с пятью миллионами баксов в эту дыру, никто не знал. Это точняк. Иначе весь посёлок за такие бабки уже давно бы раком поставили. Но ведь кто-то же его должен искать? Одиноких, пропавших без вести с пятью миллионами зелени миллионеров ищут днём с огнём, пока не найдут. Не найдут деньги, естественно. И то, что решил свалить от греха – решение правильное. Те, кто когда-нибудь приедут в посёлок за деньгами, церемониться не станут и будут выбивать информацию по-взрослому. Но и меня теперь, если что, искать будут в первую очередь, а когда узнают, что я никогда ни у какой бабы в Карагаче не появлялся и даже ни с какой бабой не знакомился, землю будут рыть основательно».
Поздно вечером Сергей прижался к берегу, не доплыв до наполовину прогнившей от времени поселковой пристани километра четыре и вытащив лодку на пологую песчаную косу, решил здесь же и переночевать.
Утром Сергей вынул из рюкзака упакованный в целлофан паспорт на имя Черкасова Станислава Андреевича, оставленный ему в залог за десятку каким-то забулдыгой, когда Сергей ещё работал на стройке в городе. Забулдыга за паспортом так и не пришёл, и Сергей решил его на всякий случай сохранить. Хорошо было то, что тот алкаш притащил Сереге не свой паспорт, а явно украденный где-нибудь на вокзале, и не алкаш Серегу, ни Серега алкаша раньше не знал. И вот теперь паспорт оказался в пору, тем более, что и бородатый мужик на фото хоть и не сильно смахивал на Серегу, но борода этот огрех скрывала. В общем, если в ментовку с ним не попадать – прокатит. Жить с этим паспортом Сергей не собирался, а вот уехать по нему – да. Свои документы Сергей сложил в спортивную сумку с тёплыми вещами и кинул ее в лодку. Потом вытащил из уключины одно весло и бросил его в воду, и лишь потом оттолкнул и лодку. Лодку где-нибудь найдут и Сергея посчитают утопшим. Даже если кому-то придёт в голову воспользоваться его паспортом, так оно и лучше. Когда спалится, сам расскажет, где паспорт Серегин нашел. Билет на поезд Пекин – Москва до Новосибирска Сергей купил без проблем, но перед этим, конечно, поменял две сотни баксов у какого-то торгующего на ранке овощами армянина.
В обычном плацкартном вагоне, с большим рюкзаком, в брезентовом плаще и болотных сапогах Сергей был похож на рыбака и вопросов не вызывал.
Через четверо суток он благополучно вышел из поезда на станции Инская, не доехав до кишащего милицейскими патрулями Новосибирск – Главный совсем немного.
Рыбак в Первомайском, с двух сторон окружённом водой районе Новосибирска – дело обычное, а рынки и магазины, где можно немного приодеться, были и здесь.
Покупать себе шмотки в одном месте Сергей не стал, а поступил на его взгляд, более благоразумно. И чтобы не светиться и не привлекать к себе излишнего внимания, купил в одном магазине осенние ботинки и тёплый свитер, в следующем джинсы и осеннюю куртку с кепкой, а в последнем большой туристический рюкзак. Перейдя по переходному мосту в лес, скинул с себя старые шмотки и переоделся. Вместо рыбацкого рюкзака Серега купил рюкзак по приличней и переложил в него деньги.
Добравшись на электричке до станции Новосибирск – Главный, Серега занялся поиском временного жилья. И кроме того, здесь уже с этим мутным паспортом можно было влететь.
«Кто знает, может настоящий его хозяин находится в розыске? Не хватало ещё попасть в ментовку с мешком денег. По нынешним временам, до ментовки меня даже не довезут», – думал Серега, выйдя из вагона электропоезда на перрон.
Газету с объявлениями о сдаче квартир по часам и суткам Сергей купил в обычном газетном киоске и с первого же телефона автомата на углу принялся обзванивать хозяев. Договорившись сразу с шестью сдатчиками квартир на разное время, он приехал к одиннадцати часам в ближайший от центра адрес на Красном Проспекте.
Дверь открыл молодой парень, который, похоже, делал на этом деле неплохой бизнес.
– Мне нужна квартира на четыре – пять дней, – улыбнулся Сергей хозяину квартиры. – И так, чтобы не светить документами.
– А что так, проблемы с ментами что ли? – парень почесал затылок. – Можно, конечно, но стоить это будет не дёшево.
– Да нет, что вы. С милицией у меня проблем не было и нет, – ответил Сергей. – У меня проблема другого типа, но за неё я готов заплатить как за проблему с милицией или даже больше.
– И что же это за проблема? – нахмурился парень. – Если с братвой, то я пас. Они мне всю хату разнесут.
– Нет. Проблем с криминальными элементами у меня тоже не было, и очень надеюсь, что и не будет никогда, – сплюнул через левое плечо Сергей. – Видите этот рюкзак? Я сказал жене, что еду с друзьями в горы, на Алтай. Если понадобится, они подтвердят, а сам … Ну, вы понимаете? В общем, – зашептал Сергей. – В вашей квартире я буду не один, а с дамой сердца.
– Ах, это, – облегченно выдохнул парень. – Да нет проблем.
И, спохватившись, добавил:
– В смысле, проблема, конечно, есть. Мне ведь без разницы, кто мне хату разносить приедет – бандосы или ваша жена. Так что, заплатить придётся по тройному тарифу и вперёд.
– Конечно, конечно, – закивал головой Сергей, вынимая из кармана помятые рублевые купюры и протягивая их довольному хозяину квартиры. – Надеюсь, что нас тут никто не побеспокоит?
– Живите на здоровье, и если захотите продлить удовольствие по такому же тарифу, то вот вам моя визитка, звоните.
Оставшись в квартире один, Сергей задумался:
«Проблема с жильем решена. Теперь необходимо решить проблему с документами, а это уже не печки – лавочки. Эта проблема гораздо серьёзней. Любая попытка купить документы, а такие места здесь имеются, например, на Горской, приведёт к засветке. Да и документы, которые пачками за рубль продают барыги на Горской, в основном фуфловые, до первой, более-менее серьезной проверки. В моём случае нужны документы человека, о котором я буду знать все, ну, или почти все. Человека, не обременённого семьей, проблемами с законом или бандитами. Человека, отпечатков которого нет в базе данных. Документы, с которыми можно жить, не скрываясь, в любой точке мира.
На Горской продают не только фуфловые документы, но и кое-что действительно полезное».
– Мне нужны базы онкологических отделений города с полной информацией о пациентах, – обратился Сергей к мужику с тяжёлым взглядом и северо-кавказским акцентом.
– Такие базы у меня есть, – ответил мужик. – Но стоят они, сам понимаешь… Денег они стоят, короче.
Видимо Серега не очень походил на человека, готового выложить кругленькую сумму.
– Так ты покажи, а насчёт моих денег, сам понимаешь … – передразнил мужика Сергей. – Не стоит сомневаться, короче.
Мужик предложил Сергею отойти к стоящей у магазина с автозапчастями машине.
– Мертаг, покажи этому человеку базу онкобольных, – приказал мужик сидящему в машине молодому парню.
– Садись, дорогой, – сверкнув золотыми коронками, показал парень на заднее сиденье вишнёвой девятки. – Старые люди говорят, что в ногах правды нет.
Парень достал из портфеля два тома сшитых листов с историями болезней, фамилиями врачей и прочей типичной для таких случаев информации.
– Смотри, – протянул он бумаги Сергею. – Здесь всё, что есть за этот год. А если нужны бумаги за предыдущие года, то это будет стоить дороже. Но сразу тебе говорю, что это копии, чтобы потом вопросов не было.
– Да нет, спасибо, Мертаг, мне как раз это и нужно. Сколько с меня?
– Надо же! – удивился Мертаг. – Даже имя мое запомнил. Эта база обойдётся тебе в пятьсот зелёных. Есть у тебя такие деньги?
Сергей вынул из кармана куртки пачку стодолларовых купюр и отсчитал Мертагу пятьсот долларов.
– С тобой приятно иметь дело, дорогой, даже не торгуешься, а мог бы, – усмехнулся Мертаг, пряча в бардачок доллары. – Может, тебе ещё чего нужно, скажи, достанем.
– Нет, это всё.
Сергей вышел из машины и, смешавшись с толпой, нырнул в подворотню. Походив ещё с полчаса и не обнаружив слежки, Сергей сел в автобус и уехал на правый берег, в центр.
Сергей листал купленную базу и отмечал карандашом фамилии одиноких, примерно одного с ним возраста пациентов, которых в итоге набралось двенадцать человек. Из этих двенадцати хотя бы отдаленно похожими на него были трое. А из троих самым безнадежным больным был один – Смирнов Алексей Илларионович. Из истории болезни явствовало, что тараканы у Алексея Илларионовича в голове водились ещё те.
Копия истории болезни Алексея Илларионовича Смирнова была из находящейся в Искитиме частной клиники гипертермии, которой руководил академик Сумернев. Разработанная академиком Сумерневым методика позволяла нагревать пациента под общим наркозом в специальной ванне до температуры примерно сорок шесть градусов, что гарантировало блокировку появления метастаз и при регулярных процедурах продляло жизнь пациентов на десятилетия.
Смирнов продал свою квартиру в столице и перебрался в Новосибирск, чтобы быть поближе к клинике и не пропускать положенные процедуры.
И все было бы хорошо, если бы любитель горного туризма пациент Алексей Илларионович Смирнов, уйдя однажды в горы, не почувствовал себя лучше и на время не прекратил посещение процедур. В результате состояние пациента стало критическим, и теперь ему оставалось жить месяц, от силы полтора. Адрес пациента прилагался, и Сергей поехал знакомиться.
На звонок дверь открыл жизнерадостный человек с искринкой в глазах и, не спрашивая, что от него нужно незнакомому ему человеку, сразу же повёл Сергея на кухню.
– Проходи. Проходи, присаживайся и давай пить чай.
– Здравствуйте, Алексей Илларионович, я… – сделал попытку Сергей объяснить цель своего визита.
– Сначала чай с пирогом, который я сам приготовил только что. Как знал. А потом разговоры, знакомство и все остальное, – перебил его Алексей Илларионович.
Сергей даже засомневался, а туда ли он зашёл?
– Я в последнее время всегда такой гостеприимный, – словно прочитал его мысли Алексей Илларионович. – Да только не ходит ко мне никто. Вот ты первый и попался. А мне, знаешь, выговориться нужно позарез. Можно сказать, исповедаться, душу излить, а некому. Так что, сиди и слушай, раз уж пришёл.
– Да, я … – снова попытался вставить в монолог Алексея Илларионовича слово Сергей.
– Что ты всю дорогу я да я, – вновь перебил его Смирнов. – Ты успеешь ещё сказать всё, что хочешь, а вот у меня времени в обрез.
Я вот что задумал. Не хочу закончить свою жизнь в душной квартире. Не желаю. И в клинике не хочу. Как в гробу, ей Богу. Четыре стенки, дно и крышка, – топнул ногой Алексей Илларионович и тыкнул в потолок пальцем. – Хочу умереть на просторе, на высоте, что бы под ногами земля, а над головой небо. Чтобы душа о стены не билась. Пойдёшь со мной? Что, испугался? А я ведь не шучу, и из ума ещё, Слава Богу, не выжил. Так пойдёшь со мной на простор, в горы или нет?
– Пойду, – неожиданно для себя согласился с предложением Алексея Илларионовича Сергей.
– Да шучу я, – опустился на стул Смирнов. – Живи. Куда тебе со мной. У тебя своя жизнь и заботы.
– А я не шучу. Сказал, пойду, значит, пойду, – набычился Сергей.
– Ишь ты, принципиальный, – тяжело вздохнул Алексей Илларионович. – Права есть? В смысле, машину водить умеешь?
– Машину водить умею, но прав нет, – пожал плечами Сергей, вспомнив, что у него ничего не было, кроме мутного паспорта на имя Черкасова Станислава Андреевича.
– Ну и черт с тобой, – махнул рукой Смирнов. – Машину я сам поведу, а твоя задача будет лишь одна – слушать. Запоминать не обязательно, потому как я вообще могу всякую чушь нести. Но ты все равно слушай. Доедай пирог, дохлебывай чай и в дорогу. Вещи твои далеко?
– Да нет, рядом, на Красном Проспекте, – ответил ошарашенный напором Смирнова Сергей.
Машина у Смирнова оказалась не хухры-мухры, а самый настоящий, совсем ещё новенький джип «Чероки», в багажник которого Сергей и бросил все, что у него в этой жизни имелось – рюкзак с пятью миллионами долларов.
Горы, в которых пожелал закончить свои дни Алексей Илларионович, находились совсем рядом, в Республике Алтай.
– Всего десять часов ходу на такой-то машине, – положив в бардачок целую гору таблеток. – Чтобы не загнуться раньше времени, – прокомментировал этот медицинский склад сам Смирнов, он, не спеша, прощаясь с Новосибирском навсегда, взял курс навстречу своей мечте. Мечте, от которой у Сереги забегали по спине мурашки.
– Давай знакомиться, что ли? – протянул руку Смирнов, когда они выехали за пределы города.
– Сергей, – представился Серега, пожимая протянутую руку, но, спохватившись, поправился:
– В смысле, Стас.
– Ну, Стас, так Стас, – пожал плечами Смирнов. – Мне все равно.
План у Сереги был простой. Найти одинокого тяжелобольного человека, наобещать ему с три короба, увезти куда-нибудь подальше и, дождавшись, когда он загнётся, забрать у него документы и зажить его жизнью. Точнее, не его, а своей, но с его документами и историей. И жить богато, долго и счастливо в собственной вилле где-нибудь на побережье Тихого Океана.
И теперь, совершенно для него неожиданно, его план реализовывался сам собой, в лучшем виде. Тем более, что этот лох сам ему все про себя и расскажет.
На обочине голосовала симпатичная девочка.
– Может, возьмём, – подмигнул Сергею Алексей Илларионович. – Смотри, какая Ляля.
– Берите, если вам надо, – пожал плечами Серега. – Мне все равно.
– Ну, раз тебе все равно, значит, она не наша, – ухмыльнулся Смирнов, увеличивая скорость.
– Ты знаешь, Стас, я ведь такого в своей жизни натворил, врагу не пожелаешь. Нет, ты не думай, – поймал удивленный взгляд Сергея Смирнов. – Я никого не убивал и не грабил. Грабители и убийцы по сравнению со мной – ангелы. Вот та девчушка на трассе, она ведь очень похожа на мою первую любовь, которую я походя растоптал и предал. А она ведь меня очень любила. И верила.
– Да ладно? – искренне удивился Серега. – Вы ещё расскажите, что до сих пор переживаете по поводу своей первой любви. Ни в жизнь не поверю. Я, например, даже не помню, как звали мою первую любовь. Да и была ли она вообще, любовь эта?
– Не до сих пор, Стас, а с некоторых пор! Разница большая, понял? До определённого момента и я ничего не помнил. Вытеснил, понимаешь, из сознания, заменил какой-то хренью не нужной. И жил с этой хренью в голове и думал, что характерно, что живу правильно, как все. А потом понял, что не надо как все, надо, как твоя совесть велит. Понимаешь, твоя совесть, а не соседа по лестничной площадке или ещё кого ни попадя.
Впереди образовалась какая-то пробка, и Смирнов, глядя в зеркало заднего вида, включил аварийку, и лишь убедившись, что едущие сзади машины стали притормаживать, стал притормаживать и сам.
– На дороге нужно думать не только за себя, но и за тех, кто вокруг тебя, – объяснил он свои действия Стасу. – Может, сзади слепой дурак едет и надо ему дать время увидеть, что впереди что-то не так. Привлечь его внимание, иначе он тебя сдуру под фуру затолкает. Дураку то что, дурак, он и есть дурак, а тебе кранты.
– Может, поедим чего? – показал Смирнов на маячивший впереди банер с рекламой придорожной забегаловки. – Уже почти шесть часов в пути.
При этом Серёгино мнение Алексея Илларионовича, похоже, не интересовало от слова совсем. И, не обращая на отказ, свернул на плотно заставленную возле кафе машинами площадку.
– Да чего ты таскаешь за собой этот рюкзак? Кому он тут нужен? – покосился Смирнов на вытягивающего из багажника рюкзак Серёгу.
Серега проигнорировал замечание Смирнова и потащил рюкзак в кафе.