«Угораздило же этого синяка в кусты полезть именно сегодня, в мое дежурство», – сокрушался оперуполномоченный уголовного розыска посёлка городского типа Кыргыт, капитан Николай Константинович Волков.
«Погода еще какая паршивая, то дождь, то мокрый снег, – капитан тоскливо посмотрел в окно, по которому катились дождевые струйки, – и на машине туда никак не подъехать, придётся теперь под дождем пешком шлепать. Выходной ведь, воскресенье. Нормальные люди дома сидят, а этому, – покосился Волков на съёжившегося в углу кабинета Мишку Зворыкина, – всё ни как неймется.»
– Так где, ты говоришь, его нашёл? – ещё раз спросил капитан Мишку, питая слабую надежду на то, что всё это Мишке показалась из-за острого синдрома неопохмелизма. – Может, тебе показалось?
– Да ничего мне не показалось, начальник, – простонал Мишка, – там он, в кустах, в двух шагах от тропы и лежит. Утром же солнце светило, так от его часов на руке солнечный зайчик мне прямо в глаз и засветил. Ну, я в кусты и полез. Думаю, что это там такое светится? А там он, полускелет, в шубе, в унтах, в шапке. Я как рванул оттуда и пузырь там где-то потерял, – жалобно пожаловался Мишка на дорогую его сердцу потерю. – Ну пойдём уже, а, начальник. Мочи ж нет уже терпеть. Сдохну же я прямо у тебя в кабинете. Ну или плесни хоть чего-нибудь.
– Да не уведёт твою бутылку никто, – проворчал капитан. – Ну вот кто ещё, кроме тебя, дурака, сейчас в лес попрется?
– Ну мало ли кто? Я же пошёл, – заныл Мишка. – Значит, может и ещё кто-то пойти.
– А ты то зачем в лес пошёл? – спросил капитан поглядывая в окно.
– Да медь я пошёл сдавать в город, – замахал рукой Мишка. – Денег у меня на маршрутку не было, вот пошёл через лес по тропе. Туда шёл, ничего с похмелюги не видел, все в глазах моросило, а когда медь сдал, купил поллитровку и чутка глотнул, сразу полегчало, зрение в норму пришло, вот на обратном пути и наткнулся на этого трупака. Знал бы, что ты меня так мурыжить будешь, ушёл бы себе домой спокойно и горя не ведал. Ну пошли уже, начальник.
Капитан вздохнул, открыл шкаф, натянул болотные сапоги, накинул прорезиненный плащ и покосился на Мишку, одетого в летнюю, изрядно поношенную куртку. Вздохнул и достал из шкафа ещё один плащ и сапоги.
– Одевайся, а то погублю свидетеля, с меня завтра три шкуры снимут, – сунул Мишке шмотьё опер.
Мишка быстро оделся и, скинув дырявые кроссовки, сунул ноги в сапоги огромного размера. Сапоги на ногах Мишки, кажется, жили своей отдельной жизнью. Но Мишка на такую мелочь внимания не обратил и рванул в дверь, у которой его уже ожидал капитан Волков.
Водитель высадил Волкова и Мишку у остановки, сразу за которой и начиналась злополучная тропинка. По ней то и можно было часа за полтора дойти до посёлка, принадлежавшего бывшему консервному заводу. Судя по тому, как она заросла, после того, как завод загнулся, по ней уже никто не ходил.
Волков посмотрел на небо ,затянутое свинцовыми, висевшими прямо над макушками сосен тучами, из которых моросил холодный осенний дождь, и пошлепал по тропе вслед за уже скрывающимся за кустами Мишкой.
Примерно минут через сорок, когда капитан насквозь промок не столько от дождя, сколько от мокрой, почти по пояс, травы, Мишка остановился и, как собака ищейка, завертелся на месте. Немного покружив на тропе, Мишка полез прямо в залитые дождем кусты, из которых через минуту раздался его радостный крик.
– Нашёл! Начальник, я её нашёл! – с видом победителя держал Мишка в руке потерянную им поллитровку. – И этот тоже тут. Вот он, голубчик, в кустах лежит. Я же говорил, что это не глюк! А то когда ты меня доколупывал, я уже и сам засомневался.
Мишка открыл бутылку и, отпив добрую половину, протянул остатки Волкову.
– Глотни, начальник. Это первач, что Люська на Фабричке продаёт, не султыга какая-нибудь. А то и заболеть от такой погодки в раз можно, – настроение у Мишки заметно поднялось.
Волков, немного поколебавшись, взял бутылку и, выдохнув, выпил пару глотков. Остаток протянул Мишке.
– Всё, дальше сам. У меня с непривычки чуть глаза на лоб не вылезли.
– А то, – самодовольно ухмыльнулся Мишка, демонстративно смакуя, не торопясь, допил остатки самогона и выбросил пустую бутылку в кусты.
Волков передернулся и полез осматривать Мишкину находку.
Полуистлевший труп в зимней одежде, как и говорил Мишка, лежал не на земле, а навалившись на густой кустарник, и было сразу понятно, что бросили его сюда относительно недавно. И бросили именно с тропы, иначе было просто неоткуда его сюда закинуть.
Волков вылез из кустов и, отогнав Мишку, стал тщательно исследовать место, где на тропе лежал труп, до того, как кто-то скинул его в кусты. Место это было приметное. Труп лежал на тропе с зимы. Все лето и до самой осени, трава под ним не росла, оставив на этом месте хорошо заметный с остатками биоматериала и истлевшей ткани, почерневший пролежень.
Волков снова полез в заросли и осмотрел труп более внимательно. На его меховой куртке остались чёткие отпечатки от лямок рюкзака. Капитан ещё целый час лазил по траве вокруг тропинки, но рюкзака так и не нашёл.
– Да ты не стой тут и не мокни, – посмотрел капитан на скрючившегося и трясущегося от холода Мишку. – Иди или домой, или в отдел и сиди там. Я тебя сам найду, когда тут закончу.
«Странно. Рюкзак точно был на покойнике с момента его смерти и до того времени, когда его бросили здесь. Кто-то наткнулся на труп, снял с него рюкзак, труп бросил в кусты, а рюкзак забрал? Вонючий, насквозь пропитавшийся трупным запахом, полуистлевший рюкзак кому-то понадобился? Разве что, если в рюкзаке было что-то такое, ради чего стоило прятать труп в траве, а рюкзак унести с собой. И сделал это не убийца, потому что убийца забрал бы рюкзак с ценным грузом сразу. Из этого следует, что труп может быть и не криминальный. Мало ли, замёрз мужик по пьяни. И немудрено. Зимой в лесу снега местами по пояс, а он решил срезать и не рассчитал силы. Скорее всего, это должен быть кто-то из местных. Хотя, – задумался капитан, – судя по его явно не дешевым часам, которые никто из жителей посёлка себе позволить не мог, мог быть и залетным».
Капитан вышел из леса на остановку, где его ожидала милицейская машина, и обнаружил на заднем сиденье спящего Мишку.
– Вызывай группу, – приказал он водителю, – у нас труп.
Группу капитан дождался, сидя в тёплой машине, и когда она прибыла, он с явной неохотой выбрался под дождь и, нахохлившись, объяснил группе ситуацию.
После осмотра трупа и тропинки экспертом, привезённые суточники загрузили его на носилки и потащили на трассу к грузовой машине, чтобы отвезти тело в морг.
– Ну, сказать, кроме того, что и так всем ясно, мне пока нечего, – заявил эксперт. – Труп пролежал на тропе либо с глубокой осени, когда уже ударили морозы, либо замёрз этот мужик зимой, а может и ранней весной. Вот проведу вскрытие, экспертизу, тогда скажу точнее.
Закончив утром дежурство, Волков зашёл на доклад к начальнику уголовного розыска подполковнику Батурину и получил указание в духе: «Сам нашёл, сам провёл предварительный осмотр места происшествия, тебе и карты в руки. Бери, Коля, дело и занимайся, и сроку тебе на всё про всё три дня».
– А чего? – удивился Батурин на возражения Волкова насчёт сроков. – Тут же ясно всё. Замёрз по пьяни кто-то из местных. Вот ты и метнись в "Консервы" и выясни, кого это мы потеряли этой зимой. А как выяснишь, можешь это дело следаку передать, что б закрыл.
На следующий после дежурства день, капитан Волков, как и было приказано, решил посетить "Консервы", как местный контингент ласково и точно в бровь, называл свой родной заводской посёлок. Кроме пенсионеров, забулдыг и нескольких работающих в городе бедолаг, которым некуда было податься, никого уже не осталось. Но жила в этом посёлке одна замечательная старушка, которую все жители уважали и старались водить с ней дружбу. Старушка эта варила чистейший самогон, который можно было приобрести за деньги, за нужный в хозяйстве бабы Зины товар или, если ты пенсионер, под запись. С бабой Зиной так или иначе, общались все до единого жителя посёлка, и она была кладезь полезной для опера Волкова информации. Вот к ней то капитан Волков и отправился в первую очередь. И причём, опять же не на маршрутке, а пешком, по тропе через лес.
«Мало ли, – подумал Волков, – может ещё чего-нибудь обнаружу».
Через полтора часа, так ничего интересного больше не найдя, капитан Волков вышел к металлическим, прижавшимся к лесу заброшенным гаражам с обрушившимися погребами внутри. Как раз за этими гаражами, на самом краю посёлка, стоял двухэтажный, изрядно покосившейся от времени, двух подъездный деревянный барак, в одной из квартир которого и проживала самогонщица баба Зина.
Волков по скрипучей лестнице поднялся на второй этаж и постучал в обитую потрепанным дерматином дверь.
– Входи, мент, коли уж приперся, чего топчешься в дверях, – раздался скрипучий прокуренный голос бабы Зины. – Я, чай, не слепая ещё, видала, как ты из леса, словно волчище, крался.
– Здорово, баба Зина, – поздоровался Волков и выложил на застеленный опрятной скатертью стол большую плитку шоколада. – Не померла ещё?
– Не дождёшься. Тебя ещё переживу, – огрызнулась старуха, пряча шоколадку в ящик комода. – Ты, Колька, ведь знаешь, зараза, чем бабу Зину ублажить. Люблю шоколад сызмальства, а ты и пользуешься, гад, – беззлобно бранилась старуха.
Бабе Зине было уже давно за девяносто, но у неё как-то сохранились отменный слух, молодое зрение и все до единого зубы. Помотала её жизнь в молодости, по пятьдесят восьмой десятку от звонка до звонка на Колыме отмотала, а не озлобилась на людей, и за это Волков бабу Зину шибко уважал. Уж кто-кто, а он то знал, как могут люди озлобиться, и за реальную вину, срок положенный отсидев.
– Спрашивай, чего надо, Колька, а я пока самовар поставлю. Ко мне ведь мало кто из нормальных людей заходит. Да почитай, как завод закрылся, так и нет уже тут никого, одни забулдыги. Да и как не пить-то, коли жизнь под откос пошла? – сокрушалась старуха над людской бедой, наливая в фарфоровые пиалки ароматный чай.
– Да я по человеку тому, что Мишка в лесу нашёл. Может, знаешь чего? – спросил Волков, отхлебывая из пиалки чай и закусывая его кусковым сахаром с сушками.
– А чего тут знать-то? Не наш это человек, не заводской. Да и не со склада.
Волков знал, что завод продали какому-то ушлому коммерсанту, который все оборудование сдал на металл, а заводские цеха приспособил под склады. Да только и у него дело не заладилось, и стоят сейчас эти склады пустые. Но пара сторожей из местных, на всякий случай, все же имеется.
– А не случалось ли в последнее время в посёлке чего-либо необычного? Может, кто-то тебе вещи явно не свои приносил? – поинтересовался капитан.
– Вещи мне только Мишка таскает, – усмехнулась старуха. – Так я знаю, чьи это вещи. Соседа моего, что напротив меня дверь в дверь жил.
– А почему жил? – удивился Волков. – Это ж Сергея Матвеева квартира, наладчика с бывшего консервного?
– Его родимого, его квартирка была. Да только он свою квартиру со всей мебелью на Мишкину лодку обменял. А сам сел в лодочку ту, сердешный, да и уплыл, куда глаза глядят.
– Как это? – удивился Волков такому необычному известию.
– Он ведь как завод то закрыли, в город на заработки подался. Работал там где-то на стройке, работал. Он ведь мужик то не пьющий, работящий, хоть и бобыль. Ну так, работал он, значит, а денег ему так и не заплатили. Он и уволился, а расчёт не получил. Обещали недавно всё выплатить. Поехал Серега в контору, а ему отказали. Пришёл он с конторы поздно вечером, видимо, пешком, через лес шёл, потому как маршрутка то последняя пустая пришла. Мне из окна всё видать. Денег у него, бедного, наверное, на маршрутку не было. Обиделся Серега шибко. Всю ночь по квартире ходил, шараборился. У нас стены то дырявые, и мне слышно всё. Всю ноченьку не уснул, свет не гасил. А утром зашёл ко мне, на последнюю мелочишку купил пол-литра самогонки и к Мишке пошёл.
Так, мол, и так, друг мой Михаил, выручай, говорит, кореша своего, давай меняться. Я тебе хату мою со всей мебелью, что там стоит, а ты мне лодочку свою старенькую без мотора. И поеду я, говорит, в деревню Карагач к невесте своей век доживать да горе мыкать.
А я ведь и удивилась, когда мне Мишка про невесту-то рассказал. Сорок годков Сереге-то, а всё не женился, а сейчас вдруг надумал. Ну да Бог с ним, может, ещё и поживет по-человечески. С хозяйством, да с бабенкой, глядишь, ещё и деток заделает, – прослезилась бабка Зина.
Волков допил чай и, попрощавшись с бабой Зиной, побрел на остановку. Эта остановка была конечной, и дорога здесь тоже упиралась в закрытые ворота бывшего консервного завода, и здесь же и заканчивалась. Дальше этого посёлка пути не было.
Волков дождался маршрутку и, сев на переднее сидение, задал водителю вопрос.
– Кто из водителей выполнял последние рейсы в последние две недели?
– Так я и ездил, – ответил водитель. – У меня напарник всегда в первую смену работает, а я, стало быть, во вторую, а кроме нас двоих сюда больше ни кто и не ездит.
– Много пассажиров на последних рейсах до конечной едут?
– Не, немного. Один, когда два человека. Они одни и те же, я их всех знаю, они в городе работают.
– А Сергей Матвеев когда на последний рейс садился?
– Так мой напарник говорил, что Серега в среду за деньгами в контору в обед уехал, а вечером у меня машина забарахлила, и я задержался, а когда поехал, вообще никого не было. Стало быть, и Сереги тоже.
Волков доехал на маршрутке до отдела и узнал результаты экспертизы по найденному в лесу трупу.
– Да нормально всё, – сказал в трубку эксперт. – В смысле, не криминальный это труп. Больной был твой покойник, рак легких в последней стадии. У него повсюду метастазы, вот и умер в дороге своей смертью. Я следаку заключение уже выслал. Там все сам увидишь.
Когда Волков зашёл к следователю, тот уже подшивал дело в архив.
– Всё, капитан. Закрыл я это дело. Ну, если найдёшь кто это был, я подошью. Несчастный случай и никакого криминала.
– А можно мне заключение посмотреть? – попросил Волков.
– На, смотри, – сунул следак папку Волкову, – только не забудь занести потом, а то знаю я вас.
Волков внимательно прочитал заключение эксперта, акцентируя внимание на особые приметы покойного. Стоматологическая карта имеется. Давний перелом берцовой кости и правой лодыжки. Рак легких в последней стадии.
Волков вернул следователю папку и сделал запрос на всех потеряшек за последние полгода.
По базе выяснилось, что да, люди, конечно, полгода назад пропадали, но не в Кыргыте, а очень далеко отсюда. И только один из пропавших действительно имел подобный диагноз. Только жил он уж очень далеко от их забытого Богом посёлка.
Черепанов Артем Матвеевич, родился в 1959 году и жил в городе Армавире. Владелец крупной торговой компании, занимающейся продажей компьютеров. Правда, примерно полгода тому назад он выехал на лечение в частную клинику гипотермии, которая находится в городе Искитим, что под Новосибирском. Это, конечно, уже ближе к Кыргыту, чем Армавир, но не настолько, чтобы бродить здесь без дела зимой по заснеженной лесной тропинке.
Однако, для очистки совести, Волков связался с Армавиром и попросил местных оперов узнать, есть ли у Черепанова родственники, которые могут ему позвонить?
Дождь прекратился ещё ночью, но зато резко похолодало, и вот-вот мог пойти снег.
Через полчаса ему перезвонили из Армавира и сообщили номер телефона жены Черепанова, которая и подавала заявление на розыск пропавшего в Новосибирске мужа.
– Алло. Могу я поговорить с Верой Даниловной Черепановой? – спросил Волков, когда на том конце провода взяли трубку.
– Да это я, – ответил приятный женский голос. – А кто это?
– Оперуполномоченный капитан Волков с вами говорит, Вера Даниловна, из посёлка Кыргыт. Скажите, у вашего мужа не было когда-либо переломов берцовой кости и правой лодыжки?
– Да, он ещё в молодости на мотоцикле упал. А что случилось, вы его нашли? – закричала в трубку Вера Даниловна.
– Скажите, а какой марки часы были у вашего мужа? – спросил Волков, не обращая внимание на её крик.
– Я точно не знаю, какие именно часы мой муж носил, когда поехал в Новосибирск. Но часы очень дорогие. Да скажете вы мне, наконец, нашли вы моего мужа или нет?
– Мы нашли труп мужчины с похожими приметами, но совсем не факт, что это именно ваш муж, – стал успокаивать женщину Волков.
– Не нужно меня успокаивать, – перебила его Вера Даниловна. – Вы скажите, где находитесь, я к вам завтра приеду.
– Завтра вряд ли, – усмехнулся капитан, – до нас от вас примерно семь тысяч километров.
– Это не ваша забота, капитан, как я доберусь до вашего посёлка. Говорите адрес.
На следующий день у отдела остановилось такси, и из него вышла элегантно одетая женщина.
– Мне нужен капитан Волков, – обратилась она к дежурившему на входе лейтенанту.
Лейтенант не поленился и лично проводил женщину до кабинета капитана.
– Здравствуйте, капитан, – поздоровалась женщина, – меня зовут Вера Даниловна Черепанова, мы вчера разговаривали по телефону. Это вы нашли тело моего мужа? Его убили?
– Здравствуйте, Вера Даниловна, – ответил обалдевший Волков, – признаться, не ожидал. Труп обнаружил местный житель, но, может быть, это не ваш муж, и опознать его, я думаю, будет невозможно. Тем более, мы так и не выяснили, каким образом ваш муж мог оказаться вместо Новосибирска за три тысячи километров от него, в глухом, забытом Богом посёлке, да ещё в занесённом снегом лесу?
– У найденного человека была какая-нибудь сумка или что-то вроде того? – спросила Вера Даниловна.
– По-видимому, у него был рюкзак. На куртке остались характерные следы от лямок, но самого рюкзака при нем, увы, уже не было. Видимо, его забрал кто-то из местных жителей.
– Дело в том, что в марте муж снял в одном из Новосибирских банков крупную сумму наличными. В долларах.
– И сколько при нем могло быть денег? – поинтересовался Волков.
– Вот выписка из банка, – протянула она выписку.
– Сколько? – не поверил своим глазам капитан.
– Вы все верно прочитали. Пять миллионов долларов, – усмехнулась Вера Даниловна, – но дело не в деньгах. Я просто хочу знать, что мой муж делал в вашем посёлке. У него была женщина?
– Чудны дела твои, Господи, – произнёс Волков. – Теперь понятно, почему кому-то понадобился его рюкзак.
– Что вы сказали? – не поняла женщина.
– Я сказал, что кто-то нашёл труп раньше и забрал рюкзак, – ответил Волков. – И если это ваш муж лежал в лесу, то мне теперь понятно, почему кто-то забрал его рюкзак. А насчёт женщины не беспокойтесь. Там, куда ваш муж направлялся и не дошёл, с женщинами туго.